любовь без ограничений

—… Но Джено имеет право знать, что у него есть сын, — Марк тяжело вздыхает, прикрывая глаза. — По крайней мере это будет справедливо. — А по отношению ко мне это будет справедливо? — в глазах Ренджуна блестит обида и совсем капелька злости и разочарования. — Марк, я был с Джемином все это время. С самого начала, когда он дрожащими руками держал положительный тест на беременность до этого момента… Я рад, что ты нашёл омегу, с которым готов создать семью. Но пока ты даже близко не можешь представить, что такое беременность. Это не только радость от новой жизни, а ещё и огромная ответственность и страх сделать что-то не так. Джемину было сложно. Омега на миг замолкает, переводя взгляд на улицу, где проезжали редкие машины. Хуану не хотелось все это говорить старому другу, с которым судьба развела их больше пяти лет назад. Но у Марка всегда была плохая привычка лезть туда, куда не просят. Как сейчас. Объявившись, как черт из табакерки, не зная по сути ничего из того, что происходило с его давними друзьями на протяжении всех этих лет, Ли пытался давать какие-то советы. — Ты ведь помнишь, что у него слабый иммунитет, да? Его организм сильно стрессовал из-за беременности. Первые месяцы ему было ужасно плохо. Настолько, что за первый триместр я не оставлял его на больше, чем на полдня, можешь представить это? А в голове множество моментов, когда до ужаса бледный Джемин пытался хоть что-то съесть, потому что врач сказала питаться лучше и больше обычного. Постоянно был активным и бойким, его всегда и везде было много, с раннего детства обладая слабым здоровьем. Он легко болел, иногда даже простая простуда могла принести осложнения. Что уже было говорить о периоде беременности. Всегда пытался выглядеть бодро, стойко старался переносить все испытания. Однако Ренджун, так или иначе, видел, как много страхов спрятано в его тёмных глазах. Старший знал, что иногда, по ночам, Джемин плакал, кусая губы, пока под боком у него спал Хуан. Младшему было страшно за ту маленькую жизнь, которая теплилась у него под сердцем. Джемин боялся, что с малышом что-то случится по его вине, из-за его слабого здоровья. Хуан всегда был рядом, заботился, помогал, жил под одной крышей. В те дни, когда не было возможности для этого, на выручку приходил сводный брат младшего омеги. Джэхен. Альфе, правда, не очень нравилось, что его брат живёт с омегой. Он явно улавливал что-то уже тогда. Но ведь счастье куда важнее предрассудков и личных мнений, да? — Но я был свидетелем всех лучших моментов: я чувствовал первые толчки. Тогда мы с Наной сидели в гостиной, я готовился к очередному зачёту в университете, а он тихо смотрел какую-то дораму по телевизору, когда вдруг схватился за живот. Я испугался, а он начал улыбаться так ярко, что я невольно засмотрелся. А потом он положил мою руку на свой живот. Я чувствовал те лёгкие пинки и горячую кожу Джемина поверх моей ладони. Тогда, к счастью, Джемину стало легче, страхи начали отступать благодаря поддержке специалистов и Ренджуна. У Наны начала раскрываться истинная красота беременного омеги — мягкого, нежного, чувствительного. Джемин стал ещё более заботливым. Он ждал старшего с университета с приготовленым обедом и тёплой улыбкой. Вокруг него была атмосфера дома. Такого хотелось только любить и оберегать. Хуан и любил, и любит. — И все равно Джемин боялся оставаться один в больнице, поэтому я очень долго уговаривал его лечь на сохранение. И уже ближе к назначеному строку я поселился в больнице, в кабинете папы, где можно было поспать на диване. Я был с ним на родах, чувствовал его сильную хватку на своей руке. Честно, я думал, что он тогда мне ее сломает. Но знаешь... Я начал плакать, когда малыш Сонни закричал после своего появления на свет. Мне положили его на грудь, кожа к коже. Нана настоял на этом. Я лежал на койке параллельно ему, прижимал к груди это маленькое чудо, и просто плакал, наблюдая, как на нас с улыбкой смотрит Джемин. Ренджун не может сдержать улыбку, потому что тот тёплый июньский день стал для омеги одним из лучших в жизни. Тогда ещё они впервые поцеловались. Это случилось когда у Наны уже четвёртый час длились схватки. Папа Ренджуна, осмотрев своего пациента, сказал, что нужно ещё подождать несколько часов и ушёл восвояси, сказав позвать, когда схватки участятся. Как бы там ни было, но у Джемина высокий болевой порог, поэтому омега лишь иногда ойкал и продолжал смотреть какие-то глупые видео на телефоне Хуана. Им было хорошо и как ни странно комфортно. Они были в трепетном ожидании нового, важного для обоих человечка в их жизни. От этой мысли телефон откладывают в сторону. Разговоры, тихий смех Джемина, его мысли в слух о том, что они воспитают самого лучшего альфу в мире и встретившиеся в этот момент взгляды, в которых было столько всего. И как-то в один миг перед глазами пробежала вся история их знакомства и дружбы, которая и не была совсем дружбой. Это было что-то более имтимное, горячее и очень желанное. Так друзей не любят. И это было взаимное притяжение. В тот момент Ренджун не выдержал первым, но краем глаза все же видел, что Нана и сам наклонился навстречу. От касания губ сделалось как-то совсем жарко, потому