Жизнь-водоём

Утро Артёма было неласковым. В очередной раз подумалось о вечном, о том, что плоть слаба. Не нужно было устраивать такой феерический выбрык. Было лишним и чрезмерное усердие в спортзале, и поездка в клуб – кстати, нужно еще не забыть забрать машину, - и возлияния на ночь глядя. И секс со случайным человеком тоже был лишним. Тёма надеялся, что он проснется в полном одиночестве. Его мечтам не суждено было сбыться: когда Артём повернулся, то увидел рядом мирно посапывающего Игоря. - Блять, - тихо выругался он и тяжко вздохнул. Нет, парень был симпатичным, и при нормальном освещении это оказалось более чем заметно: правильные черты лица, прямой нос, чуть вьющиеся темные волосы. Артём приподнял край одеяла и заглянул под него: тут тоже все было прекрасно. Просто замечательно. А вот Тёме не нравилось: ему, ёшки-матрёшки, Лёху подавай. Скотину эту, из-за которого и случилось это вечерне-ночное непотребство. Теперь нужно было что-то придумать, чтобы спровадить гостя восвояси. По возможности мирно, без криков и мордобоя. Пока он раздумывал, Игорь заворочался и открыл глаза. Он посмотрел на Тёму, сначала испуганно, а потом с облегчением и пониманием: - Клуб, - Игорь с трудом удержался от зевка. - Клуб, - подтвердил Артём. - И фейерверк. - И фейерверк, - согласился Тёма. - Ё-моё, а ведь выпили всего ничего. - И не говори. Они немного помолчали. Игорь заинтересованно окинул взглядом Артёма: - А ты ничего. Не помню… как тебя зовут? - Никак. Парень посмотрел в лицо Тёмы: - Если предположу, что продолжения отношениям не будет, я сильно ошибусь? Артём усмехнулся: он любил понятливых. - Попадешь в яблочко. Игорь рассмеялся и с удовольствием потянулся: - Жаль, ты занятный. И трахаешься хорошо. - Что есть, то есть, - с удовольствием признал Артём и подпер кулаком голову, глядя на Игоря. Тот отзеркалил его позу, и они уставились друг на друга насмешливыми взглядами. - Я подумал… - Знаешь, что?.. Они заговорили одновременно и замолчали. Артём усмехнулся: - Говори. - Ты первый, - ответил Игорь. - Нет, давай, лучше ты. Все-таки гость. - А ты – хозяин. - Твой? – приподнял бровь Артём. Ему нравилась эта бессмысленная пикировка. Если бы они с Игорем встретились немного раньше, то кто знает, чем могло все закончиться. А так… Нет. Определенно, нет. Жаль. Игорь улыбнулся: - Если бы мой. Квартирный. - И все же первое слово гостю. - Ладно, а то мы не закончим. Я хотел сказать: может, на дорожку?.. – он поиграл бровями. Тёма его понял. Смешно, но он хотел сказать примерно то же самое. - Давай. - Тебя даже не надо уговаривать. Вау, ты окончательно разбил мое сердце. Театральным жестом Игорь откинул одеяло. Он был обнажен, и у него стояло. Артём подался вперед, нависая над ним. - Восхитительное зрелище. - Так может, все же скажешь свое имя? Чтобы приводить в пример другим, - Игорь поцеловал руку Артёма. Тёма на несколько секунд задумался: - Артур. - Только что выдумал, да? Артём улыбнулся и после долгого поцелуя, в который вовлек его Игорь, проговорил: - Да. Они гладили друг друга, все больше распаляясь, и когда Тёма стал задумываться над вечным вопросом: где презервативы? – позади раздался сдавленный крик. Артём вздрогнул от неожиданности и скатился с Игоря. Тот приподнялся на локтях и уставился на стоящую в дверях комнаты женщину. Натянув на бедра одеяло, Тёма попытался изобразить улыбку: - Привет, мам. Мама держала одну руку на сердце, второй зажимая себе рот. Ее глаза были похожи на среднего размера блюдца. Из-за ее плеча в комнату заглянул мужчина: - Люд, ну, что ты в дверях-то? – он перевел взгляд внутрь комнаты и замер. Картина Репина «Приплыли». - О, и папа тут? – проговорил Артём, раздумывая: ему сейчас покончить жизнь самоубийством или все же подождать еще немного? - Сынок, - мама Артёма опустила руки. – Кто это? Игорь лежал, даже не думая прикрываться. Артём быстро накинул на его причинное место подушку. Губы парня подрагивали. Тёма подозревал, что Игорь еле сдерживает рвущееся наружу веселье. Отец вошел в комнату, отодвигая жену в сторону. - Это что же получается, - проговорил родитель, - мой сын – педик?! - Нет, вы ошибаетесь, - подал голос Игорь, - он – гомосексуалист. - Что? – брови отца приподнялись. Артём понял, что кончать самоубийством надо было раньше: - Мам, пап, дайте нам минутку. - Я тебе сейчас дам