Уговор

      Залитый приятным, слегка мерцающим светом, зал словно бы расширялся к задней стене и сужался при входе, оставляя стойкое желание выбежать прочь, пока еще оставалась возможность. Странно, раньше этого вовсе не замечалось. Голоса, свой собственный, поразительно спокойный и Варды, с трудом скрывающий раздражение и гадливость, звучали в голове, не желая замолчать ни на минуту. В какой-то момент я поймал себя на мысли, как бы смеялся Гортхауэр, если бы видел эту картину. Хотя…Вряд ли. Он бы скорее посочувствовал. И сейчас я даже не знал, что было бы хуже.       - Так, значит, что угодно? – от плавной и ровной, обычно успокаивающей, речи Эру хотелось заткнуть уши, закрыть глаза, закричать как можно громче. Без разницы как поступить. Лишь бы не знать. Не слушать. Не слышать.       Однако же, оставалось лишь кивнуть, сохраняя каменное выражение лица и надеясь, что оно остается бесстрастным и невозмутимым.       - Что угодно? – Повторился задумчивый вопрос. – Признаться честно, я даже в растерянности. – Невесомые шаги прозвучали словно бы за спиной. Почему я не заметил, что он встал? И когда он это сделал? Впрочем, я многого не заметил, верно? Еще раньше. – Так что же это? Ты признаешь свое поражение? Добровольно сдашься валар? Полагаю, тебе будет нелегко пережить насмешки Ороме и ярость Тулкаса.       - Это так важно? – Замолчи. Просто замолчи. К сожалению, это было невыполнимо. Да и нежелательно.       - Разве нет? Ведь ты так хотел всю Арду. Солнце, луну и все звезды Варды.        - Обычно на таких словах посылают к Морготу. Жаль, что я не могу отослать кого-то к самому себе. – Слова падали как тяжелые капли холодной воды. – Итак?       - А, может, мне пожелать твой венец с Сильмариллами? – Пропади они пропадом, эти проклятые камни, не принесшие счастья даже своему создателю. - Или приказать тебе самому разрушить Утумно? Или собственноручно убить своего ученика – Майрона? Кажется, сейчас он предпочитает иное имя – Саурон?       - Нельзя ли скорее? У нас не так много времени.       - Не вижу смысла в спешке. – Внезапно тон изменился на мягкий, с ноткой непонятной печали. – Я ведь могу сказать, что угодно…и ты это сделаешь. – Полувздох после последнего слова значил намного больше, чем все уже сказанное. – Почему, Мелькор?       Отменный вопрос! Действительно – почему? Боюсь, что ответ мне давно известен…только вот очень уж он неудобен.       - Потому что Манве умирает. – Если уже не умер. Но выдавить из себя еще что-то не представлялось возможным. – И я ничего не могу с этим сделать, несмотря на все мое умение. Абсолютно ничего.       - Я спрашивал немного о другом. – Оказывается, даже мимолетное касание может быть невероятно согревающим. Почему-то вспоминается, с каким трудом привыкал к холоду Утумно любящий тепло Майрон. Кажется, ему все еще не очень уютно в этих стенах, хотя он ни словом, ни взглядом себя не выдал. - Почему ты? Почему не Варда?       - Варда? – Видимо, выходит слишком недоуменно. Словно я даже не знаю, о ком мы сейчас вспомнили. Да и стоит ли? Варда никогда не переступит через себя. Никогда не унизится. Не станет просить. Склонится перед высшей волей. Безропотно и спокойно.       - Она ведь его супруга.       - А я – его брат. – Отличная отговорка. Сработает ли? Ведь родство между валар очень условное, так сказать. С эльфами, наугрим и людьми в данном плане куда проще – они легче разделяют степени родственной близости, чем мы.       - Даже несмотря на вашу вражду? На войну между тобой и остальными валар? На сражение, в котором Манве чуть не сложил голову?       - Я – не враг Манве. – Драные барлоги, что за чушь мы несем?! – И я могу точно так же сложить свою голову в этом противостоянии, как и король Арды, не так ли? Если мое видение её устройства не совпадает с общепринятым… Давайте обсудим это в другой раз. – Да, в другой раз, когда перед глазами не будет стоять практически прозрачное лицо. В другой раз, когда я не буду помнить жемчужные, перепачканные кровью настолько, что помогающему мне Гортхауру пришлось безжалостно их отрезать, пряди, в которых застыл расплавленный мифрил из витых подвесок, поддерживающих прическу. В другой раз, когда я перестану прислушиваться к тихому, едва уловимому, дыханию ночь напролет и ощущать мраморную ладонь в собственной руке. В другой раз.       - И все-таки? Ответь же, Мелькор. Можешь оставить себе свою корону. И мне не нужен твой ученик – Гортхауэр. Ответь мне на вопрос…и я помогу Манве.       - И…как это будет выглядеть? Он поправится?       - Конечно. Я смогу все... исправить. Он будет в порядке.       - Но ничего не бывает просто так, да? Если не корона, не Майрон и не мое влияние в Арде, тогда что?       - Триста лет в чертогах Мандоса. Под контролем валар. И суд Манве над тобой перед этим.       - Не так уж плохо…       - Он ничего не будет помнить, - я бы прыгнул в Ородруин, по крайней мере, ощущения были бы схожи. – Как и все остальные. Кроме тебя. Согласен?       - У меня есть выбор?       - Боюсь, что нет. Совершенно. – Вот и все. Можно идти. Можно даже встряхнуть головой, будто отгоняя призраков прошлого и позволяя гладкой копне черных волос небрежно разметаться. Можно скрыться в дверях, эффектно взмахнув столь же темным плащом. И, когда уже на пороге настигает негромкое и какое-то нерешительное: - Мелькор? - Ужасно хочется обернуться, но делать этого нельзя.        - Манве и вправду ничего не вспомнит.        - Возможно, это даже лучше. Для него.        - А для тебя?        - Причем здесь я? Ведь забудут все. И он.        - Да. Но кое-что он потом сможет воскресить в памяти.        - И что же именно?       - Думаю, то, как сильно на самом деле вы любите друг друга.