Великое Исправление

      В ту ночь людям по всему миру снились кошмары. Сны о неизбежном будущем, где Человечество оказалось практически уничтожено ядерной войной, а немногим выжившим была отведена роль добычи – на них охотились и истребляли разумные машины. Терминаторы. Большинство тех, кому довелось узреть апокалиптические образы, толком даже не понимали, на что именно смотрят. Однако все были поражены пугающей отчётливостью тех картин, что разрывали их спящие разумы подобно испепеляющим вихрям.       Ослепительные вспышки ядерных взрывов выжгли мёртвое, слепое небо. Распустились на горизонте цветками раскалённого добела пламени, чтобы затем превратиться в красно-чёрные, грибовидные облака. Судороги невероятной силы сотрясали земную кору, а бурлящие волны радиоактивного пламени, растекавшиеся по её поверхности, сметали со своего пути целые города. Разрушали всё, что когда-либо было построено человечеством. Здания обваливались, как карточные домики под порывом ветра, а обгоревшие до костей человеческие тела, похожие, теперь, скорее на причудливые скульптуры из сожжённой бумаги, пеплом разлетались по ветру. Человеческая цивилизация погибла, и над её руинами поднялись чёрные, как уголь тучи, на долгие годы затмившие солнце.       Мир погрузился в бесконечную ночь, из которой пришли они. Терминаторы, чьё появление оказалось даже более пугающим, чем образ десятков тысяч людей, погибших в охватившем планету радиоактивном пожаре. Механические скелеты, выплавленные из чёрного, чуть поблёскивающего в синеватом сумраке металла, неспешно вышагивали по ядерному пепелищу, выискивая и истребляя немногих выживших. Раскиданные по земле человеческие кости хрустели под их тяжёлыми шагами, а плазменные пушки, зажатые в механических тисках ручных манипуляторов, извергали пучки смертоносной энергии. Вспышки десятков выстрелов разрывали тьму, окрашивая её оттенками фиолетовых молний и всполохами пламени, разгоравшегося там, где проходили терминаторы.       Люди пытались обороняться, но быстро погибали от рук машин, которые, подобно воплощению смерти, победоносно шествовали по планете, попутно выкорчёвывая из неё последние ростки органической жизни. Весь мир погрузился в очистительное пламя...       К концу сна грезящий, обычно, оказывался лицом к лицу с одним из Терминаторов, и, взглянув в горящие беспощадно-красным светом окуляры его инфракрасных камер, вращавшихся в чёрных гнёздах глазниц, вдруг осознавал всю свою ничтожность и недолговечность перед лицом механического совершенства... некоторым счастливчикам везло пробудиться до того, как скелетоподобный убийца успевал наставить на них дуло плазменного ружья и, жутко ухмыльнувшись, нажимал на спуск. Остальные несчастные ощущали, как разряд высокотемпературной плазмы поражает их, бросая, обгоревшее до костей, но всё ещё живое тело на землю, усеянную полузасыпанных радиоактивным песком скелетами, и... с криком подскакивали на скомканных, влажных от пота простынях.       Вырвавшись из тенет тёмного и запутанного кошмара большинство понимало, что не в силах даже вспомнить его подробности. Лишь немногим удавалось удержать в памяти какие-то разрозненные образы – малопонятные, но от этого не менее пугающие. Ещё меньше было тех, кто сумел разгадать смысл послания, зашифрованного в этих мрачных видениях. Ведь для того, что бы собрать воедино все кусочки разрозненной мозаики и выстроить из них целостную картин у нужно было не только обладать превосходной памятью, но и уметь тонко чувствовать грань между реальным пророчеством и фантазией, порождённой разыгравшимся воображением.       Впрочем, был один человек, запомнивший больше других. Звали его Рауль Санчес, и он тоже криком и подскочил на постели, потревожив женщину, с которой прожил более двадцати лет. Шумно и тяжело дыша, немолодой мужчина несколько минут просто сидел в темноте, пытаясь успокоить колотившееся в груди сердце. Поначалу, он как и остальные тоже не мог вспомнить содержание так сильно напугавшего его сна, однако необъяснимое волнение не дало ему больше уснуть в эту ночь. Рауль так и пролежал до утра, прислушиваясь к мирному дыханию жены и наблюдая за тем, как темнота за окном медленно сменяется густым, серым сумраком.       