***
Ты бродишь по площади, на которой разбросаны перевернутые столы и стулья. Земля покрыта кровью и мусором - как и всегда - но ты замечаешь знакомую копну светлых волос. Другой зомби сидит на одном из столов, сложив сомкнутые в замок бледные руки на коленях. Ты не знаешь, как его зовут, но он, наверное, единственный, кого ты можешь назвать своим другом. Он маленький и юный — так жаль его. Если бы он не умер, впереди его ждало бы светлое будущее. Но он быстрый — один из самых быстрых мертвецов. Ты понимаешь, что слишком долго смотришь на его шею, на которой виден след от укуса, и поднимаешь мутный взгляд вверх, обращая внимание на его лицо. Оно покрыто шрамами, но у него достаточно длинная челка, которая закрывает часть отметин. Блестящие на солнце волосы кажутся слишком яркими по сравнению с серой кожей. Ты можешь видеть его почерневшие вены. Вы редко общаетесь, но иногда неловко обмениваетесь хрипами в попытке поговорить. Изредка тебе удается выдавить из себя настоящие слова. Ты сглатываешь, наклоняешься вперед и прикасаешься дрожащими пальцами к сломанной столешнице. — ...Есть, — шипяще произносишь ты. Ты ощущаешь примитивное желание, нарастающее в глубине пустого желудка. Голод — единственное, из-за чего ты живешь. Твой друг издает неразборчивый рык и прищуривается. — Найти… — звучит его голос. — Еду. Ты лишь киваешь: с каждым днем говорить становится все труднее. По крайней мере, хоть кто-то тебя понимает. Но стоит вам свалиться со стульев и перебраться через развалины, чтобы сгруппироваться, как оказывается, что далеко идти за провизией не придется. У тебя очень острый слух, и ты слышишь, как где-то на расстоянии от вас по полу покатилась бутылка. Не близко, но и не далеко: может, в паре кварталов отсюда. Судя по всему, твои мертвые сотоварищи тоже слышат этот звук, и вскоре они начинают собираться в толпу и перерыкиваться друг с другом, словно составляя импровизированный план. Ты бы закатил глаза, имей такую возможность, но вместо этого ты направляешься к группе зомби, возглавляющей толпу. Господи, какой ты медленный. Тебе потребуется много времени.***
В городе опасно, но другого шанса у него не будет. Юри приставляет ладонь ко лбу, защищаясь от ослепляюще яркого солнца, и держит револьвер наготове. Пхичит следует за ним, прижимая к плечу дробовик, и иногда слегка отстает, поворачиваясь вокруг себя и осматривая переулок. Улица, по которой они идут, пустует, но это лишь вопрос времени. Вскоре мертвецы поймут, где бродит их еда. — Как думаешь, это место уже зачищено? — спрашивает Пхичит, не разворачиваясь. Не ответив сразу, Юри запрыгивает на лестницу и постукивает пальцами по металлической двери, ведущей в аптеку. Он пытается повернуть ручку, но та не поддается. — Заперто, — говорит он тихо и поворачивает голову. — Учитывая, в каком состоянии находится город — если кто-то и осмелился сунуться сюда, то сейчас он, скорее всего, бродит по улицам. — В смысле, он стал зомби? — Да, Пхичит, — вздыхает Юри. — Я что, должен разжевывать каждую драматичную фразу? — Драматичные фразы у тебя выходят так себе, — фыркает Пхичит, закатывая глаза. Юри не обращает на него внимания и, поджав губы, проводит рукой по металлической поверхности двери. — Эта дверь из металла, Юри, вряд ли… — Спорим? Юри прячет пистолет в прикрепленную к джинсам кобуру и отступает назад. Поднимает ногу и прищуривает глаза, не обращая внимания на вялые протесты Пхичита (“Ты сломаешь ногу, если неправильно ее расположишь”). Он пинает дверь, целясь в место рядом с ручкой — там, где расположен замок. Раздается громкий звук, и Юри вздрагивает. — Придурок, они же сейчас сбегутся сюда на шум! — широко раскрыв глаза и едва не срываясь на крик, шепчет Пхичит. — Просто найди чертово окно! — У меня почти получилось! — отвечает Юри и снова пинает дверь. Последовавший за этим звук выходит ничуть не тише, и Юри крепко зажмуривает глаза. Откинувшись назад, он хватается руками за поручни и подпрыгивает, пиная дверь уже обеими ногами. Он приземляется, и дверь c громким скрежетом распахивается, ударяясь о внутреннюю стену. От импульса она снова закрывается, и Юри расплывается в улыбке. — Пойдем! — говорит он, снова вытаскивает пистолет и проскальзывает внутрь темного помещения. Пхичит стонет и следует за ним. Вскинув дробовик, он забегает в аптеку и быстро закрывает за собой дверь. Трупы не должны узнать, что они здесь. — ...Ты сломал замок, — замечает он спустя мгновение — закрытая дверь не приносит желаемого чувства защищенности. — Разве? — спрашивает Юри. Однако он не слышит в своем голосе беспокойства. Скорее, он звучит самодовольно. Когда утверждение Пхичита подтверждается, Юри слегка улыбается, выставляет ногу вперед и постукивает подошвой по полу. — Здорово. — Совсем не здорово, — скрестив руки, передразнивает его Пхичит. — Им будет проще пробраться внутрь, если дверь не заперта! Юри знает об этом, но он не позволяет беспокойству отразиться на своем лице. — Если мы быстро заберем все необходимое и свалим отсюда, все будет в порядке. Некоторое время Пхичит молчит, потом кивает, и Юри отворачивается. — Что мы ищем? Юри снимает с плеч рюкзак и открывает его. — Нам нужно обезболивающее и вообще все, что может пригодиться. Если найдем еду, жаловаться не буду. — Ладно, — соглашается Пхичит. Он разворачивается, чтобы начать поиски, но тут же останавливается. — Как думаешь… В аптеках есть гормоны? Юри делает глубокий вздох. — Я бы не рассчитывал. Ему больно произносить эти слова. — Ясно, — говорит стоящий позади него Пхичит и шумно вздыхает. И они приступают к поискам.***