минутку! – неожиданно взревел отец. - Владик, Владик! – вцепилась ему в руку мама. – Пойдем. Я тебе чайку налью. Видя, что Игорь собирается что-то сказать, Тёма швырнул ему в лицо вторую подушку. Отец, громко возмущаясь, удалился на кухню в сопровождении мамы. Женщина кинула укоряющий и одновременно горестный взгляд на сына. Когда дверь за ними закрылась, Тёма повернулся к заваленному подушками Игорю: - Ты совсем сдурел? - А что такое? - Ничего! - Так вот и я думаю, что ничего - ничего особенного я не сказал. - Ты меня гомиком назвал. Игорь встал и усмехнулся, начиная натягивать на себя трусы: - Это твой папа тебя педиком назвал, а я его вежливо поправил. Еще скажи, что это не так. А, Артур? - Не называй меня так. - Как? – Игорь уже застегивал рубашку: одевался он по-военному быстро. – Педиком, гомосексуалистом или Артуром? Ммм, даже не знаю, что из этого всего хуже, - он все-таки не выдержал и хохотнул. - Пошел вон, - устало проговорил Артём и потер ладонью лицо. Надо было тоже встать и одеться, а то папа с его нервами может и не дождаться истечения обещанной «минуты», заявившись в обитель разврата. Вышло бы некрасиво. Тёма поднялся и стал натягивать на себя одежду. Из кухни то и дело доносились голоса на повышенных тонах. Надо было поспешить, пока родители между собой не переругались, но сначала… Артём повернулся к Игорю: - Все, ты одет, пойдем, я тебя провожу. Игорь подошел к нему и наклонился к самому уху: - А все-таки жалко, что утренний секс не удался, - прошептал он жарко. - Не напоминай, - буркнул Тёма. – Давай уже, иди. Мне еще расстрел предстоит. - Так, может быть, мне остаться? - Зачем? – искренне не понял Артём. - Чтобы помочь, - снова сдерживая смех, ответил Игорь. - Расстрелять меня? – уточнил Тёма и подтолкнул своего ночного гостя к выходу. – Поверь, они отлично справятся без тебя. Игорь фыркнул: - Ладно. Ухожу, - он театрально вздернул подбородок и вышел в коридор, а потом и в прихожую. – Прощай, любить не обязуйся. - Да вали ты уже! – в сердцах проговорил Тёма и выпихнул Игоря на лестничную клетку. И, прежде чем этот паяц успел сказать еще что-нибудь, захлопнул дверь. Он уперся в нее лбом и простоял так некоторое время, собираясь с мыслями. Нужно было продумать какую-то стратегию, но в голове было пусто. - Вот же ж, - и надо было родителям заявиться именно сегодня и именно тогда, когда он кувыркался в постели с парнем! Не позвонили, не предупредили. Ну, кто так делает? Разве они не в цивилизованном обществе живут? Как же право на личную жизнь? Артём специально накручивал себя, решив, что лучшая защита – это нападение. Но справедливо полагал, что отец не станет его долго слушать, а мама… ну, мама просто возьмет какую-нибудь швабру или похожий на нее предмет, и свершится страшное. И ведь ее потом оправдают! Маму, а не швабру. Тёма чуть слышно застонал и отлепился от двери. Он посмотрел на себя в зеркало, висящее в прихожей: на лбу отпечатался красный круг – след от двери. Тёма вздохнул: идиот он и есть идиот. Нечего было напиваться и тащить в дом кого ни попадя. Артём встряхнулся, как боксер перед выходом на ринг, и решительным шагом направился в сторону кухни. Отец сидел за столом и сердито пил чай с какими-то травами – баночка, ежегодного сбора, стояла у Тёмы в шкафу над мойкой. Мама пыталась приучить сына вести здоровый и правильный образ жизни «без всякой химии». Аромат заполнил всю кухню. Мама сидела рядом с отцом и поглаживала его по спине. Когда Артём вошел на кухню, родители, что-то выговаривавшие друг другу, замолчали и уставились на него. - Явился! – бросил папа. – Что ж так быстро? Помиловались бы еще! Или что как у вас… тьфу! - Владик, - одернула мужа мама Артёма. Она взглянула на сына и внезапно с железными нотками произнесла: - Садись! Тёма, сразу растерявший весь свой пыл, почувствовал себя маленьким мальчиком и послушно опустился на стул. - Чай пить будешь! – это был вопрос, но мама произнесла его таким тоном, что Артём понял – это приказ. - Буду. Мама с грохотом поставила перед ним чашку и налила ароматный кипяток. Артём поспешил спрятаться за краем чашки, делая вид, что испытывает чувство крайней жажды. Судя по виду мамы, она ему не поверила ни на грамм. Отец зловеще молчал. Чай предательски быстро закончился, и Артем, сочтя некрасивым тянуть время, вылизывая все капельки языком, поставил