Жаль, что ты - жив, а я - не мертв.

      Ночь. В Петербурге, в первые за долгое время, дует теплый ветерок, который мягко раздувает волос редких прохожих. В городе тихо и бесшумно. В домах потушены свечи, город словно и сам отдался в царство Морфея, мягко укутав заботой и умиротворённостью своих жителей.       В подвале одного из домов было не до умиротворённости. Мужчина, с бледной кожей, и с черным, как смоль каре, был подвешен на железных цепях. Его глаза то и дело бегали по комнате, ища зацепку. Он не помнил сколько он здесь, зачем и как так получилось. Его волосы путались и прилипали к лицу от свежей крови и пота, что стекала по лицу и телу писателя. Слез не осталось, а были ли они? И плакал ли он? Жил ли он? Да и сколько можно? Поэт вскричал охрипшим голосом от мыслей и боли, но даже этот крик был заглушен тряпкой, что была завязана на его рту. Она уже втерлась в углы его рта и он чувствовал вкус крови во рту.       Николай Васильевич Гоголь, так звали того парня, был в одной рубашке, которую можно смело называть алой, она была порвана в некоторых местах. Ноги же поэта были голыми. Он то и дело сжимался от холода, но стоило ему это сделать, как его тело пронизывало неописуемой болью.       Неожиданно вошёл он, Коля не видел, но знал что это ОН- Яков Петрович Гуро. Человек, в которого он был до беспамятства влюблен. Человек, которому он доверил себя, всего. Человек, который не раз разбил ему сердце и задушил его душу.       Гоголь узнает его шаги из тысячи, неторопливые, галантные, изысканные, невыносимые! Гуро гладит его ноги, как-то слишком нежно, хочет, чтобы Коля расслабился, но он держится. Держится, пока тот не начинает шептать лживые фразы и целовать, долго , очень долго, ждёт, пока Николаю надоест держаться и он расслабиться. Ведь стоит ему сделать это и боль от падения у него будет сильнее. Во много раз. А потом, через минут двадцать (или сколько?), он, потянув его за ноги, кидает на пол, цепи не сразу отпускают его руки и медленно спускаются сами. Николай взвыл от боли и страданий.       Гуро хватает его за подбородок, сжимая пальцами его щеки до синяков, а после рукой бьет по челюсти назад так, что его голова чуть не отлетает. удар, удар, удар       У Гоголя стучит в голове и плывёт перед глазами. Пальцы его рук дрожат и вздрагивают. Сам он думает лишь о...матери. Как она там? Как он мог? Не думать о ней столько времени? - из глаз ручьем полились слезы, в голове стали всплывать воспоминания и самочувствие стало ещё хуже. - Пожалуйста... - промычал он - Что?!?- Гуро больно стянул с него тряпку. - Пожалуйста.... хватит - он обессиленно опустил голову, от нехватки сил ее придерживать. - Ой нет, мой дорогой, не хватит - в его глазах появляется злой, извращённый огонь, он гладя, сжимает его ягодицы, больно шлёпая.       Начинает кусать его шею, рвет до конца, его рубашку, кусает его тело, оставляет большие засосы - Ай...не надо, не надо, не надо....! - Заткнись! - сильно бьёт по юношескому лицу, из носа струйкой полилась кровь. - ты такой красивый. - Яков Петрович, я знаю, знаю кто это, - он вбегает к нему в покои в ночной одежде, волосы спутаны, глаза горят и искрятся. - Да? И кто же, голубчик? - Гуро уже одет, его красное пальто подчеркивало его какую-то хищность, а ещё его статность. - Это...ну.. - боится, мнётся сказать догадку, договорить не даёт поцелуй, резкий, порывистый, который заставляет не дышать. Гоголь удивился, покраснел, но ответил, по-детски нежно, неуверенно, неумело.       Гоголь вспоминает их первый поцелуй, помнит те ощущения. Те бабочки в животе, то, как у него подкосились ноги и Гуро пришлось его держать на руках. Душа вновь дала о себе знать, разрывая его на части - Открой рот! - сказал Яков, собираясь его поцеловать. Приказ не был выполнен. - Ты забыл, кто перед тобой?! Я сказал: Открой. Свое. Ебало! - снова безразличие - тупая сука! Я тебя сломаю - Гуро отходит и возвращается с плеткой, усыпанной острыми, как нож, шипами.       Он бьёт, бьёт не останавливаясь, без предупреждения, резко, несколько раз под одним и тем же местам, по телу Николая течет кровь и капает на пол, окрашивая его в красно-бордовый оттенок. - А теперь, открой рот, - говорит он, отходя от полумертвого тела и бросая плётку в сторону. Коля послушно открыл, а Гуро тем временем проникнул в его рот своим языком , грубо целуя и кусая.       Начал кусать его тело, щипать, бить. Мужчина стал впиваться ногтями в нежную и белоснежную кожу. После этих пыток, он подошёл сзади и, стянув с себя нижнюю часть одежды, вошёл, сразу набирая темп и резко входя.       Писатель стал кричать, пытаться вырваться, плакать, - Пожалуйста, не надо, умоляю. Пожалуйста, умоляю, не надо. Я не хочу! нет! - крики, сопровождающиеся рыданиями и просьбами. Мужчина лишь ухмыльнулся, крепче прижав парня к себе. По бёдрам течет кровь.       Интересно, почему он все ещё не умер? После всего того, что сделал Гуро? После всей той крови, что он потерял? Гоголь ответа не знал, он лишь призывал Иисуса помочь и чтобы это быстрее кончилось.

