***
переосмыслено, перевыложено.надеюсь раскрыть тему буллинга лучше. в общем-то, мысль о том, что фандому мои фф не нужны уже, как родная, а вот то, что прекратить писать о хенхо нужно никак не приживается в голове
***
— Хани! Давай сюда! Хан Джисон издалека замечает своего приятеля — Минхо, чей громкий крик пробиваются через наушники. Джисон сворачивает на тропинку, огражденную с двух сторон зеленеющей низкой травой. Апрель обещает скорое тепло и пышный цвет. С переходом в новую школу у Джисона завязывается несколько новых знакомств, но лучше всего он разобщался с Феликсом – своим одноклассником, тоже приезжим, как и сам Джисон, а тот уже познакомил с Минхо, хотя он и учится в старшем классе. Немного робкие на фоне экстравертных разбалованных школьников, они чувствовали себя комфортно, общаясь в свободное от занятий время. — Привет! Хан здоровается со всеми. Одноклассницы - Рюджин и Йеджи машут рукой, приветствуя. Он останавливается между ними и Минхо. Мимо проскакивает знакомая макушка, на ходу бросая дружелюбное приветствие, и сворачивает с дороги, сокращая себе путь. — Это Чан? Чего такой серый? — Хан чуть наклоняет голову, и смотрит, пока названный Чан не скроется где-то в проеме между столовкой и спортзалом. Кажется, что есть и трениться он будет поочередно. Джисон улыбается и спиной чувствует взгляды девчонок. В классе аж двадцать пять человек. Его осматривают, прицениваются, украдкой обсуждают, потому что новенький. Но это пройдет, Джисон знает по опыту, через неделю-две, все забудут о переведенном однокласснике, как будто так было всегда. А вот Минхо и Бан Чан наверняка останутся объектом интриг и заговоров посерьезнее. Первый, потому что лучший танцор школы, у него в знакомых все девчонки и с ним он общается чаще, чем с кем-то из парней. Минхо с ними смешливый и открытый, правда, косые взгляды завистников ловит постоянно. А Чан вроде как местная рок-звезда. — Он уже у нас артист, танцор, репер и все остальное. Выступает уже много, хоть и учится. Наверно, опять всю ночь занят был. — Да, у меня тоже такое бывает. Ну в смысле, засидишься, а потом уже и рассвет. Оправив рукава пайты, Джисон дергает лямку напичканного до отказа рюкзака. До начала занятий еще минут пять. Девочки уходят первыми. Неторопливо поднимаются по ступенькам. Легкие юбки развеваются от ветерка, от движения открываются колени. Йеджи пошатываясь, цепляется за руку Рюджин, и вся фигура второй становится обеспокоенной и укоряющей. Джисон в общем-то давно замечает, что у нее и цвет кожи слишком нездоровый, и лицо нередко такое – на грани обморока. Не в свое дело он не лезет, но тут аж любопытством распирает, и он подтягивается за минхово плечо, чтобы нашептать ему на ухо: - С ней все нормально? Она чем-то болеет? С губ Минхо слетает отрицание, и, он собирается добавить нечто содержательное, как Джисон чувствует острый пинок в плечо. Рюкзак падает на пыльную дорожку. Мимо, танцующей походкой, мелькает Хенджин. Один из одноклассников, которых при всем желании, хотелось бы забыть больше, чем запоминать. В первый же день, тот окинул Джисона таким презрительным взглядом, да еще и прокомментировал его знакомство с Минхо, как: «нашел себе очередную подружку, Минхо-я?». Вот и теперь задирает без причины. Подняв рюкзак, и вручая в руки Джисона, Минхо тянет побольше воздуха и хмыкает, недовольный и злой: - Тупой Хуенджин. Никак не успокоится, что я лучше него в танцах. В школе кто-то отличается задорным характером, кто-то — прилежной учебой, другие — спортивными