Мате с медом

But if you ask me will i stay Until right now all i really want is your love. (с)

- Вообще, выходит вкусно, - невнятно произносит Ориана, пока отпивает немного мате. – Необычно, но мне нравится.

***

Ивана не знает, какого черта происходит вот уже…пару месяцев? Взбалмошная аргентинская девчонка, которая поначалу показалась серьезной, на деле – сущий дьяволенок без тормозов и границ. И как она так в ней ошиблась? Впрочем, на фоне Пауло Дибалы кто угодно покажется взрослым человеком. Ориана приносит с собой южное солнце, мятный мате, латиноамериканские песни на мобильнике по утрам и полное сумасшествие. Приносит жаркие объятия с капелькой безумия и невыносимую легкость в танцах босыми ногами по утрам от ванной комнаты до кухни. - У вас это национальная черта – шататься по квартире в одних трусах? – Сердится Ивана утром, застав девушку у плиты, колдующую над округлым тыквенным калебасом, пока на сковороде перед ней тихо шипит поджаривающееся авокадо для тостов. – Мне Дибалы хватило! - Я, в каком-то смысле, тоже Дибала, - смеется Ори, подмигивая ей и легко пританцовывая под задорный ритм, несущийся из динамика телефона, брошенного на столе. – Мы же когда-то поженимся. А может, и нет. А может, и… - О, избавь меня от подробностей, - машет руками Ивана и уходит в ванную комнату для утренних процедур. Она давно оставила попытки понять сложную схему запутанных отношений, в которых оказалась и сама. И, если поначалу ей казалось, что такая свобода в семейной жизни присуща только латиносам, то теперь она уже сама ни в чем не уверена.

***

Она пробует мате с рук Орианы, ловит губами стальную трубочку и пробует напиток, похожий на крепкий и одновременно мягкий зеленый чай с свежим послевкусием. Рано или поздно ей придется перенимать подобные привычки, и эта, пожалуй, ей нравится. Вот только… - А ну-ка, погоди, - она открывает один из кухонных шкафчиков, привстает на носки, но никак не дотягивается до верхней полки и досадливо хмыкает. Сзади единым, слитным, танцевальным почти движением прижимается чужое тело, и Ориана ловко достает небольшую граненую баночку с бело-желтым, кремовым содержимым. - Это? – Интересуется она, не спеша отстраняться. - Это, - кивает Ивана, разворачиваясь, оказываясь почти лицом к лицу с ней. И чуть ли не впервые отмечает, насколько Ори выше, и насколько у нее красивые, зеленовато-карие глаза. И веснушки на точеном носу. - Это – что? - Мед. Рапсовый свежий мед. Из Хорватии. Она растворяет ложку тягучей сладости прямо в калебасе, пока Ориана с удивлением наблюдает за этим почти святотатством. А потом пробует напиток. - Вообще, выходит вкусно. Необычно, но мне нравится. Ивана лишь довольно кивает и забирает калебас из тонких пальцев, отпивая получившийся напиток сама. Потом ее целуют губы с привкусом меда, и это ей нравится больше, чем вкус чистого мате. Необычно, но нравится – это про все, что теперь происходит вокруг, с появлением Орианы в ее жизни. Вечером они сидят на диване, уютно привалившись друг к другу и смотрят какое-то глупое ток-шоу, где рассказывется о чирлидерах. Ориане нравится оценивать хореографию движений, и она периодически вставляет какие-то замечания. - Знаю я одного мальчика, который уже сегодня будет прыгать с помпонами на катарских трибунах, - почти отстраненно роняет Ивана в ответ на какую-то реплику. - Да? Какого? - Твоего парня, полагаю, - она прикрывает глаза. – В воскресном матче он отличился, до следующей игры почти неделя. Подозреваю, он всеми правдами и неправдами убедил Сарри дать себе отдых дня в три и улетел к арабам. У Марио вечером матч в азиатской Лиге Чемпионов. - И не предупредил меня! – Возмущается Ори, после чего открывает на мобильном программу детского контроля, чтобы проверить, где находится Пауло. Ивана смеется. - Ты серьезно? - Ну а что, я должна знать, где этот дурашка... - ворчит Ориана. - Должна. Ивана сама не понимает, когда это стало нормой. Она отслеживает матчи и «Ювентуса», и «Аль-Духаиля», потому что у аргентинской певицы слишком много занятий, дел и пунктов на день, и она может не вспомнить что-то. И потому что та каждый раз так искренне радуется этому… Необычно, но Иване нравится. Ориана – свежесть и тонус мате. Сама же Ивана – тягучая размеренность и целебность мягкого рапсового меда.

***

- Ива-а. - М? - Кто ты ему, все-таки? Сестра? Жена? - Я та, к кому он приходит с болью, если твой глупый мальчишка его обидит. - Вот как, - Ориана какое-то время молчит, а потом заглядывает в лицо Иваны. – А ты? К кому приходишь с болью ты? - А я не чувствую боли.