***

      Гуро вышел, Николай лежал на холодном бетоне и уже ни о чем не думал. Мысли спутались в один большой комок, в горле стоял ком, а ещё безумно хотелось пить. У Николая не было сил не то, что встать и пойти, а даже перевернуться на другой бок. Глаза медленно закрылись и он растворился в фантазиях мозга.

***

      Писатель медленно открыл свои очи и тихо застонал от боли, он аккуратно сел и стал думать. - Яков, ты купил мне конфеты? - он подошёл к пришедшему в дом мужчине, помог снять пальто и нежно поцеловал - А? Да, конечно, Коленька - гладит и целует его, нежно и крепко прижимая юношу к себе.       Из глаз потекли слезы, послышались глухие всхлипы. Желудок заболел и дал о себе знать, Николай нахмурился.       Гоголь стоит перед зеркалом и одевается, надевает последний элемент одежды на себя. - Куда ты собрался? - зашёл следователь и хитро на него посмотрел. - Я иду к Саше. У нас литературный вечер, там будет сам Жуковский, как я хочу с ним познакомиться! - Никоша широко улыбнулся и посмотрел на парня. - Ты не пойдешь. - Что? - Ты не пойдешь, я сказал! - Коля заплакал и убежал к себе. - Я должен был понять тогда, что он меня берет под власть себе - тихо бормочет Коля, смотря на свои ноги.       Никогда нельзя разрешать себя контролировать. Сначала не разрешат гулять с друзьями, потом будут следить, заставят сидеть дома и лишат работы, будут контролировать каждый шаг и не отпускать от себя, возьмут в полный контроль себе - так с Гоголем и случилось. Это была настоящая пытка, тирания.       3:35 Николай Васильевич встал с постели и начал тихо собираться и укладывать какие-то вещи, средства первой необходимости. Гуро куда-то уехал, что было очень удобно для Николая. Он аккуратно открыл окно и стал вылезать. Он бежал долго, падая, спотыкаясь и тихо плача.       Он устало закрыл глаза, вспоминая, как после его нашел Яков и долго извинялся. Он простил.       ДУРАК! ДУРАК!       Потом они жили хорошо, вроде все наладилось.       Громкий ор и крики: - ЯКОВ! ЯКОВ! НЕТ! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА - публицист упал на землю, смотря на горящий дом и понимая, что он туда вошёл. Он заорал, что есть мочи. Что-то в нем разбилось. Дни его стали тянуться медленно, сыро и невыносимо.        А после он увидел его не таким, каким тот был в их последней встрече, во всяком случае, он, хотя бы, был жив. Только вот, зря Гоголь этому обрадовался.       А теперь он здесь, он пережил многое, но почему-то ещё жив.

