Актер

       Ю Ян — ответственный студент второго курса факультета графического дизайна, стоял на солнцепёке в джинсах и легком пуловере и ждал прибытия первокурсника. Эту обязанность на него спихнул парень, минуту назад сбежавший в уборную. Выбора особо не было, поэтому встречающий покатил чемодан первокурсника, желая поскорее оказаться в комнате с кондиционером, как ему на плечо легла крепкая ладонь. Обернувшись, старшекурсник вынужден был поднять голову, чтобы рассмотреть лицо окликнувшего.        — Это мой багаж. — слишком резко ответил первокурсник с ростом под два метра, что ещё больше угнетало атмосферу первой встречи.               Но Ю Ян хороший актёр, никому не удавалось увидеть его истинные чувства, пока он сам этого не позволял. Старшекурсник широко улыбнулся, предлагая свою помощь, на что получил безразличный взгляд с высоты баскетболиста. Оказалось, этот парень поступил на тот же факультет, что и Ю Ян.        «Странно, что не на спортивный», — подумал старший, провожая новенького до общежития.               У Ли Хуана в силу роста шаг был шире, но второкурсник шёл молча. Когда ему пришлось бежать за ключом от комнаты, он тоже ничего не сказал, лишь растянул губы в ещё более широкой улыбке. Даже когда его пробежка под солнцем оказалась бессмысленной, Ю Ян остался все таким же доброжелательным и отзывчивым. Потому что он был на сцене, пусть он играл для одного зрителя, ему уже не было сложно. Старшая школа научила выживанию. Хочешь спокойной жизни, не хочешь, чтобы к тебе цеплялись, - не давай повода.        Сначала Ю Ян просто избегал одноклассников и сводил общение к минимуму, а потом появилась идея получше. Нацепи маску честного, искреннего, отзывчивого паренька, пусть люди думают, что видят тебя насквозь. Пусть уверенность в собственной правоте ослепит их, а душа твоя будет сокрыта от любопытных глаз.        Так Ю Ян прожил большую часть старшей школы. Теперь улыбчивая маска сидела, как влитая, на миловидном лице, что придавало образу парня располагающий вид. Класс выбирал старостой, у учителей был любимчиком и никто не смотрел на покорёженную душу с жалостью или отвращением. Казалось, этого достаточно, но чем дольше ты прячешь истинные чувства, тем сильнее они в моменты выплеска.       Первый раз лавина чувств накрыла его дома, когда он только вернулся со школы. Благо родителей дома не было, и получилось относительно тихо пережить приступ в своей комнате. До кровати Ю Ян так и не добрался, упав на колени на пороге своей комнаты. Душу щемило от переполняющих тело чувств, и нельзя было сказать, где начинается одно чувство, а где другое. В те бесконечные моменты удушья мир для парня перестал существовать. Ему было плохо настолько, что хотелось закрыться маской от самого себя, но самообман не был его сильной стороной. Хрупкое тело трясло от рыданий и криков, которые он пытался заглушить, прикусывая запястья своих рук.       Ю Яну казалось, что прошла вечность, прежде чем сознание вернулось к нему. А затем пришёл ужас, от осознания своих поступков. На левом запястье была цепочка кровоточащих укусов. Ранки неприятно щипало, сустав отзывался тупой болью на малейшее движение. До возвращения родителей парню удалось перебинтовать руку и обдумать причину случившегося.       Мысли обрывочно формировались в уставшей голове, но общую картину выводить удавалось. Сильнее всего во время приступа ощущалось одиночество, объяснением мог служить новый образ жизни школьника, ведь никто из его «друзей» не видел настоящего Ю Яна. Они видели то, что он стремился им показать, а значит у Ю Яна, у которого случился приступ, нет друзей, они есть у улыбающегося, веселого, нормального Ю Яна, того что не доставляет проблем родителям и одноклассникам своей нетрадиционной ориентацией. Люди хотят видеть лишь то, что им выгодно, а что не выгодно отсекается за ненадобностью.       Второе, что осознал парень, была потребность выплескивать накопившиеся чувства для предотвращения подобных случаев в будущем. Ему несказанно повезло, что срыв случился дома в одиночестве, а не в школе на глазах одноклассников, но кто сказал, что это не случится в будущем. Ю Ян помнил, что из приступа его вывела именно физическая боль, током прошедшаяся от запястья по руке. Укусы были глубокие и наслаивались друг на друга, за время рыданий кровь успела залить все предплечье и скатывалась на пол, образуя алое озерцо. Руку пришлось дважды бинтовать, потому что первая тонкая перевязка почти сразу промокла насквозь. Но вместе с покидавшей тело кровью, на душе становилось легче, ощущалось какое-то… удовлетворение от собственных действий. Испугавшись своих размышлений, Ю Ян быстро отчистил разум и забыл эти мысли до второго приступа.        