Ответь «да», Джульетта, Вырвись из заточения.
Господи, Чону готов был весь мир отдать, чтобы видеть эту улыбку сейчас рядом. Но вместо того, чтобы, как обычно, согласиться на вечернюю прогулку со своим парнем и его другом, он отрицательно машет головой и приставляет указательный палец к губам — родители. Не может, не может и всё тут. С тех пор как они начали встречаться в прошлом учебном году, то забили на и без того страдающую у обоих учебу, но так ведь нельзя! Буквально через год им выпускаться, искать хороший колледж, а в куда возьмут с такими оценками? Конечно, хотелось плюнуть на все и лежать в теплых объятиях парня, целоваться под какой-нибудь сопливый фильм у того дома или, наконец, попробовать что-то более взрослое. Им по семнадцать, в конце концов, у каких семнадцатилетних подростков в голове учеба? — Тише, мои родители дома, не ори так сильно. — он пару раз оборачивается, так, на всякий случай. — Этот придурок всю дорогу жужжал мне на ухо, что соскучился по тебе, так что спускайся, иначе тебе пиздец. — говорит Марк уже гораздо тише, чем это делал Юкхэй, не переставая пялиться в телефон. — Нет, — снова машет головой Чону. — У меня проект, который нужно сдать в следующую пятницу. И вообще, валите уже, родители дома. Если они узнают, что Юкхэй здесь, то будет пиздец уже не только мне, но еще и вам. — он виновато поджимает губы, после чего закрывает окно и опускает жалюзи, оставаясь один. Хотелось сказать, что он тоже соскучился, но родители… Они могли всё это услышать и, боже мой, страшно было вообще подумать, что они сделают, если узнают, что Чону водится с Сюйси. Но, всё-таки, это очень романтично, что Юкхэй так вот приехал к нему домой, запросто позвав погулять, вместо того, чтобы как все нормальные люди, написать или позвонить. Это означало, что он действительно соскучился по парню и хотел увидеть. Чону сел на край кровати, всё еще глупо улыбаясь и думая, что осталось совсем немного, и они снова смогут видеться. Из мыслей его вывел громкий звук разбивающегося стекла, которое, как оказалось позже, было разбито камнем гораздо крупнее того, какой Вон кидал в первый раз. И чем только этот идиот думал? Полный придурок. — Черт, черт. — подскочив с кровати, бормотал Чону себе под нос. Он быстро поднял жалюзи одной рукой, второй специально уронив на пол стоящий рядом светильник, сбив с него синий торшер, который укатился куда-то в сторону его кровати, краем глаза замечая, как Юкхэй и Марк уже уезжают, и слава, сука, богу, теперь можно выдохнуть. Ким слышит шаги и оборачивается, когда дверь в комнату открывается — родители. Они обеспокоенно смотрят на сына, через секунду осознавая, что это всего лишь навсего обычный светильник, а не какой-то грабитель решил в семь часов вечера ворваться в их дом и прирезать тут всех к чертовой матери, заодно вынеся половину их дорогущей техники и мебели. — Боже, Ким Чону, — строго говорит его мама, — Тебе следует быть аккуратнее с такими вещами. Ты нас напугал. — Просто запнулся за него, ничего страшного. — Я починю твое окно, когда ты завтра будешь в школе. — говорит его отец, помогая поднять светильник. Он не оставляет его в комнате, а забирает с собой, поясняя, что собирается исправить и его к завтрашнему дню. — Не засиживайся долго за уроками, ложись пораньше. И они уходят. Чону тут же берется за телефон, потому что слышал звук сообщения, и видит на экране: «прости за окно, завтра принесу тебе вкусняшек в школу». Он не может сдержать улыбку, совсем не переживая об окне и о том, как сильно ночью будет дуть на него ветер, от которого можно с легкостью подхватить простуду, и набирает в ответ простое: «люблю тебя, Сюйси. Увидимся», на что получает огромную, порцию сердечек. Нет, не просто огромную, а гигантскую. И он вновь улыбается как идиот, как тот, кто действительно влюбился.***
