Второе мая

Козетта всегда встаёт в шесть утра, чтобы быстро перекусить, а потом начать готовить для своих господинов. Но сегодня, в этот день, она может ничего не делать. Она знает, что ей простят это только сегодня. Хотя это первый раз, когда Ниджи-сама был здесь, во дворце. В её чёртов день рождения. Козетта просыпается в час ночи только в этот день. Она смотрит в потолок и встаёт в тот самый миг, когда лучи рассветного солнца заглядываю ей в окно. Она одевает обычную одежду и идёт на кухню только поесть и все. По дороге ей не встречается ни одной души, впрочем, как и всегда в этот день. Козетта замирает перед зеркалом и смотрит, смотрит на себя, внутренне радуясь тому, что она вылитая копия отца, который погиб до её рождения. Но даже этой мысли хватило, чтобы в голове появился образ такой ненавистной матери. У Козетты подрагивают руки, кривится в презрении лицо и глаза горят ненавистью. Ей хочется вновь, как тогда, разорвать женщину, что дала ей жизнь для своих целей, но перед тем, как убить её окончательно, с наслаждением начать ломать её кости. Козетта заходит на кухню и берет только лёгкий бутерброд, а так же кружку кофе. Козетте больно, но она упрямо поджимает губы и не кричит, ведь стоит издать хоть один звук и станет только хуже. — Ах, — женщина с темными волосами и красными — безумными — глазами смотрит на маленькую девочку, что кусает губу с такой силой, что придётся накладывать швы. — Ты такая молодец, Кози-чан. Мамочка так гордится тобой… Козетта не слушает, ведь знает, что стоит ей только открыть рот и вместо «Правда, мамуль?» вырвется крик — Афина Роберт увеличила мощность тока. Козетта оставляет пустую и чистую чашку на кухне. В голове уже нет пустоты, а только ненависть и желание убивать. Козетта хмурится, когда один из новеньких вновь начал плакать. — Лучше не реви, — бросает она, когда Воля Наблюдения сообщает о приближении её матери. — Эта женщина обожает крики. Она выходит с этой женщиной, стараясь не думать о том, сколько умерло на прошлой неделе. Джерма — это такое место, где тебя не будут трогать, если ты не лезешь. Козетта здесь с одиннадцати лет и за это время никто к ней не лез, кроме Ниджи-сама, но трогать его нельзя — Джаджи-сама поставил простое условие. «Не трогай моих детей.» Козетта немного завидовала. Первое время. Потом она задумалась о том, что этим детям и правда повезло. — Кози-чан, — Афина мягко-мягко улыбается, а Козетту начинает выворачивать. — Что ты задумала, лапочка моя? — А ты так и не поняла? — саркастично спрашивает девочка, у которой руки в крови, что капает на пол. — Кози-чан, — продолжая также улыбаться, Афина встаёт со своего места и смотрит тем самым взглядом, что Козетта никогда не видела у своей матери — злым. — Лучше бы моей Воле сейчас обнаружить всех детей и работников на территории лаборатории… Козетта скалится, зная, что Воля мамы никого не найдёт. Она убила всех, кто был здесь. — Не стоит переживать, мамочка, — елейно тянет блондинка, покрывая руки Волей и не чувствуя боли от ран, только покалывание. — Ты отправился к своим работникам, а дети будут спать спокойно, зная, что все виновники их боли и страданий — мертвы. Над принцами и принцессой Джермы экспериментировали до их рождения. Над ней — с того момента, как ей исполнилось три года. Козетта усмехается, когда вспоминает то, как именно она попала в Джерму. Козетта смотрит с безразличием на двоих детей, что были немногим старше её самой. Первая, такая же девочка с необычными розовом волосами и странными бровями спиральками. Второй, мальчуган с ярко-красными волосами, цвет которых даже не вызывает раздражения, что было странно. И у него брови тоже спиральки. — Чего вам? — спрашивает она негромко, при этом её рука всё ещё была в грудной клетке одного из выживших работников той лаборатории, где главенствовала её мать. — У нас было задание найти этого и доставить его живым, — парень кривится недовольно. — Из-за тебя мы провалили свою миссию. — Не мои проблемы, — Козетта пожимает плечами и резко выдёргивает окровавленную руку из хладного трупа. — Но даже успей вы найти его раньше меня… Ваша защита не спасла бы его от смерти. Парень дёргается и хочет напасть, но Козетта, которая всегда ходит с активированной Волей Наблюдения, уже знала — ему помешает его сестра. — Ичиджи, — в голосе у голубоглазой предупреждение, что было направлено на красноволосого. — Успокойся. — Но Рэйджу!.. — Почему ты так считаешь? — теперь пристальный взгляд голубых глаз был направлен на Козетту. — Никто из таких, как он, — брезгливо посмотрев на труп учёного, отвечает Козетта. — Не прожил долго, после того, как я открыла на них охоту. Рэйджу предложила ей отправиться в Джерму. Козетта не хотела, но ей было немного плевать. Умирать она не собиралась до того момента, когда убьёт последнего рабочего из лаборатории. — Физические данные идут наравне с Рэйджу-сама, — с толикой растерянности говорит врач Джермы, а король этого Королевства чуть нахмурился. — Ничего не понимаю. У этой девочки нет никаких улучшений организма… — А вот тут вынуждена поспорить, — немного недовольно перебивает врача Козетта, привлекая внимание всех. — Продолжай, — кивает Джаджи Винсмок, а Козетта только поднимает правую руку на уровень груди, ладонью вверх — над кожей вспыхнуло синее пламя с чёрной сердцевиной. — Что это? — Не знаю, — Козетта пожимает плечами. — Афина — моя мать — никогда не говорила, что конкретно она мне колит. А физически я так сильно развилась сама. Её оставили в качестве служанки. Про её прошлое и настоящий характер знали только трое из королевской семьи — Джаджи-сама, Рэйджу и Ичиджи. Козетта прекрасно играет обычного человека, который чувствовал боль, а не лёгкое покалывание. Который наивен настолько сильно, что даже блевать тянет. Козетта блуждает по пустой Джерме и всё равно приходит к кабинету главного учёного, который в это время, только в этот день, уже сидит там и ждёт её. — Опять встала в час? — устало спрашивает он её, кивнув на кушетку, где и устраивается девушка. — Ага, — блондинка жмёт плечами стараясь унять желание убивать. — Успокоительное можно? — Опять? — с толикой возмущения спрашивает у неё врач. — Ты ведь его принимала вчера днём, когда Ниджи-сама… — Да-да, — Козетта махнула рукой, а потом оскалилась. — Меня раздражает твой вид. Хочу убить. — Ясно, — немного недовольно отзывается мужчина и протягивает ей таблетку с водой. — А теперь начнём осмотр.