До рассвета оставалось всего ничего и он решил не тратить время на бесполезные попытки заснуть и просто пойти на работу пораньше. Санчес держал небольшой ресторанчик на одном из местных пляжей, добраться до которого можно было только на лодке. За счёт своей отдалённости, это место никогда не бывало многолюдным, что делало его особенно привлекательным в глазах туристов ищущих тишины и отдохновения. К тому же там не было конкуренции – его заведение было единственным на маленьком острове со всех сторон окружённом водой, а потому все посетители, волей-неволей, вынуждены были отовариваться у него. Вряд ли этот бизнес может было назвать прибыльным, но заработанных денег вполне хватало на жизнь. Все пятеро их детей давно вылетели из родительского «гнезда», обзаведясь собственными семьями, а потребности у немолодой супружеской четы были весьма скромные.       Решив, что позавтракает на работе, Рауль встал, оделся, поцеловав, неразборчиво проворчавшую что-то спросонья жену и вышел на улицу. Он надеялся, что свежий утренний воздух прогонит остатки кошмара, но тот, почему-то, остался с ним. Засел в подсознании, вызывая беспричинную тревогу. Если бы Санчес смог хотя бы вспомнить, что ему снилось, это хоть немного успокоило бы его. Но сколько бы он ни старался, напрягая не привыкший к мыслительной работе мозг, ему не удавалось выудить из недр памяти что-либо конкретное. Лишь несвязанные друг с другом картины массовых смертей. Образы войны, которая пока ещё не случилась.       Погружённый в собственный мысль мужчина и не заметил, как добрался до пляжа, и оставив утлую лодчонку на берегу, занял место за стойкой бара, расположенного посреди береговой линии. Простенько оборудованное заведение представляло собой небольшую круглую площадку, расчищенную от песка и устланную растрескавшимися от жары досками. Ряд расположенных по периметру столбов поддерживали островерхую, соломенную крышу, защищавшую хозяина и его гостей от палящего солнца. Здесь можно было отдохнуть с друзьями, устроившись за одним из маленьких деревянных столиков, рассредоточенных по «залу» в шахматном порядке, или прямо у барной стойки. Неспешно побеседовать о жизни и испробовать выставленные на полках напитки.       Рауль любил своё заведение, а потому как мог, старался украсить его, создав непринуждённую атмосферу. Всё здесь – начиная от стульев и заканчивая немногочисленными элементами декора, было выдержано исключительно в светлых и позитивных тонах. Бежевые доски деревянного настила, бежевые столы, ярко-голубые стульчики, выкрашенная нежно-розовой краской стена, с изображением краба и, конечно же, потолочные светильники в плетёных абажурах всех оттенков радуги. А чтобы всё выглядело ещё жизнерадостнее, всюду были расставлены цветы ярких, тропических оттенков. Даже бутылки с выпивкой Рауль расставлял так, чтобы посетителям были видны яркие, разноцветные этикетки, соблазнявшие их попробовать содержимое. Весьма тонкий рекламный ход.       Протерев стойку мужчина устроился на высоком, круглом стуле без спинки, рассеянно глядя по сторонам. Было раннее утро. Солнце ещё только взошло, а потому и мир вокруг выглядел тихим и расслабленным. Бледная голубизна неба казалась слегка размытой золотисто-розовыми разводами облаков. Лёгкие и воздушные они проплывали над золотым горизонтом, который с каждой проходящей минутой становился ярче. Одновременно с ним, мир вокруг тоже обретал краски – белоснежный песок, яркие зелёно-коричневые пальмы, клонившие ветви под тяжестью кокосов и, конечно же, гладкая и спокойная вода, похожая на голубое стекло.       