— Смотри, ты ставишь пальцы сюда, да нет, не так, покрепче, сильнее зажми. — Юкхэй сильнее прижимается к Чону, сидящему на диване и держащему в руках гитару, в попытках показать простейший аккорд. — Да, так. Теперь со второй струны… Когда Ким попросил Юкхэя научить его играть на гитаре, тот не был удивлен. Блондину всегда нравилось начинать что-то новое, интересное, которое, к слову, он бросал так же быстро. Но каково же было удивление Вона, когда Чону сказал, что родители не должны вернуться до вечера. Да, он намекал на кое-что очень серьезное, говоря это с огромным стеснением, заставляя Юкхэя смущаться в ответ. И, конечно же, сейчас они целовались на диване в гостиной, почти бросив все попытки разучить третий аккорд. Но по всей видимости родители его парня не считали важным сообщать Чону, что они собираются вернуться пораньше. Им пришлось застать не особо приятную картину, учитывая еще и тот факт, что сейчас их сын целовался не с какой-то красивой девчонкой, а с парнем, с самым настоящим парнем, нагло прижимающим Кима двумя руками к себе. Услышав скрип двери, парни тут же отстранились друг от друга, буквально подскакивая на ноги от неожиданности. Юкхэй слышит, как Чону шепчет: «Уйди» несколько раз, и он, не сказав ни слова в ответ, схватывает гитару и буквально пулей вылетает из дома своего парня. Ему не хотелось оставлять этого малыша наедине с, должно быть, очень разозленными сейчас родителями, но против желаний любимого не попрешь. Вон всегда делал то, что просил блондин, и этот случай не стал исключением.Они не разлучат нас Если только ты им этого не позволишь
— Чону, почему именно он? Ты знаешь, кто его родители? — в который раз спрашивала мама, не понимая как донести простую истину до сына: нельзя встречаться с этим парнем, как бы сильно не хотелось. — Да, знаю, я знаю. Почему вы просто не позволите нам любить друг друга? — слезы покатились по его раскрасневшимся щекам. — Мне плевать, кто его родители, плевать. Он не такой! — Он втянет тебя в неприятности! — Юкхэй не такой как они! Он любит меня и заботится. — Мы с твоей мамой смирились, когда ты сказал, что тебе нравятся парни, но не думаешь ли ты, что это уже слишком? У тебя будут большие неприятности, Чону, если и дальше продолжишь видеться с этим парнем.***
Их первый раз случился спустя две недели после этого. Они сидели вечером в машине Юкхэя, прижимаясь друг к другу сильнее, чем когда-либо до этого. Чону покрывал шею Вона алыми засосами, в то время как его парень, запрокинув голову назад, наслаждался происходящим с широко распахнутыми глазами. Ким всегда думал, что его первый раз должен быть волшебным, таким, что аж искры из глаз посыпятся от наслаждения. Но на самом деле сейчас он не чувствовал ничего, кроме адской разрывающей боли сзади, когда медленно двигался, сидя сверху, точно так же, как те девушки из порнофильмов в интернете. Вон не сразу заметил, что Чону, его малыш, беззвучно плачет, но когда ему все-таки удалось разглядеть это в окружающей их почти непроглядной темноте, он тут же остановился. — Тише, Чону, что случилось? — Больно. — почти шепотом сказал Ким, начиная захлебываться в собственных слезах. — Это очень больно. Вон обнял Кима так, как не обнимал еще никогда, успокаивающе целуя то в щеки, то в лоб, то в нос. Невыносимым было видеть, как Чону плачет из-за него, из-за его неопытности в подобного рода вещах, ведь для обоих это было впервые. Глядя на беззащитного парня, Юкхэй потерял всякое желание, которое было у него вначале. Сейчас хотелось успокоить его, обнять, прижать и никуда не отпускать. — Я куплю тебе мороженое, — обещает Вон, стирая тыльной стороной ладони слезы с щек блондина. — И больше не позволяй мне причинять тебе боль.***