достижениями. Некоторые, как Бан Чан, всем вместе взятым. Хван Хенджин и Ли Минхо — танцами. Но второй еще и молчаливой прилежностью, и упорством, и девчонкам помогает, в школьном экологическом клубе занимает пост президента. Обычный ученик. А Хван Хенджин не из тех парней, с которыми запросто поболтаешь на переменах. Он едва тянет школьную программу и не пытается стабильно посещать уроки. У слабых он не стесняется отобрать домашку или заставить писать тест от своего имени. Обычное дело, выкинуть чужой обед, просто чтобы напомнить – Хенджин может все. Он не боится закурить прямо на школьном дворе, и самое мерзкое — избить так, что потом пострадавшим нужен врач. - У Йеджи какие-то проблемы, - сообщает Минхо. Видимо, чтобы отвлечься от мыслей о Хенджине. - Кто-то недавно подбросил ей записку в шкафчик, что она толстая. А потом ее фото, порезанные канцелярским ножом, нашли в классе. До звонка одна минута и Хан лениво тащится в класс. Занятия проходят скучно. Джисон потягивается и растекается по парте, глядя в окошко. Все мысли о том, чтобы вернуться обратно в мягкий уют кровати и пролежать так до следующего понедельника. На следующем уроке они повторяют вчерашнюю теорию литературы: построение фабулы, развитие сюжета, использование восьмипунктовой дуги в композиционной части и другие заумные термины. Их делят на небольшие группы для выполнения задания. Джисон отлично придумывает сюжет, и пишет несколько рифмованных строчек. За эту работу ему ставят отлично. В школу Джисон обычно добирается на автобусе. Там можно вздремнуть лишние минут пятнадцать. Через месяц заданий наваливается так много, что даже это время кажется блаженством. Приехав на полчаса раньше уроков, Джисон торопится за методичками, а после еще собирается взять список индивидуальных тем для эссе. Ему не привыкать быть новеньким. Из-за работы отца переезды дело обычное. Но в этой школе почему-то хочется остаться. Набрав в ближайшем магазине вкусностей и сока, Хан, напевая песенку сворачивает в изнанку школьного двора, чтобы сократить путь и войти через левое крыло. На втором повороте он замечает Со Чанбина. Точнее догадывается, что это он, судя по кошмарной картине. Несколько крупных ребят, перегородили путь какому-то мальчишке. Имя его, конечно, не известно. Тот прикрывает голову руками, а одежда пыльная и колени грязные. Упал. Не смог удрать. Стянув наушники Хан не решается подойти дальше, ровно как и убежать. А главарь - Чанбин, - судя по виду и по тому, как он указывает остальным парням продолжать, манит рукой. Чанбин крупный, широкий в плечах. Смеётся звонкими нотами, улыбается. — Привет, малыш. Как ты тут оказался? Обращение бесит, но ошалело помалкивая, Джисон стоит на месте. Смешки со стороны немного возвращают ощущение реальности, но прибавляют страха. Пока он стоит, у мальчишки вытряхивают принадлежности из рюкзака, дают под дых и отталкивают обратно к стене. — Ты тот новенький? Хан Джисон? Меня не было какое-то время, приятно познакомиться, — Чанбин дожидается, когда они поравняются и продолжает. — А это Сынмин. Вот там Дэхви и мой новый приятель, мы зовём его Юн. Поздоровайтесь, парни. С Хенджином ты должен быть знаком, он где-то… отсыпается дома. Так, как дела, Джисон? Тяжёлая рука нехило придавливает к земле. И если бы Хан спохватился немногим раньше, то удрал бы и зашёл в школу с противоположного крыла. Хотя какой смысл? В классе его бы спалил Хенджин. Черт, надо же так вляпаться. Сынмин прикрикивает на школьника, чтобы не рыпался. Покрепче сдавливая припасенные снеки и