Не знаменитый Плайя Бланка, конечно, но тоже очень красиво. Любуясь видом, Рауль улыбнулся, мусоля во рту сигару, которую пока что так и не удосужился закурить. Здесь было хорошо, здесь ему нравилось, а душа находила отдохновение от мирских забот.       Народу на пляже практически не было. Большинство приезжих ещё спали в уютных номерах отелей. Местные же предпочитали отдыхать в черте Ливингстона. Береговая линия там была довольно сильно замусорена пластиковыми бутылками, стаканами и упаковочной бумагой, а воздух постоянно звенел от разноголосых возгласов, но это место, по крайней мере, находилось в шаговой доступности. Некоторые, впрочем, всё же выбирались сюда, но в основном это были юные девушки, промышлявшие тем, что заплетали разноцветные африканские косички на головах у желающих. Ну и, конечно же, «разводили» разомлевших от жары и ласкового обращения туристов на коктейли, которые, конечно же, покупали в его заведении. Иногда в бар заглядывали и уставшие рыбаки.       В отсутствии клиентов время тянулось медленно и Рауль, в отсутствии каких-либо занятий, постоянно возвращались мыслями к треклятому сну, раз за разом прокручивая в голове запомненные детали. Отвлечься удалось только часом к восьми, когда на пляж пожаловали первые посетители. Сначала – супружеская пара преклонных лет, торопившаяся занять шезлонги, а затем – мать с двумя детьми. Залитые ярким солнечным светом они носились по белому песку, а женщина с улыбкой глядела на них. Этот образ был таким живым и драгоценным, что оттеснил все ночные страхи, заставив Рауля забыть о сне, предрекавшем погибель Человечеству.       По-крайней мере до тех пор, пока на пороге его заведения не появилась довольно необычная семейная пара с ребёнком.       Мать – довольно молодая, но уже потрёпанная жизнью женщина была весьма хороша собой. Стройное тело, миниатюрные формы, подчёркнутые чёрной, плотно прилегающей к телу майкой, длинные, слегка выгоревшие на солнце волосы цвета спелого каштана и худое лицо, которое выглядело бы красивым, если бы не страдания, запечатлевшееся в красивых, но ожесточённых чертах.       В этой женщине ощущалось нечто хищное. На окружающих она смотрела с волчьим превосходством в карих глазах, и каждым движением словно демонстрировала всем сокрытую в её миниатюрном теле силу. Весьма не малую, надо сказать. Она определённо проходила боевую подготовку, и, причём серьёзную. Вот только не очень-то ей это помогло. Незнакомка выглядела сломленной. Чтобы ни случилось с ней в прошлом, она так и не смогла оправиться от этого. Наверное, поэтому от неё несло угрозой и неверием.       Её сын Раулю тоже не понравился. С виду он может и казался обычным парнем, со средней длинны волосами, аккуратно зачёсанными на бок и слегка долговязым телом, скрытым под безразмерной футболкой цвета морской волны, но в его глазах читался гонор. Недолго думая парень сразу полез подкатывать к одной из местных красавиц – Кончите Веласкес, которая как раз прохлаждалась у барной стойки в ожидании кого-то, кто угостит её коктейлем. Яркая, черноволосая красавица со смуглой кожей и гибким телом, запакованным в приталенную по фигуре ярко-красную маечку и джинсовые шорты привлекала многих. Однако ни один из гостей ещё не подходил к ней со столь непробиваемой самоуверенностью во взгляде. Парень считал себя избранным, не иначе.       Неодобрительно покачав головой Рауль перевёл взгляд на отца семейства и чуть было не выпустив из рук коктейль, который смешивал для одного из клиентов. Вид этого, высокого, великолепно сложенного человека, напоминавшего скорее спустившегося с небес античного бога, нежели простого смертного, потряс бармена до глубины души. Но отнюдь не впечатляющие габариты незнакомца были тому причиной – в своей жизни Санчесу приходилось видеть и более накачанных парней. Нет, Рауль просто... узнал его. Узнал, потому, что уже видел в том сне, во главе армии машин, с холодной методичностью уничтожавших недобитки человечества.       