Лекарство от безумия

      Рассвет заливал теплым сиянием замершую в страхе и робкой надежде деревню, где каждый житель надеялся на чудо и страшно боялся того, что случится если эти странные человек и босмерка проиграют бой. Фрея заявила, что её долг помочь Драконорожденной убить Мирака и тем самым отомстить за Сторна, назначив на случай, если она сама погибнет, старшего шамана и, злобно зыркнув на Бастет, направилась к Храму. Слышащая и Цицерон поспешили за ней, именно в главном зале Храма есть алтарь, используя который можно создать стабильный портал между Нирном и Апокрифом. Добирались до места в полной тишине, даже Цицерон не проронил ни слова, что было крайне необычно, лишь выражение кровожадности застыло на его красивом лице. Пробивались внутрь так же в тишине, нарушаемой лишь предсмертными криками сектантов Мирака: Фрея с двумя топорами наголо шла впереди, совершенно не скрываясь, Бастет издалека выбивала магов и жрецов точными выстрелами, а Цицерон с особым остервенением резал глотки, нападая из густых теней на замешавшихся врагов. До центрального помещения добрались довольно быстро, лишь только возложив Черные Книги на расставленные по кругу ужасающие алтари, соратники позволили себе немного отдыха. - Мы пойдем туда вдвоём, - впервые нарушила тишину Слышащая, - я и Цицерон. Ты должна остаться здесь и не позволить культистам закрыть портал, чтобы мы смогли вернуться. Воительница молча кивнула, продолжив методично очищать топоры от крови, Душитель следовал её примеру. - Готова? - Спустя пару минут спросил имперец, заглядывая в полные страха золотистые глаза Бастет. - Да, - эльфийка качнула головой, прогоняя отравленные мысли о том, что с ней будет при поражении. - Фрея, ценой жизни клянусь, я отомщу за Сторна! Воительница подняла в воздух скрещенные топоры и повернулась ко входу в залу, а Слышащая тихо обратилась к Цицерону: - Если ты поймешь, что я проигрываю, - она подняла на Душителя подернутые поволокой слез глаза, - убей меня. Я не стану его рабыней. - Слышащая, - губы Цицерона затряслись, а в глазах появилась боль, - я не смогу, не посмею... - Ты должен! - Босмерка взяла его за руки, смаргивая собственные слезы, взглянула в темные глаза имперца. - Пообещай мне, что ты сделаешь это. - Слышащая, я сделаю это... - Поклянись, - Бастет понимала как ему больно, но если она проиграет, то Мирак заставит её подчиняться. - Клянусь гробом Матери Ночи! - Рявкнул Цицерон, чем вызвал интерес Фреи, но скаалка промолчала, вновь отвернувшись. - Я убью тебя, если наше поражение будет неизбежно. - Спасибо, - добившись той клятвы, что её Душитель никогда не нарушит, Бастет поцеловала его, в глубине души надеясь, что этот поцелуй не станет последним. - Муль-Ква-Див! - После получения Благословения Хермеуса Моры, Бастет могла призывать ту же силу, что была у Мирака и эти три слова Ту'ума были ключом, активирующим стационарный портал, тот самый через который много столетий назад в Апокриф попал Первый Драконорожденный. Все Черные Книги раскрылись, вызволяя из своих страниц длинные склизкие щупальца, тентакли переплетались, обвивали друг друга, скользили, создавая самый омерзительный и противоестественный прорыв в ткани мира - портал в Апокриф. Две стрелы воткнулись в головы Искателей прежде, чем Бастет и Цицерон шагнули в Царство Принца Знаний. В нос сразу же ударил сладковатый запах влажных, гниющих книг. Мирака не пришлось долго искать, он приземлился на своём отвратительном змее-драконе прямо на трупы слуг: - О, моя будущая королева, - его голос звучал глухо из-под маски, но интонации снисходительного превосходства угадывались без труда, - ты пришла поздравить меня с завершением моего плана? Или познакомить с нашим придворным шутом? - О, ты меня знаешь? - Дерганные движения выдавали вернувшееся безумие, Цицерон сделал карикатурный реверанс. - Но ты как мне кажется забегаешь немного вперед, правда моя Слышащая? Эту прелестную деву может выдать замуж лишь сам Ситис... Атака была внезапной, но ожидаемой, Бастет одним рывком отшвырнула Душителя из-под огненного крика, а Мора не лукавил, когда говорил про "силу дракона, заключенную в Крике". Ещё в деревне они решили, что Слышащая под защитой Воплощения Дракона будет отвлекать на себя Мирака, а Цицерон должен будет нанести один единственный, но смертоносный удар в момент, когда их враг откроется. Но не у них одних был "план" сражения, почуяв неладное, чемпион Моры призвал еще двух отвратительных ящеров и натравил их на Цицерона. Заметив нешуточную опасность грозящую избраннику, Бастет словно обезумела: её Ту'умы приобрели колоссальную мощь, вынудив Первого Драконорожденного отступить, улетев через море мерзкой слизи. Зарычав от злости, Слышащая закричала: "Голь-Ха-Дов!", вынудив одного из змеев подчиниться, другого же Цицерон убил, выстрелив из тяжелого арбалета и попав