На грани

Тихое пение многочисленных сверчков. В листве деревьев и в низкой траве гуляет ночной, прохладный ветер, иногда обрывая ещё молоденькие, зелёные листья, тем самым устилая вытоптанные дорожки. Конечно, это нельзя назвать абсолютной тишиной, да и в принципе абсолютной тишины в мире нигде нет, но зато можно сказать, что это ночная тишина. Прекрасная в своём проявлении и в некоторой степени по-своему загадочная и завораживающая. Но сейчас не совсем эта тишина. Точнее, не в эту ночь. Не сейчас. Рядом с большим, раскидистым и старым деревом стоял мальчик в бирюзовой пижаме, дрожал всем телом и мучительно кашлял. По звукам это было похоже больше на то, что его рвало, и очень сильно. Или на приглушённый вопль. Сейчас эти ужасные звуки разрывали столь прекрасную ночную тишину, которая часто правила вместе с отвратительными и в то же время несчастными демонами. Он понимал, что совсем скоро умрёт. Он понимал, что скрывать этот ужас внутри него не было смысла. Всё равно никто не смог бы помочь ему. Да и смысла жить у него уже нет. Но если бы он рассказал, то смог бы только развести больше паники и дать ещё больше беспокойства и так напряжённым людям, у которых не работа, а сущая пытка каждый раз, когда нужно идти на очередное задание. Он хорошо помнит каждое мгновение, каждый момент того страшного события после поезда. Помнит, насколько больно было смотреть на всё, что происходило рядом без какой-либо надежды на то, чтобы помочь или предотвратить страшную трагедию не только для него, не только для наставника, но так же для всех столпов и для всех друзей. Тогда он был измотан, и если бы знал, что столп не справится.. Конечно, все прекрасно понимали и осознавали, что в их работе смерть это впринципе обыденное дело, ведь они сражаются с теми, кто превосходит людей по физической силе в несколько раз. Но так же, он единственный помнит то исходящее тепло от мужественного тела, тот нежный взгляд, ту помощь и тот жар, который исходил от любимого всем сердцем наставника. От.. Ренгоку. Кёджуро Ренгоку. Сейчас слёзы лились нескончаемым потоком, немного опаляя кожу, и это всё даже не из-за душевной боли. Уже нет. Он давно смог скрывать свои эмоции. Да и её приглушила физическая. Даже не смотря на то, что эти рубиновые цветки были так же красивы, как и их красноволосый обладатель, они причиняли боль. Ужасную и адскую боль внутри. Это можно было понять, только взглянув на бедного, скрючевшегося мальчишку в пижаме, который начинал потихоньку бледнеть. Все эти прекрасные алые цветки выходили вместе с такой же кровью. Сейчас Танджиро даже не помогало дерево, на которое он опирался всё это время, ведь ужасные судороги охватили всё его тело уже давно. Это мучительно, это больно, это невыносимо... Хотя если подумать... Что больнее? Видеть и слышать умирающего Ренгоку, или эти цветки внутри, которые практически разрывали тело и органы? Ответ прост: и то и то. Эти две вещи тесно взаимосвязаны, и только чудом Танджиро не погиб прямо на месте, от этих самых отвратительных цветков. Он держался, долго держался и не показывал никому, как эти прекрасные и опасные создания причиняли боль. Они были в поместье бабочки всей командой в тот ужасный день так же, как и сейчас. И так же, что тогда, что сейчас, Танджиро не смирился со смертью Кёджуро. Конечно, он понимал, что это не конец жизни и всего мира, но... Эта всепоглощающая любовь. Танджиро любил Кёджуро. Любил сильно и искренне, как ребёнок своих родителей. Никто этого, наверное, не видел, или попросту не подавал виду, но факт остаётся фактом. Ведь каждый раз, когда он смотрел на это прекрасное и светящееся изнутри солнце, каждый раз, когда мог прикоснуться к нему хотя бы на мгновенье и почувствовать тепло Ренгоку... Его сердце то ли останавливалось окончательно, то ли начинало скакать галопом. Танджиро всегда хотелось сказать всё прямо в глаза столпу пламени и по совместительству наставнику, сказать, что чувствует, чего хочет и узнать его эмоции, узнать, что ОН думает о своём ученике. Конечно, мальчишка всегда хотел перейти грань дозволенного, но всё это оставалось и теперь навсегда останется только его невыполнимой и, наверное, немного детской мечтой. Ему всегда хотелось сидеть рядом с ним и разговаривать обо всём на свете, прижавшись к тёплому и сильному телу, хотелось, чтобы