что казалось, что накрыло волной. Губы у Джемина были сухие, немного обветренные, но такие нежные. А ещё он держался за плечи Ренджуна и совсем не хотел его отпускать, хотя старший не особо пытался это проверить. Всё вокруг сделалось неважным. И даже то, что дверь в палату открылась, а на пороге показался папа Ренджуна, не заставило их смутиться. Любовь не выбирает. — Я видел как Сонни делал свои первые шаги, как говорил свое первое слово. Марк, этот ребёнок для меня словно родной, понимаешь? — омега смотрит на Ли обиженным, затравленным взглядом. — А где все это время был Джено? Думаешь, он бы не уехал в Европу, скажи Джемин о своём положении? Они даже не встречались. Марк неловко кусает губы, понимая, что окончательно запутался в этой ситуации. — И тем не менее у него были чувства к Джемину. — У всех из нас были к нему чувства, — Хуан слишком легко говорит правду, вконец выбивая альфу из колеи. Омега горько усмехается припоминая те дни, когда, наверное, все и перевернулось с ног на голову. — Вот это у нас была компания, да? Я влюбился в него как только он перевелся к нам в средней школе. Твое отношение к нему поменялось после дня рождения Ёнхо-хёна. Я знаю тебя с детства, поэтому не говори, что это не так. Но ты не любишь делать что-то первым. А Джено… Он слишком сильно хотел оправдать надежды родителей. Ему было нужно лучшее образование, высокооплачиваемая работа. У него все было по плану и, несмотря на его нераскрытые чувства, у него не было места тогда для семьи. А я был готов бросить все. Хуан не говорит о том, как из-за его позиции и взглядов много раз слышал в свою сторону оскорбления, как часто между строк вылавливал недовольство собственных родителей. Ренджун не рассказывает, как некоторое время его из родственников поддерживал только Кун, его старший брат. Альфа как-то помирил омегу с родителями и те, смирившись, взяли беременного Джемина в своей больнице под личную опеку. Ренджун ни о чем из этого не говорит, но по взгляду все понятно. Марк знает этого омегу с детства, они ведь были соседями, почти что лучшими друзьями, которым, правда, пришлось разойтись. Но Хуан был все тем же, только за спиной была сложная история, которая сделала из омеги борца за свое счастье. Ли почти решается что-то сказать, как у Ренджуна звонит телефон, который до этого лежал без дела на столе. На экране светится фотография черноволосого мальчишки, обнимающего за шею Ренджуна. Взгляд омеги сразу добреет и, не обращая никакого внимания на Марка, поднимает трубку. — Привет, Сонни. Тебя сегодня раньше отпустили с кружка? — по ту сторону Ли слышит звонкий голос, который говорит что-то без умолку, и альфа сам не может не улыбаться. — Я рядом со школой, подождешь меня? Пойдем в кондитерскую и купим что-то домой. Только позвони папе сейчас, а я скоро буду. Омега ещё что-то мило говорит ребёнку, рисуя пальцем узоры на столе. Ренджуна нельзя было отличить от любящего родителя. Хотя, наверное, он и был родителем, немного в другом формате, но всё же. Родитель это ведь не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. В этом случае Сонни повезло вдвойне. Мальчишке сейчас должно быть где-то восемь и то, что он так легко звонит Хуану, да и ещё первому, многое говорит на самом деле. Марку в какой-то момент становится смешно с самого себя. Он все это время прожил в Канаде, где всё более толерантно и можно встретить и не такое, а сейчас альфа так критично воспринял новость о Джемине, Ренджуне и их малыше Минсоне. — Я пойду, наверное, — Ренджун поднимается с места и оставляет деньги за свой кофе, который он когда-то не любил. Наверное, это влияние Джемина. — Ты знаешь, что Джено тоже возвращается? — омега на вопрос как-то заторможено кивает. — Мы все ещё общаемся. Что мне делать? — Если ты правда дорожишь дружбой со мной и хочешь отблагодарить меня за все, что я когда-то для тебя делал, то… просто делай вид, что ничего не знаешь. Ренджун и сам не знает, что ему делать. Их компания распалась как раз в то время, когда альфы уехали кто куда, а он с Джемином оказались друг другу ближе чем казалось в начале. Теперь есть возможность, что Джено, подобно Марку, захочет вспомнить былое. И что делать тогда? Постоянно врать, что Сонни не его сын? А ведь они даже немного похожи. Рассказать альфе, кого столько лет от него прятали? Будет ли он пытаться потом вернуть Джемина? А как сам омега отреагирует на новость о возвращении Ли? Столько вопросов, но Ренджун не знает ни единого ответа, может только строить догадки. Но на душе удивительно тепло и спокойно. Хуан научился за эти годы ценить каждый день, каждый момент. Поэтому сейчас он пойдёт за Минсоном в школу, а потом они вместе отправятся в кондитерскую. Там Ренджун обязательно купит кроме кексов для альфы, любимый яблочный тарт с миндалём для Джемина. А потом они отправятся домой, в небольшую двухкомнатную квартиру, ту самую, которая видела столько слез, но где было ещё больше счастливых моментов. В которой всегда любовь и тепло. Джемин сейчас, наверное, готовит обед. Ренджун улыбается и чувствует приятное тепло в груди от желания поскорее обнять любимого. Но сначала Минсон и кондитерская. А дальше они как-то разберутся и будут счастливы, не иначе.