Я хочу "котёнка"

— Неужели? Я думала, такого никогда не произойдёт! — Восторженные возгласы доносились сквозь дверь комнаты. И кого же так рано занесло в столь редко посещаемое заведение? Постепенно шум начал доносится отовсюду, и, наконец, это дошло и до скорого мужчины, который хотя бы ради интереса встал со своей уютной кровати и вышел из своей комнаты в том, во что был одет. И практически все посмотрели на него. — Я думала, что тебя придётся будить! — В голосе у хозяйки было какое-то неподдельное волнение, а на лице сияла широкая улыбка. Она сдержанно шагала по лестнице вверх, к мужчине, который уже навострил свои уши в сторону девушки. Он был не глуп, и сейчас понимал, что, возможно, его хотят забрать. Но прошло столько лет, и брать неко-человека такого возраста очень глупо, ведь они навряд ли привяжутся к своему владельцу… — Собирайся, тебя забирает прелестная дама! — Казалось, ещё чуть-чуть, и хозяйка начнёт просто визжать от радости. А мужчина с секунду стоял неподвижно, лишь хлопая глазами, а после, улыбнувшись, забежал в свою комнату, в темпе вальса начав собирать свои вещи, которых было не так много. Наконец он узнает, что же значит - иметь хозяина. Интересно, как эта девушка выглядит? Будет ли она заботиться о нём? Смогут ли они стать прекрасной семьёй? Мужчина уже был давно собран, и сейчас лишь ждал, сидя на своём бордовом собранном чемодане, когда за ним наконец зайдут, чтобы повести к своему новому хозяину и, наконец, узнать, как живут люди в своих домах и какого это, выходить на улицу со своим владельцем. — Здравствуй, Шинджуро. — Красно-оранжевые глаза устремились на лицо женщины, стоящей в дверном проёме, а точнее на её макушку, ведь она поклонилась неко-человеку. Её чёрные, как смола, волосы, красиво струились сбоку спиралью, будто бы их заделали лаком. Но сейчас мужчина не мог долго любоваться этим, и, быстро встав, поклонился в ответ. — Меня зовут Рука, и я тебе обещаю, что мы с тобой проживём хорошую жизнь вместе. — И на этом серьёзном лице появилась лёгкая улыбка. Он сам не понимал, почему так доверяет Руке, которую видел максимум второй раз в своей жизни, но от неё отходила какая-то странно приятная аура, из-за чего и расположила Шинджуро к себе так быстро. — Пошли за мной. … — Рука, как так вообще получилось, что ты влюбилась в него? — Танджуро шёл рядом с темновласой женщиной, которая сейчас смотрела куда-то вперёд, сквозь всех людей, сквозь дома, деревья… — А ещё интересней - как произошло это? — На последнем слове он сделал особый акцент, смотря на её вздувшийся живот. В ответ послышался лишь спокойный вздох. — Всё произошло ровно так же, как и у тебя всё произошло с Кие. И то, что он не совсем человек, дела не меняет. Станешь ли ты другим, если к тебе приделать кошачьи уши и хвост? Думаю, нет. — Теперь Рука оглаживала свой живот, чуть улыбнувшись. — Да и не прекрасно ли то, что я наконец смогла стать счастливой и приобрести семью? — Но Рука, мы с тобой давно ладим, и ты никогда не была глупой. Все ведь знают, что у таких, как Шинджуро, нету понятия любви как у людей. У них есть лишь что-то на подобии того, что у нас зовётся привязанностью. Всё это едва ли у вас произошло, не оставив ты его дома во время их брачного сезона. Да и вообще, ты задумывалась, что может появиться на свет? А вдруг дети будут инвалидами до конца своей жизни? Или это принесёт вред твоему здоровью? — Но после холодного взгляда рубиновых глаз Руки, мужчине пришлось замолчать. — И что с того? Это всё равно любовь, хотя и своеобразная. Если мой ребёнок будет инвалидом – я буду его оберегать и сделаю ему жизнь легче. А мне это вред никак не может принести, это очень глупо. Я вижу в Шинджуро исключительно человека, и никого более. Лучше наслаждайся этим прекрасным днём и безоблачным небом… Это лишь мелочи жизни, чтобы так на них зацикливаться. Ему хорошо, мне