***
Он лежит на влажной и так удивительно пахнущей траве, которая щекотала его ноги, сложив руки на груди, и слушает ломкий и будто звенящий голос Тайлера. Его внимание привлекал даже шум листвы, который он так любил и наслаждался им каждый раз, когда слышал. — Когда ты плаваешь в воде, ты чувствуешь прохладную, расслабляющая влажность. Когда ты пьешь её, она свежая. Именно таким по ощущениям будет синий цвет. Небольшой объем воды будет иметь очень светлый голубой оттенок, почти прозрачный, бесцветный, а большие объемы воды, как реки и океаны, будут насыщенного синего цвета. Знаешь, я думаю, что синий пахнет апельсином, но его оттенков, как и у каждого цвета, просто бесчисленное количество, и с каждый из них ты можешь иметь разный ассоциации. Голубой ощущается как отдохновение, как полуденное небо, такое всеобъемлющее и просторное, как просвечивающиеся у тебя на руках вены. Тайлер привстает на локтях, и Джош снова слышит щелчок камеры прямо у себя над ухом, тут же поворачивая голову в сторону исходящего звука. — Что ты делаешь? — Фотографирую. Знаешь, это как… как будто ты поймал момент, застрявший во времени, который никогда не изменится. Он уже прошел и никогда не повторится и не вернется, а единственное, что у тебя осталось — воспоминания. Когда ты фотографируешь, это может напомнить тебе о твоем прошлом потом, как и песня, запавшая в душу, или запах цветов, который так стойко вызывает у тебя в мыслях картинку лета с незабываемыми событиями. — Мне кажется, это прекрасно, — Джош тоже садится, скрещивая ноги, и вдыхает столько воздуха, сколько только может, ощущая прохладу осеннего дня, в котором еще чувствуются летняя роса и теплые дожди. Тайлер не отвечает, лишь молчаливо соглашается, и берёт руку Дана, который слышит звонкий смех Джозефа, и его лицо снова выражает недоумение, в свои. — Вся твоя одежда и руки окрашиваются в зеленый, когда лежишь в траве. А твои руки… они теплые и мягкие, будто уютный плед, который защищает от сурового зимнего холода. Это бежевый цвет — нежный, благородный. Он пахнет как цветы франжипани, растущие в теплых странах, с капелькой меда и фрезии, аромат немного кремовый. Знаешь, как нагретый песок на пустом пляже, как восточные специи. — После знакомства с Тайлером, Джошу нравится думать о том, как выглядит человек по его голосу и запаху, и это то, чем он занимается, когда выходит на улицу и спрашивает у кого-то, где можно найти пешеходный переход, или общается с продавцом, покупая яблоки. — Яблоки… Зеленые — они кислые и твердые, но в тоже время ты ощущаешь их свежесть на языке, как после короткого весеннего дождя. А вот сладкие, сочные и мягкие — обычно красные, с разводами желтого. Красный — это цвет страсти и злости, гнева и осенних листьев. Смущение, горечь и жара, которую ты чувствуешь на своих щеках — красная. — Знаешь, — Тайлер выпускает руку Джоша из своих и резко вскакивает, будто что-то пришло ему в голову, о чем Дан может судить только по шорохам и стуку подошвы рядом с собой. — Теперь я хочу яблочный пирог. Он помогает Джош встать и ведет его за собой на запах теплых яблочных пирогов с корицей, доносящийся из небольшого кафе звука звенящих медных ложек.***
Он сидит, или как ему кажется — буквально утопает, в мягком кресле в квартире Тайлера, куда он его пустил после того, как Джош большими усилиями позвонил ему прохладной ночью и сказал, что хозяйка квартиры, которую он снимал, выгнала его за неуплату. Дан слушает звуки улицы из открытого настежь окна и вдыхает запах масленных красок, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, когда Джозеф ему что-то говорит. — Крылья ангелов пахнут сигаретным дымом, — он выпускает этот самый дым, открывая рот и Дан из другого конца комнаты чувствует слабоватый табачный запах. Тайлер сидит на твердом табурете, держа сигарету в зубах и выдавливает на свою деревянную палитру огромное количество разных и ярких оттенков, ведь он не представляет сколько их надо использовать, чтобы передать всего Джоша с его эмоциями, вечно мило непонимающим чего-то выражением лица и светлой улыбкой. Делает мазок за мазком и в конце дорисовывает еле видные, дымчатые крылья, ведь Дан стал для него ангелом. Он закрывает изможденные и сжатые тюбики с краской, из которых он выдавливает последние капли, и, оставляя кисти лежать прямо на столе рядом с холстом, подходит к слышащему шаги и поворачивающему голову в сторону, откуда они доносились, Джошу. Грязными, во всех тех цветах, которые он так неутомимо наносил на белый холст, чтобы заполнить его пустоту, и которые кое-где даже смешались между собой, пальцами он притрагивается к щекам Дана и подносит свое лицо настолько близко к его, что, он уверен, Джош может чувствовать его теплое дыхание. Тайлер целует его нежно, чтобы не спугнуть, будто осторожно ходящего по земле птенца, и недолго, отстраняясь уже через полминуты. На щеках Дана остаются разноцветные, такие же как и он сам, отпечатки пальцев и размазанные пятна краски, а на губах — привкус табака из сигарет, которые курил Джозеф.***