сок, заставляет хрустеть яркую бумажную упаковку, Джисон бодро лепечет. — Приехал за методичкой. Дороги пустые. Мне повезло. — Повезло… А ты, значит, удачливый парень, — Чанбин указывает на небольшую прилегающую территорию. Он вынимает одну упаковку сока из ослабевших рук, и опустошает ее наполовину в несколько глотков. Чанбин задирает голову. Редкие листья начинают распускаться, небо совершенно чистое, бирюзовое. Свет мягкий и ровный. На улице дышится легко, свежо и молча пить сок просто здорово. Было бы. — Давно не гулял на улице. А ты, Хани? Чанбин закидывает в рот хрустящее печенье, достает еще пару злаковых батончиков, лишая абсолютно всех вкусностей, которые Джисон припас на день. Время тянется лениво, никто не спешит. Очень хочется скорее уйти, но в опасной тишине, Чанбин смеётся. Он резко выхватывает рюкзак и кидает себе на плечо. Джисон беспомощно пытается стащить его обратно, хлопает руками и сталкивается с равнодушной насмешкой над своей неудачей. Его захватывают вокруг шеи неожиданно и запросто сгибают пополам, заставляя уткнуться носом в колени. — Хани, ты новенький. И, наверное, не знаешь, что я люблю, когда мне отвечают сразу. Так ты хочешь отказаться от прогулки со мной? Бесит. Бесит, эта манера задавать вопросы и диктовать правила. Стоило подумать, что школа хорошее место, как появляется нечто, что так гадски портит жизнь. Разгибаясь и оценивая ситуацию, Хан тянет время: — Тебе, наверно, часто отказывали, Чанбин? Эй, Сынмин, я слышал, как ты подкинул Йеджи ту записку. Обозвал ее некрасивой. Дай хоть на твое лицо посмотрю, придурок! Жопой чувствуя, что роет себе могилу, Джисон кривляется и подзывает приятелей Чанбина, драконя едкими комментариями. Тупоголовые бездари легко попадаются, отвлекаясь на слова про Йеджи. Мальчишка вовремя сориентировавшись убегает. Ладони потеют и прыгая вокруг, Хан не даёт окружить себя. Пляски с бубном надоедают, и Чанбин скидывает рюкзак с плеча. Единственная реакция, развитая на уровне инстинктов — скорость. И ухватив рюкзак в полёте, Джисон бежит прочь так, как никогда ещё не бегал.***
— Чанбин меня по всей школе ищет, — Джисон накидывает капюшон широкой бежевой худи по самый нос. — Спасибо, что встретил. — Это была самая худшая идея, которая могла прийти тебе в голову, — Минхо, опасливо озираясь, идет рядом. — Я даже подумать не мог, что ты вляпаешься в подобное дерьмо. Они чуть ли не бегом проходят по небольшому двору у корпуса. Минхо распахивает двери аудитории и вталкивает внутрь. Оба трагично молчат, только Хан еще пыхтит и переживает. Он, очевидно, преувеличивает масштабы катастрофы, но за несколько дней ему порядочно надоедает шкериться и ходить оглядываясь. В аудитории кроме них еще Феликс. Он оправляет ворот белой рубашки и тыкает карандашом в колено. — Это, конечно, задница, ребят, но давайте попробуем не отсвечивать и все забудется. В любом случае, если чего, я помню пару приемов. Научить тебя, Джисон? Предложение Феликса кажется здравым. Да и в целом, вселяет уверенность. Хан, как раз собирается согласиться, как дверь открывается. Вошедшего Хенджина все окидывают тяжелым подозрительным взглядом. Для Минхо его визит, почему-то кажется особенно жутким, он разворачивается и принимает на себя злобное раздражённое приветствие. Как странно, что занимаясь вместе в одном танцевальном курсе, между ними не было драк и серьезных стычек. По неизвестной никому причине, Хенджин хоть и регулярно достает Минхо, но ни разу не поднял руку. Джисон ходит между партами, пятляя, и пытаясь уместить жопу