Глаза тьмы

      Амелия просыпается утром, одна. Пытается восстановить в голове события прошлой ночи. Кажется, ей приснился странный сон. Девушка садится на кровати и чувствует, как саднит между ног. Такое может быть только от бурного, страстного соития. Да неужели... Выходит из спальни, и подняв с пола и накинув халат, хлопает в ладоши, включая свет. Посреди комнаты всё так же стоит древняя статуя. Только теперь её крылья практически сомкнуты, почти полностью закрывая тело чудовища, ограждая его от внешнего мира, от неё.       - И зачем ты теперь прячешься? - говорит девушка, отправляясь к кофе-машине - Всё уже случилось, нравится тебе это или нет. Думаешь, я не знаю, что горгульи недолюбливают людей? Я читала про вас столько, что даже в твоей умной башке не уместится, - задумчиво чешет взъерошенный после сна затылок - Вот только, тогда я думала, что всё это легенды.       Девушка собирает непослушную шевелюру и закалывает японской палочкой. Её зелёные глаза, слишком большие и слишком пронзительные, как и русые волосы с медным оттенком, достались ей, как ни странно, от мамы турчанки. Брат же - фактически копия отца.       Амелия берёт чашку с дымящимся кофе и садится напротив горгульи, скрестив под собой ноги. Аромат от горячего напитка мгновенно обволакивает всё вокруг и девушке даже кажется, что она слышит тихий вздох. Словно чудовище ведёт носом.       - А ведь я знала, что найду тебя, - дует на кофе, сделав осторожный глоток - Ты мне снился с самого детства. Твоего лица я никогда не видела, но точно знаю, что это был ты. Девушка продолжает пристально смотреть на статую, отпивая кофе из чашки, но горгулья не подаёт признаков жизни.       - Ну и продолжай себе злиться на здоровье, - поднимается на ноги и направляется в сторону ванной, поставив чашку с остатками кофе на журнальный столик - Подумаешь, бессмертный девственник лишился невинности... Бывают неприятности и по хуже. Например, нежелательная беременность, - делает задумчивый вид - Или прыщ на носу накануне свидания, - скидывает халат и вытаскивает заколку из волос, позволяя густой гриве рассыпаться по плечам.       Приняв тёплый душ, Амелия возвращается в комнату и обнаруживает на столике уже пустую чашку. Горгулья сидит на привычном месте всё в той же позе.       - Мог бы и попросить, мне не жалко кофе, - проводит пальцами по крыльям, но чудовище по прежнему не шелохнётся - Взрослый мужик, а ведёшь себя, как ребёнок, - забирает чашку со стола и уносит за барную стойку.       Амелия моет кружку, рассуждая вслух, что все мужики одинаковые. Даже древние и бессмертные, они всё равно остаются мужиками. Её монолог прерывает телефонный звонок. Звонит ненаглядный братец. Конечно, кто же ещё может названивать в такую рань на домашний...       - Доброе утро, братишка, - отвечает девушка - Тебе снова не спится?       - Ами, представь себе, не все могут себе позволить, вставать в десять, - в его голосе звучат нотки раздражения - Ты должна была быть в офисе пол часа назад. Для тебя вообще существуют хоть какие-то рамки приличия?!       - Ой, всё, только не ори, - Амелия держит радио-телефон на вытянутой руке - Буду через пол часа, - кричит, не поднося трубку к лицу и отключается, не желая больше слушать его вопли.       - Говорю же, все мужики одинаковые истерички, - говорит, обращаясь к статуе - Просто каждый по разному, но сути это не меняет.