Твоя “стая” — всего лишь группа неповоротливых, стонущих трупов. Они горбятся и едва волочат ноги по полу. Никто из них не разумен, если не считать тебя. Безмозглые, думающие только о том, чем бы подкрепиться — совсем как ты. Ты движешься медленно, и к тому времени, когда солнце начинает опускаться к горизонту, тебе удается дойти лишь до третьей улицы. Твой друг сильно опережает остальных, словно ведет толпу за собой. Он всегда был самым быстрым из всех твоих знакомых зомби. Благодаря острому слуху, ты улавливаешь, как где-то вдалеке раздается слабый удар. Звук умножается эхом, и ты знаешь, что тебе не показалось — стая начинает принюхиваться и рычать, словно переспрашивая друг друга. Еще пару тихих минут никто не двигается, а потом раздается еще один удар. “Есть”, проносится короткая мысль в твоей голове. Когда остальные рычат и перестраиваются, идя на звук, ты понимаешь, что все вы подумали о том же самом. Пустой желудок сводит от голода.***
Юри открывает шкаф в хозяйской спальне и обнаруживает пакет с энергетическими батончиками. Он с улыбкой достает пакет и убирает его внутрь рюкзака. — Пхичит! — зовет он. — Я нашел несколько батончиков! — Отлично! — отвечает Пхичит и заглядывает в комнату. — Я нашел только немного обезболивающего, — он показывает небольшой пузырек. — И оно для детей. — Лучше, чем ничего, — отвечает Юри. — Большинство мест полностью зачищено. — Все важное есть на базе, — Пхичит замечает, что Юри поменялся в лице, и хмурится. — Юри, ты… — Мы не вернемся, Пхичит. — Юри, они… — Нет, — Юри так сильно сжимает рюкзак в руках, что у него белеют костяшки пальцев. — Мы не вернемся. Пхичит хмурится и скрещивает руки. Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но его прерывает внезапный звук, с которым катится по полу стеклянная бутылка. Пхичит замирает, широко раскрыв глаза от ужаса. — Ты слышал? — шепотом спрашивает он. — Да, — отвечает Юри и достает пистолет из кобуры. Он снимает предохранитель и взводит оружие, прищурившись. — Не двигайся и веди себя тихо. Не дослушав его, Пхичит уже опускается на корточки, достает дробовик и перезаряжает его. Они неподвижно сидят в комнате еще пару мгновений, прислушиваясь и стараясь не издавать ни звука. Юри прижимает палец к губам и начинает двигаться к двери, ведущей в главный аптечный зал. Они снова слышат шум, и Юри тут же останавливается и меняет направление, теперь пытаясь спрятаться за один из стеллажей. Пхичит прижимается к стене. Его дробовик заряжен, и он готов к бою. Юри рассматривает основной вход в аптеку. Дверь сделана из стекла и гниющего дерева, и, как замечает Юри, замок надежно закреплен. Потом он поворачивает голову и видит, что металлическая дверь, которую он выбил раньше, медленно открывается под напором ветра снаружи. И чем больше становится проход, тем отчетливее он слышит слабое рычание. — Черт, — ругается он шепотом и переводит взгляд с двери на Пхичита. Пхичит сидит ближе, но с его позиции лучше целиться, если что-то попытается войти внутрь. Со стоном Юри вскакивает и наудачу бежит к двери, чтобы закрыть ее. Но уже слишком поздно, и в помещение врываются протягивающие к ним когтистые руки трупы. — Юри! — ахает Пхичит. Он прикрывает глаз и выстреливает одному из зомби в голову. На руку Юри попадает кровь, и он стонет. — Извини. — Забей, — быстро отмахивается Юри и перебегает к противоположной стене. — Нам нужно найти другой выход!***
Твой друг задевает ногой пустую пивную бутылку, проходя мимо нее, но не обращает на звук никакого внимания. Когда ты слышишь металлический грохот, раздающийся из старого здания, стая тоже это слышит. Завернув за угол, ты видишь, как послеполуденный ветер распахивает дверь аптеки, и подходишь ближе. Изнутри доносятся чьи-то шаги. Твой друг попадает внутрь третьим, и следом раздаётся выстрел. Ты пугаешься на секунду — значит, у них есть оружие. Но потом ты вспоминаешь — ты ведь труп, ты не испытываешь каких-либо чувств, только голод. Лишь бы не попали в голову. Ещё один выстрел и поток ругательств. Наконец, ты внутри. Стоящий перед тобой труп какой-то женщины получает пулю в живот. Она не падает замертво, лишь замирает на мгновение — и продолжает двигаться вперёд, пока одетый в черно-зеленое человек не прижимает ее к стене и не вгоняет ей в голову нож. Ты едва не вздрагиваешь. Ты отходишь в сторону, чтобы тебя не застрелили (потому что, ну, не хотелось бы), и прячешься за полками. В здании и так темно, и приближающийся закат совсем не помогает. Не то чтобы ты не можешь видеть без света, тебе хватает и обоняния. А потом ты улавливаешь запах. Запах плоти, плоти живого, дышащего человека. Ты непроизвольно стонешь — боже, как стыдно — и хватаешься за полку, отбрасывая ее со своего пути. Подскальзываешься, но тебе удается устоять на ногах. Рычишь, обнажая зубы. Ты пытаешься принять угрожающий вид — нужно ведь произвести хорошее впечатление — а что может быть более угрожающим, чем ходячий, жаждущий плоти мертвец? Но потом ты видишь что-то, что заставляет тебя замереть на месте. Из-за одной из полок выходит человек — самый красивый человек, которого ты только видел в своей жизни (точнее, в не-смерти). Упрямое выражение на его лице только добавляет ему привлекательности. Ты готов поклясться, что где-то на фоне заиграла музыка, а позади него зажегся свет. Он поднимает револьвер, наводя ствол на ползущий к нему труп, и безошибочно попадает в цель. Он безупречен. Твою мать. И ты так очарован этим восхитительным, прекрасным человеком, что даже не замечаешь, как тебе в живот вонзается протыкающий кожу нож. Ты вздрагиваешь, откидываешься назад, и внезапно музыка замолкает, а свет исчезает. Ты смотришь вниз на нож и медленно тянешь его за рукоятку, вытаскивая из плоти. Друг прекрасного создания, одетый в черное и зеленое, смотрит на тебя с отчаянной злостью, которая пугает даже сильнее, чем заполонившая аптеку толпа зомби. Ты переводишь взгляд на него, приготовившись