Повелитель снов

Ночь – время для отдыха. И морального, и физического. Так считает большинство людей, которых не мучает бессонница и не гложет совесть, порой мешающая уснуть. До недавнего времени Недзуми относил себя к этому «большинству». Нет, нервишки у него не пошаливали, да и совесть давала знать о себе крайне редко, если не молчала вовсе. Кошмары. До тошноты отвратительные. Липкие, затягивающие с каждым разом все глубже и глубже в свои сети. Тремя днями ранее ему снилось, как сгорает в бушующем пламени лесная деревня. И огонь, словно дикий, необузданный зверь, пожирает людские тела, оставляя на нем самом лишь пару жалких отметин – на память. Проснувшись по среди ночи, Крыс задыхался от омерзительного запаха тлеющего мяса и гари, в комнате, по которой так любят блуждать сквозняки… *** Раньше Недзуми казалось, что страхов у него крайне мало, но и те так незначительны, что о них упоминать и вовсе не стоит. Как же он ошибался. Оказалось, он до дрожи в коленях боится умереть. Вполне естественный людской страх, вот только Недзуми – крыса. Маленькая серая, верткая, одна из так ненавидимых людьми, воровок. Тем утром Недзуми не пошел в театр как обычно, всерьез опасаясь быть убитым каким-нибудь пьяницей. Сион тогда очень удивился и, отважившись спросить, что же случилось, получил в ответ полный отвращения и презрения взгляд. Недзуми на самом деле считал Сиона корнем всех своих бед и несчастий, но поднять на него руку и прекратить череду странных сновидений у него не было ни сил, ни желания. После того злополучного утра Сион не проронил ни слова, углубившись в чтение и, казалось, совершенно забыв о своем сожителе. *** Раньше Недзуми всегда раздражала пустая болтовня светловолосого идеалиста, но лишившись ее, он понял, поболее своей смерти, он боится тишины. Она, тягучая словно патока, заполняла собой каждый, даже самый крохотный уголок его разума, измученного отсутствием нормального сна. Теперь он был рад даже шелесту старых, почти выцветших, страниц, что уж говорить о прежде ненавидимом мышином писке. Когда у Собачницы погибла очередная близкая «родственница», Недзуми, с тщательно скрываемым удовольствием и немалым ехидством, согласился спеть для погибшей, в тайне надеясь, что в скором времени предсмертными хрипами зайдется еще одна хвостатая разносчица блох. Лишь бы не оставаться в тишине. *** После двух недель бесконечных кошмаров Крыс узнал о себе много нового и уже всерьез задумывался не спать вовсе, но в его душе до сих пор теплилась крошечная надежда на то, что уж сегодня-то ночные страхи не встанут возле него в круг и не начнут водить хороводы. Недзуми от чего-то казалось, что они именно этим и занимались, пока он тщетно пытался заснуть. Эта ночь отличалась от всех предыдущих хотя бы тем, что Крыс уснул сразу же, как только его голова коснулась подушки – сказывалась чудовищная усталость, десятитонным грузом навалившаяся на него. И, кажется, темнота, саваном опустившаяся на Западный район, не сулила своим жителям новых кошмаров – так думал Крыс, но снова ошибся… За те несчастные пару часов сна Крыс в полной мере ощутил, насколько страшно вот так потерять того, кем дорожишь, возможно, больше всего на свете. Сион умирал в его сознании множество раз, в разных местах и по разным причинам. От потери крови – когда кто-то перерезал ему глотку, от удушья – когда кто-то накинул петлю ему на шею. Но, что самое страшное – загадочный незнакомец не менял лиц, остановив свой выбор на светлом, с острым подбородком и серыми, как грозовое небо, глазами. Теперь Недзуми боялся ни тишины, ни своей собственной гибели – смерти одного седовласого чудака, спящего рядышком, на потрепанном временем диванчике и в последнее время отказывавшегося с ним говорить. Ото всего увиденного во сне по коже громадными стаями забегали мурашки. Капелька ледяного пота, очертив подбородок, устремилась вниз по шее и затерялась в складках одежды. Крыс закричал, желая, наконец, избавиться от грызущего душу липкого страха, но его отчаянные попытки ни к чему не привели, пока Сион, соскочивший с постели, не начал трясти его за плечо. - Недзуми, проснись! Недзуми! – удивительно, но дурной сон тут же выпустил его из своих оков, будто бы подчиняясь воле седого мальчишки. Крыс ошалелыми глазами уставился на сидящего рядом «повелителя снов». - Недзуми, что случилось? – черноволосого весьма польстил тот факт, что Сион беспокоится о нем, но не показывать же свой тихий восторг ему самому?! - Ничего, а теперь будь так добр – ляг обратно к себе и спи. - Раз ничего не случилось, почему ты кричал? Ты уже много дней ходишь сам не свой, живо рассказывай, что произошло! - Если я говорю, что все в порядке, значит, все в порядке, неужели не ясно?! – Недзуми демонстративно повернулся спиной к нему, показывая, что разговор на сегодня окончен. Сион, не найдясь, что ответить, просто забрался на кровать Крыса, шмыгнув под одеяло и, рывком прижав к себе подрагивающее тело, накрыл ладонью его глаза. - Я здесь, я рядом, слышишь? – тихий шепот и теплое дыхание успокаивали, а спустя пару минут Недзуми, утихомирив бешено стучащее сердце, повернулся к Сиону, упираясь лбом ему в грудь. - Обещай, что не умрешь раньше меня. - Что, прости? - Обещай, просто скажи, что не собираешься подохнуть раньше меня! – чеканя каждое слово, проговорил Крыс. - Я не умру раньше, обещаю… - в этом мире ни в чем нельзя быть уверенным до конца, но если это хоть как-то успокоит Недзуми… Больше тишина не нарушалась ничем. Пальцы, мягко массирующие кожу головы, и ласковые поцелуи в макушку сделали свое дело – беспокойный актер наконец-то уснул. И утром был крайне удивлен наличием у Сиона темных кругов под глазами. Похоже, что эта «бессонница» передалась и седовласому – так думал Недзуми, пока не увидел на своей голове кучу маленьких, неумело заплетенных косичек… Кажется, он снова ошибся.