***

Козетта протяжно зевает, уже зная о том, что Ниджи-сама недоволен её отсутствием. Его «голос» недовольно звучит, а так же мечется в разные стороны. Даже забавно немного. — И не жалко тебе его? На входе в это место, что было скрыто ото всех, стояла Рэйджу. Козетта может не поворачиваться, ведь слышала то, что это пришла именно она. — А должно? — блондинка отходит от окна и падает на большой и удобный диван, а Винсмок устраивается в кресле. — Вот если бы это была ты или Ичиджи… Ну, на крайний случай, Джаджи-сама. — И то верно, — Рэйджу улыбается и опускает на кофейный столик стопку листовок. — Посмотришь? Козетта вскидывает бровь, но берёт бумажки в руки и внимательно всматривается в изображения. На первой листовке был парень с широченной улыбкой и соломенной шляпе. Козетта, что никогда нормально — искренне — не могла улыбаться, даже захотелось улыбнуться так же ярко. Опустив взгляд на имя и награду, Козетта вспомнила про произошедшую два года назад войну, на которой погибли двое из команды Белоуса — Эдвард Ньюгейд и Портгас Ди Эйс. Последний умер на руках своего младшего брата, чью листовку она сейчас и рассматривала. Монки Ди Луффи. Отложив листовку этого парнишки, Козетта начала рассматривать вторую, на которой был зеленоволосый мужчина с шрамом на глазу. Слишком жуткий взгляд. Козетта прикинула, что она выглядит куда более внушительно, чем он, когда перестает сдерживать своё безумие. Ророноа Зоро. На третьей Козетта поражённо выдохнула: — Ну нихрена ж себе… Только не говори мне, что этот парень?.. — Да, — принцесса Джермы кивает, закрыв глаза. — Он третий из четверняшек… Козетта вздыхает и откидывает все остальные листовки на стол, из-за чего листы разметались по гладкой поверхности. Быстро пробежавшись по изображениям и именам пиратов, Козетта запоминает всех. Санджи. Нико Робин. Нами. Фрэнки. Согекинг. Брук. Чоппер. — Не хочешь себе листовку своего младшенького? — Козетта кивает на листовку Чёрной ноги, а Рэйджу качает головой. — Что обсуждаем? — усевшийся на спинку дивана, на котором и была Козетта, Ичиджи бегло осмотрел бумажки, что лежали на столе. — Так, я что-то не понял… А чего это вы тут рассматриваете листовки пиратов? — Неужели ты, Ичиджи, не узнал младшего брата? — деланно-удивленно спросила блондинка, откинув голову назад, этим действием устроив свою голову на бедре принца. — Не выдумывай, Козетта, — фыркает красноволосый, никак не возмущаясь на вольность со стороны вроде и обычной служанки. — Я чего так рано пришёл… Там Ниджи бушует. — А то, что мы рядом с островом, что, якобы, находится в нескольких днях пути от моего родного острова, его не волнует? Вдруг я туда отправилась праздновать? — прислушавшись к «голосам» всей Джермы, спрашивает блондинка и тут же возмущённо восклицает, когда «голос» второго принца обнаружился в её комнате: — Он, что, в моей комнате?! — Уже раза два там был, — весело отвечает Рэйджу. — И это было до того, как я пришла сюда. — Когда я направлялся сюда, — начал Ичиджи. — Он уже раз пять успел там побывать, после ухода Рэйджу. — Восемь раз… — простонала девушка, а принц быстро встал со спинки дивана и рухнул на диван, упав головой на колени девушки. — А не охренел ли ты часом? Рэйджу негромко рассмеялась, ведь уже привыкла к такому за столько лет. Ичиджи же просто усмехнулся. Козетта вздохнула, но легко улыбнулась и запустила руку в красные волосы принца. Про это место знали только они трое и Джаджи-сама. Здесь было тихо и найти дверь можно только в том случае, если есть особый браслет. — Мне нужно место, где я смогу сидеть в абсолютной тишине, — говорит