***
Над костром долго колдовали, так как он не хотел разгораться на заснеженном месте, но всё-таки победило человеческое упорство и пламя, схватившись за поленья, начало мерно потрескивать. В первую очередь всегда готовили чай. Огромную кастрюлю с приделанным вручную крантиком подвесили над костром. Народ начал подтягиваться ближе к огню, все уже порядком подмёрзли. Младшая группа дурачилась поодаль, кидаясь друг в друга снежками, а иногда и просто сваливая друг друга в сугроб. Тренеры уже не несли за нас полный объём ответственности, а потому все, кроме Анны Александровны расслабленно сидели на скамьях и негромко переговаривались. Старшие группы собрались кучками и тоже о чём-то болтали. Ден сидел рядом со своей девушкой, Викой. — Кир, тебе конкурное седло в понедельник не нужно же? — Вика очень тихо спросила, я даже не сразу понял, что она хочет от меня. — Нет, конечно, бери, если тебе нужно. — Смотри мне, так ведь и сбежишь в конкурную группу от нас, — прижимая крепче к себе девушку, сказал Ден. — Ага, прям сбежишь от вас. — Да кто ж тебя знает, я же волнуюсь. — Не нервничай, Каролина её сбросит пару раз, и тогда Вика сразу решит, что она лучше на родной выездке останется, — я постарался максимально небрежно вбросить фразу. — Вот! Слушай Кира, он умный! — с улыбкой сказала Вика. — Нафиг тебе это всё вообще сдалось? — Я хочу попробовать. — Эй, Кир, можешь помочь? — я обернулся, это кричал наш тренер. — Да, конечно, — я поднялся и подошёл к тренеру. — Я хотел посоветоваться с тобой, — сказал он, направляясь в конюшню, — Алексеичу предложили выкупить лошадей. Говорят страдальцы там те ещё. Лошади злые, недоломанные. Продавцы позиционировали их как возможность потренироваться детям на сложных лошадях. Это, конечно, ясно, что им нужно хоть под каким-то предлогом продать лошадей, но я так думаю, что Софи могла бы позаниматься с ними. Как думаешь, она согласится? — Не знаю. Возможно. Поговорите с ней. — А ты не мог бы её попросить об этом? — Мы поругались, — я не хотел продолжать этот разговор. — Ааа. Вот как. Неужели... Печально... Ну, не переживай... — Я не переживаю. А вообще, ей давно пора менять Дикарку на что-то стоящее. — Что ж, ну тогда я сам с ней об этом поговорю. — Удачи. Как же. Самому-то страшно с дикими работать. А предлагают наверняка дрова, из которых ничего путного не выйдет в любом случае. Он так уже не раз делал — предлагал Софи, она неделю страдала, потом говорила, ну их к чёрту, а он наблюдал за работой и продолжал её дело. Кого-то из этих лошадей уже давно продали, кого-то оставили. Но суть не меняется. Конвейерная работа. Я вернулся переполненный злобой, едва сдерживая желание позвонить Софи сейчас же и предупредить её ни в коем случае не соглашаться. Даже если там фризские чистокровки. Или ахалтекинцы. Или ганноверы. — Что ему надо? — Ден лез везде. Буквально везде. — Хренью страдает. Как всегда. — А, ну, ничего нового. Чай был уже готов и импровизированный самовар возвышался над всеми, опираясь пузом на не менее импровизированный стол, собранный в незапамятные времена из оставшихся после строительства досок. Из крантика кипяток разливали по чашкам и вручали в руки всем подходящим ближе. Я сходил за чашкой чая и вернулся к костру. От костра уже шёл запах шашлыка — неотъемлемой части субботы. — Кир, ну ты чего? — Вика обеспокоенно косилась на меня. Неужели у меня всё на лице написанно? — Ничего, — резко ответил я. — Знаете, я, пожалуй, пойду. — Серьёзно? — Да. Настроения нет с вами здесь высиживать допоздна сегодня. До понедельника. — Может посидишь ещё? Но я уже не обратил внимания. Оставив кружку, я ушёл, забрал из раздевалки свои вещи и, пройдя мимо Цыпы и дружески щёлкнув ему пару раз по носу, я, наконец, направился домой. По дороге я не выдержал и всё-таки позвонил Софи. Долго перебирал слова, которые скажу ей, хотел извиниться, причём извиниться так, чтобы она поняла меня. Но она не ответила. Неужели я настолько её обидел?! Недолго думая, я отправил ей сообщение: "Софи прости меня я придурок. Перезвони когда сможешь говорить". Но и на сообщение она не ответила. Паршиво.Глава3. Кир
3 марта 2020 г. в 05:18
Когда она ушла, до меня наконец дошёл смысл произошедшего. Мы поссорились. Из-за меня она первый раз в жизни кричала. В гневе кричала.