кружку на стол. Отец тоже опустил свою кружку. - Ну? – грозно поинтересовался он. – Что ты скажешь в свое оправдание? Тёма взглянул на него, и что-то перевернулось в его голове: он всю жизнь скрывал свои истинные чувства и увлечения. Все с гордостью делились новостями о своих первых девушках, а он не мог себе такого позволить. И вот сейчас, в двадцать восемь лет, случилось. Что такого он, в конце концов, сделал? Ну снял парня, ну привел его, ну переспал. По обоюдному согласию, являясь совершеннолетними. Что можно вменить ему в вину? Ничего. Остальное – сугубо личное дело каждого. Он - начальник! Взрослый человек со своей квартирой! То, что квартиру подарили Тёме родители, он старался сейчас не вспоминать. «Черт, не выгнали бы». - Ничего не скажу, - произнес Тёма спокойным голосом. Мама резко подняла руку, и он чуть не шарахнулся в сторону, ожидая удара, но потом увидел, что она просто перекинула через плечо полотенце, которое лежало у нее на коленях. Артём чуть не захихикал: если в пьесе есть полотенце, оно обязательно выстрелит!** Мама совсем не разделяла его веселья: - То есть ты считаешь, что то, чему свидетелями мы стали, в порядке вещей? - Для меня – да. Мам, - Тёма посмотрел родительнице в глаза, - я не буду врать. Да, я – гей. Так получилось. Так было всегда. - И ты скрывал? - Скрывал. Потому что боялся потерять свою семью. Я люблю вас, мам, пап, - Артём посмотрел умоляющими глазами сначала на одного, потом на второго. Мама недоверчиво взглянула на сына: - Лесть тебе не поможет, - неуверенно сказала она. - Я не льщу, - искренне проговорил Артём, совсем немножко лукавя. – Семья – это все. Вы очень важны для меня, - он посмотрел на папу, который отставил кружку в сторону и внимательно слушал сына. – И я боялся признаться. Знал, как вы отнесетесь. - Да уж, нетрудно было догадаться! – съязвил отец. Тёма пожал плечами: - Вот именно. - Мы где-то допустили ошибку? – спросила мама. Она выглядела беспомощной и уязвленной. Артём покачал головой: - Нет. Еще скажи, что вы меня мало били. - Это не метод, но… - она вздохнула и посмотрела на Артёма: - Можно как-то изменить это? Может, поездка куда-нибудь или какие-то таблетки? - Что ты городишь, Люд? – опередил сына отец. – Это не болезнь. Блажь… - он поднял руку, призывая сына к молчанию, - блажь – да, но не болезнь, - он сделал паузу: - Есть шанс, что ты изменишься, перебесишься и начнешь встречаться с девушками? - Наверное, нет, - честно ответил Тёма. - Наверное? То есть шанс есть? - Шанс есть всегда. Однако я пока что не встречал ни одной девушки, которая смогла бы меня заинтересовать. - Хм, - отец приосанился и немного повеселел: - Все поправимо. - Папа, - простонал Артём, - ты собрался водить меня по девушкам или еще хуже – их самих тащить в наш дом? - Я на твоем месте бы промолчала! – возмутилась мать. – Устроил тут вертеп! Мы зачем тебе квартиру подарили: чтобы ты сюда мужиков таскал? Стыд какой! Боже, какой стыд… - Погоди, Люд, - неожиданно вступился за сына отец: вот уж, правда, помощь пришла оттуда, откуда не ждали. – Может, все изменится. Перебесится. Какие его годы? Тёма благодарно посмотрел на папу. Сейчас он был готов ноги ему целовать! - А до того что?! – возмутилась мама. – Он сюда будет таскать всяких типов легкого поведения, заболеет СПИДом, сопьется и начнет колоться? - При чем тут мои личные предпочтения и это?! – теперь настала очередь возмущаться Артёму. – Мама! Я когда-нибудь давал повод? – он посмотрел на отца и снова на маму: - Нет. Я всегда вас слушал и вел себя прилично. Я не такой! Я – гей, да, но не наркоман и не развратник. - Что же я тогда видела час назад в твоей комнате? - Моего друга, - соврал Артём. - Хорош друг, - проворчал отец, прихлебывая свой чай. Мама сложила руки на груди. Тёма встал, достал еще одну чашку и налил маме чая. Придвинул к ней и сделал огромные глаза, похожие на глаза кота из «Шрека».