напасть, но вдруг раздается полный гнева крик и звук спущенного курка. Однако пуля не выстреливает. Стая медленно движется к прекрасному созданию, а у него нет оружия, чтобы защититься. Он обречен на смерть, и с этим ничего нельзя поделать. Его друг сам пытается выжить и никак не может помочь ему. Он не сдается, отступает назад, пока не упирается спиной в стену. Потом вытаскивает нож и взмахивает им перед окружающей его стаей, словно хочет напугать — только это не сработает, им все равно. Но тебе — нет. Только ты не успеваешь броситься к нему, потому что его друг начинает кричать и издавать разные звуки, привлекая внимание стаи к себе. Это хороший способ спасти человека, но ты знаешь, что обычно это приводит к смерти спасителя. Интересно, случится ли то же самое сейчас. Конечно же, крики срабатывают, и стая медленно начинает пробираться к другу. Он хватает свой дробовик и стреляет в труп, схвативший его за лодыжку, и выскакивает в металлическую дверь, через которую они вошли. Он выбегает и исчезает, уводя за собой половину стаи. Но другая половина остается, застряв в дверном проходе в попытке протолкнуться наружу. Несколько зомби отступают и поворачиваются к красивому человеку, словно только сейчас вспомнили, что он все еще здесь. Ты слышишь, как он ахает, и решаешь действовать. Ты бросаешься к нему, опережая остальных зомби, не давая им шанса укусить его. Когда ты оказываешься рядом с человеком, его лицо искажается от злости, и он рассекает твою щеку ножом. Ты откидываешься назад, потом встаешь перед ним и выбиваешь оружие из его руки. Он вздрагивает и провожает скользящий по сломанной плитке нож взглядом. Дождавшись, когда он снова посмотрит на тебя, ты прижимаешь ладонь к старым, не заживающим ранам. Тебе не знакома субстанция, покрывающая руку, но тебе кажется, что это смесь из крови, которой у тебя не должно быть, кожи и плоти. Ты поднимаешь руку. Человек пытается отвернуться, когда ты прикасаешься ладонью к его щеке. Ты размазываешь субстанцию по лицу, покрывая ей нос и лоб. Наклоняешься и принюхиваешься. Когда от человека больше не пахнет живым существом, ты удовлетворенно рычишь. Ты пытаешься взять его за руку, но он отталкивает тебя. Ты хмуришься и повторяешь попытку. Он дрожит. Ты решаешь, что он испуган, потому что у него нет оружия — и нет путей к отступлению. Тянешь его за руку, и он идет за тобой, но не перестает дрожать. Ты волочишь его за собой, следя за тем, чтобы он не столкнулся с другими мертвецами. Твой друг, шатающийся у выхода, смотрит на тебя, подозрительно принюхивается, но отступает, давая тебе пройти. Он не замечает человека рядом с тобой. Как и остальные зомби. Они решают, что он только что обратился, стал новым членом семьи. Он избит и покрыт кровью — выглядит почти как живой мертвец. Снаружи солнце начинает садиться. Красивый человек, которого ты удерживаешь за запястье, дрожит, и ты чувствуешь, как стучит его сердце у тебя под пальцами. Еще ты чувствуешь, как по его венам бежит кровь, как его кожа покрывается потом — чувствуешь все то, что делает его живым. И тебя охватывает зависть. Ты не знаешь, почему не можешь вспомнить, каково это — испытывать все эти ощущения.***
Труп тащит Юри через весь город, и вскоре они оказываются в небольшом многоквартирном доме, наполовину выгоревшем из-за когда-то случившегося пожара. Прогулка выходит долгая. Здание кажется старым. Труп выпускает его на мгновение, чтобы открыть дверь. Ему требуется время, потому что холодные, мертвые руки его не слушаются. Но в конце концов он обхватывает ручку пальцами, проворачивает ее и широко распахивает дверь. Тут же пытается схватить Юри за запястье, но в этот раз он оказывается быстрее и отскакивает назад, отдергивая руку. Труп смотрит на него, потом отворачивается и заходит внутрь. Юри не знает, что делать. Если он попробует сбежать, то окажется в ночном городе совершенно один, без оружия, припасов, без Пхичита, окруженный трупами. Он смотрит на открытую дверь, потом на улицу. И заходит внутрь. Труп запирает за ним дверь. Возможно, для безопасности, но Юри все равно вздрагивает от звука закрывающегося замка. За дверью обнаруживается коридор: стены в некоторых местах разрушены или покрыты трещинами. Внутри грязно и пахнет плесенью, но Юри не привыкать к грязным и покрытым плесенью коридорам. Труп ведет его по проходу к отдельной комнате, похожей на чье-то старое жилище. В ней на удивление просторно, если не обращать внимания на беспорядок и разные вещи, разбросанные по полу или прислоненные к стенам. Юри поднимает голову - к потолку приклеены светящиеся в темноте звезды. Он не уверен, кто их туда приклеил: сам труп или семья, жившая тут до того, как мир рухнул. Работают ли они еще? Развернувшись, он ловит взгляд уставившегося на него трупа. Его бело-голубые глаза подергиваются. Юри внимательно изучает, во что он одет и как выглядит. В прошлом его можно было бы назвать привлекательным, но сейчас это просто ходячий труп. У него платиновые волосы, которые выглядят как-то странно из-за давно высохшей краски. Юри пытается разобраться в ситуации, в которой он оказался. Он позволил трупу, чему-то неживому, утащить себя. Его натаскивали убивать этих тварей, убивать их, чтобы выжить. Он видел бесчисленное количество раз, как они сами убивали людей. Юри с трудом сглатывает, по спине у него бегут мурашки. Его охватывает испуг, даже ужас, но он старается не подавать виду. Если труп притащил его сюда, чтобы съесть самому и не делиться с остальными, тогда его ждет неприятная неожиданность. Он отходит к дивану, подальше от трупа, и резко садится, скрестив руки на груди. Над диваном поднимается облако пыли, и он закидывает ногу на ногу. Юри вспоминает о Пхичите — в безопасности ли он, удалось ли ему сбежать, удалось ли выжить? Когда разум подбрасывает ему худшие сценарии и картины, которые он предпочел бы не видеть, он крепко зажмуривается и опускает голову. Глаза начинает жечь от сдерживаемых слез. В голове вьется рой из невысказанных мыслей. На стул рядом с ним садится труп, и Юри выныривает из водоворота разума. Он вздрагивает и неотрывно смотрит на тварь, крепче обхватив себя руками. Труп выпрямляется и тоже обхватывает себя за бока. Он выглядит полусонным из-за нависших век. Он осматривает Юри сверху до низу и широко раскрывает глаза. Труп поднимает руку и указывает на свой рот. — Не буду… — вдруг произносит тварь. Он говорит, по-настоящему говорит. — ...