Козетта, внимательно смотря на Джаджи-сама. — Зачем? — хмурится мужчина, а стоящие в стороне Ичиджи и Рэйджу непонимающе переглянулись. — В день моего рождения, — терпеливо начинает девчонка. — Афина устраивала более сильные, раза в два, пытки, а также увеличивала количество экспериментов и тренировок в несколько раз. После этого, я, в этот день, очень сильно хочу убивать и сдерживаюсь только чудом. — Найдём. Козетта привыкла к этим двоим и только они могут быть рядом с ней в её день рождения. Рэйджу воспринималась сестрой, а вот Ичиджи…тут немного запутано. — Свали в туман, — рыкнула Козетта, когда Ичиджи разлёгся на единственном диване в тайной комнате. — Ичиджи! — Не кричи, — просит красноволосый. — Кстати, а где Рэйджу? — На задание свалила с Ёнджи-сама, — ответила блондинка, продолжая сверлить принца недовольным взглядом. — Я всё спросить хочу, — Винсмок посмотрел в глаза злой девушке. — Почему ты только меня и Рэйджу по имени, без этого «-сама», зовёшь, когда мы одни? — Не знаю, — пожав плечами, говорит Козетта. — А теперь свали с дивана, Ичиджи. — Не хочу, — отвечает красноволосый. Козетта скрипнула зубами. Ей хотелось долбануть его с использованием Воли… Но тут ей в голову пришла другая идея. Усмехнувшись, блондинка быстро села на бёдра красноволосого, который шокировано смотрел на девушку. — У нас сейчас есть два варианта, — промурлыкала Козетта, упёршись руками в грудь принца Джермы. — Либо ты сваливаешь из комнаты, — тут её улыбка стала шире и она поёрзала на бёдрах Ичиджи, заставив его сглотнуть. — Либо ты остаёшься и мы проводим время совсем не детским способом… — Второе, — оскалившись, говорит Винсмок и с силой сжимает упругие бёдра девушки, точно поняв задумку Козетты по сбросу злости. После того случая это стало привычным. Их отношения были близкими, но только в этот день они могли позволить себе не вести себя так, будто они чужие люди. Только находясь в в одной комнате, один на один, они могли показать своё недовольство чем-то. Козетта сбрасывала маску мягкой, ранимой и невероятно наивной девушки, что привлекла чем-то внимание второго принца Джермы. Ичиджи начинал вести себя более свободно, как обычный, немного ехидный парень, что был недоволен вниманием младшего брата к девушке, с которой уже не первый год спит. — Ладно, — Рэйджу встала и направилась к выходу. — Пойду попрошу отца дать срочное задание Ниджи. Козетта хмыкает и в следующий миг, стоило двери закрыться за принцессой Джермы, её прижали к дивану и поцеловали. Поцелуй был страстный, жаркий и тянущийся. Козетта зарывается в его волосы руками и обвивает талию парня ногами. — И чего это ты вдруг? — выдохнула блондинка, когда красноволосый разорвал их поцелуй. — Меня бесит активность Ниджи в твою сторону, — делится Ичиджи, проводя носом по открытой тонкой шее и сжимая её ягодицы. — Я же с ним не трахаюсь, — хохотнула блондинка и быстро, слишком быстро повалила принца на диван и села ему чуть ниже живота. — Да и ему интересна милая лапочка, что никогда ничего тяжелее кухонного ножа не держала в руках. А я ведь… — Дерзкая, сильная, смелая, — начал перечислять Винсмок, выпрямившись и устроив свою голову на груди девушки. — Умеющая убивать. — Ещё скажи, что любимая, — фыркнула она и провела по волосам парня, при этом мягко и нежно улыбаясь и смотря ему в глаза с непривычным теплом, что красноволосый никогда не видел. — Возможно и любимая, — покорно соглашается он, позволяя удивлённой девушке стянуть с него очки и заглянуть в спокойные голубые глаза. Козетта сглатывает вмиг ставшую вязкой слюну и тянется за новым поцелуем.

