Невеста поневоле

—Зойсайт, правитель Южных земель, Третий лорд в свите его Высочества принца Земли Эндимиона.       Зойсайт учтиво склонил голову перед королем Меркурия, исподлобья сверля изумрудным взглядом анаконды побледневшую принцессу, сидящую по правую руку от отца. — Добро пожаловать, милорд, — король благодушно улыбнулся. — Наслышан о вас. К нам, надеюсь, не по служебной надобности? По приемной зале прокатились смешки. — Что вы, — на лице рыжего визитера также появилась задорная улыбка. — Когда я где-то появляюсь по служебной надобности, это, как правило становится известно постфактум. Сегодня я прибыл исключительно с дипломатической миссией. — Слышал, лорд Нефрит сильно пострадал при недавнем происшествии, надеюсь, не его здоровье стало причиной сей замены? — вежливо поинтересовался меркурианец. — Единственную серьезную рану лорду Нефриту нанесли стрелы Амура, — Зойсайт пристально смотрел на Амели. — Вряд ли он теперь оправится. Что до остального, да, это была славная битва. Хвала богам, невеста — ему под стать. На свадебной церемонии оба уже были вполне здоровы и счастливы. Не так ли, принцесса?       Взгляд девушки заметался. Она всеми силами старалась избегать смотреть на посланника с Земли. Со стороны его манеры и речи могли казаться безупречными, но девушка, имевшая честь знать лорда лучше, чем прочие, буквально кожей ощущала все то презрение, которое он испытывает. — Вы правы, — Амели наконец удалось взять себя в руки. — Литавра и лорд Нефрит — прекрасная пара. — Да, — Зой невесело усмехнулся. — Жаль, что не всем везет встретить искренне любящего человека, которому можно доверить свое сердце.       Амели прикусила губу — столько горечи и обиды прозвучало в его голосе. Интересно, он специально вызывает у принцессы чувство вины или просто не в силах скрыть свою боль? Зой ведь очень эмоциональный и открытый, как бы парадоксально это не звучало. — Бросьте, юноша, — видимо эмоции молодого человека почувствовала не только Амели. — Какие ваши годы? Если какая-то взбалмошная вертихвостка ранила в самое сердце, стоит ли она переживаний? Встретите на своем веку еще приличную девушку.       По мере того как король говорил, лицо его дочери становилось пунцовым, а на лице гостя расцветала ехидная улыбка. — Прошу простить мне сей выпад, Ваше Величество, — Третий лорд поклонился. — Он был не к месту. Впрочем, вы правы. Предательство — еще не повод ставить на себе крест. — Отличное решение, — одобрил правитель. — Предлагаю вам отправиться в покои делегации и немного отдохнуть, до обеда еще достаточно времени.       Зойсайт поклонился и поспешно вышел. Дальше выносить присутствие меркурианской принцессы и улыбаться, было просто невозможно. Перед глазами то и дело всплывала ее милая улыбка, смех и рассказы о бедной сиротке, так нуждающейся в его помощи. Вранье! От первого до последнего слова!       О принцессе Меркурия он слышал многое, но видеть вживую прежде не приходилось. В той же обстановке, что свела их вместе, Амели меньше всего напоминала свой помпезный портрет. Что до мнений, лорд Джедайт, к примеру, считал девушку невероятно грамотным стратегом и азартным игроком. С этим суждением Зой был полностью согласен безотносительно моральной стороны игр, что ведет коронованная шпионка.       В салонах наследницу Меркурия за глаза называли ледяной принцессой, которой были не свойственны эмоции. Кроме того, на фоне подруг, ее внешность казалась слишком уж заурядной, поэтому сплетничать о «серой мышке» у кумушек не было ни малейшего желания. Отличное прикрытие, мадам. Лучшего Зою самому бы не придумать!       Интересно, все ее взгляды, поцелуи, стоны — тоже часть игры? В любом случае, милашка, на этот раз ты не того противника выбрала! Кулаки непроизвольно сжались, но в следующее мгновение перед ним вновь возникла та хрупкая девчонка, вместе с которой он отбивался от контрабандистов. — Кто ты, Амели? — шептал Зой, стоя у окна в своих покоях и любуясь шикарным видом на дворцовый парк. — Девушка, полная огня и страсти, искренне улыбающаяся и готовая прикрыть спину или высокомерная стерва, не видящая за своими играми людей?! Кто же ты, черт побери?! Ответ на этот вопрос волновал его куда больше, чем торговое соглашение.