Есть Для большей убедительности труп несколько раз щелкает пастью, а потом мотает головой. Юри откидывается назад. Лоб покрывается потом. — Буду… защищать, — голос твари звучит хрипло и устало, словно ему больно говорить. Очевидно, ему сложно даже просто двигать ртом, чтобы произносить слова. Или… Можно ли его вообще называть тварью? Юри понимает, что смотрит на труп и испытывает смесь из шока и смирения. Его похитил мертвец, который отличался от своих сородичей. На базе бы тебе обрадовались, думает он. Между ними повисает тяжелая тишина, которую заполняют лишь слабые стоны, доносящиеся с улицы. Юри поворачивается и смотрит в окно. Солнце уже село. Высоко в небе светит луна. Снаружи бродят зомби. Он переводит взгляд обратно на труп, который все еще смотрит на него, не мигая. У него пустое, нечитаемое выражение лица. Как вообще понять, о чем думает зомби? Юри нервно сглатывает и отворачивается, потирая и грея ладони. Видимо, ему отсюда не выбраться. Он забирается на диван с ногами и сворачивается в клубок. Его захлестывает безнадежным отчаянием. Труп колеблется, поднимается со стула и собирается развернуться, но потом останавливается и смотрит на Юри. Юри хмурится в ответ. Труп издает хриплый звук и уходит. Юри ждет пару минут, потом соскакивает с дивана и бежит к окну. Он проводит по запотевшему окну рукавом и выглядывает наружу. На улице ужасно темно, только луна освещает город. Юри видит, как его труп хромает по улице навстречу стае других мертвецов. Снаружи он обречен на смерть. Юри стискивает зубы, чтобы сдержать слезы, и сжимает руки в кулаки. Ему очень хочется ударить стекло, но тогда каждый труп в округе узнает, что он жив и находится здесь. Он обходит каждую комнату на этаже в поисках какого-нибудь оружия. Найдя лишь бесполезный мусор и старые игрушки, Юри переходит на кухню и торопливо обследует ящики и шкафы. В последнем ящике он находит пилку для ногтей. Не самое лучшее оружие, но кожа и тела трупов ослаблены из-за гниения. Ему просто нужно приложить больше силы. Юри возвращается в первую комнату, ложится на диван, крепко прижав пилку к груди и направив лезвие к двери, и ждет.***
Ты идиот. Никто из других трупов даже не подумал бы о том, чтобы привести домой живого человека, потому что это чистое безумие. Такого никогда не случалось — живые существуют для того, чтобы их есть. Они — источник твоей пищи, а не что-то, что ты мог бы назвать красивым. Если бы твое тело еще работало, ты бы покраснел. Ты размышляешь над эгоистичностью своего поступка и пытаешься понять, что же овладело тобой, что сподвигло тебя спасти живого человека. Что отвлекло тебя? Ты решил оставить его у себя, как питомца? Нет, не то, звучит прямо-таки неправильно, даже для трупа. Ты слышал истории о трупах, которых держали в качестве домашних животных, но не наоборот. Трупам не ведомы чувства. Ты не можешь испытывать эмоции. Ты ничего не чувствуешь. Так почему же ты спас его? Ты решаешь подумать над этим позже и возвращаешься в дом, в котором оставил его. Там вполне безопасно, на твой взгляд, но интересно, как отреагировал человек. Попытался ли он сбежать, жив ли он еще или его съели трупы, которые бродят снаружи и чувствуют его присутствие. Может быть, тебе нужно было покрыть его еще более густым слоем крови, который маскировал бы его дольше. Но квартира находится в одном из последних уцелевших зданий. Ты уверен, что с ним все будет в порядке. Зайдя в комнату, ты видишь, что человек уснул. Он согнул ноги в коленях, в раскрытой ладони лежит пилка для ногтей. Он дрожит и бормочет что-то во сне. Не зная, что делать, ты просто смотришь на него. Кажется, он взял пилку, чтобы убить тебя, но ты не сердишься на него. Будь ты на его месте, ты бы тоже пытался себя убить. Ты уходишь в одну из спален и находишь самое чистое и сухое одеяло. Ему бы не помешала стирка, но зато оно целое. Ты возвращаешься и видишь, что теперь человек лежит на боку лицом к тебе. Ты протягиваешь руку и осторожно дотрагиваешься до волос. Он вздрагивает, но потом расслабляется, и ты аккуратно сдвигаешь его голову так, чтобы он не упирался макушкой в подлокотник. Тебе приходится сделать над собой усилие, чтобы убрать руку — он такой теплый, такой мягкий, такой живой. Тебе все дается с трудом. Ты с трудом удерживаешься, чтобы не прикоснуться к нему, с трудом укрываешь его одеялом, с трудом отступаешь. Ты оставляешь ему пилку и садишься на стул рядом. Мертвые не спят. Тебе только и остается, что смотреть на то, как спит он, и представлять, какие ему могут сниться сны.***