Да, сейчас громила был одет совсем не так броско, как тогда, и вместо байкерской кожанки щеголял в простой чёрной футболке и штанах цвета хаки. Однако столь жалкая маскировка не могла обмануть Рауля. Он всё равно вспомнил это бесстрастное лицо с жёсткими, мужественными чертами, мрачно нахмуренным лбом и ничего не выражавшими серо-стальными глазами. Их цепкий, немигающий взгляд впился в несчастного словно острие клинка и тот чётко понял, что чувствует жук, приколотый к стене булавкой.       Незнакомец же оглядел помещение цепким, изучающим взглядом, и целенаправленно двинулся в сторону барной стойки, не сводя глаз со сжавшегося от страха Рауля. Поступь этого человека была тяжёлой, но при этом в его неестественно-плавных движениях ощущалась скользящая грация хищника. Он двигался подобно кошмару, восставшему из тёмных глубин небытия, и ни один из завсегдатаем не смел заступить ему дорогу. Да что там говорить люди даже смотрели на этого человека с робостью, инстинктивно предпочитая обходить его стороной. Видимо они, подспудно, тоже ощущали исходившую от него, хорошо замаскированную, угрозу.       «Ну всё, мне конец» – отрешённо подумал Рауль, когда молчаливый посетитель остановился перед прилавком, зловеще нависая над ним. Пожилой гватемалец почти ждал, что это пугающий человек сейчас прикончит его, лёгким движением руки переломив шею, но тот всего лишь положил здоровенную ручищу на отполированное бесчисленными прикосновениями дерево и коротко произнёс:       — Один коко-локо и стакан апльсинового сока. Пожалуйста, – его голос был точно так им же пустым и невыразительным, как мимика. Это заставило Рауля задуматься – не военный ли перед ним? Моряк или сухопутный – он не разбирался в подобных тонкостях, но понимал – это объяснило бы многие странности. В том числе и молчаливо-угрожающее поведение странного клиента.       — Сию минуту, сеньор, – подавляя желание подобострастно поклониться, Рауль торопливо отставил в сторону коктейль, который всё ещё держал в руках и взялся за приготовление заказа. Никогда прежде он ещё не работал так быстро и, вместе с тем, профессионально. Понимая, что от этого, зависит его жизнь, мужчина делал всё от него зависящее, чтобы не навлечь на себя страшную кару. Какой именно она окажется мужчина не знал, но одно было ему совершенно ясно – в случае провала его не оставят в живых.       Наконец, по прошествии нескольких страшных минут, проведённых под пристальным взглядом незнакомца заказ был готов.       — Спасибо, – механически ответил человек из сна и, ловко взяв поднос, отнёс жене и сыну, которые, кажется, нисколько не боялись его. Парень улыбнулся, легко хлопнув отца по плечу, а женщины благодарно улыбнулась, кивнув ему одними ресницами.       Будучи опытным семьянином Рауль машинально отметил, что между этими двумя не был о «интимной» искры – ни поцелуев, ни игривых шлепков по заднице, ни даже острых слов и жарких взглядов, которые, объединяли большинство пар. Однако их связывало нечто большее. Связь более прочная и глубокая, чем простой человек вроде него мог бы себе представить. Взаимопомощь, взаимовыручка, партнёрство, духовный брак – он не находил слов, способных описать то, чему только что стал свидетелем. Мужчина и женщина, пришедшие этим утром в его бар, были связаны настолько глубоко и неразрывно, что это не нуждалось в каких-либо подтверждениях или доказательствах. Напротив, любые внешние проявления были бы не только излишни, но и неуместны.       «Ну и семейство» – подумал про себя Рауль, утирая пот со лба. Больше всего ему сейчас хотелось откупорить одну из своих бутылок и вылить в себя её содержимое, но мужчина не решился. Во-первых, он всё ещё был на работе и дорожил своей репутацией и престижем заведения. Во-вторых, трое никуда не ушли, а расположилась за одним из свободных столиков. Как раз рядом с ним.       