***
— Котенок, подъем, — шепчет Гидеон прямо в её ушко, обнимая девушку сзади. — Иначе твой телефон сейчас взорвется или расплавится. — Мммм, — Ами потягивается и сладко ежится от того, как его дыхание щекочет её шею. Боже! Ну как можно быть таким сексуальным?! Его запах сводит девушку с ума. Даже амулет помогает весьма слабо. А голос… Каждое, сказанное им, слово ласкает её слух, вызывая волны мурашек и будоража кровь. От одного его рычания во время секса Амелия может получить бесконтактный оргазм. Если она увидит, как он удовлетворяет себя сам, наверняка будет кончать от каждого его движения и глухого стона. — Ами, ты только открыла глазки. О чем ты думаешь? — голос парня звучит хрипло, он чувствует её возбуждение и запах желания, который щекочет его ноздри и мгновенно проникает в мозг, разливая по всему телу сладкую истому. — Пора тебе к этому привыкнуть, родной, — оставляет на его губах короткий поцелуй и поднявшись с постели, голышом выходит из комнаты в гостиную, где вчера остались оба телефона. — Доброе утро, братишка, — слышит Гидеон. Кто бы сомневался! Конечно Лекс. Кому ещё придет в голову, звонить в такую… Блять! Ну, не то, чтобы и рань. Снова они проспали до двенадцати. Это уже начинает входить в привычку. В прежние времена Гидеон предпочитал вовсе не спать, пока ему не приходилось, залечивая свои раны, обращаясь в камень. — Не могу с тобой согласиться, — голос брата звучит непривычно подавлено. — Что это утро доброе. — Что случилось? — спрашивает Ами обеспокоенно. — Я совсем тебя не вижу и скучаю, — тяжело вздыхает. — Вчера меня бросила Лидия. Вечером я напился, а сейчас проснулся в своем кабинете и понял, что не чувствую ничего, кроме одиночества. И что странно — это чувство появилось задолго до того, как она ушла. — Вызывай такси и приезжай к нам, — говорит Амелия и смотрит на любимого, который, как и она, голышом, направляется в душ, одарив её многообещающим взглядом. — Ты вовсе не одинок. У тебя всегда буду я. Чтобы ни случилось. Я жду тебя, милый. — Скоро буду, — голос парня звучит повеселее. Лекс отключается, а девушка тут же сломя голову мчится в душ. — Ты так оставишь нас без дверей, — говорит Гидеон с улыбкой, когда она влетает к нему в душевую. — Когда он приедет, поешь лимон. — Для чего это? — Ами становится под теплые струи и сразу опускает ручку к его напряжённой плоти, от чего у Гидеона мгновенно сбивается дыханье. — Лицо у тебя слишком довольное, — говорит он хрипло, толкаясь стояком навстречу её нежной ладошке. — Тебя слишком сильно радует, что она наконец ушла от Лекса. — Ты как всегда прав, — шепчет она ему в губы и опускается на колени, сразу обхватив губами его член. Амелия слизывает с него капли воды и начинает посасывать головку, лаская уздечку кончиком язычка, и от этой ласки Гидеон тут же начинает задыхаться. Он упирается спиной в стену и глухо рычит, рефлекторно двигаясь навстречу её горячему рту. Даже несмотря на льющуюся воду, он чует, как сильно её желание, но мысленно всё равно умоляет её, не останавливаться, и Ами понимает его без слов. Она продолжает свои ласки, и вскоре уже чувствует горячие, пряные струи, которые льются в её рот, и слышит его громкий стон. Едва она успевает опомниться, как тут же оказывается в воздухе, припечатанной спиной к кафелю. Сильные руки сжимают её ягодицы, и даже от этого она блаженно стонет. А когда Гидеон медленно входит, заполняя, собой её изнывающее тело, девушка уже захлебывается от наслаждения. Его жадный язык исследует её ротик, переплетается с её языком. Гидеон стонет в её губы и они одновременно приходят к пику. Ему так необходимо услышать от неё ещё хотя бы раз те самые слова, которые он слышал всего однажды, но девушка молчит. Он читает все эти чувства в её глазах и сам изо всех сил старается передать их ей на эмоциональном уровне, но только так. Они никак не желают складываться в слова. Наконец их безмолвное общение прерывает звук дверного звонка, и Ами вздрагивает. — Открой пожалуйста. Это Лекс, — говорит она, когда любимый опускает её на мокрый кафель и выключает воду. Гидеон оставляет на её губах лёгкий поцелуй и наспех вытершись, выходит из ванной. — Никогда бы не