*** - Ма-ам. Она уставилась на чай, не спеша прикасаться к кружке. - Ма-а-ам! – снова подал голос Артём. - Я хороший, правда. И я люблю тебя. Она нахмурилась, посидела так несколько мучительных мгновений, потом стащила с плеча полотенце и со всей силы шлепнула им Артёма по лицу. От неожиданности он чуть не свалился со стула, но женщина вздохнула, и мелкие морщинки между ее бровями разгладились. - Оболтус! – в сердцах произнесла она и взяла кружку. У Артёма отлегло от сердца: мама была страшнее отца, могла и ударить, но она имела одну хорошую черту – отходчивость. Побушевав и повозмущавшись, она прощала своему ребенку все. И иногда даже просила прощения за несдержанность. Тёма это знал и очень ценил. Главное было - пережить бурю, а остальное устроится само собой. Они некоторое время молча пили чай, думая каждый о своем. Папа громко сопел, мама преувеличенно осторожно отпивала и ставила кружку так, чтобы не издать при этом ни звука. Артём сидел, как мышь в рукомойнике: тише воды, ниже травы. Он пил свой чай и думал, что неплохо бы еще и оладьи поесть. Наверное, эта мысль отразилась у него на лице. - Голодный? – спросила мать. Тёма кивнул: - Оладиков бы… - Оладиков… - передразнила она его. – Сиди уж! Гей… Сейчас нормальный завтрак приготовлю, - с этими словами она вышла из кухни за сумкой, которую оставила в прихожей. Папа покачал головой: - Теперь тебе придется долго отрабатывать провинность. - Я готов. - Она успокоится. - Я знаю. А ты? - А я буду надеяться, что у тебя мозги отрастут! Им пришлось прервать разговор, так как мама вернулась и занялась приготовлением завтрака. Очень скоро по кухне разлились изумительные ароматы, и желудок Артёма восторженно заурчал. Уплетали за обе щеки. Даже отец, на которого, ради порядка, поворчала мать: - Дома же ел! Не объедай ребенка! - Его объешь! – проговорил мужчина с набитым ртом. Маме оставалось только покачать головой. Родители уехали под вечер, после того, как мама обошла всю квартиру, выискивая намеки на вольную – слишком вольную – жизнь сына. Она собрала все подозрительные предметы и выкинула их, утащив мешок с мусором в прихожую. Сняла постельное белье, засунула его в стиральную машину, поставив нагрев воды на девяносто градусов. Порошка при этом мама не пожалела, засыпав в специальное отверстие чуть ли не доверху. Машинка едва не сломалась, зато белье было выстирано до скрипа. Если так, конечно, можно было сказать про белье. Артём предусмотрительно не перечил родительнице, под конец удалившись к отцу, который включил комп и играл там в какую-то детскую игрушку. Что-то типа Tasty Blue.**** Тёма слышал звуки бурной деятельности мамы, ловил на себе понимающие взгляды папы и пережидал это стихийное бедствие. В общем-то, он отделался легким испугом. Родители, конечно, вернутся еще не раз к его облику морале, а папа – Тёма был уверен – по приезде домой начнет составлять километровый список возможных невест для непутевого сына. И туда попадут все, включая прыщавых дурнушек: если Артём гей, то неизвестно, на чем еще его может переклинить. Своего папу Тёма знал слишком хорошо. Но вот в доме настала долгожданная тишина. Холодильник был забит едой, квартира прибрана – Артёму даже не пришлось ничего для этого делать! – и на душе было легко и хорошо: не поругались и все еще семья. Воскресный вечер радовал солнышком и хорошей погодой. В такой день грех было сидеть дома. Клубов и спортзалов Тёме хватило с лихвой, потому он решил забрать машину и съездить куда-нибудь – погулять. Так он и сделал. Прогулялся до клуба, удивляясь, как они ночью с Игорем вообще дошли из такого далека. Кстати об Игоре: Артём, провожая родителей, нашел с обратной стороны своей двери бумажку с криво нацарапанным на ней номером телефона. Хорошо, что первым нашел, а то мама начала бы и дверь мыть, и тогда они с отцом никогда бы не ушли! Бумажка перекочевала в карман брюк, откуда, по пути к машине, в ближайшую урну – Артём ясно дал понять, что ему неинтересно продолжение отношений. Итак, оказавшись в машине – она была цела и стояла на том же самом, хвала пельменям, месте, где он ее оставил! – Артём задумался: куда бы ему хотелось? Компанией он уже пресытился, потому побродить где-нибудь в одиночестве было бы самое то. И Тёма вспомнил про городской парк. Он был далековато, но на бензине никто здесь не экономил. Оставалось только завести машину и устремиться в закат. То есть в парк. В парке было многолюдно. Видимо, все люди в городе подумали: а не погулять ли нам на природе? Что ж… Артём бродил по аллейкам, купил сладкой ваты, посмотрел, какие аттракционы построили за время его отсутствия. Внимание привлекло огромное колесо обозрения – оно было обновлено и сверкало свеженькой краской. Тёма остановился около него и задрал голову, оценивая: хочется