— А давай покрасим твои волосы? — Тайлер лежал на кровати в своей просторной квартире, свесив голову, пока ветер трепетал его волосы и воротник футболки. — Покрасим? — он уверен, что если бы глаза Джоша могли сейчас что-то выражать, то это было бы недоумение. — Ага, поменяем их цвет, — Джозеф задумался, — например… — он встал, начиная ходить по комнате и рассматривать тюбики с разными красками, перебирая их в руках, — желтый. Желтый пахнет кленовым сиропом. Солнечные лучи пробивались сквозь прозрачные занавески, падая на руки Джоша, лежащие на кровати. — Желтый светлый, яркий и теплый, как солнце, которое ты сейчас чувствуешь на своей коже. Желтый — цвет полевых цветов, раннего заката летом и чёрного чая с лимоном. Джош любит чай, который делал для него Тайлер в своей маленькой кухне, в которой Дан научился ориентироваться за неделю после пары неудачных попыток приземлиться на его деревянные стулья. Джозеф сказал что они коричневые и с разводами, что наверняка пахнут корицей, свеже скошенной травой, влажной древесиной и спелыми ягодами. Дан вытянул руку к окну поворачивая её, чтобы чувствовать больше. Весь его мир построен на чувствах, и он так благодарен Джозефу, который показывает ему свой мир, открывает для него прекрасные звезды на темном небе над ветхими многоэтажками, сиреневый закат из маленького окна в белой раме, зелёную и сочную траву, в которой так приятно лежать, когда она щекочет твои руки и голые коленки. Тайлер сказал, что зелёный ощущается как жизнь, пока он притрагивался к мягкой и немного шершавой листве деревьев и влажной траве. С тех пор это его любимый цвет. Джозеф берёт его за руку и кладет её на свои волосы, пока Джош перебирает их худыми пальцами, чувствуя какие они мягкие. — Чувствуешь? Я специально выбрал для них ягодный шампунь. Дан вспоминает шершавость, ощущаемую на пальцах, когда он притрагивался к деревьям в лесу и как ступал по хрустящим и крошащимся листьям, которые лежали на земле. Они больше не живые, но Тайлер также объяснил ему, что эти листья, в отличии от зелёных, гладких и гибких, будто отдают свою жизнь для того, чтобы из земли, где они перегнивают, выросли новые цветы, кусты или деревья. Джош думает, что коричневый приятный. Мягкие волосы, неровности на деревянных стульях, приглушенный свет, когда еще не совсем темно, но и солнце перестало светить на небе так ярко. Он не может точно представить себе как выглядит этот и любой другой цвет, но считает их удивительными. Раньше Дан отдал бы все за то, чтобы наконец то увидеть этот мир, но сейчас он думает, что Джозеф показывает ему его намного лучше, чем глаза бы смогли. Он включил Джошу тихую и медленную музыку, которая показалась ему волшебной и величественной, но он бы не сказал, что она торжественная. Тайлер дал ему прочувствовать цвет со всех сторон, и он абсолютно не уверен, что настолько восхищался бы им, если бы видел каждый день, но точно знает, что считал бы возможность видеть цвета казалась бы ему чем-то обыденным, таким, что есть везде. Но сейчас же, он лишь прикрывает глаза, немного щурясь от яркого света, ведь он все еще может различать день с его желтым теплом и ночь с ее белой призрачной прохладоЙ и тысячами звезд на темном небе. — Что такое звезды? Тайлер садит его на подоконник, и Джош уверен, что чувствует легкий ветерок у себя на щеках и волосах. Джозеф сказал, что он умещает в себе целую гамму цветов: когда почти незаметно и приятно дует, то похож на нежный и сладкий светло сиреневый, но вот когда он превращается в ураган, сносящий всё на своем пути, то он темно фиолетовый, приближенный к черному и темно серому с оттенками синего, и Дан вдыхал влажный воздух после дождя, чтобы прочувствовать его. — Чем дольше смотришь, тем больше их замечаешь. Ощущение, будто они пульсирующе мигают, так мягко, так далеко. Но некоторые кажутся буквально на одном уровне со мной, буквально лежащими на земле, и это немного жестоко в моём понимании, но безумно красиво. Космически. Звёзды не нужно романтизировать, они и есть романтика и искусство в чистом виде. У людей под носом, а точней над ним, целая сокровищница, забитая