поверил, что окажусь в такой заднице, — Лекс роняет голову на руки, зарывшись пальцами в волосы. — Чувствую себя престарелым мачо в хронической депрессии. — Вот это ты загнул, — заливисто смеётся Ами, и парень слабо улыбается ей в ответ. — И это все из-за какой-то крокодилицы, которая глупа настолько, что сама упустила своё счастье? — девушка обнимает брата, и он ложится на диван, устроившись головой на коленях сестры. — Вовсе нет. Это началось ещё при ней, — пожимает плечами. — Может поэтому она и ушла. — Ну и пёрышко ей в задницу, для лёгкости, — кривится Ами. Гидеон слушает их разговор и только качает головой. Такие смешные проблемы у смертных: пацан в депрессняке, его сестра терпеть не может его бывшую — всё, как в фильмах, которые девчонка иногда заставляет его смотреть вечерами. Вот и сейчас уже добрую половину дня сидит и смотрит очередную мыльную оперу, смиренно слушая нытье заскучавшего мальчишки. Александр, в свою очередь, постоянно косится на суженого своей сестры. Он на самом деле выглядит воплощением силы и мощи, в любом из своих обличий. И самое странное, что парень даже начинает испытывать некую симпатию к этому… Определенно человеку, во всяком случае, в понимании Лекса. Звонок телефона вырывает всех из раздумий. Гидеон видит знакомый номер и сам снимает трубку. Обменявшись с братом парой коротких фраз, он отключается. — Собирайся. Нужно наведаться в собор, — обращается он к Амелии. — Кажется у моего брата терпение оказалось гораздо более коротким, чем у меня, — криво ухмыляется. — Ты хочешь сказать, что тебе пришлось со мной тяжко? — девушка недовольно дует губки. — Ничего, что я едва ли не первая на тебя запрыгнула? — Эй! У вас совесть есть?! Я же всё-таки вас слышу, Амелия! — Лекс закрывает лицо ладонью и кривится. — На самом деле, он прав, — говорит Гидеон через плечо, забирая ключи от машины с барной стойки. — Тебе стоит проявить уважение, он твой старший брат. — Господи! Да за что мне всё это?! — девушка закатывает глаза. — Тебя домой подбросить, старший брат? Или подождёшь нас тут? — А можно мне с вами? — Александр сам не понимает, зачем сказал это. Никогда он не пылал особой любовью к религии и всему такому. И в самом соборе то он был всего однажды, совсем недавно. На днях он в очередной раз бесцельно колесил по городу, не желая возвращаться домой, и сам не понял, как оказался в его окрестностях. Он припарковал машину, и ноги сами понесли его туда. В тот вечер людей было не слишком много, дело близилось к закрытию. Но Александр всё же успел немного осмотреться. В особенности его впечатлила одна из горгулий, на статую которой он набрёл, случайно повернув не совсем туда, куда собирался. Сейчас он может себе поклясться, что он тогда услышал что-то. Очень похожее на тихий вздох. И с тех пор парня тянет туда со страшной силой. Он уверен, что там ему станет легче, там его беспричинная тоска непременно отпустит, и ему станет легче дышать. — Поехали, — кивает Гидеон, и Лекс сразу подрывается с дивана. — Что за беда настигла твоего брата? — спрашивает Ами, пристегиваясь на пассажирском сиденье своей машины. — Эония оказалась ему не позубам? — Он просит помочь ему, поискать способ, обрести самоконтроль, — Гидеон криво ухмыляется. Скоро ему и самому понадобится такая помощь, потому что его звериная сущность рядом с ней всё сильнее сходит с ума. Ами замечает то, как притих брат, но не придает этому особого значения. Наверняка всему виной депресняк, и это скоро пройдет. Гидеон украдкой любуется девушкой, продолжая вести машину. Ему кажется, что с каждым днём она становится всё прекраснее, и он влюбляется в неё всё сильнее. Теперь он понимает, что дело не только в том, что она его судьба, как он думал в начале. Она это она, это Ами — взбалмошная девчонка, которая любит поплакать над фильмами и может съесть тонну мороженого, смешно морщит носик и сопит, когда засыпает на его руках. Она такая красивая, нежная, что у него замирает дыхание каждый раз, когда она ему улыбается. Это его Ами. Припарковав машину, они направляются прямиком к собору, но не с парадного входа. Машина Вара уже стоит на парковке, значит брат ждёт их на месте. Едва они успевают