Я стоял и не знал что мне делать. Знал одно — я виноват перед Софи. В том, что обидел её лучшие чувства — не просто так же мы уже десять лет с ней дружим. И в том, что не объяснил до конца ей свою точку зрения. Ещё раз проанализировав её слова, до меня дошло, что она теперь ещё и считает меня предателем, так как всё, что она услышала от меня, — это то, что она меня тянет за собой в своих авантюрах. Хоть фактически это и правда, однако, это далеко не основная причина, почему я завёл с ней этот разговор. Помимо того, что она абстрагируется от преподавателей и тренеров, она не общается ни с кем из сверстников. Кроме меня конечно. И именно это мне кажется её единственным изъяном. Ребята и со мной не особо охотно общаются из-за того, что я её друг. А она всё никак не хочет понять, что многое теряет, когда отказывается от дружбы с другими ребятами.
Что ж, с этим предстоит разбираться потом, а сейчас у меня вообще-то ещё достаточно дел.
— Убежала твоя Джульетта? — с беззлобной улыбкой спросил подошедший Ден.
— Я надеюсь ты помнишь, что мы с ней только друзья? — вместо ответа уточнил я.
— Как, скажи мне, не помнить то, что лучшая девчонка у нас на конюшне свободна и даже, можно сказать, одинока, — да, над темой наших с Софи отношений он очень любил подшутить.
— В таком случае ты должен помнить почему она, как ты выразился, одинока...
— Потому что, Кир, ты лох, — Ден искренне рассмеялся собственному умозаключению. — Да ладно тебе, не кипятись. Я не думаю, что у вас там всё капитально нарушилось.
Если я скажу, что мы просто друзья и ничего более, то сильно вам совру. София —очень привлекательная, а потому не думать о ней, как о девушке, не представляется возможным. Однако я ей был совершенно не интересен как парень. Мало того, ей никто не был интересен как парень. Она настолько самозабвенно занималась лошадьми и учёбой, что, как мне кажется, у неё даже времени подумать об этом не было. Но я терпеливый.
— Эй. Ты останешься на костёр то? Или за Софи помчишься? — Ден вывел меня из размышлений своей болтовнёй.
— Да, конечно.
Я пошёл в конюшню к Цыпе. Субботы назывались у нас ленивыми днями, так как помимо минимального собрать-откатать-разобрать не было абсолютно ничего. Иногда, конечно, мы с Софией устраивали тренировку после прогулки по лесу, но и это было небольшой долей из всех наших обычных обязанностей. Так что делать было нечего и оставалось лишь почесать морду моего друга. Вокруг царил хаос — несмотря на то, что юные коневоды тщательно соблюдали закон тишины на конюшне — орать было категорически запрещено не только тренерами, но и здравым смыслом, ибо животные пугались резких звуков. Все куда-то бегали, таскали амуницию, чистили лошадей, переговаривались. Обычно это терпимо, но исключительно по субботам нас только учеников 60 одновременно. И пятеро преподавателей. Для конюшни это очень много.
— Кир, а Софи уже ушла? — спросила почти подбежавшая девочка из младшей группы. Кажется это была Лиза.
— Да, — чуть резковато ответил я. Не знает, что Софи уже ушла, как же.
— Я просто хотела у неё спросить...
— Вот у неё и спросишь, — дети. Всё ещё верят, что у них получится приручить Софи и ею пользоваться.