поближе к Феликсу. — Чего притихли? — вякает Хенджин, насмешливо окидывая собравшихся. — Как дела, мистер популярность? Или мистер красавчик? Ты отлично смотришься на фотках. Последнее обращено к Минхо, но даже до него медленно доходит суть претензий. Зато Хенджин щедр на объяснения. — Напомнить? Я о той, где ты обнимаешься с Рюджин. — Это просто фотка… Показалось или Минхо оправдывается? — Ну, это не он популярный, а Рюджин, — заговаривает Феликс, продолжая крутить карандаш. Боже, он выглядит устрашающе, будто нож держит. — К тому же, все с нашего танцевального нравятся девчонкам, а они... такие эмоциональные. Ты тоже многим нравишься, Хенджин. Джисон оправляет капюшон, дергает завязки, согласно кивает, продолжая прикидываться, что его нет и вообще не ссыкотно. Пусть диалог ведут другие. Да и почему-то кажется, что влезать в какое-то подобие общения между Минхо и Хенджином не стоит. И без того достаточно ненависти. Хенджин приземляется на один из столов, бросает рядом рюкзак. — Точно, Феликс. Танцоры сладкий кусочек пирога. Все хотят с ними встречаться. — Ты так бесишься из-за того, что мне нравятся девочки? — волнение Минхо выдает голос, но он кидается в атаку. Обстановка мгновенно становится давящей. — Джисон, — ловко игнорируя выпад, Хенджин переводит тему разговора, — тебе привет от Чанбина. Джисон примирительно раскрывает ладони, ничего не отвечая. Все чокнутые, решает он. Просто где-то мир сошел с ума или, может быть, сон до сих пор продолжается. Надо успокоиться, досчитать до четырех и все станет как надо: только мир и дружба. Счет сбивается на «два». Минхо беспечно расслаблен, в то время, как узкие глаза Хёнджина полыхают неистовым и недобрым огнем. За ленивыми плавными движениями не сразу угадывается скрытое, но через секунду Хенджин дергает на себя, практически укладывая Минхо на свое плечо: — А вот мне девочки совсем не нравятся, — голос становится ниже, грубее, злее. Тень от фигуры ложится огромным пятном, когда он нагибается к самому уху, заслоняет Минхо и нашептывая что-то ему одному. Джисон дергается, но ладонь на плече тяжелая, острые пальцы надавливают под костью на удивление сильно. — Раз уж мы все передали приветы и пожелания, может, разойдемся? — карандаш между пальцев застывает остриём вперед. Феликс похож на лекторов: серьезный и невозмутимый. Его белая рубашка дополняют образ, создавая ощущение того, что он умнее всех собравшихся. К удивлению, Хенджин слушает. На Минхо он больше не смотрит, заставляя того пристыжено молчать. Прощаясь, Хенджин улыбается подбадривающее, растягивая пухлые губы и равнодушно пожимая плечами. — Мудила, — кривится Минхо, когда они остаются втроем. — И спасибо, Феликс. Я уже собирался вцепиться ему в рожу. — Чтобы еще и от него прятаться? Вы с Джисоном вроде не бессмертные. Кстати, Минхо, его действительно взбесила эта фотка. Что он тебе сказал? В ответ раздается усталый вздох. — Не то, что приятно слышать. Самое время заново и поглубже натянуть капюшон. Ближайшую неделю ходить придется только так. Совсем не нужно привлекать лишнее внимание. Закидывая рюкзак на плечи, Джисон надеется, что утром, собираясь в спешке, ничего не забыл из тетрадей. Уроки никто не отменял.***