Проснувшись, Юри обнаруживает, что он укрыт одеялом. Он крепче сжимает в руке пилку и, вскрикнув, подпрыгивает. Обернувшись, натыкается на пристальный взгляд трупа. Юри смотрит на одеяло, потом на пилку. В голове проносятся тысячи мыслей — он должен спрыгнуть с дивана, напасть на труп — но что-то его удерживает. — Почему? — спрашивает он шепотом и чувствует, как глаза наполняются слезами. Труп выглядит расстроенным. — Не… — произносит он дрожащим голосом. Боже, Юри все еще пугает до чертиков тот факт, что труп может говорить. — ...Плачь. Юри сглатывает и отворачивается. Труп встает со стула, и Юри сильнее вжимается в спинку дивана. Он не станет плакать перед мертвецом. Труп исчезает из его поля зрения, но Юри не оборачивается. Потом начинает играть музыка, и он резко подскакивает на диване. Труп возится рядом с проигрывателем. Он пытается раскрутить на ладони пластинку, но быстро роняет ее. Как будто смутившись, он кладет пластинку на место и завороженно смотрит на проигрыватель, в котором вращается черный круг. Потом он оборачивается, и уголки его губ дергаются, словно в улыбке. — Защищу, — бормочет он, так тихо, что Юри едва его слышит. — Защищу… тебя. Он прикрывает глаза и начинает покачиваться в такт музыке. Юри удивленно моргает и хмурится. — Что ты такое? Труп не отвечает, лишь прислоняется к стене — словно хочет выглядеть круто, но у него это не очень получается. <div align="center">***</div> Ты слышишь одинокий удар своего сердца. Такого с тобой еще не случалось.***
Юри сам не замечает, как снова засыпает. Проснувшись, он сбрасывает с себя одеяло и прижимает колени к груди. Труп стоит посреди комнаты, пристально глядя на него. Когда он понимает, что Юри его заметил, то быстро отворачивается делает вид, будто вовсе не следил за ним во сне. Юри вздыхает. От этой мысли ему становится неуютно. — Я голоден, - говорит он, чувствуя слабое урчание в пустом желудке. Все его запасы остались в аптеке. Когда труп ничего не делает, Юри закатывает глаза и обращается к нему. — Пожалуйста? Я не могу жить без еды. Труп будто проявляет легкий интерес. Юри сжимает губы. — Слушай, — говорит он, проводя рукой по волосам. — Я был бы… очень благодарен, если бы ты нашел для меня еды. Эти слова возымают эффект над трупом, и он кивает и быстро идет к двери. Прежде чем уйти, он поворачивается и делает какое-то движение, словно говоря “оставайся здесь” или вроде того. Юри неподвижно ждет, пока тот уйдет, заперев за собой дверь на замок. Юри поднимается на ноги, хватает пилку и подбегает к запотевшему окну. Его труп выползает наружу. Юри отмечает, что количество других мертвецов, бродящих вокруг их дома, значительно уменьшилось. Он решает воспользоваться шансом, опасаясь, что его труп может передумать и вернуться. Юри открывает замок и распахивает дверь. Снаружи морозно, в здание через открывшийся проход врывается холодный ветер. Юри вздрагивает и проскальзывает в щель между дверью и косяком. Он старается вести себя тихо, но стоит двери закрыться за ним, он тут же срывается с места. Юри всегда быстро бегал, но сейчас по какой-то причине у него заплетаются ноги. Из-за усталости, а может, от страха. Ему не удается уйти далеко. Пробегая мимо одного из зданий, краем глаз он улавливает чье-то движение. Какой-то труп нюхает воздух и поворачивается в его сторону. У него выбиты глаза, и он не может видеть, но Юри все равно прячется. Стоит ему пошевелиться, как из тени выныривают еще двое мертвецов. Тихо ругнувшись, Юри отмахивается от них пилкой, бежит к одной из аллей и прячется за мусорным баком. Так себе укрытие. Если трупы зайдут с другой стороны аллеи, ему крышка, но сейчас у него нет другого выбора. Юри сжимает челюсть, видя, как трупы приближаются к нему. Он готов, решает он, выглядывая из-за бака. Он готов драться и убивать, чтобы выжить… Ему на плечо ложится чья-то холодная ладонь, заставляющая его развернуться. Юри едва сдерживает крик. Он прижимает ладонь ко рту и тут же сердито убирает ее. Перед ним стоит похитивший его труп с платиновыми волосами. Он мотает головой и прижимает палец к губам. — Не… — говорит он. — Убегай. Юри оглядывается и видит, что стая увеличивается в размерах, а расстояние между ним и трупами, наоборот, сокращается. Он оборачивается, и его труп начинает размазывать свои внутренности по его лицу. Юри зажмуривается и отворачивается, чувствуя щекой прикосновения холодных пальцев. Он не открывает глаза, даже когда труп наклоняется к нему, принюхивается и довольно рычит. Наконец, Юри приоткрывает веки и смотрит на мертвеца. — Пойдем, — говорит он, осторожно обхватывая его за запястье и заставляя подняться на ноги. — Б-безопасно. Они выходят с аллеи вместе, и прямо перед ними возникает группа мертвецов. Они бродят по улице и принюхиваются к воздуху, пытаясь снова уловить живой запах Юри. Юри давится вздохом и делает шаг назад, но труп аккуратно сжимает его за руку и тянет вперед, бросая на него понимающий взгляд. — Притворись мертвым, — командует он. Юри смотрит на себя сверху вниз, демонстративно и драматично подается вперед всем телом, ссутулившись, издает громкие рычащие звуки и начинает идти, волоча за собой правую ногу. Труп держится рядом с ним. Он останавливается и наклоняется к нему, когда затянувшееся рычание Юри начинает привлекать внимание мертвецов. — Ты… переигрываешь. Смущенный, Юри останавливается и пытается подстроиться под походку его трупа. Они проходят через толпу мертвецов. Его труп не обращает внимания, сталкивается ли он с кем-нибудь, Юри же старается идти как можно ближе к нему, чтобы не задеть случайно кого-нибудь из мертвецов. — Я же… говорил, — говорит труп. Кажется, его речь становится все менее натужной и искаженной. — Не… безопасно. Юри закатывает глаза. — Да, я знаю, — тихо говорит он. Они продолжают идти, потом Юри вздыхает. — Но я все еще голоден.***