отойти от парковки на десяток метров, как вдруг Гидеон напрягается всем телом и останавливает девушку и парня, удерживая их за плечи. Он настороженно прислушивается и ведёт носом, и вдруг они слышат звук первого выстрела. Воин реагирует молниеносно. В один миг обратившись зверем, он первым делом отталкивает Лекса назад. Парень пролетает несколько метров, и бодро приложившись головой о стену, падает без сознания за мусорный бак. За тот самый, где на днях пряталась Эония. Гидеон понимает, что отшвырнуть Амелию с линии огня он не может, не навредив при этом хрупкому, пока ещё, созданию внутри её тела. Из темноты переулка появляется дюжина людей, которые сразу начинают стрелять, и зверю остаётся только закрыть девушку собой, укрывая крыльями от свистящих пуль. Жгучая боль пронзает то тут, то там его тело, зверь издает протяжный вой и даже сквозь грохот выстрелов слышит шум крыльев. Не успев даже коснуться земли, Варахиил сразу сражает двух стрелков, вспоров им животы мощным крылом, но только он собирается кинуться к остальным, как вдруг видит, что глупая девчонка со всех ног несётся к нему. Сука! Интересно, какое из слов: «Жди меня здесь» она не поняла? Вдруг от толпы стреляющих отделяется один мужчина и двигается в сторону девушки. Заметив его, Эония разворачивается и бежит в ближайший переулок. Сердце Варахиила пропускает удар. Он мечется между братом и девушкой, и тут рядом с ним с неба камнем падает ещё одна горгулья. Кезайя? Она кивает ему в сторону переулка и сразу кидается в бой, разрывая зубами запаниковавших наёмников. Гидеон уже практически не чувствует своё тело. Ему кажется, что оно превратилось в один плотный сгусток из оголённых нервов. Наконец звуки выстрелов стихают и сквозь пороховой дым, уже на краю угасающего сознания, до него доносится знакомый запах. Проснулась сестра.Глава 10
12 апреля 2020 г. в 09:00
Ночной Париж с вершины башни «Монпарнас» — это поистине величественное зрелище. Особенно, когда сидишь на самом краю, за пределами безопасной смотровой площадки, и глотаешь свежий ночной воздух, а сзади тебя надёжно обнимают мускулистые лапы, и мощные крылья закрывают тебя от пронизывающего ветра.
— Тебе не кажется, что Варахиилу стоит быть помягче с этой девушкой? — Ами трясёт головой, чтобы снять ворожбу, навеянную видом ночного города. — Я сразу заметила, какой высокомерный засранец твой братец, — недовольно хмурится и чувствует горячее дыхание рядом со своим ухом.
Девушка льнёт щекой к клыкастой морде горгульи, и зверь ведёт носом, втягивая воздух рядом с её лицом. В такие моменты Гидеону кажется, что они одни во всём этом огромном мире. Ему удаётся даже абстрагироваться от этих, всё ещё непривычных ночных огней, многие из которых постоянно движутся, снуют по земле туда-сюда. Кажется, этот город никогда не спит. В нём круглые сутки кипит жизнь.
— Я знаю, он твой младший брат, и ты его любишь, — продолжает Амелия. — Думаю, я смогу к нему привыкнуть, раз уж справилась с твоим непомерно раздутым Эго, — девушка улыбается, а зверь обиженно фыркает, тряхнув вытянутой остроухой головой. — Я пошутила, любимый, — смеётся она, когда Гидеон слегка прикусывает кожу на её шее, дотронувшись до неё кончиком языка. — Думаешь, ей удастся его приручить? — делает паузу. — Или ему её… Она ведь ещё не понимает, что у неё нет выбора. — зверь снова фыркает, слегка боднув девушку в плечо покатым лбом. — Даже не думай! Я ни минуты не жалею о своей судьбе.
Ами снова льнёт щекой к его морде и поглаживает подушечками пальцев лапы, которыми зверь крепко прижимает к себе тело девушки у неё под грудью. Её лёгкая, ненавязчивая ласка посылает волну приятных мурашек по телу горгульи, и Гидеон вздрагивает, вызвав улыбку на губах любимой. Амелия просто начинает плавиться от одной только мысли, как на него действуют её прикосновения.
Она уже сутки носит амулет, не снимая, но пока что они не заметили от него большого эффекта. Разве что, за этот день они спокойно посетили супермаркет, и как ни странно, девушка смогла держать себя в руках. По крайней мере, Гидеону не пришлось каждую минуту сгорать от жуткой похоти, чувствуя запах её желания. Чего нельзя сказать сейчас.