— Мне не нравится этот отрывок, — Феликс обводит карандашом три абзаца и разворачивает тетрадь. Он устало потирает виски, зарывается пальцами в волосы, взъерошивая их. — И писать эссе мне тоже не нравится. Подумаешь, один урок пропустили. Учитель Ким над нами издевается! Джисон вчитывается в текст над которым Феликс бьётся уже несколько дней. Сдавать написанную работу надо утром. И Феликс прав, что-то учитель Ким Уджин взбесился. Некоторые пропускают его уроки и чаще, но досталось исключительно Феликсу с его довольно неплохой успеваемостью. — Может попросишь его объяснить тебе материал? Йеджи говорит ей очень понравилось, как он расшифровал Фицджеральда. Типа сразу все понятно стало. — Блин, Йеджи. Она за ним бегает с прошлого года. А потом трещит с Минхо какой учитель классный. О предмете там ни слова. Эти стервы, думаешь об учебе парятся? Вдыхнув и проржав с того, как Минхо зачислили в отряд стерв, Хан перечитывает абзац заново: информация к вечеру с трудом укладывается в голове. За окном уже темнота, а редкие фонари разбросанные по парку, отдают оранжевыми бликами в стекла. Феликс потягивается и зевает, небольшая ладонь прикрывает рот. Привычка выходит милой. Подружились они здорово. Может потому что одного возраста, может потому что Феликс дружелюбный и небезразличный к чужой жизни. Да и с ним легко и заниматься вместе можно. Феликс выуживает из рюкзака новый карандаш. — Я переписывать, а ты не хочешь пока взять нам какой-то напиток? Раз уж мы будем торчать ещё минимум полчаса. — Возьму нам что-то витаминное. Мгновенно поднимаясь и перекладывая деньги в задний карман джинс, Хан протискивается между партами. Чанбина всю неделю не было в школе и возникла слабая надежда, что его перевели или где-то отдубасили так, что он не появится ещё год. Джисон бодро спускается на первый этаж, к большому автомату с напитками и едой. Он просматривает ряд горящих кнопок и небольшие цифры сбоку, выбирая что ему по карману. — Может перекусить еще, — дернув носом, Джисон раздумывает, голоден ли он. С Феликсом они занимаются уже долго, успели поесть днем, так то когда было. Решено! Первым делом выбирая батончики, Хан жмет кнопки на корпусе автомата и закидывает в него деньги. Звук механизма, писк-оповещения раздается по всему зданию одновременно с звуком шагов. Джисон ловит батончики и оборачивается, желая узнать кто еще задерживается в такое позднее время. Почему-то Минхо он не надеется увидеть, и в принципе у всех его друзей несколько иная походка. И неудивительно, что видит он Чанбина с ехидной перекошенной мордой. — Привет, Хани. — Привет, — хмуро здоровается Джисон и отводит глаза. Они встречаются наедине, в школе даже учителей не осталось, только спящий сторож. Минхо на своих танцах, а до Феликса недокричать. Стоило бы пожалеть о своем прошлом поступке, а с другой стороны, помогло бы это ему, если хулиганы, не выбирают жертв? Они сметают все на пути, не утруждаясь запоминать имена и лица. Джисону немного любопытно, что пошло не так в жизни Чанбина? Чан рассказывал, что в детстве Чанбин был жизнерадостным ребенком. После у него не то отца, не то отчима убили. Где-то в пятнадцать из обычного подростка Со Чанбин превратится в члена банды, а теперь завоевал признание в нескольких районах города. Сомнительное достижение. Возможно, приукрашенное. Уточнять в голову не приходит, зато самое время, шаркнув ногой, отойти в сторону, пропуская Чанбина ближе к автомату. Неосторожное движение и мелочь выпадает из рук, звенит, рассыпается под ноги. Монетка ударяется о кроссовок Чанбина. Он наклоняется и поднимает ее. Делает два шага и протягивает раскрытую ладонь. — Мне стоит быть с тобой более настойчивым, да, Хани? Мы едва познакомились, а ты сбежал. Я хотел предупредить тебя кое о чем. Молчание выходит слишком уж громким. Это заметно бесит Чанбина, подкрадываюшегося ближе, как