Злодей

Он тот, чьей смерти ждали с нетерпением, тот, чье существование несло родным и близким страдание, тот, чья душа недостойна перерождения. Он - самый настоящий Злодей. Ир Шен, младший сын семьи Ир, бессмертный заклинатель ордена РР, глава пика (Черного) Лотоса, Проклятый старейшина. Все это - части его Я, те самые части, которые видят в нем другие люди. Но в действительности является ли он тем, за кого его принимают? Наверное, скорее всего, конечно... Да. Он - Ир Шен, тот, кого возненавидели, и тот, кто возненавидел. Были ли причины для этой ненависти? Неважно, в конце концов, он был рожден под несчастливой звездой, помечен бедами и мором, проклят еще до появления глубинной тьмы, до тех событий, когда по его вине, из-за его неосторожности... Рурет и ученики пика Лотоса погибли. Поэтому он заслужил презрение, и ненависть, и то самое проклятие, наложенное сестрой. Все-таки она, Рурет, пожертвовала собственной душой, своим шансом на новое воплощение, чтобы виновник принял наказание. И он принял. А как иначе? Разве мог Шен надеяться на прощение? Разве был он достоин его? Нет. Но заслужил ли он тех страданий, коими Небеса наградили его за грехи? Безусловно, ведь он - Злодей. Он и сам это прекрасно знает, потому покорно принимает свою расплату. Покорно, хах... Как же! На самом деле он не желал боли и той ответственности, много лет тяжелой ношей лежащей на его плечах, и не был готов сдаться без какого-либо сопротивления. То было видно по его статусу одного из лучших заклинателей, даже задеть которого - непростая задача, по колкостям, что ранили немало сердец в попытке защитить их от него... и его от них. Он только выглядел холодным и бесчувственным, но был человеком. Живым, с горячей кровью и неистово бьющимся в груди сердцем. И он был слаб. Он не смог этого выдержать: слишком тяжело, слишком больно, невыносимо оказалось нести крест паршивой овцы. Так плохо и горько до головной боли, до тошноты и зубной крошки! ему не было никогда. И он покончил с собой. Стер свое существование, судьбу, душу под заговоры темного марева, чьи щупальца так и норовили выползти подальше из расщелины, сломать Шена, вспороть его живот и выгрызть внутренности. (Аморфная сущность оказалась расторопнее некоторых беловолосых заклинателей или старейшин пика Росного ладана, - думалось ему.) В тот момент рядом не было никого, кто остановил бы его. Тогда он был один, как и в предыдущие дни, месяцы, года. Как и всегда. - Прекрасно. Так и должно быть, - озвучил свою мысль Шен. Никто не должен увидеть, никто не должен услышать, никто не должен узнать раньше времени о его намерении, о желании умереть. - Пусть все закончится.

***

Казалось, прошло всего несколько мгновений с момента его смерти, прежде чем Шен вновь почувствовал свое тело. Точнее, дикий холод, обжигающий изнутри его кости и мышцы, заставляющий кровь стынуть, а кожу - трескаться подобно тонкой корке льда на поверхности луж. Почему?.. Множество вопросов крутилось в голове Шена, но все они начинались абсолютно одинаково. Почему он все еще жив? Почему он находится в купальне, хотя умирал в Зале глубинной тьмы? Почему ему так холодно? Почему в груди так больно? Но самое главное, самое странное, самое чрезвычайно важное: почему его "страшный враг на всю жизнь", беловолосый глава пика Славы пытается согреть его, Проклятого старейшину, собственной духовной силой? - Последние... мозги растерял... старейшина Муан? - с издевкой прохрипел Шен, едва вдыхая теплый воздух. Он почувствовал, как дрогнуло стремительно замерзающее тело, прижавшее его к себе. - Шен! И тут же отключился, вновь затерявшись на грани между жизнью и смертью.