***

      Вот уже второй день подходит в концу, а Амелии так и не удаётся растормошить противное чудище, которое всё так же сидит на месте, закрывшись от неё крыльями. Лишь один факт не позволяет девушке усомниться в том, что она по прежнему в здравом уме. Это то, что кофе и еда, которые она оставляет каждый раз, когда выходит из дома, всегда неизменно исчезают. Причём, если чашка из под кофе просто остаётся стоять пустой на прежнем месте, то тарелки после еды неизменно валяются, как попало.       - Ты хоть бы жрал в человеческом обличии, - только и остаётся ворчать девушке, собирая остатки еды по полу.       Она пыталась подглядывать, спрятавшись за дверью, но все её попытки, уличить горгулью, остались тщетными. И не удивительно, с его то нюхом. Наверняка он у него, даже по лучше волчьего.       Один раз Амелия даже оставила на столике ноутбук с включённой камерой, но тогда он просто не притронулся к еде, и девушка решила, что морить его голодом она точно не готова. Поэтому она просто оставила попытки. Но тот факт, что этот нахальный тип её игнорирует, продолжал жутко бесить.       Она продолжала ходить перед ним голышом, даже снова ласкала себя на диване, но камень по прежнему оставался камнем.       Второй день подходит к концу, а девушка так и не добилась от каменного истукана ни какой реакции, на своё присутствие. Это просто жутко её бесит. И вдруг Ами приходит в голову идея. Девушка улыбается своей сообразительности и набирает номер на мобильном.       - Софи, привет. Чем занята?       - Привет. Если честно, ни чем, - голос в трубке звучит грустно, девушка явно мучается бездельем - Думала, позвонить тебе, позвать в клуб. Дома просто тоска смертная...       - Вот и отлично, - оживляется Амелия - Я конечно не о твоей тоске, я о клубе. Значит я заеду за тобой через час, - кладёт трубку.       Девушка намеренно выбирает весьма откровенный наряд и когда уже открывает входную дверь, абсолютно точно слышит за спиной глухое рычание. Ами на миг застывает в дверном проёме, улыбаясь сама себе, потом, не оборачиваясь и махнув на прощанье рукой, закрывает за собой дверь.        Гидеон остаётся один, сгорая от бешенства. Он понимает, что означает поход в ночной клуб, да ещё и в таком наряде. Перед глазами мгновенно возникают образы. Горгулья понятия не имеет, откуда они каждый раз берутся. Но с каждым пробуждением его мозг просто взрывается, от бешенного потока информации обо всём, что он мог пропустить за свой долгий сон.       И вот теперь, закрыв глаза, он видит мигающие огни, слышит громкие, оглушающие звуки того, что они сейчас называют клубной музыкой. Наркота на каждом шагу, молодёжь, сношающаяся по туалетным кабинкам. Всё это не касалось бы его ни коим образом, но девчонка пошла туда, да ещё и в таком виде, что хорошо, если её не трахнут прямо в дверях.       Почему его это так бесит, Гидеон не имеет понятия, и от этого злится ещё сильнее. Какое дело ему вообще до этой маленькой сучки, которая так беспардонно расхаживает перед ним голышом?! Особенно теперь, когда она знает... Она знает, кто он такой; чувствует, что он хочет её просто до потери пульса. Эта заноза ласкает себя перед ним намеренно, её запах переполняет его, и он буквально готов взорваться от дикой, животной похоти.       Природу происхождения этого чувства Гидеон не понимает. Горгулье априори не свойственны подобные слабости. Он жил без них много веков и сейчас воспринимает это, как какую-то Божью кару. Вот только, за какие грехи, ему не известно.       Чудовище мечется по комнате, не желая принимать человеческий облик. Оно знает, как называется то чувство, которое сейчас переполняет его, подавляя всю человеческую сущность. Это самая настоящая, испепеляющая ревность. Мысли о том, что она сейчас там, позволяет кому-то касаться себя, ласкать, или и вовсе перепихнётся в сартире, просто сжигают изнутри его бессмертную душу.       Гидеон в бешенстве взмахивает хвостом и сбивает висящие бокалы с барной стойки. Чёрт! Эта девка лишает его самоконтроля. У горгульи и раньше были проблемы с гневом, но он всегда умел подавить его вовремя. Сейчас он в этой способности вовсе не уверен.       Звук открывающегося лифта вырывает его из тяжёлых раздумий, а её запах, вперемешку с чужим, заполняет рецепторы обоняния. Вернувшись на привычное место, он застывает в той же позе, в которой был, когда она покинула квартиру.       