черная пантера. Черт, правильного решения не существует. Разве любые слова Джисона не будут истолкованы под удобным для противника углом? Автомат грохочет на всю школу, когда тяжёлый кулак вдалбливает его в стену. Джисон прикрывает голову, но его руки одергивают одним движением, насильно вжимая лопатками в автомат. Кнопки пищат. - Боишься? Боишься, что я побью тебя? Джисон трясет головой. Блин. Вообще-то ему хочется сползти на пол и тут ещё стоит сказать спасибо, что за Чанбина можно прямо-таки подержаться и не отъехать в обморок. Все это стыдно, но что делать, если в подобное дерьмо влипаешь впервые? Наверно, у Чанбина пропадает интерес, если он жалостливо тянет: — Не ссы. Я не хочу тебя избивать. Здорово, проносится в мыслях. Какое счастье. Пытаясь очухаться, одна мерзкая идея подменяется другой. — У меня нет денег. Только несколько батончиков… — Да вижу я. — Значит, ты как Хёнджин… Он угрожал Минхо, что изнасилует его! Лучше побей меня! — Блин, Джисон, ты чо параноик?! Соглашаясь, а потом возражая, Хан запутывается окончательно. Ему как-то совсем стрёмно, чего может быть нужно типам вроде Чанбина, когда три основных варианта закончились. Не помощь же с уроками! - Мне нравится смотреть, как ты трясешься. Бойся меня, малыш. — Ты сильный, Чанбин. Тебе, наверно, никогда не было страшно. Если бы кто-то со стороны слышал их диалог, скорее всего, умер от смеха. Но просить отпустить, Хан не может. Сомнительно, что он в состоянии сделать шаг, поэтому обессиленно приваливается к крепким рукам. Находясь в полуобморочном состоянии, Джисон думает о том, что если бы не мудацкие поступки, он бы с Чанбином тусовался. Крутой ведь! В детстве пригодился такой напарник по мелким шалостям: стащить пару яблок на соседском огороде или отвязать от будки собаку, потому что жалко ее, привязанная. А ещё шикарно было бы покататься на спине. У Чанбина там есть где разместиться. Папа в детстве так катал только раз в году — на день рождения. А лет так после десяти и вовсе забыл, что сыну нужно внимание. Энергетика Чанбина действует, как дурман. Неизвестная реальность, где мгновенно грохочут мысли о том, что дурак и стыдно цепляться за человека, как трехлетний. А воспоминания отдают сочным запахом скошенной травы и спелых фруктов. — Хан Джисон, что самое страшное? Среди сотни вариантов всплывает один. Неочевидный, но такой значимый. — Безразличие. Равнодушие. — А что значит быть сильным? — Открыть свое сердце. Ответом ему служит оторопелая тишина. Джисон ощущает некоторое спокойствие и любопытство со стороны Чанбина. Следующие минут пять проходят в тумане. Он таки падает, но на неизвестно откуда взявшегося Минхо. На фоне мелькают белобрысые макушки Феликса и Чана. Все галдят до боли в голове, а заботливые руки Минхо гладят по макушке, как мама. Следующие два дня Хан валяется дома с температурой.***
Когда Джисон возвращается к урокам, все его подозрительно оглядывают, как выжившего после апокалипсиса. Йеджи говорит, что у всего есть объяснение: если Чанбин не избил, значит, вернётся для новых издевательств. Но примеров, когда удалось «выжить» без травм после подобных встреч на ее памяти два. И то потому что оба раза вмешался «прекрасный учитель Ким Уджин». Феликс молча закатывает глаза. — Зато я от него страдаю! Он типа чо, моим корейским недоволен? Да, я иностранец, но назначать мне дополнительные, это уже дикскри… дикси… да ну черт! — Дискриминация, — заканчивает Минхо и Феликс кивает, закидывая рюкзак за спину. В аудиторию заглядывают знакомые лица - Рюджин, Йеджи, несколько