Ты ведешь его в ближайший продуктовый магазин, и там вы находите закатившуюся под стойку одинокую консервную банку с фруктовым ассорти. Дома он открывает банку пилкой для ногтей и жадно проглатывает содержимое. Он сидит на диване, а ты наблюдаешь за ним с пола. Он такой красивый, даже несмотря на то, что его лицо все еще покрыто твоими внутренностями. Он замечает, что ты смотришь на него, и тепло улыбается, не выпуская банку из рук. — Юри, — говорит он. Ты приподнимаешь голову и недоуменно хмуришься. — Так меня зовут, — уточняет он, и наконец-то ты можешь называть его не только красивым человеком. — Меня зовут Юри. Ты прокручиваешь имя в голове снова и снова. Юри. — Ю-ри, — слово дается тебе с трудом. Но опять же, большая часть мускул в твоем теле — это мертвая, разлагающаяся плоть. — Видишь? — говорит Юри, и его улыбка сияет ярче солнца. — У тебя получилось. — Меня... — с трудом начинаешь говорить ты. Господи, как же ты ненавидишь слова. — Зовут… — У тебя есть имя? — спрашивает Юри и отставляет банку в сторону. Он подтягивает к себе ноги и скрещивает их по-турецки и подается вперед. Ты киваешь, и он наклоняет голову набок. — И какое же? Ты молчишь, потому что даже не представлял, что разговор может зайти настолько далеко. Это самая продолжительная ваша беседа, и тебе ни за что нельзя облажаться. Ты прикрываешь глаза, пытаясь вспомнить свое имя, но вирус полностью опустошил разум. Ты больше не тот, кем был когда-то, и твоя память, как и твоя жизнь, безвозвратно ушли. Вместо имени ты пытаешься произнести букву “В” в надежде, что это поможет освежить воспоминания. — В-в-в? — повторяет за ним Юри с недоумением. Боже, как-то не складывается ваше свидание. Ты хочешь умереть еще раз. — Твое имя начинается на “В”? — предполагает Юри, и ты быстро киваешь. Юри прислоняется к спинке дивана и прикусывает губу. — Ну… Винсент? Вернон? — перечисляет он случайные имена, но ты отвергаешь их все. Ни одно не звучит правильно. — Валентин, ну не знаю, Вивиан? Ты сдаешься и откидываешься назад, упираясь рукой в пол. Юри чешет шею. — Давай я просто… буду звать тебя В? Хоть что-то, да? Ободренный его словами, ты пытаешься кивнуть, но кивок выходит медленный, и в конце концов ты издаешь, странный стонущий звук, который должен означать согласие. — В, я хочу уйти. Ты паникуешь и мотаешь головой. — Не… безопасно. — Я знаю. Послушай, — Юри прикрывает глаза. — Да, ты спас мне жизнь, и я благодарен тебе… Но если ты привел меня сюда, значит, ты знаешь, как провести меня обратно. В его словах есть логика, с которой невозможно спорить, и ты перебираешь в голове варианты, не зная, как ответить ему. Юри не может уйти, он только-только пришел, и они начали разговаривать и, вполне возможно, смогут узнать друг друга получше и сблизиться. — Нужно… подождать, — наконец выговариваешь ты. — Они… заметят. Неплохо. — Сколько? — мягким голосом спрашивает Юри. Ты пытаешься пожать плечами, но движение выходит дерганым. — Пару… дней? — неуверенно отвечаешь ты. — Они… забудут. Все будет хорошо. Юри снова улыбается и смотрит на тебя с любопытством. — А есть другие… такие же, как ты? — ты снова пожимаешь плечами, и он фыркает. — Просто я никогда не слышал, чтобы трупы говорили. Ну… если не считать рыков. Ты не знаешь, что сказать, поэтому опять дергаешь плечом. Лучшего ответа у тебя нет. Юри откидывается на спинку дивана и делает еще один глоток из банки. — Пару дней, говоришь? — бормочет он. — И как тут можно скоротать время?***
Дом ужасов В завален тысячами безделушек. Юри сидит на полу, скрестив ноги, и осматривает коллекцию пластинок и коробки, набитые всяким хламом. Он находит несколько игрушек, точно таких же, с которыми играл в детстве, и откладывает их в сторону. Потом оглядывает пластинки и улыбается музыкальному вкусу В. — Почему винил? — шутливым тоном спрашивает он. — Не смог разобраться с АйПодом? — Больше… жизни, — отвечает В, покачав указательным пальцем. Юри тихо смеется и достает одну из пластинок. — Блин, а у тебя хороший вкус. Где ты их достал? — Я… собираю вещи. — Понимаю, — Юри поднимается на ноги и подходит к проигрывателю. — Мы с моим другом Пхичитом постоянно ходили в один музыкальный магазин рядом с нашим домом. Там так много крутых пластинок, так здорово. — Он вставляет пластинку и на мгновение замолкает. — То есть было здорово. Пластинка запускается, и Юри покачивается в такт музыке, с трудом удерживаясь, чтобы не начать танцевать. Он скучает по тем дням, когда он и Пхичит могли просто включить любимую музыку и танцевать всю ночь напролет, не беспокоясь о том, смогут ли они дожить до следующего дня или насколько им хватит запасов еды. Он скучает по дням до начала эпидемии. Он скучает по миру, который когда-то был полон солнечного света. Он скучает по Пхичиту. Сдерживая эмоции, Юри проводит рукой по волосам. В смотрит на него, смотрит, как он танцует, и внезапно ему становится неловко. — Ты умеешь танцевать? — неожиданно для самого себя спрашивает Юри. В заметно напрягается и оглядывается по сторонам, словно думает, что вопрос адресован кому-то другому. Юри фыркает и хватает В за оба запястья. Тянет на себя, на мгновение поражаясь, какая ледяная у него кожа. — Ого… — бормочет он про себя и удерживает В за руки еще пару мгновений. В выглядит растерянным, но как только Юри отстраняется, в глазах мелькает понимание. — Давай, — смеется Юри. — Потанцуй со мной. Наверное, танцевать с трупом — не самая удачная идея, но потом В начинает повторять движения за Юри и больше не кажется таким скованным. Словно В живой, как и он. Юри становится рядом с В и берет его за руку. — Это… — ему едва удается выговорить слова сквозь смех. — Это называется поп-н-лок, понимаешь? В сложно двигать руками из-за ослабленных и разложившихся мышц, но, кажется, ему все нравится. Он даже по-своему смеется, когда у него получается повторить танец за Юри. Его смех больше похож на ворчание.***