«Домашний арест — это просто, блять невыносимо» — думал блондин, лежа на кровати и пялясь на афишу с огромной надписью «FREAK», датой и местом концерта. Они купили билеты еще пару месяцев назад и не могли дождаться, когда же всё-таки попадут туда, но ёбаные родители. Ёбаные все в этом блядском мире! Неделю назад его посадили под домашний арест, подвозя и забирая со школы каждый сраный день, потому что снова увидели его с Юкхэем. Это было чертовски несправедливо, словно его родители забыли, как были влюблены друг в друга когда-то. — Мы даже не целовались! Я просто разговаривал с ним у школы, — жаловался Чону Сычену, крепко держа телефон у уха, перебирая руками билет. — Забей, просто забей. Сегодня я всё равно подброшу тебя туда. — Знаю, — вздыхает Ким. Он рад, что впервые за неделю сможет нормально провести время со своим парнем, но, блять, как же его бесят родители, которые вечно суют свой нос туда, куда не следует. — Просто обидно. — Собирайся, принцесса, в семь заеду за тобой, спустишься через окно. Чону откидывает телефон в сторону, заканчивая разговор, и радостно улыбается от ощущения предстоящей встречи. Он действительно был вне себя от чувств, переполнявших его. Единственное, что омрачало весь настрой — сидящие в гостиной мать и отец, но он мысленно благодарил своего друга, который предложил подбросить его, узнав о домашнем аресте, вчера. Сычен был действительно хорошим парнем, вечно прикрывающий этих двоих и помогающим им во всем, а еще, он — отличная сваха, ведь это именно Дун познакомил двух парней вместе. В тот вечер, год с лишним назад, на вечеринке, он сказал Чону, который уже тогда осознал, что ему нравятся парни, о том, что видел тут где-то одного красавчика, который, кажется, грустит где-то в одиночестве на кухне, а Юкхэю, что его друг заинтересовался им. Почему? Все просто — ему показалось, что они будут красиво смотреться вместе. Так и вышло, и их первое знакомство, начавшееся с глупой фразы Чону: «давно здесь сидишь?», довольно быстро переросло в некое подобие отношений со всеми этими невинными поцелуями в щеку и переплетенными руками, заставляющими смущаться обоих в равной степени. Чону не раз благодарил Сычена за то, что он познакомил его с таким чудесным парнем, а тот лишь отмахивался. «Я просто почувствовал, что из вас вышла бы отличная пара» Чону открыл шкаф в поисках чего-то особенного, но, быстро сообразив, что так не найдет абсолютно ничего, разбросал всё содержимое на кровати, старательно выискивая хоть что-то нормальное. Сегодня действительно нужно выглядеть классно хотя бы для Юкхэя, и плевать, что тот видел его даже блюющим в туалете. У зеркала Ким провозился слишком долго, поэтому, когда раздался звонок от друга, он три раза посмотрел на время, сначала не поверив, что уже семь. Приехал Сычен. Чону выглянул из настежь открытого окна. Да, родители, должно быть, уже увидели яркий свет фар, которые этот дебил почему-то не погасил, но сейчас плевать. Он сбегал из дома лишь однажды, поэтому прилив адреналина позволил ему спрыгнуть на землю и сесть в машину друга буквально за минуту. — Готов оторваться сегодня? — Еще бы. Поехали! Чону оборачивается и через заднее окно видит, как его отец, выйдя на улицу, гневно кричит что-то в сторону уезжающей машины. Это так сильно веселит Кима, что он не перестает смеяться еще около пары минут. Охуенные ощущения. У клуба они встречаются с Марком и Юкхэем, которого Ким пару раз коротко чмокает в губы и берет за руку, переплетая пальцы. Как же он скучал, боже, как скучал. — Я люблю тебя, — говорит Вон, когда они входят в клуб. Еще есть время до начала. — Давайте вот только без этого. — закатывает глаза Марк. — Пожалуйста.***