Второй раз парня скрутило через месяц в душе. Отец работал на планшете в гостиной, мать готовила ужин на кухне, а за шумом воды не было слышно тихого поскуливания в сжатый кулак. Ноги подкосились и лишенное поддержки тело сползло по стенке душевой. Ю Ян плотно закрыл руками рот и частично нос, пытаясь успокоить рвущуюся наружу панику. Дыхание ощущалось поверхностно и переодически казалось, что кислород переставал поступать в лёгкие, тогда трясущееся тело издавало задушевный всхлип, но сразу же затихало. Парень не мог позволить родителям обнаружить его в столь жалких обстоятельствах.       Размышления о прошлом приступе по очереди всплывали в затуманенном истерикой сознании. Ю Ян вспомнил, что именно боль от укусов вернула способность мыслить и контролировать ситуацию. На глаза попалась отцовская бритва. Трясущимися руками парень потянулся к шкафчику над раковиной, где родитель хранил запасные лезвия. Тонкие пальцы крепко сжали сверкающий тонкий металл.        «Лишь раз… Я только попробую… Просто проверю теорию» — такие мысли носились в голове Ю Яна пока холодное лезвие не рассекло тонкую кожу запястья.              Тогда все лихорадочные мысли покинули голову парня. Стены душевой перестали давить на воспалённое сознание, в теле появилась легкость, а последующие движения сделались плавными и воспринимались через пелену тумана. Когда на левом запястье красовались уже пять ровных порезов, Ю Ян остановился. Он уже не ощущал того страха перед сочащейся кровью, что одолел его в моменты первого приступа, наоборот, пришло четкое осознание ситуации, что это действенный способ загасить приступ вначале, а возможно даже так можно предотвратить постыдные проявления слабости. С этими мыслями Ю Ян покинул ванную и скрылся в комнате, чтобы надеть что-нибудь с длинными рукавами и спрятать лезвие, в будущем оно ему пригодится.        Так Ю Ян продолжал гасить свои приступы до окончания старшей школы. В его гардеробе почти полностью исчезли футболки, уступая место джемперам, пуловерам, толстовкам и рубашкам. Так как в школе был дресс код, каждодневное ношение рубашек родители приняли с небольшим энтузиазмом. Мама порадовалась ответственному поведению сына, отец же делал вид, что ничего не замечает. «Друзья» не замечали никаких перемен в настроении друга, поэтому на выпускном Ю Ян был окружён одноклассниками, возбужденно обсуждающими поступление в колледж. Он быстро принял решение, что следует продолжить обучение в другом городе и сократить время пребывания возле родителей. Хоть отношения у них и были весьма натянутые, узнай они правду о том, чем занимается их сын за закрытыми дверьми ванной, вышвырнули бы его из дома, не задумываясь.        Первый год колледжа шёл плохо, а закончился отвратительно. Нет, Ю Ян сразу очаровал своей добротой всех и каждого, будь то однокурсник или учитель. Только вот прятать свои чувства это одно, а не испытывать их уже другое. В старшей школе парень успел влюбить в себя пару одноклассников, но ни с одним отношения долго не продлились. Они видели маску, а Ю Яну нужно было просто чувствовать, что рядом есть кто-то. Просто есть, даже без поддержки или чего-то ещё, глупые попытки заполнить пустоту одиночества внутри. Все те парни были перевалочными пунктами, пока он не встретил Лин Сяна.       Нежный, скромный парень будил в сердце Ю Яна неизведанные ранее чувства. Казалось бы оно, что-то новое, такое тёплое и приятное чувство, как зовут его люди — любовь. Но это же чувство позже вспыхнуло и по отношению к Хуан Вэню. Но ведь не мог же парень влюбиться в двоих одновременно. Наверняка в Лин Сяна он влюбился, а чувство к Хуан Вэню просто ошибочное наваждение. Ю Ян успел убедить себя в правоте этого суждения, а по сему после отказа, ощутил прелести безответной любви.       В тот день он остался в общежитии один. Все соседи покинули комнату, и Ю Ян, впервые за долгое время, дал волю своим чувствам. Больше он не пытался заглушить всхлипы и стоны, он выплескивал все, что накопилось на сердце. Колотил кулаками пол и стены, все предметы летели со столов и полок шкафов, слёзы застилали глаза, обида и боль туманила рассудок.       