Юри находит кучу разных вещей в маленькой квартире. Он обнаруживает коробку со стильными солнцезащитными очками, примеряет их по очереди и даже надевает самые нелепые модели на В. Тот не двигается, даже выглядит отстраненным и как будто загипнотизированным. Еще он находит старые DVD-диски, из которых многие — разные вариации зомби-апокалипсиса. Это почти иронично, и Юри даже смеется, рассматривая одну из обложек — лицо слишком кровавое и разложившееся, и совсем не похоже на то, что произошло на самом деле. Он подходит к В, подносит диск к его лицу и, вытянув руку, отходит, поджав губы и задумавшись. Кто бы знал.***
Этой же ночью Юри ложится спать, свернувшись в клубок на диване. Он чувствует, что В смотрит на него, но его это не беспокоит. Наверное, В просто любопытно. Мертвые не могут спать. В голове у него прокручиваются воспоминания, отдельные картинки, пугающие события из прошлого. И тут ясно осознает одну вещь — он спрятался в обветшалой и разбитой квартире с трупом, который может говорить. В прошлом он ни за что бы не смог представить себя в такой ситуации. Его память переносится на шесть лет назад, когда все началось. Он был совсем молод — ему только исполнилось 18, и он переехал в Детройт со своим лучшим другом, чтобы учиться в местном колледже. Там его и застали новости — истории о возродившихся мертвецах. Его семья сразу же прилетела к нему. Он видел их живыми лишь раз. Тогда же возникла организация, союз, объявивший войну как правительству, так и мертвецам. Их идеи и планы казались разумными, и Юри решил присоединиться к ним, позвав с собой Пхичита. Когда человечество пало под напором зомби, Организация стала самым могущественным объединением людей. Они строили стены, лагеря, превращали научные здания в исследовательские лаборатории. Там они якобы занимались разработкой лекарства. Никакого лекарства не было. Юри был одним из самых успешных бойцов организации, он быстро поднимался по карьерной лестнице, как и его лучший друг. Он верил, что только они, организация, смогут обеспечить человечеству выживание. Пока однажды он не забрел в одну из лабораторий и увидел в одной из клеток своих мертвых родителей, рычащих и покрытых кровью. Мы постараемся вылечить их, сказали ему в организации. Мы скармливаем им мертвых и больных. Потом пытаем, чтобы вылечить. Это было бесчеловечно, отвратительно. Поэтому следующей ночью Юри ворвался в лабораторию, застрелил отца и мать, собрал вещи и сбежал вместе с Пхичитом. Это случилось два месяца назад, и все это время он и Пхичит выживали на улицах и в пригороде Детройта. От этих воспоминаний Юри вздрагивает. Шесть лет он убивал мертвецов, сражался, чтобы выжить, а теперь он объединился с одним из них. Какой немыслимый поворот.***
Ты смотришь, как Юри ворочается на диване. Словно ему снится кошмар, но он не спит. Как будто одна мысли о сне пугает его до чертиков. Любопытно.***
Они сидят на полу друг напротив друга, прислонившись к диванам. — В, — неуверенно говорит Юри. — Когда… Когда ты пришел в аптеку… Мой друг, Пхичит, — Юри замолкает, неуверенный, понимает ли В, о ком он говорит. Потом делает глубокий вздох и продолжает говорить. — Он ушел, на-наверное. Когда ты… выходил, ты... Юри переходит на шепот, и В наклоняется вперед. — Ты… видел его...? Недосказанное “труп” повисает в воздухе. В не сразу, но отрицательно мотает головой. Юри подозревает, что тот может скрывать от него правду, просто чтобы не ранить его, но старается не думать об этом. Он поверит ему. У него нет другого выбора, если он хочет сохранить хладнокровие. — Значит, он может быть еще жив, — бормочет Юри. Он притягивает колени к груди, кладя на них подбородок. — Ясно… Спасибо. Он не знает, что и думать, разум словно застилает туман. Все, во что он верил, перевернулось с ног на голову. Сердце бешено колотится. В издает стон, привлекающий внимание Юри. Труп кладет руку на грудь, там, где должно быть сердце. Но у мертвецов сердце не бьется. Оно им не нужно ни для перегона крови по венам, ни для всего остального. Трупы не умеют любить. В придвигается к нему и накрывает сердце Юри холодной рукой, вжимая ладонь ему в грудь. Юри неотрывно смотрит на него и неверяще качает головой. — Что… ты такое? — снова спрашивает он. Но труп не отвечает. Возможно, он и сам не знает.***
В эту ночь Юри не может уснуть. Он боится кошмаров, наполненных смертями — Пхичита, его, остальных. Поэтому он не спит почти всю ночь. Дрожит и трясется под одеялом. Перед глазами, словно кинолента, проносятся воспоминания об ушедших днях. Квартира кажется пустой и тихой, потому что В ушел в какую-то другую комнату. Юри совсем один. Тишина оглушает его, не дает пошевелиться, заставляет чувствовать себя… бесполезным. Мир всегда пугал его. Но Юри хорошо умел это скрывать. Здесь же, в темной и одинокой ночи, страх вступает в полную силу. Здесь, в темной и одинокой квартире, страх сковывает его. Здесь страх управляет им. Он почти поддается искушению найти В, но потом ему в голову приходит идея получше. Он отбрасывает одеяло, чувствуя, как тело покрывается потом от нервов. Тишину внезапно пронзают звуки отдаленных выстрелов. Юри вскидывает голову и прислушивается. До него доносятся звуки возни и чьего-то голоса. Живые люди — первое, что приходит ему на ум. Юри мчится к окну, чтобы разглядеть, что происходит на улице. В комнату вваливается В: видимо, он тоже услышал шум. Юри видит огни, как будто фары какого-то автомобиля. Кажется, это военный грузовик, бронированный и покрытый щитами. Юри не обращает на него внимания и прижимается ближе к окну, вглядываясь в темноту. В садится рядом с ним на корточки и тоже выглядывает через окно на улицу. Машина начинает двигаться, и Юри видит людей. Кажется, это солдаты, они несут в руках оружие и одеты в защитную одежду. Может, не самую прочную, но все же лучше, чем рубашка с длинными рукавами и штаны, которые носит сам Юри. Один из солдатов смотрит в сторону их дома, и Юри ахает, отталкивая В от окна. Он действует инстинктивно — В похож на труп. В и есть труп. — Они убьют тебя, если увидят, — говорит