Громко играет музыка, вокруг куча пьяных подростков, пытающихся перекричать вокалиста, который тоже орет во всю глотку. Всем весело, в том числе и Чону. Он радостно прыгает в такт музыке и подпевает каждое слово за тем парнем, что кричит в микрофон. Так делают все, и парни не исключение. От других их отличают лишь крепко сцепленные руки со вспотевшими ладонями. — У меня для тебя плохие новости! — кричит Марк сквозь музыку, но Чону не слышит, и вместо того, чтобы повторить, он поворачивает парня своего друга в противоположную сторону. Глаза Кима тут же расширяются: отец, с большим трудом пробирающийся через толпу. Сложнее выйти, чем войти. И тут он вспоминает: эта ебучая афиша. Он оставил её на кровати. Какой же он тупой, жесть. — Блять, блять, блять, Сюйси, Сюйси, Юкхэй, блять! — он судорожно дергает своего парня за край кофты, и тот, наконец, замечает то, из-за чего Чону так паниковал. Ни слова больше. Юкхэй только крепче сжимает руку Чону и, таща его за собой, пробивается через людей к выходу, все равно концерт вот вот закончится.Беги, детка, беги, Не оглядывайся назад
Они начинают бежать сразу же, как выходят из тесной толпы, не останавливаясь даже тогда, когда оказываются на улице, потому что Вон замечает машину. Точно такую же, какая всегда стоит во дворе Кима, а внутри видит его маму, которая, к счастью, не спешит выходить. — Боже, блять, мой, — смеётся Чону, будучи уже в машине своего парня. — Чуть не попались. Юкхэй смеётся в ответ. Чону начинает курить прямо в машине, не открывая окна. Вон всегда ругался с ним из-за этого, но сейчас молча улыбается и открывает окно сам. Они едут по уже ночным улицам куда-то загород, в их любимое место, которое находится рядом с озером. Там им никто не помешает, уж точно не родители. Вон пишет короткое сообщение «Мы ушли» и отправляет его Марку, чтобы тот не беспокоился или не ждал их полночи у клуба. По радио играет какая-то сопливая песня о любви, Юкхэй подпевает, подходяще изменяя слова, и влюбленно смотрит на парня, слово тот — весь его мир: «Вот я и нашел парня, такого прекрасного и нежного. Я и подумать не мог, что им окажешься ты»* И Ким глупо улыбается, чувствуя себя безумно хорошо. Нет, не просто хорошо, а прекрасно. Все мысли, бушевавшие у него в голове, отошли на второй план, и он решительно пододвигается к Юкхэю, целуя в губы так страстно, как только мог. Руки Вона медленно спускаются к его талии, в точности повторяя то же, что они делали в прошлый раз. Это же место, это же начало и эта же машина с приглушенным радио и какими-то романтическими песнями, великолепно подходящими к ситуации. Но Юкхэй боится. Он боится, что снова причинит боль Чону, поэтому оставляет руки покоиться на талии, не решаясь на продолжение. Кажется, блондин придерживается другого мнения. Он читал много статей в интернете и сейчас был действительно подготовлен больше, чем в их первый раз. Более того, почти две недели назад Ким приобрел тюбик прозрачной смазки с вишневым вкусом, который не вынимал из портфеля всё это время. Он отстраняется буквально на миллиметр и шепчет в губы Вона: «продолжай», после чего снова накрывает чужие губы своими. Ему нравилось целоваться с языком. Это вызывало странную, но очень приятную дрожь по всему телу, в особенности там, внизу. Юкхэй одним нажатием кнопки плавно опускает сидения и благодарит бога, что она вообще работает, потому что буквально пару дней назад сделать такого он не мог. — Скажи, если я сделаю что-то не