Усмотрев в этом чёрное невезение Санчес тихонько вздохнул, избегая смотреть на человека из сна и его домочадцев. Однако, учитывая, как близко они сидели, он не мог не слышать их серьёзного разговора, заставившего шевельнуться остатки его волос.       — Тебе опять приснился кошмар? – с прохладной заботой поинтересовался мужчина, пристально разглядывая спутницу жизни.       — Тоже мне умник, – беззлобно отмахнулась та, потягивая свой коктейль. – Приснилось бы тебе такое, сам бы на стенку полез.       — Мне не снятся сны, – сдержанность «великана» резко контрастировала с неуёмной эмоциональностью его жены, которая казалась натянутым клубком нервов. С виду она могла производить впечатление собранной особы, но Санчес, намётанным взглядом бармена, видел, что особа находится на грани нервного срыва. И готова «вспыхнуть» от любой искры. Опасная дамочка.       — А ведь тебе уже давно не снилось таких кошмаров, мам, – заметил сын, поглядывая, при этом на улыбавшуюся ему Кончиту.       — Да все мои сны – кошмары, – шатенка пожала плечами, закуривая – Старый, добрый доктор Сильберман однажды сказал, что я очень впечатлительная особа. Именно таких людей и мучают недобрые сны. Вот только нормальные люди в своих кошмарах садятся не на тот поезд или, на худой конец, оказываются в лапах маньяка, а мне, почему-то снятся неодолимые машины убийства, посланные уничтожить человечество. Прервав прочувствованный монолог, она чертыхнулась сквозь зубы, и приложилась к коктейлю.       Рауль же вздрогнул от её слов. Эта женщина в точности описала его сон! Она видела то же, что и он. Невероятно! Не сдержавшись, мужчина торопливо начертил в воздухе знак, отгонявший злых духов. Выросший в католической вере Рауль, как и большинство его соплеменников, сохранял связь и с обычаями предков. Здесь, в Ливингстоне, городе абсолютно непохожем на остальную Гватемалу, и известном своим необычным сочетанием народностей и культур это казалось вполне естественным. А привычка чертить охранительные знаки, уберегаясь, таким образом, от происков нечистой силы, было далеко не самым странным, что порой делали и во что верили местные жители, впитавшие в себя дикий коктейль из африканских, карибских и европейских суеверий.       Тем временем разговор продолжился. Мужчина всё так сидел без движения, глядя то женщину, которая курила, наблюдая, как дым кружится в солнечном свете, поднимаясь к сплетенному из веток потолку, то на пацана, взявшего инициативу в разговоре.       — Тебе снятся сны о Конце Света? Интересно почему? – с намёком усмехнулся он, подвигав бровями. При этом оба – и он и его мать – рассмеялись. Даже отец, молчавший на протяжении почти всего разговора, изобразил на пустом лице широченную улыбку.       — Надо убираться отсюда, – резюмировала женщина, раздражённо затушив окурок в пепельнице и настороженно оглядываясь по сторонам. Взгляд у неё был затравленный. Как у волчицы, неожиданно для себя оказавшейся посреди многолюдной площади.       — Да ладно, ма-ам, здесь не так хорошо, – мечтательно протянул парень, не переставая играть в гляделки с юной красавицей.       — А ты что думаешь? – женщина посмотрела на своего спутника, при этом было ясно, что ей очень важно знать мнение мужа.       — Трудно сказать. Когда идёт временное смещение возникает подобие ударной волны, поддающейся вычислению, – произнёс тот с каменной миной. Рауль неплохо говорил по-английски, но вот эта фраза показалась ему каким-то бессмысленным набором букв.       «Может они учёные? А что, такие люди всегда не от мира сего, да и говорят так же чудно. Военные ученые, приехавшие на отдых с сыном» – додумать эту мысль Раулю не дали. Один из посетителей, нахально загородил обзор и принялся вещать о гастрономическом открытии, перевернувшим его представление о еде, что ничего необычнее в жизни не ел и мир уже не станет прежним.       