хорошо, и мы счастливы. Разве этого недостаточно? Зато какую историю ты сможешь рассказывать своим детям перед сном… И так они продолжили путь в тишине, наслаждаясь светлым и выходным днём, из-за чего на улицах гуляли толпы людей, иногда толкая друг друга, но даже это не способно было испортить эти мгновения. … — Рука, ты же обещала, что мы проживём счастливую жизнь! Тогда почему сейчас ты уходишь? Почему ты оставляешь меня одного? — Мужчина сидел рядом с койкой у женщины, которая была настолько бледна, что просто смотреть на неё было страшно. Свидетелем сей драмы был лишь маленький малыш Сёнджуро, которому даже годика не исполнилось, так что едва ли он эту сцену запомнит. Сейчас он может лишь смотреть своими большими глазкам вокруг, будто бы ни разу не видел этой больницы, этих белых стен, потолка, больничной койки, да махать своим ещё не пушистым хвостом и разводить свои кошачьи ушки в сторону, внимательно слушая всё, что происходило рядом, но ничего из этого толком не понимая… — Шинджуро. Я не оставляю тебя одного. Я тебе даровала двух прекрасных сыновей, и частичка меня останется в них, даже если её не видно внешне. Пожалуйста, не стоит так горевать из моего ухода. Это лишь один не очень удачный период жизни. Ты сильный… — Рука медленно положила свою ладонь на длинные золотистые волосы мужчины, тихонько гладя его по макушке, иногда задевая его опущенные мягкие кошачьи уши, будто бы успокаивая. — Ты справишься… Тихие всхлипы разносились по маленькой белой палате, и их приглушали лишь некоторые аппараты, которые окружали уже покидающую мир живых девушку. Мужчина был тем, кому разрешили быть с ней до самого конца, и он не мог не воспользоваться этим шансом, продолжая сидеть в одном положении до самого конца, держа на руках засыпающего ребёнка, который даже не подозревал, что это последние мгновения, когда он увидит свою маму дышащей, живой и такой же спокойной.. … — После этого, Шинджуро вышел полностью опустошённым, но всё так же крепко держал спящего Сёнджуро… Мы с ним редко когда общались, да и общаться, в общем-то, было не о чем… А тебя забрали от них для регистрации, когда тебе, кажется, было пять лет. Но после сразу взяли другие люди, что одобрила твоя семья. И потому ты не помнишь свою мать. — Танджуро тяжело вздохнул, вновь начав смотреть на белый потолок. Кёджуро был более, чем шокирован. Вся эта история звучала как полная чушь умалишённого, но вспоминая состояние Шинджуро и то, сколько он знает о своей матери… возможно, всё это и правда. Но такая, в которую вериться не хотелось. Так вот почему он может чувствовать то, что другие неко-люди чувствовать не могут, может лучше сдерживать свои инстинкты… Танджиро всё так же хлопал своими ресницами в полном негодовании. Получается, что его отец всё это знал, но ничего не говорил?... Но мальчишке эта история казалась очень правдивой и очень романтичной, в отличие от Кёджуро, который уже как-то скомкано пожелал скорейшего выздоровления, попрощался и быстрым шагом вышел из палаты, оставив Танджиро наедине с Танджуро. Наверняка им было, что обсудить сейчас, после такого признания для неко-человека. … Весь последующий день проходил практически в полной тишине, которая была вызвана жуткой неловкостью между семьями, и лишь дети иногда перекидывались словами и некоторыми шуточками за столом, наполненным разнообразной едой, и даже после того, как семья Камадо проводили Шинджуро и Сёнджуро, эта гнетущая тишина никуда не ушла, а, наверное, лишь усилилась, ведь даже дети не находили, о чём говорить. Так и закончился день для двух разношёрстных семей, которые хотели стать ближе, но теперь им надо побыть наедине друг от друга, а Кёджуро и обдумать всё, что он совсем недавно узнал о своей матери, об отце и о всех связях между семьями… И никто его не трогал, даже Танджиро, который был так близко к нему всё время.