танцоров из параллели. Дружной толпой они спускаются в холл первого этажа. Йеджи виснет на плечах Минхо. Они переговариваются о чем-то своем танцевальном. На выходе подбирают Чонина — из младшего класса. Тот жизнерадостно кидается в толпу старших учеников, которые обожают его с головы до ног. Ещё бы, ведь мелкий настолько озорной и дружелюбный. Ну и ещё встречается с Чаном, так что свой. Проходя парковую зону, компания выбирается к проезжей части. Рюджин уходит первой, и пока все прощаются, в плотную группу друзей вклинивается кое-кто непрошеный. Джисон от сильного толчка в спину заваливается на Феликса, а Йеджи летит следом. Феликс едва успевает спасти ее от столкновения с грязным асфальтом. - Эй, толстушка, тебе привет от Сынмина. А тебе от Чанбина, пиздюк. Хван Хёнджин, презрительно окидывает их компанию, останавливаясь напротив Минхо. - Детка, ненавижу когда на тебе виснут девчонки. Лучше бы ты меня обнял. Ввязываться в драку с этим оленем желания никакого, но за Йеджи и за Минхо в очередной раз обидно. - Поцелуй меня и я оставлю ее в покое. У Минхо вспыхивают кончики ушей и он мгновенно тушуется под взглядом тёмных узких глаз. Джисону любопытно, почему каждый раз при виде мудаковото долговязого гоблина, Минхо загорается одновременно и ненавистью и едва уловимый робкостью. Что на самом деле испытывает он внутри себя? Сожаление, зависть, страх? А Хёнджин… Да, ему, как и на все вокруг плевать, в том числе, открыто заявить, что собирается поиметь Минхо. За последние недели две, издёвки со стороны Хёнджина звучали, как: «Классная задница, детка!», «Ты сегодня секси. Пройдемся в последнюю кабинку?», «Эй, Минхо, забудь уже о девчонках и гуляй со мной». И даже после пошлых и вульгарных приставаний, остаётся что-то невыясненное между ними. — Минхо, — продолжает Хёнджин, хихикнув, он задирает подбородок, — не хочешь попробовать? Я хорош! Дергая губами, что-то на манер кошачьих, Минхо выдавливает улыбку. Очень вовремя, Джисон уже собирается выбиться вперед, но его останавливает Феликс. — Чего? Это ты-то хорош? Тоже мне. Сплошной выпендрёж, — сообщает Минхо. Всем мгновенно становится не по себе от того, как мрачнеет лицо Хенджина. Джисон вроде и гордится, что хоть у кого-то есть яйца, и Минхо находит слова, чтобы поставить на место. Но рисковано доводить такого психа. Первым на ситуацию реагирует Феликс. Прощаясь на ходу и отговариваясь чем-то там про уроки и дополнительные у учителя Кима, этот хрупкий силач тащит всю их дружную компанию в сторону остановки. Посадив расстроенную Йеджи на автобус, троица друзей запихивает себя в другой. Минхо лепится к окну. Его паршивое настроение разносится по всему салону. Поддержка в лице друзей-идиотов выходит коряво: — Чувак, забей. Ты что из-за этого говнюка такой? Он, наверно, уже забыл и сам с какой-то девчонкой лижется. — Хенджину не нравятся девушки, — хмуро напоминает Минхо. — Ну с парнем. Разница не велика... Минхо, ну чего ты такой? Из-за Йеджи? — Хан игнорирует предупреждающие косяки в свою сторону. — Или... Тебе из-за Хенджина страшно? Автобус тормозит, добираясь к очередной остановке. Качнувшись, он издаёт протяжный вой. Ему вторит придушенный и одновременно злой восклик: — Не боюсь я его! Из автобуса Минхо вылетает за три остановки до своей. Сам психованный, как Хван-переросток. Феликс вздыхает и осуждающе делится: — Чувак, это было зря. Ты, возможно, не поймёшь. Все так непросто. Хоть Хёнджин чурбан и редкая скотина, но Минхо… в него влюблен. Думаю, последнее время ему очень непросто.