Открыв дверь, Амелия вваливается в квартиру и хлопает в ладоши. Всё вроде бы на своих местах. Долбанный истукан сидит всё там же. Она то знает, что стоять может статуя, а этот чёртов бессмертный засранец именно сидит, обвив свои лапы хвостом и закрывшись крыльями. Блять, бессмертный детский сад!       - Адам, ну что ты там возишься?! Давай уже, заходи! - говорит девушка, обернувшись через плечо.       Гидеон чувствует запах мужчины и угрожающе рычит, но сучка делает вид, что его вовсе не слышит.       Амелия и не собирается ни как реагировать на его призрачные угрозы. Она даже не сомневается, если выгонит Адама прямо сейчас, то этот гад так и останется долбанным каменным изваянием. Сидеть тут и трепать её нервы. А ей нужен он весь, из плоти и крови. Пусть даже в образе чудовища, но живой, горячий, как был в ту незабываемую ночь.       - Детка, прости, я споткнулся. Уже бегу, - щебечет пьяный мальчишка, заваливаясь в квартиру следом за Ами - У тебя тут здорово, - оглядывает комнату, двигаясь в сторону барной стойки - Вот чёрт, тут разбитые бокалы, - отступает в сторону, наступив на осколки. Амелия кидает на горгулью многозначительный пьяный взгляд.       - Не парься, вчера вечеринка была. Не успела всё прибрать. Иди ко мне, - девчонка расстёгивает пуговицы на своём недо-платье и притягивает парня к себе за ворот рубашки.       Гадёныш впивается поцелуем в её губы и сжав ладонями ягодицы, прижимается к ней пахом. Ами обвивает его одной ногой и демонстративно стонет. Гидеон точно знает, что не вмешайся он сейчас, девка позволит этому сосунку всё, что только возможно. А не вмешаться он уже просто не в состоянии. Бешенство накрывает оглушительной волной и на краю человеческого сознания балансирует только одна мысль: "Главное, не разорвать засранца в клочья".       Горгулья резким движением складывает крылья за спиной и вскакивает на четыре лапы. Гидеон не желает принимать человеческий облик. И ему наплевать, что возможно, остаток жизни тупой говнюк проведёт в психушке.       Мальчишка отскакивает от девушки, как ошпаренный и визжит, как маленькая девочка. Зверь медленно двигается по комнате в его сторону, прижимая мускулистое тело к полу, как будто готовясь к прыжку. Он останавливается и издаёт громкий рык, почти вопль. Трусливый засранец пулей вылетает из квартиры, бегом, периодически падая на четвереньки, направляясь к лифту.       - Твою мать, сука! Что она мне подсыпала!? На хуй клубы! На хуй девок! - бормочет Адам, стоя в лифте и вжимаясь в стену - Домой и только домой!       Амелия стоит посреди комнаты и как заворожённая смотрит на чудовище, не в силах отвести взгляда. Девушка забывает как дышать, только бы не спугнуть это волшебство. Зверь подходит к ней вплотную. Он тянет к ней клыкастую морду и ведёт носом, вдыхая её запах.       "А девка вовсе не так пьяна, как хотела показаться" - проносится мысль в голове Гидеона.       - Ты такой красивый! - шепчет девушка, протягивая руку и касаясь заострённого уха, спускаясь на шею.       Она его совсем не боится, даже в образе зверя. Он это заметил ещё в прошлый раз. Её ласка словно огнём обжигает и без того разгорячённую кожу. По всему телу горгульи проходит мелкая дрожь, а девушка только улыбается его реакции на прикосновения.       Гидеон пытается подняться на две конечности, чтобы принять человеческий облик, но девушка удерживает его за плечо.       - Нет, постой, - щебечет Амелия, прижимая ладошку к его плечу.       Девушка встаёт на колени перед зверем и прижимается щекой к его щеке. Водит рукой по мускулистой шее и груди. Потом вдруг отстраняется и смотрит в его, всё те же, серые глаза.       - Неужели мне обязательно было позволить этому засранцу, запустить свой язык мне рот и облапать меня на твоих глазах, чтобы ты наконец на меня отреагировал?       Эта девчонка невыносима! Злость возвращается, зарождая глухое рычание где-то, за грудиной.       - Можешь не рычать на меня, я не боюсь, - Амелия скидывает свой, полу-расстёгнутый наряд, оставшись в одном кружевном чёрном белье.       Чудовище, сделав резкий прыжок и свалив девчонку с ног, прижимает её за горло лапой к полу, сложив крылья за спиной и постепенно принимая облик человека.       - Зря ты меня не боишься, Амелия, - шипит Гидеон, склонившись к её лицу и от близости её тела, от её запаха, так сводящего с ума горгулью, остатки самообладания летят ко всем демонам.       