Очнулся он уже в больнице, подключённый к капельнице. Возле кровати на стуле сидел Хуан Вэнь. Он рассказал, что пришёл отдать документы по деятельности отдела связи, но когда открыл дверь в комнате царил полный бедлам, а пройдя внутрь увидел свет в ванной, где и нашёл Ю Яна без сознания в луже крови с зажатым в ладони лезвием. Теперь поверх всех поперечных шрамов шёл один вертикальный, грубый и глубокий.       Неизвестно каким чудом, но Хуан Вэнь договорился с врачом, что лично донесет информацию о состоянии друга родителям, за что Ю Ян уже был ему безмерно благодарен. Глупо было думать, что старший не поднимет вопрос о случившемся, поэтому уже через несколько дней младший рассказал, и о старшей школе, и о приступах, и о своих чувствах, и об ориентации. Рассказывал Ю Ян быстро и только самую суть, не сильно углубляясь, но этого было достаточно, чтобы Хуан Вэнь согласился сохранить состояние друга в секрете. Первокурсник же все скорее понимал что, то чувство, что зародилось в отношении Лин Сяна и Старшекурсника не влюбленность, а дружба. Первая настоящая дружба. Когда люди увидели то, что Ю Ян долгие годы скрывал за маской. Только если в случае с Лин Сянем актёр сам сбросил маску, то Хуан Вэнь просто оказался не в то время не в том месте и увидел то, что не предназначалось для его глаз. Но оба они остались с Ю Яном, принимая его таким какой он есть.        С Ли Хуаном отношения были похожи на американские горки. Дружба, ненависть, боль, радость, симпатия, отрицание. У обоих эта была первая влюбленность. Только Ли Хуан был непорочен, а за плечами Ю Яна был горький опыт и вечное напоминание в виде двух борозд на предплечьях. Новенький с первых дней знакомства умудрялся вызывать целую гамму эмоций несвойственных старшекурснику, запускать свою крепкую руку за маску актера и изящными пальцами пиониста отыгрывать симфонию на покалеченной душе. Сколько раз образ беспечного балагура слетал с Ю Яна, а под ногами рушилась привычная, крепкая сцена не ответит никто, даже сам актёр. Душа сама раскрывалась на встречу этому молчаливому, неулыбчивому человеку и тянулась в крепкие объятия надежных рук.       Это пугало старшекурсника до той степени, когда порезы выходили из-под рук несознательно, находили один на один, переплетаясь всевозможными узорами. Новые шрамы уже вторым слоем покрывали предплечья, где не осталось и миллиметра девственной кожи. Острый металл, все чаще пробирался под толстовку, оставляя свои следы на выпирающих рёбрах. Ю Ян искал тихой спокойной жизни, а получил зависимость хуже любого наркотика и сложно сказать, что притягивало сильнее - лезвие или Ли Хуан.        События последнего визита к родственникам легли тяжелым камнем на сердце Ю Яна. Он был настолько взбешён поездкой и ужином, что сорвался на своих родителей, произнося фразы раньше, чем он мог их обдумать. Тогда актёр облажался перед двумя зрителями. Такой он разбитый, открытый, потерянный сидел на лавочке безлюдной улицы. Безысходность затопила каждую клеточку его тела. Тогда Ю Ян впервые был благодарен звонку Ли Хуана.       Это был его второй разговор по душам, после того дня в больнице с Хуан Вэнем. Ю Ян частично восстановил привычную маску беззаботности, но если мимика и жесты были лишь игрой, то каждое слово шло от души. Безмолвный крик превращался в слова, которые терпеливо выслушивал Ли Хуан. Пусть он и не был согласен с половиной, первокурсник дал выговориться старшему, потому что в тот момент четко осознал, что больше никому этот человек не может это рассказать.       Тяжело было поддержать человека, не имея возможности говорить с глаза на глаз, но ещё тяжелее было признаться в своих чувствах. Ли Хуан не был мастер ораторского искусства и дифирамбы петь не умел, но это не помешало ему донести всю искренность своих чувств. Теперь все мысли покинули вихрастую голову не из-за лезвия, а из-за чувства присутствия в жизни долгожданного человека. Хоть этот звонок и спутал чувства Ю Яна ещё сильнее, но засыпал он этой ночью со старыми бинтами и новой улыбкой на тонких губах.        