Я хочу сломить мою малышку

Стоит мне только коснуться лопатками бетонной стены, как его губы касаются моих, создавая что-то вроде поцелуя. Такой напор, в любой другой ситуации мне бы не понравился. Но не с ним. Потому, мои руки тут же обвивают его горячую шею, и я вовсе обнимаю его. Наши языки осторожно соприкасаются, а после переплетаются в узел. Джоске будто дразнит меня, каждый раз водя своим языком по моим зубам, уходя от моего же. Чёрт, снова раздражает. Мне приходится надавить ему ногтями по шее, что намекнуло ему о том, что меня это достало. Пару минут, до окончания в наших лёгких воздуха, мы целовались. Чувствую, что мы просто соревновались в "кто больше продержится без воздуха". Я проиграла. — Не думала, что ты умеешь целоваться, — выдаю я, облизывая губы. — Вообще-то не умею. Инстинкт, что ли. Его усмешка снова меня бесит. Я понимаю, что не это подходящее место для продолжения — школьный кабинет. Да ещё учитывая то, что в любой момент может зайти староста со словами по типу: "Вынесите мусор", "Джанко, там ещё нужно протереть пол". Но я настолько схожу с ума от уходящего запаха моего Джоске, что просто не выдерживаю. Парень упирается об парту, придерживаясь за неё обеими руками. Он радостно смотрит в окно, необычно моргая, как будто детскими, глазами. Неужели давно хотел меня поцеловать? Придурок. — Джоске, — глотаю слюну, — я, кажется, люблю тебя. Серьёзно. Мои инстинкты подсказывают мне действовать. Я не хочу чего-то запрещённого. Я просто хочу снова почувствовать запах его шеи; чтобы он напористо прижал меня к себе. И не отпускал. Хотя бы полчаса. Мои слова, возможно, задели его сердце. А как иначе можно описать появившийся румянец на его щеках, распахнувшиеся глаза и немного сильнее сжатые пальцы? Я делаю шаг. Джоске отворачивает голову, прикрывая ту рукой. Я делаю ещё один шаг. Моя рука располагается между грудей, и я чувствую каждый стук своего чёрствого сердца. До Джоске ещё один шаг. Но, кажется, меня опережают. — Видишь? Я сломил тебя. Куда подевалась та грозная Джанко, что при любом касании была готова сломать мне челюсть? — мои руки заводят за спину; запястья крепко схвачены, чтобы я не смогла вырваться. Грёбаный Джоске... Моя противоречивость слишком зашкаливает. Время экспериментов: моя душа предпринимает попытку подчиниться, пусть я и не хочу этого. Его тёплое дыхание распространяется по всей шее, и из моего рта вываливается слишком странный звук. Стон? Нет, только не это... Он подумает, что я действительно подчиняюсь, и начнёт насмехаться. — Неужели тебе нравятся мои действия? Только говори правду: ты ведь под моим контролем в данный момент, не забывай. — Да, — мне приходится сказать правду, пока он смотрит в мои глаза. Мой голос по необычному дрожит. Я снова прижимаюсь к стене. Мои запястья всё так же сжимаются, но только одной рукой. — Джоске, перестань. Не здесь и не сейчас. Нас увидят. Всё, что мне удаётся услышать, так это гордый смешок. Меня снова целуют, но более уверенно. Джоске и вправду напоминает доминанта. Одна из его рук медленно скользит по моим бёдрам, а после по талии, а дальше... исчезает под моей формой! Благодаря накатившейся волне мурашек по туловищу я понимаю: он несильно сжимает мою грудь. Я снова выдаю стон прямиком в его губы, неторопливо прикусывая его нижнюю губу. Мне нравится. Мне нравится эта незамысловатая игра; нравится, что Джоске доминирует надо мной и моими чувствами. Я больше не могу дышать, но всё равно продолжаю целоваться с ним, будто мне это жизненно необходимо. Но всему когда-то приходит конец. Джоске устал, потому смачно отцепляется от меня, в сопровождении с тяжёлой отдышкой. — Я тоже, получается, люблю тебя, — краснеет пуще прежнего Джоске, закрывая губы рукавом. Я продолжаю жадно глотать воздух, и оттого моя грудь каждый раз вздымается. Я достаточно отдохнула. — Чёртов доминант, — за пару шагов дойдя до Джоске, я падаю головой в его грудь и, снова обнимаю его шею. Только крепче. Он выдыхает мне в макушку, в ответ, обнимая меня одной рукой за талию, пока другая гладит меня по голове. — Я, кажется, прижал тебя к земле прямо сейчас.