Владелец бара понимающе усмехнулся. Суп тападо часто становился откровением для туристов. Однако толстяк потребовал добавки, и Раулю пришлось тащиться на кухню к повару. Никогда прежде он ещё так не жалел о том, что экономил на официантках.       Поговорив с помощником он решил, заодно захватить и несколько бутылок содовой для коктейлей, спустившись за ней в маленький погреб. Это задержало мужчину ещё на несколько минут, а потому, вернувшись в зал, он увидел новое действующее лицо. На пороге бара появился высокий мужчина, затянутый в чёрную кожу, как две капли воды похожий на того, кто так сильно напугал Санчеса. Он выглядел в точности, как во сне, даже стильные чёрные очки, что носило большинство приезжих, не привыкших к яркости гватемальского солнца, имели место быть. Кожаную куртку он, правда, снял,но лишь затем чтобы обернуть в неё... ружьё!       Голова вошедшего – медленно, словно башня танка, – повернулась из стороны в сторону, выискивая цель. Электронный убийца наметил жертву и не торопясь двинулся в сторону мальчика, который застыл на месте с перекошенным, посеревшим от страха лицом. Его глаза чуть из орбит не вылезли – настолько он испугался вошедшего. И не мудрено, ведь тот уже поднимал здоровенную пушку.       Заметив реакцию сына, мать обернулась и потянула из-за пояса пистолет. Рауль успел мельком удивиться – как она прятала его под столь облегающей одеждой, а затем наполненную радостным смехом и музыкой тишину утра разорвали звуки выстрелов и крики. Пистолет в руках женщины бил без промаха. Пули пробили грудь вошедшего с левой стороны – там, где было сердце. Но он и не подумал останавливаться. Убийца продолжал наступать и, кажется, даже не замечал, что по нему стреляют. Он не был человеком!       Значит всё было правдой, – с ужасом думал Рауль, наблюдая за разворачивавшейся на его глазах трагедией. Где-то на самом краю сознания мелькнула мысль, что он мог бы вытащить дробовик, спрятанный под барной стойкой, и попытаться помочь этим троим, но... мужчина не смог заставить себя сдвинуться с места. Страх парализовал его, а инстинкты сказали, что сейчас нельзя ни вопить, ни бросать свой груз из бутылок с содовой, ни вообще двигаться. Нельзя привлекать к себе внимание, ибо сегодня в его бар явилась сама смерть, воплощённая в образе этого мужчины. Мрачный жнец, что, как было сказано в Библии, однажды придёт за в семи.       Пока же он пришёл только за парнем. Мать не смогла защитить своего сына. Как в её обойме кончились патроны, она храбро кинулась на убийцу, повисну на нём, словно кошка, но тот с лёгкостью отбросил её от себя. Смёл с пути, словно соринку. Шатенка упала, и завозилась на полу, пытаясь встать. Тщетно. Она не успевала. Мужчина уже приставил дуло ружья к голове подростка.       И в тот миг, когда казалось, что надежды уже нет, в дело вмешался отец семейства. Неожиданно ударив по дулу ружья, он отвёл выстрел от головы парня, а потом встал между ним и убийцей. Секунду два титана мерили друг друга убийственными ледяными взглядами, а затем вступили в схватку за будущее Человечества. Не меньше. Эти двое били друг друга руками и ногами, разрушая при этом бар, на создание которого Санчес копил всю жизнь. Столы и стулья летели в разные стороны, разбиваясь на мелкие щепки, а посетители разбегались в панике. Кто-то падал, кто-то кричал, а сам Рауль, наконец, выпустил свою ношу из ослабевших рук.       Бутылки с грохотом полетели на пол и разбиваясь, расплескивая содержимое. На мгновение их звон вернул мужчине способность мыслить здраво. Он вынырнул из омута апокалиптических кошмаров, вновь завладевших его разумом, и, осознав, что демаскировал себя, залез, наконец, под стойку. Дальнейшие, вне всякого сомнения захватывающие, события происходили без его участия.       