***

Когда он наконец пришел в себя, он с трудом разомкнул тяжелые веки. Казалось, его ноги и руки налиты свинцом, он не мог пошевелить даже кончиками пальцев, что уж говорить о том, чтобы оттолкнуть от себя до боли знакомого, такого наглого и невероятно раздражающего заклинателя, устремившего взор в глубины проклятой души. Шен был не в силах понять происходящее. Бог войны лишь скривил глупую улыбку и покрепче обнял Злодея, прижимая его исхудавшее тело к своему собственному. Уши и щеки бессмертного вмиг запылали жаром, заискрились румянцем, и неясно было - то ли от праведного гнева, то ли от жутчайшего смущения. А может дело в толстых шкурах и густых мехах, укрывавших мужчину с головы до ног? (Никто, кроме брата и сестры не смел прикоснуться к нему до этого момента.) Шен поджал губы, хмурясь. - Я рад, - прошептал седовласый. - Я правда... Черт бы тебя побрал, Шен. Я так рад, что ты очнулся! Голос прославленного мечника сорвался, и Злодей невольно удивился: он плачет? Прославленный мечник, чья стойкость ненамного уступала самому Шену, плачет? Это что же, шутка? Кроме того, он правда был счастлив, что Проклятый старейшина, его вечный соперник и враг, жив? Непонятные чувства хлынули в сердце заклинателя, будто не принадлежали ему. - Спасибо, что ты здесь. В замешательстве Шен вздрогнул и, услышав хриплый шепот у своего лица, неосознанно напрягся. Он уже понял: что-то не так, но ему, кажется, не хватало знаний. Единственное, в чем он был уверен - эти чувства и эти слова были направлены не на него, Проклятого старейшину, но на кого-то другого. Потому что он - Злодей, а злодеев не любят, не благодарят и не ждут. Однако Шен почувствовал, как тепло наравне с горечью тонким ручейком, словно змейка, расползается в груди. И он медленно закрыл глаза, не смея двинуться или выдавать себя.

***

- Учитель! Шен удобно сидел на кровати, рассматривая побелевший шрам на ладони, когда, распахнув дверь, в его комнату влетел златовласый юноша. Брови мужчины тут же сошлись на переносице: не было у него учеников и более не будет в этой жизни. Что за наглец посмел назвать его своим учителем и, кроме того, так бесцеремонно ворваться в личные покои? - Прикуси язык, мальчишка, - съязвил Шен, уставившись на взлохмаченную макушку. Цвет волос бестолкового юнца казался ему невероятно знакомым, но лицо - чуждым. Вообще-то, Шен давно не запоминает лица: не имеет смысла обращать внимание на всех, кто порицает его, ведь и одной жизни не хватит, чтобы записать их имена. - Исчезни, если еще хочешь жить. Слова старейшины были подобны ушату ледяной воды, и главный герой застыл в нерешительности. Он, зная о подмене Шена, был уверен, что больше не услышит ядовитого тона, отправившего его еще ребенком на Тигриную тропу, но Алу казалось, будто он вернулся в прошлое. Тот же взгляд, выражение лица, опустошающая холодная аура... Юноша тряхнул головой, прогоняя бредовые мысли. Его Шен здесь. Он так близко, на расстоянии протянутой руки. А Божество и Проклятый старейшина... Наверное, мертв? Впрочем, Алу давно было до лампочки, что произошло с настоящим Ир Шеном. - Этот ученик просит прощения, - без всякого уважения отчеканил Ал. Факт того, что учитель наконец открыл глаза волновал его больше, нежели какие-то формальности. - Прошло три месяца с момента, когда вы проснулись в последний раз. Три месяца назад, когда он очнулся в объятиях своего врага и соперника? Шен вновь почувствовал смущение и злобу. Луар же подошел ближе к постели "больного". - Я переживал, - мягко добавил он. Слова Шена перед тем, как в нем запечатали зимнюю стужу, звучали в голове Ала каждый день, становясь со временем только слаще, как хорошее вино. Разве они не значили, что Шен был готов умереть за него? Что Шен уже тесно связал их жизни и судьбы? И если тогда главный герой испытывал вину и ненависть к самому себе, переживая за состояние учителя, то сейчас бесстыдно улыбнулся, отчего Проклятого старейшину едва не передернуло. Лицо мужчины выглядело еще более суровым, чем прежде. "Знакомое чувство", - заметил Шен, непреднамеренно вспоминая о чем-то. В его мыслях проявились смазанные черно-белые картинки издевательств над одним чрезвычайно раздражающим ребенком. Тогда заклинатель и сам не мог объяснить, по какой причине так особенно недолюбливал мальчишку, однако его волосы и глаза напоминали этого наглеца. - Ты... Ал Луар? - взгляд Шена показался главному герою странным, а его вопрос заставил юношу забеспокоиться: неужели на этот раз учитель по-настоящему потерял память? Ал вздохнул, не зная плакать ему или смеяться. - Это я, - кивнул юноша. Проклятый старейшина опустил взгляд на выцветшую метку на его ладони. Теперь он был уверен в своих догадках: кто-то занял его тело, когда душа должна была рассеяться в зале Глубинной тьмы. Прошло немало времени с его собственной "смерти", но похоже, что никто не был обеспокоен внезапным изменением его личности. Скорее, то нечто, демон или злой дух, забравший себе тело заклинателя, было более симпатичным для окружающих, чем сам Шен. "Этого стоило ожидать", - Шен прикрыл глаза, то ли позабыв о новоявленном ученике, то ли нарочно игнорируя его, а Луар просто стоял рядом, позволяя учителю и возлюбленному прийти в себя.