ему прокатиться или нет? Прокатиться хотелось – вата-то у него уже была, а вот колеса еще не было! И он пошел приобретать билет. Около кассы его внимание привлек молодой человек, покупающий два билета. Парень был симпатичным, и Тёма проводил его глазами: юноша подошел к невысокому пареньку, и они, зайдя за ограждение, сели в кабинку. Артём чуть не присвистнул: «своих» он видел издалека. Эти двое не были родственниками или… Тёма не смог подобрать еще определений. Явно, что парни встречались. Мелкий паренек смущался и казался до безобразия счастливым и смущенным одновременно. «Свидание». Тёма усмехнулся и, получив свой билет, отправился вслед за влюбленной парочкой к кабинкам. На высоте все его мысли выветрились из головы: вид города, клонящегося к закату солнца – это было очень красиво. Теплый свет заливал все вокруг, как в детстве, и захотелось в свой старый двор, играть в футбол с мальчишками, бегать в казаки-разбойники, гонять на велосипедах, играя в неуловимых мстителей, доводя до белого каления соседей. Было хорошо. Очень хорошо. Вата сладостью оседала во рту, на душе было тихо и спокойно. Посмотрев на линию горизонта, Артём вспомнил про Лёху. Воспоминание несколько подпортило ему счастливое настроение: как было бы прикольно находиться здесь с ним. Вдвоем. Как те двое в какой-то из кабинок колеса обозрения. Несбыточные мечты. Глупые к тому же. Не бывает такого. Только не с Лёшей. Кабинка медленно опускалась вниз. Артём вертел в пальцах пустую палочку из-под ваты. Когда движение кабинки прекратилось, Тёма покинул ее и прицельным броском отправил отслужившую свое палочку в урну. Впереди шла парочка, заинтересовавшая его в самом начале. Они медленно брели в сторону пруда. Тёма направился следом. Он не собирался следить – вот еще, нужны они ему – просто так совпало. Не доходя до пруда, парни свернули в лесистую часть парка. Артём понимающе улыбнулся: ну, конечно, чем еще можно заниматься на природе? Сам он пошел вдоль берега пруда. В воде плавали жирные, раскормленные многочисленными посетителями, утки. И пусть сейчас здесь было безлюдно, птицы все равно не бедствовали. Постепенно опускались сумерки, колыхались едва различимой синью над водой. Артём сам не заметил, как обошел пруд несколько раз. Плеск и утки настраивали его на миролюбивый лад. Даже мысли о Лёхе не казались теперь тоскливыми и удручающими. Хотя Артём все еще сердился на него. - Идиот, – он фыркнул и покачал головой. Небо подернулось первыми признаками заходящего солнца, и Тёма подумал, что пора возвращаться домой. Он вышел на дорожку, ведущую в людную часть парка, и его внимание снова привлекла ставшая знакомой парочка парней: они словно только и ждали, когда Тёма пойдет обратно - вылетели из ближайшего леска всклокоченные, раскрасневшиеся и пошли быстрым шагом в направлении парковых ворот. Кривая улыбка перечеркнула губы Артёма: кому-то повезет сегодняшней ночью. Будет это первым разом или?.. Тёма оборвал себя и отвернулся от спешащей парочки – ему хватало своей жизни, чтобы еще и в чужой копаться. В парке людей с наступлением темноты только прибавилось. По всем аллеям включилось разноцветное освещение. Жизнь заиграла новыми красками. Артём, недолго думая, снова направился к колесу обозрения: ночной город всегда будоражил его. Хотелось посмотреть, и ничто не могло ему в этом помешать. Детский восторг вновь закрадывался в его сердце. А еще можно было купить мороженое! Он усмехнулся самому себе и побрел к аттракциону, совершенно счастливый и свободный. Домой Артём вернулся уже за полночь. Он и не подозревал в себе подобного: сначала кутить по клубам, притащить бог знает кого домой, а после поехать на аттракционы. Однако, на удивление, в голове прояснилось. Артём почти успокоился и был готов к новым свершениям. Точнее, к новым отношениям. Тёма в это верил. Его вера пошла прахом спустя три дня, в среду, когда ему снова позвонил Карась собственной персоной. Странно, что за прошедшие дни они не встретились во дворе: Лёша жил в соседнем подъезде. Избегал он его, что ли? Ведь с дачи друг должен был вернуться еще в воскресенье. Впрочем, плевать. Телефонный звонок был совсем некстати. Артём как раз выходил из машины, вернувшись с работы. - Внимательно, - проговорил он, нажав кнопку соединения. - Невнимательно, - отозвался Лёха. - Слуш, что тебе надо? - Я