Амелия поворачивает голову, и зверь не успевает среагировать, как она игриво кусает его за край уха. Из груди Гидеона вырывается глухой стон, и он сжимает свои объятия немного сильнее, лизнув шершавым языком девушку за ухом. Он шумно втягивает носом воздух и прижав к себе девушку, рывком взмывает в ночное небо. Им точно пора домой, иначе её запах просто сведёт его с ума, а в образе зверя ему всё становится всё сложнее себя контролировать.
Оказавшись наконец в квартире, Гидеон принимает обратно человеческий облик.
— Почему ты не обратился там? — Амелия блаженно растягивается на диване кверху попой.
Девушка одета только в его футболку и тонкие прозрачные трусики, и сейчас его обозрению полностью открываются её стройные ноги и округлые ягодицы. Парень за секунду сокращает расстояние между ним и диваном, и присев на пол, ведёт тёплой ладонью по её ноге снизу вверх. Остановившись у самой попы, его рука сворачивает на внутреннюю сторону бедра.
— Ты не находишь, что заниматься этим на краю бездны, несколько неразумно? — его голос звучит хрипло, а пальцы уже жадно отодвигают край трусиков.
— Но ты ведь умеешь летать, — тянет девушка, немного отставив попу, но не раздвигая ног.
— Да, в образе зверя, — наконец ему удаётся проникнуть под тонкую ткань, которая, надо сказать, уже успела промокнуть насквозь.
Гидеон ласкает её промежность, не раздвигая нежных складок, и девушка со стоном сильнее прогибает спину, становясь всё больше похожей на кошку во время брачных игр. В его ушах уже давно шумит от нарастающего желания, но он хочет максимально растянуть этот момент, желая насладиться зрелищем, прекраснее которого он не видел ничего за всю свою, бесконечно долгую, жизнь.
— Почему ты не взял меня в образе зверя? — спрашивает девушка, и её слова звучат сбивчиво из-за рваного дыхания, вырывающегося из её груди.
Амелия тоже изо всех сил старается сохранить остатки воли и отдаться его восхитительным ласкам, а не наброситься на него сразу, срывая неуместные сейчас джинсы.
— Мне становится трудно себя контролировать, — шепчет он, склонившись к её ушку, и вводит наконец два пальца в её горячее тело, от чего девушка вскрикивает, и начинает извиваться, сразу получив оргазм от сильного перевозбуждения. — Да, маленькая, моя умница, — шепчет он, двигая пальцами и растягивая её наслаждение, уже сам готовый взорваться. Свободной рукой он быстро справляется с ширинкой и не в силах ждать, пока успокоятся её сладкие спазмы, стягивает с неё трусики и устраивается сзади, разведя в стороны её стройные бёдра. — Иди ко мне, — подтягивает её в коленно-локтевую позу и со стоном наслаждения входит в пульсирующую плоть своим, давно каменным, членом.
Амелия снова стонет ему в ответ, нетерпеливо подмахивая соблазнительной попой, и Гидеон призывает на помощь всю свою выдержку, чтобы не позволить окончательно съехать своей крыше и не начать вбиваться в неё, как сумасшедший. Он начинает двигаться в ней, наклонившись и сжимая рукой уже начавшую наливаться грудь, спускаясь ниже по животику к её сладкой киске. Ласкает девушку между ног, и она снова кричит, получая новый оргазм, ритмично сжимая его напряжённый орган внутренними мышцами.
Вдруг парень покидает её горячее тело, и Ами с протестом хнычет, но он разворачивает её к себе лицом и подхватывает под попу на руки.
— Хочу целовать тебя, — шепчет он и садится с ней на диван, сразу насаживая обратно на свой, пока ещё не удовлетворённый, член. Девушка снова стонет и льнёт к нему, наклонив голову и лизнув солёную кожу на его шее. — Обожаю твой язычок, — говорит Гидеон хрипло. — Дай-ка мне его…
Он втягивает в рот язык девушки и слегка его прикусывает, переплетает со своим. Амелия впивается ногтями в его мускулистые плечи, и ускоряет свои движения на нём, разводя шире бёдра и принимая его в себя так глубоко, как позволяет положение их тел.
У Гидеона начинает кружиться голова, и он понимает, что уже близок к развязке. Сжимает пальцами её ягодицы и начинает громко стонать вместе с ней от наслаждения, целуя её жадно, исследуя языком её сладкий ротик. Ами ласкает его рельефную грудь пальчиками, поглаживает плечи, и он буквально задыхается от её нежности. Наконец он кончает с утробным рычанием, взорвавшись глубоко внутри её горячего тела, и Амелия приходит к пику ещё раз, на этот раз одновременно с ним.