***

Сидя у окна черного замка, Шен поднял небольшую пиалу с чаем. Карпы на ее дне выглядели почти что живыми. По крайней мере, живее, чем Проклятый старейшина. Шен сделал глоток. Остывший чай, что минуту назад казался все еще горячим, был отвратителен. Заклинатель недовольно скривил губы и отставил пиалу, не удостоив ее больше хотя бы одним взглядом. Загадочная ветвь, что цвела всего несколько дней назад, сегодня сбросила последний лист и иссохла, подобно всем растениям на пике Лотоса. Когда Шен впервые увидел эту ветку, он был шокирован: не существовало ни одного цветка, способного пережить нахождение в черном дворце. Но теперь и она мертва. Верно, Шен вернулся на свой пик. К несчастью, за время отсутствия настоящего Проклятого старейшины глава ордена стал невероятно упрямым - Шен потратил немало времени, чтобы покинуть территорию Таящегося ветра. Ему даже пришлось обнажить клинок, чтобы не стать жертвой собственного брата. Сначала заклинатель думал, будто Шиан был тем, кто заметил подмену, но позже убедился в обратном: - Только не говори, что снова потерял свои воспоминания! - кричал глава ордена. Потеря памяти. Какая хорошая отговорка для того, кто занимает чужое тело. Шен недовольно хмыкнул: нынешние заклинатели - просто кучка бесполезных дилетантов, если правда поверили в это. - Нет. Я как раз-таки вспомнил, - подыграл Проклятый старейшина. Не было смысла рассказывать правду, для него, Шена, это ничего не изменит, он просто продолжит жить так, как прежде... или вернется в залу Глубинной тьмы. Иной судьбы у Злодея быть не могло. Глава ордена замер. Он пристально посмотрел в глаза младшего брата и с горечью признал, что Шен - снова Тот самый Шен. Бессмертные мечи со звоном вернули в ножны. - Тогда ты... Понимаю, - оборвав себя на полуслове, Шиан прикрыл глаза. Его брови все еще были нахмурены, а ладонь крепко сжимала рукоять меча. Проклятый старейшина только кивнул и не стал более задерживаться на главном пике.