так, — просит Вон, после чего, как это делал Чону в прошлый раз, приближается к его шее, целуя, засасывая и покусывая. В темноте плохо видно, но слабый свет от луны дает возможность разглядеть хотя бы очертания блондина, который сейчас лежит с закрытыми глазами и просто наслаждается происходящим. — Там, в моем портфеле… — говорит он тихо, указывая рукой в противоположную сторону. Юкхэй смущается, когда достает оттуда небольшой тюбик и два презерватива, потому что в прошлый раз они таким не пользовались. Теперь Чону подготовился основательно и, кажется, не собирается отступать, намереваясь довести дело до конца. Он тяжело дышит и закусывает губу, смотря на парня, — прочитал в интернете, — и Вон чувствует это: стало очень тесно в штанах. Блондин поддается бедрами вперед, Юкхэй понимает намек и медленно освобождает того от тугого ремня, после чего всего лишь расстегивает свои брюки. Руки блуждают по гладкой спине парня, — от футболок они уже успели избавиться, — проводя по позвонкам, и постепенно перебираются на грудь, уделяя особое внимание соскам, играясь с ними. — Сделай так… — тяжело дышит Чону, — еще раз. — когда Вон прекращает. Но это раз он прислоняется к ним губами, используя язык, как в одном из порно, и Ким просто тает, зарываясь пальцами в его густые волосы. Это происходит с ним впервые, поэтому он чувствует себя так, мать вашу, охуенно, не передать словами. Он непроизвольно давит коленом в промежность Юкхэя, что заставляет его отстраниться, и Чону готов поклясться, что услышал, как тот усмехнулся. Усмехнулся, черт возьми. Он тянет свои руки туда, куда только что легонько пнул, и стягивает брюки вместе с бельем до колена, прикасаясь к уже эрегированному органу своими ледяными пальцами. Это заставляет Вона тяжело выдохнуть и, блять, снова усмехнуться. Ким благодарит природу, за то, что солнце имеет тенденцию заходить на ночь, потому что он сейчас красный как рак и, господи, хорошо, что этого не видит Юкхэй, когда медленно натягивает презерватив. Чону хочет целоваться, поэтому бесцеремонно тянет парня на себя за руку, и утягивает в жаркий поцелуй. — Скажи мне, если что-то будет не так, — повторяет Вон. Блондин выгибается в спине. Он чувствует холодную смазку и теплые пальцы внутри, и это охуенно, это слишком охуенно, чтобы быть правдой. Да, именно так он и представлял свой первый раз: нежным, романтичным и приятным до невозможности. Наконец, с губ Кима слетает первый более-менее громкий стон, когда он ощущает кое-что посерьёзнее пальцев. Юкхэй останавливается, давая Чону время на то, чтобы привыкнуть. Все таки, он тоже читал кое-что об этом в интернете. — Все в порядке, милый? — снова этот сладкий и сводящий с ума голос. — Да, продолжай, — кивает Ким, — пожалуйста… И Юкхэй продолжает. Чону больше не чувствует этой разрывающей боли, сейчас это приятно. Нет, конечно боль присутствует, куда без нее, но уже не такая сильная, она уходит на задний план, уступая место новому чувству, называемому наслаждением, которого оба до этого, до своих семнадцати, не испытывали. Машину заполнили стоны двоих, господи, как хорошо, что люди после захода солнца тут не появляются совсем. — Блять, — постоянно повторяет блондин с закрытыми глазами. Рука непроизвольно тянется вниз и обхватывает пульсирующий орган. Он выгибается в спине, стонет и сминает собственную одежду, доводя себя до долгожданного оргазма почти одновременно с любимым. Это было охуенно. Слишком охуенно, чтобы быть правдой.***
— Я не хочу домой. — говорит Чону, ёрзая на сидении и чувствуя что-то неприятное «там». Так и должно быть? — Переночуешь у меня? Блондин кивает. Снова хочется курить. — Мне нравится, когда ты зовешь меня «Сюйси»