***

      Гуро давно перестал быть человеком. А он был им? Наверное, нет. Во всяком случае, он себя таким не ощущал и не будет ощущать уже никогда. Он был умен, галантен, и привязывал к себе, словно веревка, крепкая, неразрывная. Его всегда все любили, уважали и боялись. У него были разные партнёры, женщины и мужчины, любого возраста, характера и специальности. Ни к кому он не ощущал чего-то большего, чем похоть. А потом встрелил Его - такого нежного, красивого, стеснительного, умного, покорного - слишком идеального. Красивые голубые глаза, в них было слишком много жизни, черные волосы, которые подстрижены под каре, бледная, белоснежная кожа, пухлые, алые губы - он напоминал форфоровую, утончённую куколку, такую прекрасную, идеальную, которую хочет каждый проходящий мимо мужчина. Яков покорил его слишком быстро - своими манерами, красотой, статностью, а ещё властностью. Конечно, этому нежному созданию нужно хоть иногда давать команды, небольшие, но все же. Коля нуждается в этом. Нуждается в приручении.       Следователь приручил его быстро, привязал к себе, как это делает хозяин с новым домашним питомцем, и тот позволял это, потому что любил и ценил. И Гуро это видел.       И Гуро этим воспользовался       Ему нравилось бить его, издеваться, насиловать, иногда проявлять нежность, чтобы он не погиб, морально уничтожать.       - Яков Петрович, Яков Петрович, смотрите, я тут всю ночь писал - Никоша подскочил к своему парню с исписанными листами. - И что же там? - шепчет Гуро, целуя его губы и покусывая их. - Мой рассказ, прошу вас, прочтите - Гуро пробежался по строчкам глазами. - Фуфло. - Что...? - Ужасно я сказал! Это омерзительно. Николай, тебе не стоит писать. - из глаз Николая брызгнули слезы, Гуро знал, как на него действует критика, особенно критика от него.       Листы были брошены в камин.       И вот, в очередной раз он заходит в комнату для пыток и наслаждений. Там сидит Николай, кровь засохла на теле и на его белой коже она смотрелась бесподобно. Гуро аж захихикал от радости. Он подошёл к нему. - Поднимись, - Коля попытался, но упал и тихо замычал, плача, - заткнись, сучка - ударил, тот встал, с 5 попытки. - какой ты красивый, малыш - взял нож, и стал делать порезы на теле. Коля в ужасе застыл, когда Гуро стал лизать его тело. После этого, он вновь взял его тело силой, и уже собирался выйти. - Жаль... - тихий, хриплый голос. - Что? Что тебе жаль? - Гуро усмехнулся, а Коля еле как встал, что его удивило. - Жаль, что ты жив, а я не мертв - Гуро вспыхнул, словно спичка, Коля видит, что Яков подходит - Отче наш, Иже еси на небесе́х! - Ах ты тварюга! - Коля замечает, что Гуро, словно, ошпарился, Яков хватает его за шкирку - Ты как посмел? - кидает в сторону , смех - Ты стал молиться богу? Серьезно? Глупый дурак! Бога нет, его придумали для таких дураков как ты! Если он есть - почему ты все ещё здесь? - Потому что он таким образом показал мне и всему миру, какое ты ничтожное, жалко существо, Гуро. Я ненавижу тебя! Тебя все ненавидят! Но верь мне, настанет день, а он настанет - иначе быть не может - и ты падешь, и жизнь заставит тебя пожалеть об этом. Ты будешь грызть землю зубами - у Гуро загорелись глаза от злости.

***

      В Петербурге смеркалось. Где-то на окраине города долго слышались выстрелы, но никто не обратил внимание, т.к исходили они из дома работника государства.       19 марта 1833 год Убит писатель современности - Николай Васильевич Гоголь, ничего о смерти неизвестно, кроме того, что он был подстрелен, в этот день ему исполнилось ровно 24 года. Следствием занимается сам государь.       31 марта 1833 год. Найден обвиняемый - Яков Петрович Гуро, он отрицает свою виновность, но доказательства говорят о обратном. Рядом с Гуро всегда находятся святые отцы.       8 мая 1833 18:00 Был четвертован следователь Российской Империи - Гуро Яков Петрович за убийство, истязание и мучения великого писателя и публициста современности - Гоголя Николая Васильевича. Яков Петрович Гуро - дьявол, безбожник, насильник и убийца