до отвала, и её нет нужды искать, достаточно просто посмотреть. Это так глубоко, что мой взгляд тонет, и моё тело хочет утонуть тоже. И воздух, не острый, а нежный и прохладный, не даёт шанса остаться в реальности, он уносит меня в сознание, и я снова не хочу возвращаться, и это немножко грустно. Знаешь, Джош, мне так жаль, что ты не можешь увидеть все это, ведь оно прекрасно и по-настоящему захватывает дух. — Нет, почему, — он поворачивает свою голову и слабо улыбается, показывая ямочки на щеках. — мне нравится представлять всё по-своему, именно так, как ты описываешь всё, о чем я и близко не мог подумать. И я так благодарен тебе за это, моя жизнь вдруг обрела красоту, намного большую, чем у всех, кто от рождения каждое мгновение видит мир. Он спускается с подоконника, на ощупь пробираясь к кровати, пахнущей Джозефом с его ягодными волосами и цветочными губами, и оборачивается, облокачиваясь на стенку. — Спокойной ночи, Тайлер.***
Джош стучится в белую высокую дверь, еле поднявшись по ступенькам на третий этаж подъезда, где находилась комната Джозефа. У него на руках лежит теплый и пушистый рыжий котенок, которого он нашел на улице, пока шел к Тайлеру вместе с купленными яблочными пирогами, которые он так любил. Он всего лишь шел на слабое и жалобное мяуканье после того, как добрая пожилая женщина помогла ему перейти дорогу. Джош наконец понял, что со слепотой он не только потерял зрение, но и обрел что-то по-настоящему прекрасное — способность воспринимать мир по-другому, и это что-то действительно новое. Пока он обживался в этом мире, стукаясь о мебель, он постепенно начал слышать не только конкретные звуки — например, звук от падения стула — но и само пространство вокруг себя. Протянув руку, он уже знает, что справа найдёт стену. Он чувствуете запах еды на улице напротив. Он даже можете различить в нём отдельные тона. Он чувствует лёгкий ветерок на своём лице: он подсказывает ему, в каком пространстве он находится и куда ему нужно идти. Хоть он и не видит лиц людей, он чувствует все оттенки радости, скуки и тоски в их голосах. Он понимает всё, о чём они говорят, за исключением отдельных выражений — таких как «красное платье» и «красивый пейзаж»; их он понимал не до конца, пока Тайлер не показал ему их через то, что Джош мог слышать или чувствовать. Джозеф приоткрыл дверь, видя шерстяной комочек на руках у Дана. Когда-то он сказал ему, что оранжевый — цвет корицы. Он впускает желтоволосого, полностью открывая двери настежь и отходя от прохода. — Хочешь послушать мою песню? Джош лишь тихо кивает, слыша, как Тайлер садится за пианино, об которое Дан не раз больно стукался бедром. The young boy wants to move ahead [Юнец хочет двигаться вперед, ] And the old man sings 'rewind'. [А старик поет: «Перемотай назад!».] The old man sits all by himself [Старик сидит наедине с собой] And thinks of better years [И думает о лучших годах, ] When he used to believe in stars [Когда он верил в звезды] And would dream away his fears. [И мечты уносили его страхи прочь.] The young boy moves so fast, he [Юнец так торопится, что он] Doesn't see the stars above, [Не замечает звёзд над головой, ] And all his dreams are crushed by old man [И все его мечты сокрушены стариком, ] Who didn't dream enough. [Который недостаточно много мечтал.] Джош вслушивается в его голос, который казался ему самым красивым, который он когда-либо слушал, но больше всего его волнует другое - слова, которые этот голос поет, и он прекрасно понимает, что это именно то, о чем оба они думали, когда впервые встретились среди суеты центральных улиц.***
— Тайлер, а какого ты цвета? — Я? — он никогда не думал об этом. Восхищается разнообразием оттенков и подходящим каждому запахом и ощущением, стойкой картинкой в его мыслях, ни разу не ассоциировав себя с хотя бы одним из них. Дает точное определение каждому привлекшему его внимание человеку, ни разу не глянув на себя в зеркало, чувствуя то, что подошло бы ему. — Да. Джозеф молчит. Он, как пишущий истории миллионов персонажей, затерявшийся в этом обилии и не имеющий своей истории. Как играющий в театре, меняющий костюмы и прическу, грим и маску, но потерявший свое лицо. — Я думаю, что ты — смешение всех прекрасных цветов и их оттенков мира, — продолжает Джош, не услышав ответа, — смешение зеленой жизни и красной страсти, желтого огня и счастья и голубой прохлады. Ты удивителен, Тайлер. И я благодарен тебе за то, что ты буквально привнес краски в мою жизнь. Он ненадолго замолчал, слабо улыбаясь и будто вспоминая кое-что еще. — И… Я люблю тебя.