не могу позвонить другу? - Чисто теоретически, можешь, - сказал Артём, не спеша идти домой. Его взгляд уперся в дверь соседнего подъезда. - Ну, вот чисто теоретически я тебе и звоню. - Ок, хорошо, что надо? - Тём, мы теперь так и будем общаться? Артём помолчал, прислушиваясь к себе. Он все еще любил Лёшу, но червячок после его предложения познакомиться с девушкой остался. Наверное, когда-нибудь Тёма мог бы его похоронить. Сейчас же Алексей мог рассчитывать только на сарказм: - Ты это заслужил. Лёха помолчал, но Тёма сумел услышать тяжелый вздох с той стороны связи. - Ну, прости, - покаянно проговорил друг. – Глупость сморозил. Что сделать, чтобы ты меня простил? Артём задумался: а действительно, что? Его губы сами собой расплылись в гаденькой улыбке: - Для начала перестань меня избегать. - Я не… - запротестовал было Алексей, но Артём прервал его. - Ты меня избегаешь. Думаешь, я - дурак? Мы с тобой ни разу не встретились за последние три-четыре дня. Как такое возможно? Да и сейчас – смотришь на меня из окна? - Нет, - как-то неуверенно проговорил Лёха. - Смотришь, - утвердительно заявил Тёма и поднял глаза туда, где располагались окна друга. Нашел он их без труда. За плотным тюлем было ничего не разглядеть, но Артём был в себе уверен: он совершенно по-детски высунул язык и показал его в направлении окон. Лёха фыркнул в трубку: - Вид у тебя, как у мудака. - Ставлю две банки пива, что и ты выглядишь не лучшим образом. Наверное, Лёша улыбнулся – его тон стал мягче. Так всегда было, когда он улыбался. Артём постарался избавиться от соблазнительного образа друга, возникшего перед мысленным взглядом. - Выйдешь? – спросил Тёма. Он все еще продолжал смотреть туда, где стоял его друг. Теперь он четко видел фигуру, подошедшую совсем близко к оконной раме. Лёша стоял с поднятой рукой, держа телефон около уха, второй рукой он проводил по занавескам, раскачивая их. Его силуэт шел рябью, казался чем-то нереальным. Однако же, он был. И смотрел на Тёму. Захотелось на все наплевать и самому подняться к нему. И все равно, что не любит, все равно, что так грубо отшил. Артём готов был совершить все возможные на свете ошибки, только бы снова ощутить жар от этого тела, знакомый вкус на своих губах, запах одеколона. Тёма сжал руку в кулак в ожидании ответа. Прикусил щеку с обратной стороны, до боли, до крови. Силуэт Лёши пропал, растворившись в темноте комнаты. Артём испытал чувство сожаления. Но друг заговорил, возвращая его в реальность, в каменную коробку двора: - Погоди минуту. Сейчас спущусь. - Жду, - Тёма нажал на отбой и опустил руку с зажатым в ней сотовым. Он несколько раз глубоко вздохнул через нос и расслабил плечи. Оказывается, сам того не замечая, все это время он стоял напряженным, словно натянутая струна. Или тетива лука, готового выстрелить. Надо было успеть привести мысли в прежний порядок. Изжить в себе глупые метания. Дверь подъезда заскрипела, открываясь, и на улицу вышел Лёша. В белой рубашке, в светлых брюках. Наверное, не переоделся после работы. Артём засмотрелся на него. Друг неспешно приближался, а у Тёмы в горле комом вставало: ну, как можно просто так взять и отказаться от любви, которая так долго терзала его? Сколько ночей он провел, дроча на светлый образ Лёхи? Мимолетные прикосновения, завуалированные послания, об истинном смысле которых Лёша даже не задумывался – как изюминки на торте. Тёма чувствовал, что его несет не туда. Несет и уносит напрочь – ураган, подхвативший Элли и отправивший ее в черт знает какую страну. Прикрыв глаза, Артём дал себе небольшую передышку, размеренно вдыхая и выдыхая. - Спишь, что ли? – голос Лёши раздался совсем близко. Открыв глаза, Тёма посмотрел на друга: тот оперся о капот машины и стоял буквально в полуметре от него. - Ну и? – спросил он. Тёма позабыл все, что хотел сказать. В голове крутилась только смешная песенка из «Бременских музыкантов»: «А как известно, мы народ горячий и не выносим нежностей телячьих, а любим мы зато телячьи души, любим бить людей, любим бить людей, любим бить людей и бить баклуши». - Ну? Чего завис? – Лёша усмехнулся и склонил голову набок. – Я еще, между прочим, не ел после работы. - Это ты мне позвонил, - внезапно пересохшим горлом произнес Артём. - Ну да, ну да. Увидел тебя здесь и решил… - Давай прогуляемся? - Да почему бы и нет? Только