***

— Ты перестарался, — говорит Козетта, чуть морщась из-за недовольства. — Вот захрена ты столько засосов мне оставил? — И не думай ускорять процесс схождения, — серьёзно говорит Ичиджи, проведя пальцами по обнажённой коже спины. — Я хочу, чтобы эти метки увидел Ниджи и ты должна сказать, что встретилась с любимым человеком и провела с ним ночь… — А если он меня попытается избить? — промурлыкала она, проведя ногтями по шее, оставив легкие красные полосы. — Ответить я ему не смогу… — Могу подыграть тебе, — улыбаясь, предложил парень. — Могу завтра утром спросить у тебя при нем о засосах на шее… — Сам предложил, — оскалилась она. — Ты, кстати, тогда не шутил? Насчёт любимой? — Нет, не шутил.

***

Ниджи был раздражён. Сначала новость о дне рождения интересующей его служанки-поварихи. Он и правда был удивлён, но больше зол тем, что она взяла себе выходной и свалила праздновать. А потом Рэйджу сообщила о том, что отец даёт ему задание и вернётся он только к утру следующего дня. Он был раздражён именно тем фактом, что за всё время работы Козетты на их кухне, он ни разу не был в королевстве. Отец будто всегда специально отправлял его на задания именно за день до второго мая и в продолжительности в несколько дней. Да он даже не знал когда был день рождения у Козетты! — Неужели, она тебе нравится? — спрашивает его Рэйджу, когда они отплыли от их замка. — С чего такие мысли? — Неважно, — качает головой его сестра. — Просто пойми — шанса у тебя нет. — Что? Он смотрит на сестру, с непониманием. Она улыбается привычной мягкой улыбкой, но в глазах у неё толика сочувствия. — У неё есть возлюбленный. После этой фразы ему показалось, что все звуки резко исчезли. А в голове всплыли воспоминания первой встречи с ней. — Чего ещё желают принцы и принцесса? — девочка легонько склонила голову, готовая записывать заказ. — Ты еще кто? — недовольно спрашивает Ёнджи, а Ниджи внимательно рассматривал светловолосую, кареглазую, с немного противными веснушками. — Меня зовут Козетта, — она мягко улыбнулась. — С недавнего времени работаю на кухне. Ниджи бесила внешность и манера поведения этой девчонки. Но она его чем-то все же зацепила. Он, никогда не общавшийся с обычными девочками, не знал, как ему выразить свою заинтересованность в ней. Вот он и начал задирать её. Так летели годы и вот сейчас он узнаёт, что у Козетты есть уже любимый человек и это было… Неприятно.

***

— Козетта, — обращается Ичиджи к поварихе, что поставила перед ним блюдо с едой. — Как отпраздновала свой день рождения? — Хорошо, — мягко улыбается она, игнорируя тёмную ауру, что кружила вокруг второго принца. — Это и видно, — Рэйджу сделала глоток кофе и ехидно посмотрела на Ичиджи. — Видимо, твой молодой человек не скупился на засосы… Козетта вспыхивает так ярко, что от неё можно было спокойно прикурить. Повариха прячет лицо в ладошках, что тоже порозовели, и пытается выдавить из себя что-то, но не выходит. И никто, кроме Рэйджу и Ичиджи, не знал, что этим жестом Козетта скрывала свою яркую улыбку. Ниджи кривится и подумывает о том, чтобы отправить блондинку в лазарет на пару дней, но в последний момент передумывает, ведь у неё был день рождения. Ичиджи уходит самым первым, после Козетты, при этом самодовольно улыбаясь и сжимая в руке маленькую бумажку с запиской: «Через пятнадцать минут жду тебя в нашей комнате.»