Юри, снова выглядывая в окно. — Тебя просто… не станет. Он приоткрывает штору и вытирает запотевшее стекло. Интересно, кто эти люди? Они из лагеря? Здесь есть безопасная зона? Они чистильщики или мародеры? В его голове проносится череда вопросов, и на все он получает ответ, когда замечает гравировку на боку грузовика. Он видел ее слишком много раз. Она преследует его во снах. Юри замирает. Он не может пошевелиться, словно из него ушла жизнь, тело покрывается холодным потом. В замечает его состояние и растерянно тянет Юри за руку, пытаясь привлечь внимание. Юри приходит в себя. Его укачивает, и ему приходится упереться в окно, чтобы не упасть. К сожалению, звук, с которым он ударяет ладонью по стеклу, выходит слишком громким. Люди снаружи начинают оглядываться. Юри тихо ругается и растягивается на полу, потянув В за собой и прикрыв ему рот ладонью. — Твою же… мать, — Юри задергивает штору. — Как же херово. Хуже не придумаешь. В смотрит на него с недоумением. Юри прикусывает нижнюю губу до крови и приподнимает голову, осматривая комнату. — Они будут прочесывать это здание, — на всякий случай шепотом говорит он. — Можно ли отсюда выбраться не через главный вход? Подумав, В медленно кивает. Он поднимает дрожащую руку и указывает в сторону кухни. Присмотревшись, Юри замечает деревянную дверь, которая, судя по всему, ведет наружу. Словно эвакуационный выход. Им как раз нужно эвакуироваться, рассеянно думает Юри про себя и хватает В за запястье, срываясь с места. На краю сознания проносится мысль, что они могут запустить сигнализацию, если откроют дверь. Но он отбрасывает все сомнения и толкает дверь плечом. Они вываливаются наружу. Холодный ветер жалит сильнее, чем он ожидал. По телу проходит судорога, и ледяное запястье В, за которое он держится, совсем не помогает. Но Юри не выпускает его руку, он делает глубокий вздох и прижимается к стене Судя по нарастающему шуму, грузовик подъезжает все ближе. Куда бы не посмотрел Юри — всюду солдаты. Они выбивают двери и окна и врываются и осматривают дома. В поисках припасов, выживший, новых подопытных. Подопытные. Юри сильнее сжимает В за запястье. — Нам нужно выбираться отсюда, — тихо говорит он, не зная, слышит ли его зомби. — В… — Виктор. Юри резко разворачивается и ошарашенно смотрит на него. В опускает голову, рука безжизненно повисла в хватке Юри. — М-меня зовут, — с запинкой говорит он. Если бы зомби умели краснеть, он бы точно покрылся румянцем. — Вик...тор. — Виктор, — повторяет Юри тихо. Ему нравится. Ему нравится называть его по имени, даже если он видит его, возможно, в последний раз. — Виктор. Нам нужно выбираться отсюда. — Уходи, — голос Виктора звучит неожиданно серьезно. Всего пару мгновений назад он говорил робко и застенчиво, и это пугает. — Только… помешаю. Юри смотрит на него, как на сумасшедшего. — Ни за что! Ты хоть представляешь, что они с тобой сделают, если поймают?! Виктор не отвечает, потому что — конечно — не представляет. Юри сглатывает. — Они.. проводят эксперименты. На мертвых. И если они узнают, что ты… отличаешься от остальных… — голос сходит на нет. Он не хочет думать об этом. Перед глазами возникли лица родителей. Между ними повисает тишина. Голоса солдатов становятся все громче. — Защити меня, — неожиданно требует Виктор. Его голос звучит яснее, чем Юри когда-либо слышал. Он моргает. — Хорошо.***
На полпути они натыкаются на стаю зомби, которая тут же разворачивается в их сторону и с громкими стонами направляется к ним. Юри тихо ругается. Если солдаты услышат стаю, им конец. Виктор пытается размазать внутренности по лицу Юри, но он лишь отталкивает окровавленную руку и бежит. Виктор бежит за ним. Из-за околевших, но постепенно приходящих в жизнь, мышц, он едва волочит ноги. — А ну стоять! — окрикивает их грубый голос. Черт. Юри тут же разворачивается и прячется за каким-то магазином. К ним приближается солдат, который вгоняет одну пулю за другой в головы мертвецов. Виктор, стоящий позади Юри, дрожит как осенний листок. Юри отбегает еще дальне. — Отряд два, — говорит солдат, покончив с трупами. — У нас есть выживший. Он прячется где-то за магазином. — Черт, — бормочет Юри. Когда шаги солдата затихают, он поворачивается и бежит. Он не оборачивается, чтобы проверить, следует ли за ним Виктор, есть ли за ними погоня. Ему нужно оглянуться, но он продолжает бежать. Ноги словно сами несут его вперед. Завернув в переулок, Юри останавливается и пытается перевести дыхание. Он слышит звук медленных шагов. Задыхаясь, он оборачивается и видит Виктора. Тот стоит рядом, у него шокированный вид. Его лицо не покраснело. Он совсем не выглядит уставшим. Он выглядит… мертвым. Сколько бы ни пытался Юри убедить себя, сколько бы ни пытался разглядеть в Викторе что-то иное, тот все равно оставался трупом. Он мертв. Пусть он и отличается от остальных, пусть он умеет говорить, Юри годами сражался с ему подобными. Это убило его родителей. Это сожгло его мир до тла. Пусть у него есть имя. — Пригнись, — дрожащим голосом командует Юри. Он не знает, что делать. У него нет оружия, нет времени, нет плана. Он в городе, который наводнили солдаты, вместе с трупом, только-только вспомнившим, как его зовут. Грузовик замедляется. Может, если он затаится, с ним все будет в порядке. С ним... Но затем на улице появляется еще один отряд. Они высоко держат оружие и осматривают местность, выискивая что-нибудь полезное. Некоторые знакомы Юри, некоторых он не узнает, но никто из них не выделяется так сильно, как солдат идущий позади. У него порезанные, окровавленные и скованные вместе запястья. Единственное, что от него требуется - держать в руках пистолет. Его хмурое лицо обращено вниз. Волосы растрепаны. Тело покрыто синяками. Сердце Юри пропускает удар. — Пхичит.