Веревочка

Кондотьер открыл глаза и был ослеплен лучом яркого, теплого, весеннего солнца. Похмелье дало о себе знать. Голова гудела, тошнота подступала к горлу, хотелось кричать из-за адской головной боли, но тихо, чтобы не усукаблять. С огромным трудом он перевернулся набок и прикрыл лицо руками. -Вчера что-то было. Веселье и кутеж. Он вспомнил, как в голову пришла гениальная мысль направиться в таверну и опрокинуть пару кружек пива. -Там явно было не две кружки! А двадцать, если судить по головной боли. Кружки и правда было не две. Они даже не успели допить по первой за старые времена, как начались перепалки. В городе Кондотьера не любили. Он мало кому нравился. Мерзкий тип, отвратительный характер, любую ситуацию сводит на “я порешаю тебя, тебя и тебя, и все, что ты любишь”, но сообщал он это всегда спокойным тоном, от которого бежали мурашки по спине. Разоренный Чародей, которого Кондотьер лишил жилья день назад, сразу же после того, как он был ограблен Вором, теперь только и мог найти утешение в хмельном и медовом. Но лицо человека, нет не человека, а исчадия ада, врага! появившегося на горизонте разбудили в нем ярость, гнев и слабоумие (что было очевидно. В здравом уме к Кондотьеру никто не лезет). Чародей еле добрел до стола, где Кондотьер спокойно пил пиво. Тот уже начал подозревать неладное. Хладнокровный, как всегда, он лишь поставил медленно кружку и посмотрел на Чародея. -Тыыы...- произнес едва понятно Чародей, тыкая в Кондотьера кривым пальцем. — Это все ты! И твои дружки. А где они сейчас? А нет их. Без них ты не такой уж храбрый, да? ДА? -Я бы не советовал тебе, дружок, что-либо говорить сейчас. - спокойно, с ухмылкой отвечал Кондотьер. - Тише, а то еще подумаю, что ты против нашего любимого и уважаемого короля и его верных людей строишь козни... -А что ты мне сделаешь? - скривил лицо Чародей так, чем был похож на облысевшую старую макаку. - Ты уже ничего не можешь. У меня ничего нет. - Добавил он и похлопал по карманам. -Голова еще на месте. Отойди или до конца вечера окажешься в темнице, а завтра утром на плахе. Раньше бы Маг от подобных заявлений замолчал, поторопился домой, но у него не было ни дома, ни гроша, а выпивка еще и последние здравые мысли отбила. Дааааа. In vino veritas. А дальше что? Кажется.... Проклятый Чародей. А дальше Чародей достал из кармана пузырек с фиолетовым нечто внутри и бросил его на пол. Пузырек разбился, а содержимым оказался неизвестного происхождения густой газ. Кондотьер начал задыхаться. Ничего нельзя было увидеть из-за слез на глазах и густого смога. Он пытался опереться о стол, встать, но упал. Люди начали выбегать из таверны. Бедный трактирщик не знал куда деться. Остаться в родном сердцу месте или как “крысы бежать с корабля”. Все же инстинкты взяли вверх. В добавок, его тешила мысль, что, как капитан, он покинул корабль последний. Или ему так казалось. Последними вышли два человека. Точнее говоря, один выходил, а второй почти свисал тряпочной куклой на шее первого. - Помо...гите -еле выдавливал из себя первый. - то был известный всем добряк Зодчий. - Помогите, он может умереть. Люди не подходили по нескольким причинам. Две из них точно можно назвать. Во-первых, умирал Кондотьер. Ну умирал, пусть себе и умирал спокойно. Без него то и лучше. Во-вторых, обоих мужчин все еще окутывал фиолетовый ядовитый смог. Зодчий поднял зеленые большие глаза на толпу, но никто не шевелился. Даже и не думал. “Нужно делать искусственное дыхание”. Он одним движением снял с руки веревочку, которая всегда там была, и подвязал длинные золотистые волосы ей,чтобы не мешали. Он расположил Кондотьера на спину на земле, раскрыл узкие, но широкие губы и готов был делать непрямой массаж сердца. Руки лежали на мускулистой груди. Зодчий приподнялся над грудью, разогнул руки и на секунду посмотрел на лицо умирающего. Оно было тощим, полумертвым, бледным. Зодчему стало жалко беднягу. Он нажал ладонями на грудь, потом еще раз, и еще …После сделал глубокий вдох (полный любви... к жизни), зажал острый нос почти мертвецу, и, плотно прижался губами ко рту Кондотьера, выдохнул. Он повторял снова и снова, пока Кондотьер не начал дышать сам. Он открыл стальные глаза, начал судорожно кашлять, с периодичностью задыхаясь. Он был жив! Зодчий спокойно присел на холодную дорогу, кашляя, но уже легче. Люди начали расходиться. И быстро. Тоже по двум причинам. Змей Кондотьер жив. И он может начать охоту на тех, кто дал с радостью ему бы умереть. Кондотьер лежал на спине, раскинув руки, закрыв глаза. Зодчий все сидел рядом над ним и медитировал. -Зачем ты меня спас? -А ты бы не сделал тоже самое ради меня? -Нет. -Жаль. -Так ты у нас добряк? Дядя-спаситель? -Можешь и так считать. - улыбка скользнула по лицу Зодчего. Через несколько секунд он рассмеялся. -Что смешного? - позабыл о спокойствии Кондотьер и уже с огромным нескрываемым интересом смотрел на Зодчего. -Я вспомнил нашу первую встречу. Ну там. В лесу. Дерево упало перед тобой, лошадь скинула тебя с седла. Я проезжал тогда неподалеку и видел все. Что в первую встречу тебя побежал спасать, что сейчас. -Нашелся мне. - буркнул Кондотьер и резко положил белобрысую грязную голову обратно, не подумав о последствиях. - Все Чародей. Точно завтра его ждет встреча с Палачом. -Злой ты. - сказал Зодчий, поднимаясь. - Вставай, провожу тебя до дома. -Не нужно мне ничего от тебя. Но увидев зеленые глаза понял, нужно. Он принял руку своего спасителя. Тот проводил его до дома. Всеми уговорами и клятвами вести себя прилично довел его до постели, уложил и даже, как показалось Кондотьеру, нежно погладил по голове. Его еще никто так не гладил. Может кто-то и был в прошлой жизни, но не сейчас. Сейчас он уже ничего не знал. Он крепко спал. Проклятый Чародей. Проклятый Зодчий. Проклятый я! Ну что меня повело вчера в таверну. Судьба- была молниеносная мысль. Нет. Он попытался отмахнуться от вех этих мыслей о любви Хрень собачья И правда, хрень. Но только, когда Кондотьер сел на постель, увидел на руке веревочку. Ту самую. Поверьте, собачья хрень не заставляет человека улыбаться, как будто он слабоумный, при виде обычной веревочки, которой подвязывают волосы.