туда, где жрать дают. - В центр? - Без разницы. Тёма, конечно, мог сказать, что после приезда родителей его холодильник по-прежнему полон больше обычного – уж на двоих бы по-любому хватило, - но не стал. Он не был уверен в своей выдержке. Что-то она стала ему изменять. Ведь даже сейчас… - Тогда в центр, а потом можно поехать в парк. - В парк? А что там? - Там аттракционы. Я был в воскресенье. - Пиздец, что ты там делал? - Лёх, что можно делать в парках? Катался на колесе обозрения, ел сладкую вату и мороженое и гулял. - Да ты массовик-затейник. - Сотейник, блин. Идешь или нет? - Иду, не злись, - Лёха обошел машину Артёма. – Вернее, мы же поедем. - Да, - Тёма снял машину с сигнализации и сел в нее. Лёха последовал его примеру. Он захлопнул дверцу и напомнил: - Но сначала пожрать. - Хорошо, - улыбнулся Тёма, - я тоже не ел. В центре Артём оставил машину так, чтобы до парка можно было дойти пешком. Сначала они мило посидели в открытой кафешке на центральной площади, вкусно поели, а потом побрели навстречу аттракционам и развлечениям. - Будешь катать меня на карусели с лошадками? – поинтересовался Лёша. - Нет. На колесе обозрения, - Артём вспомнил парочку парней, которые покупали в прошлые выходные билеты, и свои мысли по этому поводу. Он не смог отказать себе. - Вату тебе купить? - Куницкий, иди знаешь, куда? – рассмеялся Лёха. – Мне не пять лет. - Очень жаль. - Да ни капли. Сейчас намного интереснее живется. Тёма немного нахмурился: - Оксана? - И она в том числе, - друг заметил посмурневший вид Артёма и хлопнул его по плечу: - Не обижайся. - Было бы с чего. Тут уже напрягся Лёха: - Мы же гуляем с тобой, как друзья? – он подозрительно прищурился. - Как друзья. Даже как друганы – вот и вату покупать не стали. Алексей фыркнул. Они приобрели билеты. Каждый себе. И сели в кабинку колеса обозрения. Артёма поразило чувство дежавю, но рядом был Лёша, то, чего быть не могло, однако, нет – вот же он, сидит напротив и смотрит на открывающийся вид города. - А высоко тут, - Лёша поежился. – И ветер. Качает. Странно, Артём в воскресенье совсем не так воспринимал это. Он не стал комментировать и повернулся к пейзажу за окном. - Зато красиво. - Красиво, - не стал спорить Лёха. Дальше они ехали молча. Волшебство пропало. Артёму стало неуютно и пусто: нахрена вообще он все это затеял? Вызвал на улицу, потащил сюда. Думал, что все будет, как в мечтах? Как у той воскресной парочки парней – солнечно и хорошо? Три раза ха! С Лёхой-то? Можно было догадаться. Идиот тупой. Кабинка опустилась, они вышли, побрели медленно по главной аллее парка. - Что-то ты, по-моему, опять не о том думаешь, - сказал Лёша. - Не опять, а снова. - Что? - Не опять, а снова, говорю. - Это я понял, что?.. А! – друг махнул рукой. – Забили. - Забили. - Что теперь? Тёма пожал плечами. Они успели пройти мимо стайки куда-то с визгами бегущей малышни. «Лодочки» и паровозик. Свернули на боковую аллею. Внимание Артёма привлекла фигурка, сидящая ссутулившись на краю парковой лавки. Кто-то знакомый. Тёма узнал парня, только приблизившись: невероятно, но это был один из тех двух парней, которых он видел в прошлое воскресенье. Маленький и щуплый. Сейчас он совсем не лучился счастьем, а скорее наоборот: печальный, отсутствующий вид, взгляд в видимую только ему одному точку. Они с Лёхой прошли мимо. Если бы Тёма был один, он, наверное, подошел бы. Но он был не один. Позволив себе только раз обернуться, Артём посмотрел на Алексея. Тот рассматривал его: - Понравился, что ли? - Кто? – не понял Тёма. - Пацан. Понравился? Артём нахмурился и остановился. - Не твое дело, - резко отозвался он. - Ну, я пытаюсь завести разговор. - И поссориться? - Нет, почему ты так воспринимаешь? Ну, вот если бы ты был нормальным, ты бы трепался о девчонках. Но так как ты… ну, тот, кто ты есть, - Лёша не смог произнести ни одно из определений гомосексуальной направленности своего друга, - то я решил, что можно поговорить о парнях. - Если бы я был нормальным? – переспросил Тёма. Настроение резко ухудшилось. Пропало напрочь. - Ты только это услышал? – возмутился Лёха. - Я услышал все, что надо. Поехали обратно. - Куда? - Домой, блять! Или хочешь, отвезу тебя прямо к Оксане? - Ты какой-то невменяемый стал. Да, вези меня к Оксане! Можешь даже остаться у… - Алёшенька. - Понял, затыкаюсь. Погуляли, блин. Они