в глаз - ящер с шипением исчез под неспокойной кислотной поверхностью. - Забирайся, - Бастет не планировала повышать голос, но Воплощение меняло её и даже простая фраза звучала как приказ, оттененный эхом. Цицерон с восторгом запрыгнул на спину летающей гадине, а Слышащая села ближе к шее, дернув за цепи, что торчали прямо из плоти зверя. Взвыв, чудовище расправило крылья и, оттолкнувшись, взлетело. Вскоре, они нагнали Мирака, который судя по всему никуда не спешил, не допуская мысли о том, что за ним могут последовать. Завязался воздушный бой, ящеры плевались друг в друга огнем и льдом, Мирак старался сбить Цицерона со спины дракона прямо в кислоту, лишь чудом Душителю удавалось не свалиться вниз. Чемпион Хермеуса Моры допустил ошибку - уворачиваясь от очередной атаки змея Бастет, он увел своего летуна слишком круто вниз, левое крыло на одну четверть погрузилось в черно-желтую слизь у поверхности, дракон взревел от боли, из последних сил делая несколько взмахов и все же рухнул на одинокую платформу со Стеной Слова, разметав книги и скудную мебель. - Какая ирония, - ядовито прошипела Слышащая, сажая змея рядом с раненным собратом, - ты умрешь именно здесь... Вместо ответа, выглядевший тяжело раненным противник, выдернул из живота какой-то металлический осколок, орошая все вокруг густой кровью, отшвырнул его и начал творить заклятие вплетая в монотонный речитатив Ту'ум Подчинения Воли. Но ни стрелы Слышащей, ни кинжал Цицерона не смогли навредить ему. Решив использовать передышку, Драконорожденная призвала дух Люсьена Лашанса, призрак кивнул и стал невидимым, ему не требовалось слов, чтобы понять свою роль. Мгновением спустя, Мирак выпустил своё заклинание, вырвав души из раненного и подчиненного Слышащей драконов - его рана на глазах закрылась, а очертания вновь увенчались астральным образом дракона: - Ты же не думала, что все будет настолько просто? Нет, она не думала, но ей бы этого хотелось. Яростно зарычав, Бастет призвала настоящую бурю своим Криком, её сила могла бы ужасать, но Цицерон лишь восхитился тем, как легко с платформы слетели огромные туши мертвых драконов, и все же решил укрыться в изгибах Стены Слов, выжидая момента. Бой разгорелся с новой силой, это уже не была битва простым оружием: не летели стрелы, не лязгали клинки, лишь Ту'умы разносились в пустынном Апокрифе. Мирак, казалось, забыл о существовании кого бы то ни было, кроме последней Драконорожденной. Медленно, но верно он одерживал верх, изматывая Бастет и заставляя отступать. И все же, несмотря на боль в ранениях, отступала лесная эльфийка не абы как, а ведя врага ближе к Стене, к притаившимся там верным убийцам из прошлого и будущего Темного Братства. - Сдавайся! - Раздался Голос Мирака, он гремел мощью под мерзким небом, пронизанным щупальцами Моры, гремел в головах человека и босмерки. - Я не хочу калечить тебя... "Вот он! - Взвизгнул непонятно откуда вернувшийся шут в голове Цицерона. - Момент! Убей! Убей! Убей его! Во имя отца Ситиса!" И это заставило Душителя кошкой метнуться за спину Первого Драконорожденного, вспарывая его плоть кинжалами: - Глупец! - Усмехнулся Мирак, в ответ пронзая человека своим мечом. - Я неуязвим! Извивающееся лезвие меча Первого Драконорожденного легко пробило черный доспех, вспарывая живот имперца. Цицерон захрипел, удивленно глядя на торчащий из него клинок. Слышащая закричала, она не призывала Ту'ум, но сила сама вырывалась из неё неконтролируемым потоком, все смешалось в нём - сила Воплощения Дракона, темная энергия Пустоты и ненависть к Первому Драконорожденному. Но и этого было мало, Мирак за мгновение преодолел разделяющее его и Слышащую расстояние: - Жаль, что до этого дошло, - в его холодном властном голосе не было сожаления. - Ты оказалась глупее, чем я полагал, а ведь могла бы править Нирном вместе со мной. Обагренный кровью Цицерона клинок пронзил грудь Бастет, и резкая боль пронзила тело, ледяная и безжалостная как её владыка. Они умирали, под победный смех Первого Драконорожденного, даже оставляя алую полосу из крови, Цицерон полз к своей возлюбленной, стремясь быть рядом и исполнить своё обещание - только вместе в жизни и смерти... - Ты что же, вздумал сбежать от меня, Мирак? - омерзительной тяжестью накрыл голос Херма Моры весь Апокриф, поднимая Чемпиона над поверхностью платформы. - Здесь тебе ничего от меня не скрыть. Но это неважно, будут и другие Драконорожденные, готовые служить мне. - Эта уже никому не станет служить, - Мирак продолжал смеяться и в его смехе все больше проскальзывало безумие. - Даже тебе не достать её с того света! Как и меня! Ха-ха-ха-ха! Гигантское щупальце выскользнуло на поверхность и стремительно пронзило беспомощного человека, Мирак продолжал смеяться и что-то безумно кричать, но что именно ни босмерка, ни её Душитель уже не слышали. Их накрывала тьма...