Однако он всё равно слышал крики и выстрелы, эхом отдававшиеся в ушах. Механические оборотни, прячущиеся под масками похожих друг на друга людей лупили друг друга по меньшей мере минуту, но Рауль отважился высунуться из укрытия только когда звуки борьбы стихли, а один из гигантов по локоть вогнал руку в грудь другому и коротко, с лёгким оттенком крутизны, произнёс:       — Ты ликвидирован. Рауль думал, что он вырвал своему противнику сердце, но нет – в окровавленной ладони поблёскивала футуристического вида деталь. Продолговатый пластиковый корпус, похожий на пульт от телевизора с торчащими из него проводками.       «Деталь! Машина!» – испуганно подумал Санчес, в очередной раз убедившись в правдивости своих снов и затравленно огляделся. Кругом царил разгром, посетители разбежались, а на полу валялось тело поверженного убийцы. Его грудь была разворочена и, кажется, даже сочилась кровью. Вот только сквозь рану проглядывали не внутренние органы, а жесткий металлический каркас.       В тот миг Рауль Санчес окончательно уверовал в то, что сны открыли ему Истину. Как, в своё время, ветхозаветному святому.       На мгновение его глаза встретились с глазами поднявшейся с пола женщины и мужчину, к своему удивлению, увидел в её взгляде молчаливое понимание даже некое сочувствие. Сухое, как нагретый солнцем песок. Она видела тоже, что видел он. Она знала о грядущей катастрофе и всеми силами пыталась предотвратить её. И предотвратила. Только что. Смерть мальчика, который так не понравился ему поначалу, положила бы конец всему, и будущее человечества оказалось бы безвозвратно потеряно. Рауль не понимал, откуда знает это, он просто знал. Только что в его баре произошло событие космической важности. Линия времени, едва не свернувшая на тёмный, погибельный путь, заканчивавшийся уничтожением каждого живого существа на планете, выправилась. Взяла курс в сторону более светлой альтернативы. Война с машинами была... если и не отменена, то, по крайней мере, отсрочена.       — Выпивка за счёт заведения, – дрожащим голосом произнёс Рауль, поставив на засыпанный щепками и битым стеклом прилавок бутыль лучшего рома. После чего обессилено сполз обратно под стойку. Силы оставили мужчину и он потерял сознание.       Секунду Сара Коннор смотрела на бармена, широкое и смуглое лицо которого сейчас казалось серым, а губы подёргивались под сенью роскошных усов. В его глазах стыл страх, что сжимал ей сердце с тех самых пор, когда она увидела первый сон о будущем. Этот человек знал, и знание оказалось непосильным для него, сразив подобно стреле, пролетевшей сквозь долгие десятилетия.       Отвернувшись от грузно осевшего на пол тела женщина судорожно обняла бросившегося ей на шею сына. Крепко прижала к себе и прерывисто выдохнула, изо всех сил старалась не расплакаться. Всё её тело сотрясала крупная дрожь. Худшего удалось избежать, однако она ещё никогда не была так близка к тому, чтобы потерять самое дорогое, что у неё было. Смысл существования.       Саре оставалось лишь радоваться, что в своё время она помогла Джону уговорить Терминатора остаться и починила его. Да логика и рассудок убеждали её в том, что они с Джоном и Терминатором предотвратили создание СкайНет, а значит, ничто больше не угрожает ни им сами, ни остальному человечеству. Но где-то на подсознательном уровне женщина была абсолютно уверен, что однажды нечто подобное случится, и киборг-убийца вновь придёт за её сыном из будущего. К тому же, вопреки изначальной неприязни к машине, она не могла не понимать, что привязалась к очеловечевшемуся гиганту, и будет скучать, если он... самоликвидиурется. Уйдёт, умрёт перестанет существовать. И, как показало время, это было одно из самых правильных решений во всей ей жизни.       — Идёмте, надо убираться отсюда, – проворчала Сара, таща Джона в сторону ближайшей лодки. – Давно надо было это сделать!       Терминатор молча последовал за ними. Битва была выиграна, но впереди ждала война. Мрачное будущее и новая угроза.       И всё-таки это была победа. Ведь самого страшного удалось избежать. Убийство Джона Коннора было предотвращено.       А хронология – исправлена. И, воистину, это было Великое Исправление!