они вместе прожили долгую и счастливую жизнь. Ну пусть даже не вместе, хотя бы как друзья! Это то, чего Танджиро хотел и хочет до сих пор, постепенно и мучительно умирая. Хочет. Но это невыполнимо. По крайней мере, не в мире живых, нет, уже точно нет. Но скоро они вновь увидятся. Совсем скоро... Танджиро упал на колени, уже задыхаясь. Он ничего не видел перед собой, глаза были под пеленой слёз и весь мир расплывался в одно тёмное и пугающее пятно. С подбородка стекала яркая, алая кровь и вместе с ней, чуть кружась в незамысловатом танце, изо рта выпадали и ложились на землю всё те же цветы. Почти нескончаемым потоком это длилось уже полчаса, если не больше. Он ничего не мог с этим поделать, так что лишь тихонько улыбался. Танджиро было смешно... Он должен был умереть достойно, в битве с Мудзаном или по крайней мере с каким-нибудь сильным демоном, а сейчас умрёт от каких-то глупых цветов и неразделённой любви. Смех да и только. Но в голове ещё был этот прекрасный образ. Это солнце. Солнце, которое помогло Танджиро стать сильнее, и Солнце, которое обожгло навечно. И... Солнце, которое стало проклятьем. Танджиро переставал дышать и нормально мыслить. Он понимал, что вот он, конец. За ним пришла смерть. Вот так, бесславно, ночью, когда все спят. Прямо в поместье бабочки, прямо у старого дерева. У него уже не было и не осталось сил даже просто пошевелить хотя бы кончиком пальца. Это всё продолжалось слишком долго. Он скрывал всё слишком долго за своей улыбкой, даря всем радость и создавая ощущение наивного, мало что понимающего в этом мире ребёнка. Как же жаль, что почти никто не знает, что у него творится в душе на самом деле. Как же жаль, что сейчас он умрёт один, и никто не будет говорить ему, что всё хорошо, и что эти ужасные чувства скоро пройдут и станет легко. Его глаза медленно закрылись. Цветы больше не выходили из его рта, как и кровь вместе с этими странными звуками. Будто бы Танджиро полностью опустошён. Но нет. Цветы просто окутали его органы. Его лёгкие. Пронзили его сердце шипами снаружи и внутри, разорвав на кусочки вместе с лёгкими. Больше ничего мальчишку не спасёт. Его дыхание сошло на нет, судороги тела прекратились. Пульс утих. Теперь, Танджиро не был в этом мире живым. — Камадо, мальчик мой... Мой маленький, глупый мальчик... — до щеки Танджиро прикоснулись длинные, большие пальцы. Мальчишка разлепил глаза... яркий свет чуть ослепил его, но в следующую секунду он широко распахнул свои очи. — Ренгоку... — и очень громко, что есть мочи, заплакал, как тогда, когда увидел свою погибшую семью дома, всю в крови. Он быстро встал, подметив, что сейчас чувствует большую лёгкость своего тела, будто его вовсе нет, и обнял Кёджуро за шею. Тот лишь тихо хмыкнул и заключил своего ученика в свои крепкие объятья, даря то тепло, тот свет, которого так не хватало Танджиро всё это время. Хотя сейчас это услышит только тот, кто давно покинул мир живых, или прямо сейчас, вместе с ним, от рук демона. Да. Танджиро ещё предстоит понять, что он умер. Что его больше не увидят друзья, не почувствуют тепло, не увидят все те, кто остался жить, все столпы. Не увидят демоны, с которыми они сражались или должны были сражаться. Он больше не подарит радость и улыбку людям. В скором времени он подарит только боль. Слишком долго он преодолевал себя. Слишком долго терпел эту невыносимую, душевную и физическую, боль. Боль, которую никто не мог прекратить. Теперь же, он за гранью жизни. Но его душа никогда не будет мёртвой, нет. Теперь Танджиро будет жить вечно. Жить рядом со своим Кёджуро. И вновь, повисла та самая прекрасная и таинственная ночная тишина, которая усыпляет людей, дарит им покой, который часто нужен после тяжёлого дня. Она продлится ещё некоторое время, пока кто-нибудь не встанет в поместье и не выйдет проветриться на улицу.... Тогда будет душераздирающий, рвущий связки, крик. Тогда будет много слёз и всхлипов. Будет очень много проклятий из-за того, что никто не смог помочь, что никто не заметил. Тогда в воздухе будет витать боль и скорбь. Тогда все увидят прекрасную, но так же пугающую и отталкивающую картину. Ребёнок с тёмно-алыми волосами, лежащий в засохшей крови и цветах точно такого же цвета, в светло-лазурной пижаме, рядом с распускающимся, старым и большим деревом. И с мягкой улыбкой на лице.