***

      С улицы раздавался задорный мужской смех и детские радостные вопли, Грегор деловито накрывал большой стол, опасливо косясь на скучающего призрака в углу. Управитель не одобрял присутствия Люсьена, но и отрицать его полезность не мог - немертвый вечный страж, не нуждающийся в отдыхе не раз и не два отпугивал бандитов и грабителей всех мастей. Внезапно снаружи послышались еще более радостные крики, это могло означать лишь одно - тан вернулась. Отставив стопку тарелок, мужчина вышел на крыльцо: на высоком черном и красноглазом жеребце подъезжала Бастет, одной рукой придерживая заметно округлившийся живот, а другой держа поводья. Навстречу её выбежали Люсия и Самуил, следом быстрым шагом направился высокий статный человек с огненно-рыжими волосами, одетый в костюм шута. Цицерон аккуратно снял эльфийку с седла, не забывая отчитывать за то, что в её положении ездить верхом - очень опасно: - Я прикую тебя к кровати в спальне, - улыбался Душитель, нежно гладя живот своей беременной жены. - Обещаешь? - Хитро прищурилась босмерка, подставляя губы под поцелуи. - Прости, это последний раз. - Ну раз так, - промурлыкал мужчина целуя её в шею. - Тогда обещаю... - Мама! - Кричали дети, прыгая вокруг. - Мама, а ты привезла нам подарки? - Конечно, - аккуратно вывернувшись из объятий мужа, босмерка достала из седельных сумок два узких длинных свертка и передала каждому из ребят. - Ух ты! - Завопила от радости Люсия, первая развернувшая подарок приемной матери. - Эбонитовый кинжал! Спасибо, мам! Самуил так же с восторгом разглядывал оружие, пусть он и предпочитал больше луки, как мама, но и владеть клинком как приемный отец учился весьма прилежно, надеясь однажды все же победить опытного Цицерона в тренировочном бою. - Вы же помните правила? - Строго спросил Грегор. - Обнажать оружие только на тренировках! - Хором отозвались дети, немного расстроившись, убрали кинжалы в ножны. - Мой тан, - хускарл спустился и взял под узды Тенегрива, чтобы отвести его в стоило и разгрузить седельные сумки, судя по звуку вновь набитые оружием и золотом. - Надеюсь путь твой был легким? - Да, все в порядке, - Бастет с благодарностью взглянула на управителя. - Чем так вкусно пахнет? - Господин Цицерон приготовил твоё любимое блюдо, - улыбнулся Грегор, он был приятно удивлен, когда открыл, что супруг его тана великолепно готовит и не позволяет никому другому притрагиваться кухне. Откуда ему было знать, что бывший Хранитель Гроба Матери Ночи повернут на безопасности своей семьи и так исключает возможность отравить их. - Как ты узнал, что я приеду сегодня? - эльфийка порывисто обняла имперца, затем взяла за руку и настойчиво потащила в дом. - Дети, идите обедать! - Поспешите, - крикнул из-под навеса конюшни управитель, - а то ваша мать не оставит вам ни кусочка.       Золотая пора осени закончилась, холода грозили накрыть Белый Берег холодом и снегом, но здесь в Хельяркен-холле никогда не погаснет огонь очага...