обогнули площадку с огромным надувным батутом и вернулись к машине. Домой Тёма гнал, как сумасшедший, совсем забыв про свое предложение отвезти друга к его девушке. Лёша держался за панель с бардачком и готов был целовать землю, как только выбрался из машины. - Ты сбрендил. Уф. Никогда с тобой больше не поеду. Тёма посмотрел на него и серьезно произнес: - Да. Никогда больше не езди со мной. С этими словами он направился к своему подъезду, чувствуя себя пэмээсничающей мадамой с истерическими наклонностями. Ввалившись в квартиру, Тёма швырнул ключи на пол. Только потом подумал, что в брелке ключ от подъезда. Наверное, придется теперь менять.***** - Ну и черт с тобой! – буркнул он ключу. – Сам виноват! Тёма с силой выдохнул и уставился прямо перед собой. Ну, не так все должно было быть. Не так. Прогулка, почти свидание… Нет, он не надеялся на чудо, но и такого послевкусия тоже - не ожидал. Артём прошел в комнату и застыл около окна. Странно, но Лёха все еще стоял около его машины. Ну, как стоял? Ходил кругами, как кот из Лукоморья. Словно решил изловить нерадивую мышь, зажать в пушистых лапищах и придушить нахер. На окна Алексей не смотрел. И слава Богу. Нечего ему было сюда смотреть. Особенно было жаль поездки на колесе обозрения. - Испортил детство! – Тёма пнул батарею так, что гул пошел по трубам. Он отошел от окна, чтобы не смотреть на Лёху. Правда, ненадолго. Всего лишь на пару минут. За это время Лёша успел достать сигареты и закурить. Но круги нарезать не перестал. Вид у него был какой-то удрученный. - Так тебе и надо! – прокомментировал Артём и вздохнул. Зла другу он не желал, просто был сердит. Не понимал его Лёша: не хотел или не мог. Все изменилось с того самого момента, когда Артём признался ему. Или чуть позже – когда отсосал. - Умница какой. Тёма смотрел на друга сверху. Хотелось открыть окно, впустить свежий воздух в комнату, но это означало привлечь внимание Лёхи. Поэтому Артём просто маялся, наблюдая. А Лёша, казалось, ничего не подозревал. А, может быть, и правда не догадывался, что за ним наблюдают. Когда Лёха докурил сигарету и откинул ее в траву газона, он достал сотовый телефон. - Нет, - проговорил Артём, - нет, нет, нет-нет-нет! – взмолился он. Даже сомнений не было, кому думал позвонить Лёша. Разговаривать с ним сейчас не хотелось. Почему-то именно в этот момент вспомнился тот маленький и щуплый паренек на скамейке в парке. Интересно, если сейчас вернуться – он все еще будет там? - Что за бред?! – поинтересовался сам у себя Артём. Придумал тоже. Вернуться. Подойти. И что сказать? Его пошлют раньше, чем он успеет поинтересоваться, что случилось. И все же было интересно. Хм. - Бросили, наверное. Трахнули, а потом кинули, - совершенно ненужные мысли и образы лезли в его голову. Он продолжал наблюдать за другом. А тот убрал телефон, не став никому звонить. И вытащил вторую сигарету. - Вот гандон! – искренне восхитился Тёма. – Скурись тут еще около моей машины. Надо было отойти и заняться своими делами. Артём пытался придумать хотя бы одно, важное, которое заставило бы его сделать это. Но мозг лениво переваривал эти потуги и ничего не выдавал умного. И Тёма продолжал стоять, терпеливо дожидаясь, когда Лёха соблаговолит свалить домой. Это случилось минут через пятнадцать. Друг пересек двор и скрылся, пропав из зоны видимости. А Тёма так и остался смотреть на уже опустевший двор. Когда начало темнеть и заболели ноги, Артём отошел к кровати, рухнув на нее ничком. Можно было посмотреть телек или покопаться в инете, но не хотелось. - Лягу спать! – сообщил он самому себе. Давненько Тёма не ложился так рано. Что ж, иногда полезно что-то менять в жизни. - Ага, лег пораньше, и вся жизнь нахуй перевернулась. Артём побрел в ванну, скидывая по пути одежду. Помывшись, наскоро поужинав – есть особо не хотелось, но проснуться посреди ночи с урчащим от голода желудком тоже не представлялось соблазнительным. Он лег в кровать, натянул одеяло до подбородка, спихнул его. Встал, подошел к окну и открыл раму, как и хотел несколько часов назад, и лег уже окончательно, приготовившись всю ночь смотреть на колышущиеся от легкого ветерка занавески. Тёме понадобилось минут пять, чтобы веки потяжелели и смежились. Он забылся глубоким сном без сновидений. Лишь иногда из темной пустоты проглядывало чье-то родное и любимое лицо.