Мне нужен развод

Самое ужасное в расставании – это тупое осознание того, насколько ты одинока. Мегги чувствует, как медленно ею овладевает ужас от осознания того, что ей некому позвонить и сказать: "Он снова сделал это". Как тогда, семь лет назад, некому было остановить ее и крикнуть в лицо "Опомнись! Люди не меняются!" – так и сейчас. В доме тихо. Так тихо, что ей кажется, будто эта тишина звенит. Мегги рано вышла замуж, рано родила и сосредоточилась на семье. Пока ее подружки из колледжа наслаждались жизнью, поступая в университеты или начиная строить карьеру, по вечерам собираясь в барах, она нянчила Одри и готовила ужины любимому мужу. Подружки сначала приезжали к ней, поддерживали ее. Но она постепенно растворялась в семье, не видя в этом ничего плохого, и все сократилось до звонков по праздникам. - Как ты? Как дети, муж? - Все хорошо. Одри пошла в садик. Марти повысили на службе. А ты как? - О, меня тоже повысили! Я постоянно в разъездах, поэтому с Томом мы расстались. - Сочувствую. - Не стоит! Это все равно произошло бы рано или поздно. Мегги клала трубку и не признавалась, что завидует. Не позволяла себе думать, что тогда, ослепленная молодостью и первыми серьезными отношениями, сделала неправильный выбор. Она любила Одри, любила Мейси, но чувствовала что-то неправильное в своей жизни. Как будто она проходит впустую, утекает сквозь пальцы. Идеальная образцовая жизнь. Такая пустая и бессмысленная. За которую она отчаянно вцепилась и отказывалась выпускать. Мегги хотелось верить и надеяться, что в этот раз будет по-другому. Что-то изменится, возможно, неуловимо. Но в глубине души она прекрасно понимала, что обманывает себя. У Мегги ночное дежурство, она пьет кофе и пытается не заплакать. В отделении тихо, конечно, но все равно слезам не место на работе. А где им вообще место? Дом кажется таким чужим. Девочки уже подросли: глупо думать, что они ничего не заметят. Ничего не поймут. Мегги вспоминает, как несколько часов назад Одри и Мейси вышли из комнаты, отказываясь разговаривать с отцом. Почему никто не остановил ее в девяносто пятом? Почему она вернулась? Ради детей, которым, как оказалось, это не было нужно? И что ей делать сейчас? - Если хочешь, можешь пока поспать. Мегги поднимает голову, глядя, как напротив нее со вздохом усаживается ее напарница. Нэнси – темнокожая женщина на десяток лет старше ее. У нее четверо взрослых детей, живущих в других штатах. Нэнси развелась, когда муж в наркотическом угаре избил ее старшего сына, и сбежала в Луизиану от его преследований. Она выбила ордер, который запрещал ему к ним приближаться, и усадила его в тюрьму, когда тот его нарушил. Мегги узнала об этом недавно совершенно случайно и подумала – почему я не услышала об этом тогда? Нэнси казалась ей сильной суровой женщиной, но это только если все знать. Она хорошо делает свою работу и много молчит. У нее усталые глаза, но это ночное дежурство – здесь у всех такие. - Вряд ли я смогу уснуть после трех кружек кофе. Нэнси неопределенно пожала плечами. - Как хочешь, - затем немного помолчав, посмотрела в лицо Мегги. – Что-то случилось? Мегги хмыкнула. - По мне так заметно? - Мег, у тебя все на лице написано. Вот так ее с легкостью читает ее новая напарница, но собственный муж не видит. Она работает с Нэнси пару месяцев. С Марти они женаты семнадцать лет. Осознание отдает горечью. Мегги кривит губы. - Мой муж… изменил мне. Семь лет назад. Я хотела уйти от него, но решила остаться. Ради детей, - она заламывает руки и говорит медленно, потому что открываться (выносить сор из избы) перед малознакомым человеком очень тяжело. По правде говоря, она сама не знает, почему говорит это. – Я совершила ошибку. Ничего не стало лучше. Стало хуже, - она вздохнула. – Сегодня я узнала, что он мне снова изменяет. Не знаю, что мне делать. Я не удивлена, нет, - Мегги судорожно втянула воздух. – Просто я знаю, что он не позволит мне уйти. А я хочу. Но не знаю, как. Я думаю… Думаю о том, чтобы изменить ему. Пойти в бар, напиться, уйти оттуда с первым встречным, не знаю… Может быть, тогда... Она резко замолчала и опустила голову. Почему ее прорвало? Господи, ну и стыд. Мегги скосила глаза, надеясь увидеть что-нибудь сквозь занавесь собственных волос. - Думаешь, ты способна на это? Мегги вскинула голову. В глазах Нэнси и в ее тоне она не услышала осуждения. Женщина вертела в руках чашку и пила свой кофе так, будто не услышала ничего необычного. Будто слышит подобное каждый день. - Не уверена. - Тебе не обязательно делать это. Если ты думаешь, что только это позволит ему тебя отпустить, просто заставь его в это поверить. Чувство дежавю накрыло Мегги с головой. Семь лет назад она сидела в этом же кафе и смотрела, как Раст выходит из пикапа, чтобы поговорить с ней от лица Марти. И вот он снова захлопывает красную дверь и идет, не глядя в окна. Мегги немного смешно. Но сейчас не так больно и обидно. Сейчас Мегги чувствует себя свободной. - Он отойдет через пару месяцев и простит тебя. - Мне не нужно его прощение, Раст. Мне нужен развод. Он выглядит хуже: веки припухли, на лице легкая щетина. Мегги знает, что он снова много пьет после того, как его отстранили. Его светлые глаза кажутся темнее, пока он разглядывает ее лицо, словно пытается там что-то отыскать, и останавливается на ее глазах. Мегги выдерживает его взгляд. - Ты ведь не делала этого, правда? Мегги вздрагивает. У нее же все написано на лице. А Раст – не Марти. Черт. Она судорожно вздыхает. - Пожалуйста, только не говори ему. Раст, я, правда, устала, и я больше не хочу прощать его и пытаться начать все сначала, я больше не… способна на это, у меня нет сил. Я не хочу. Мегги подается вперед, хватает его за руку и заглядывает в глаза. Нет смысла ему врать, он прочел все буквально за пять минут (или раньше), но, может, он ее поймет? Его рука напрягается под ее ладонью. Он смотрит на нее, на ее лицо, и пепел с недокуренной сигареты падает на его рубашку, когда он переворачивает руку и сжимает ее в ответ. - Я ничего ему не скажу. Марти мой друг, ты же знаешь. Но и ты тоже. Ее сердце замирает, когда он поднимается и выпускает ее ладонь. - Ты заслуживаешь человека, который будет тебя ценить. Мегги смотрит в его спину и добавляет мысленно: "Например, тебя".