Следующая их встреча произошла уже на спортивных соревнованиях. Это ж насколько нужно перенервничать, чтобы на ровном месте вылететь с дистанции и сбить человека? И как так вышло, что к пострадавшему Ю Яну тут же подлетел Ли Хуан, будто все время был рядом, ожидая своего выхода. Не успел старшекурсник прийти в себя, как его запястья уже были в крепком и одновременно нежном захвате. Светлые глаза обеспокоенно бегали от разбитых колен к кровоточащим локтям, в то время как сердце Ю Яну грозилось пробить грудную клетку. Мысленно он все же успел похвалить себя за то, что не стал сегодня бинтовать предплечья, иначе через тонкую ткань толстовки Ли Хуан бы точно их почувствовал. Хотя интуиция вопила о том, что он не такой, каким его видит Ю Ян. Первокурсник не похож ни на одного из его бывших, но иррациональный страх вновь погрузиться в пучину одиночества пресекал на корню все попытки обнажить израненную душу.       Потому, отправив Ли Хуан вместе с пострадавшей девочкой в больничное крыло, Ю Ян ожидал не встречаться с ним ещё столько же времени, но в сердцах надеялся на скорую встречу, которая не заставила себя долго ждать. Стоило старшекурснику скрыться в своей комнате, как в дверь постучали. Сказав привычное: «Открыто» — Ю Ян повернулся к источнику звука и застыл, наткнувшись взглядом на высокую фигуру, заслоняющую весь дверной проем.       Ли Хуан молча прошёл в комнату, запирая за собой дверь, поставил стул напротив хозяина комнаты и начал бережно обрабатывать разбитые коленки. «Н…не…надо» — опомнившись, пролепетал Ю Ян, но разве это упрямое создание его послушает.       Несмотря на всю силу скрытую в руках, Ли Хуан касался ран очень аккуратно, почти невесомо и склонялся ниже, чтобы подуть на обработанное место. От такой заботы Ю Ян таял, щеки загорались ярким румянцем, а в горле встал ком и зарождалось острое желание расплакаться на крепком плече, ощутить кольцо рук, что надежно спрячет от всего мира. Но все что он мог, это молча принимать неожиданную нежность, адресованную специально ему.       Из мыслей Янян вынырнул, когда чуть шершавые руки коснулись запястья с явным намерением задрать рукав толстовки. Цвет лица сразу сравнялся с белоснежной тканью кофты, а глаза в немом ужасе округлились. Не успел Ю Ян сбросить цепкий захват, как ловкие музыкальный пальцы подцепили край рукава и обнажили истерзанное предплечье. Все, на что парню хватило сил, это сдавленно вскрикнуть и, зажмурившись, втянуть голову в плечи. Сердце пропустило удар, когда тёплая ладонь пролетела над шрамами, но не коснулась ни одного. Ю Ян собрал все свои силы, чтобы поднять взгляд на притихшего парня.        Ли Хуан нахмурил брови и устремил взгляд пронзительно светлых глаз на самый длинный и глубокий вертикальный шрам. Не поднимая взгляда, он спросил: «На второй руке тоже?». В ответ Ю Ян смог лишь кивнуть. Он так боялся, как никогда до этого в жизни. Казалось, что мир сузился до единственных светлых глаз напротив, в глубине зрачков которых плескался гнев, обида и что-то похожее на отчаяние, только эта эмоция была куда сильнее.       Уже мысленно распрощавшись со всеми своими надеждами на счастливое будущее рядом с самым прекрасным мужчиной на земле, Ю Ян оказался прижат к тому самому крепкому плечу, о котором мечтал не далее чем пять минут назад, а на спине с выпирающими позвонками сомкнулись руки, укрывая парня от всего мира. Старшекурсник чувствовал, как в груди бешено колотилось сердце, и не понимал чьё оно, его или Ли Хуана.       Возле чувствительного уха послышался глубокий голос, сквозивший неприкрытым отчаянием: «Янян, не делай так больше». Старший упёрся лбом в плечо напротив и на грани слышимости ответил: «Это было давно» Ю Ян не врал, это действительно случилось почти год назад, но он не был уверен, откажи ему сегодня Ли Хуан, не случилось бы это снова.       Первокурсник сильнее сжал объятья: «Янян, перед поступлением я потерял мать, я не могу потерять ещё одного любимого человека» — парень сделал глубокий вдох, будто собирался нырять на глубину и продолжил — «Позволь мне остаться с тобой».       После этих слов Ю Ян уже не мог сдерживать бурю чувств в своей душе, его плечи затряслись от беззвучного смеха, но вскоре парень позволил себе рассмеяться высоко и истерично. Ли Хуан поражённо уставился на старшего, не понимая его реакции. Следующее, что увидел младший, были ручейки горячих слез, бегущие из бездонных карих глаз, а на искусанных губах играла искренняя широкая улыбка. Ю Ян до нельзя счастливый сказал: «А я то думал, это мне придётся тебя умолять остаться!»        Ли Хуану понадобилась секунда на обдумывание ответа, чтобы потом накрыть кровоточащие, истрескавшиеся губы своими. Чувственный поцелуй мокрый от слез, но сладкий от ожидания положил начало их совместной жизни, наполненной искренностью, а маски были отложены в дальний ящик стола, вместе с холодными лезвиями, ушедшего прошлого.