Ами всегда любила адреналин, можно сказать, она просто зависима от этого чувства свободы. Девушка столько раз угоняла кабрио своего брата и давила на газ, радуясь необузданному чувству. Её первым парнем был байкер, лишь по той причине, что катал её на мотоцикле часами на пролёт.       Но то, что сейчас чувствует девушка, совершенно неописуемо. Он совсем слетел с катушек из за неё, но она не чувствует вину, она чувствует кайф.       Парень выпрямляется, отпустив девушку, и за долю секунды избавляется от одежды. Если она думает, что он сейчас просто жёстко отымеет её, то сильно ошибается. В миг он оказывается рядом, меняя облик, и уже на неё снова смотрят глаза зверя.       Схватив шокированную от его напора девушку, он вылетает в открытые окна. Взмывает ввысь, пока она, задыхаясь от ночной прохлады и своего пульса, пытается понять, что он задумал.       Зверь разворачивает её к себе спиной, и поток ветра ослепляет девушку, она впивается в его лапы, не боясь причинить боль. Он видимо решает, что этот полёт пугает её, и сбавляет скорость. Но девушке не страшно, она наконец свободна. Над головой Луна и звёзды, а под ними огни ночного города.       - Это необыкновенно! - кричит она - Только не останавливайся!       Пытается развернуться в его железных объятиях, чтобы взглянуть в его бездонные глаза, и он позволяет. Развернув к себе, смотрит на неё, и ей кажется, что сейчас замирает весь остальной мир.       Ами прижимается к его морде щекой и поднимает ноги, обвивая звериное тело. Гидеон глухо рычит в её ушко, и это предупредительный рык, но на девушку он производит совершенно другой эффект. А именно, она начинает покрывать поцелуями его серую кожу, ласкает жилистые плечи, срывая ещё один гортанный стон из его рта. Вдруг она понимает, что хочет почувствовать его рот на своём теле, его острые зубы, что так прекрасно будут касаться её нежной груди. Амелия тоже стонет и начинает двигаться, сжимая его торс. Девушка трётся своей киской об его живот, пытаясь соскользнуть ниже, ей нужно больше.       Гидеон слегка ослабляет хватку, и Ами скользит по его телу, упираясь попой в его стояк. Если бы девушка не знала, что это его член, то могла бы подумать, что это какой-то жезл, но она знает, и её похоть поднимается на следующий уровень.       Она опускает руку позади себя и обхватывает его внушительную плоть. Он большой и горячий, с выпуклыми венами и буграми. Она облизывается, представив себе его вкус, и стонет в его грудь. Зверь отодвигает её, ровно на столько, чтобы просунуть свою плоть между их телами. Ами не смотрит на него, она чувствует его своим телом, оказавшись прижатой к горячей плоти своим естеством, она возобновляет движения. Девушка жаждет получить его в себя, но она не совсем уверена, что сможет принять его.       - Прошу, пожалуйста - хнычет нетерпеливо - Мне нужно...       Он приподнимает её, и она отодвигает свои, уже насквозь промокшие, трусики, чтобы почувствовать его головку на своем входе. Ей хорошо известно, что он не будет спешить, ведь если он возьмёт её так, как в прошлый раз, она рискует очень сильно.       Зверь осторожно опускает девушку на свой стояк, и Ами разводит бёдра, на сколько ей это под силу. Как только его головка оказывается внутри девушки, она кричит от волны наслаждения, получив своей первый оргазм.       Он замирает, давая ей возможность, пережить эти сладкие спазмы, но как только девушка снова ёрзает на нём, он опускает её ниже. Ему не особо приходится возлагать усилия, гравитация делает своё дело, и вскоре он погружается в её тело на столько, на сколько это возможно.       - О Господи, - шепчет она, задыхаясь и сходя с ума от наслаждения. Он растягивает её нежную плоть почти до боли, заполняет её до упора, лаская каждый сантиметр её лона, упираясь до самого конца.       Ами выгибает спину, освобождая рукой свою изнывающую по его ласке грудь, и Гидеон начинает двигаться, сначала осторожно, почти покидая её горячий плен, и так же медленно заполняя её. Но постепенно он увеличивает темп, опускает голову и втягивает в рот грудь девушки целиком. Ласкает вершинку шершавым языком, повторяя тоже самое и с другой грудью.       Девушка снова кричит, от нового оргазма, но теперь он не даёт ей время, слегка отстраняет и начинает вбивается в её податливую плоть с такой скоростью и силой, что она снова и снова кончает, сжимая его в себе. Наконец он тоже получает разрядку, погрузив себя глубоко в её тело. Восстановив дыхание, Гидеон, прижимая к себе обессиленную девушку, возвращается в распахнутое настежь окно её квартиры.