Девочка с ароматом корицы

Казалось, она впечаталась куда-то в подкорку сознания… Её чистые, без единой лукавинки, голубые, глубокие, томные и задумчивые, глаза под золотой чёлкой. Волосы, на солнце похожие на чистое золото, с этими искрящимися солнечным, золотистым отсветом кончиками, обволакивающие её голову не очень аккуратным, но теперь до боли знакомым каре. И, конечно же, он… Аромат, который я учую из тысячи… Аромат, от которого меня пробирает мелкой, слегка покалывающей, но на удивление тёплой дрожью.. Этот долбанный аромат корицы… Казалось, он умудрился въестся даже в самые отдалённые закоулки сознания, каждой, даже самой маленькой клеточкой тела я ощущаю его.. Этот аромат. Всего за несколько ничтожных месяцев эта девочка с ароматом корицы умудрилась заполонить весь мой мозг, всё моё сознание и подсознание, въелась во всего меня. И до-сих-пор продолжает въедаться, каждый день подыскивая всё новые и новые участки мозга. Я не знаю, как она умудряется пахнуть так сладко… Другие могли-бы подумать, что, может быть, она пользуется дорогими парфюмами, может быть, пьёт какой-нибудь специальный раствор по рецепту, доставшемуся ей ещё от какой-нибудь пра-пра-бабушки… Но что-то внутри шепчет мне, что она и вовсе не прикладывает абсолютно никаких усилий, что-бы так пахнуть. Это получается как-то самой собой. Ровно как и то, с какой быстротой она всё глубже и глубже внедряется в меня… С некоторых пор я думаю о ней 24/7. Просто не могу не думать. Я прокручиваю у себя в голове все её странные привычки, все её фобии и мании, все её увлечения. И… Я правда не знаю, что это. Любовь? Да, скорее всего, любовь. Ведь именно так ведут себя влюблённые, правда? Становятся одержимыми объектами своего обожания… А ведь всё начиналось так клишированно. Так стандартно. Точно так-же, как в глупых, однотипных фильмах о любви. Новенькая в классе, которой сложно влиться в новый коллектив, естественно, подсаживается к самому забитому и закомплексованному в этом царстве шума, гама и хаоса. Вот только этой самой любви с первого взгляда, невозможности отвести от неё взора, этих "чудесных" стрел амура – ничего этого не было и в помине. Просто в какой-то момент она начала заполонять мой рассудок. И уже скоро, возможно, в нём не останется ничего, кроме неё. – Привет. – сказала тогда она, подсев ко мне за парту. Сказала абсолютно спокойным, абсолютно бесстрастным голосом. Её взгляд, глаза были полузакрыты, создавал ощущение, будто она вот-вот заснёт. Однако спустя время я понял, что этот взгляд значит кое-что совсем другое… – Привет… – протянул я в ответ, и на этой чудесной ноте наш первый диалог подошёл к концу. Видимо, она боялась продолжить, потому что мне могло быть с ней неинтересно. И я боялся продолжить, потому что ей могло быть со-мной неинтересно. Тем-не-менее, как-то так получилось, что после очередного скучного школьного дня мы пошли по-домам вместе, как-то так получилось, что и после следующего. Потом она осталась у меня на ночёвку. Потом ещё раз. Потом я у неё. И с каждым новым разговором с ней, с каждым новым прикосновением, с каждой новой репликой я всё сильнее чувствовал нарастающий, по-хозяйски занимающий место в моём сознании, оседающий на всех возможных клетках мозга, въедающийся в подкорку рассудка аромат корицы… Она неплохо играла на гитаре. Какой там неплохо – отлично. Нет, не отлично – божественно. Малейшего касания струн для неё было вполне достаточно – мелодия как-будто сама по себе наливалась нужными оттенками, аккорды как-будто сами себя подбирали, слова сами по себе слетали с её нежно-розовых губ. Будто это какие-то небесные силы, само солнце снизошло до того, что бы подарить ей такой невероятный талант. Больше всего она любила грустные, даже депрессивные песни. Она могла часами сидеть на подоконнике, обрамлённом бардовыми шторками в цветочках, и, глядя на дождь за окном, музыкально поливать грязью весь этот мир и всё, что с ним связано. А я обычно сидел рядом и поражался тому, как же, сука, красиво у неё это выходит. Никакие депрессивные песни, да и просто песни, не вызывали у меня столько эмоций, сколько её. Я до сих пор не понимаю, что же меня так сильно цепляет в её песнях. Возможно, то, что, не смотря на их депрессивный контекст, они излучают некую позитивную энергетику, ведомую только ей и мне. И именно в такие моменты мне начинает казаться, что это не просто чёртова любовь, как я думал раньше – эти эмоции, этот максимализм по отношению к ней, этот занимающий всё моё чёртово сознание аромат корицы – всё это знаки свыше. Она что-то вроде моего личного соулмейта, что-то вроде родственной души – с тех пор, как она появилась в моей жизни, я всё явственее чувствовал, как некая часть меня, утерянная ещё при рождении, постепенно встаёт на место… Она обожала крепкий чай. Бывало, в морозное воскресенье, зимой, когда за окном царила слякоть, мокрота и минусовая температура, когда мы, по сформировавшейся традиции, сидели у неё дома и страдали какой-то фигнёй, она могла выпить не меньше пяти чашек. Она любила зелёный. И чёрный. – Слушай, может, тебе достаточно? – как-то раз, испугавшись, что у неё может случиться "чайная передозировка", спросил я. – Нет. Мне нравится. – ответила она бесстрастным, но твёрдым голосом, не терпящим возражений. И больше я ничего не сказал. Хотя, наверное, стоило бы. Запах чая, смешивающийся с ароматом корицы, заполонял всю квартиру. За окном выл ветер и нагибал ветки уже замёрзших деревьев, а нам было тепло. В школе, когда скучное, серое и ветхое время в которой скрашивало лишь её присутствие, я частенько заглядывался на её чёрные ногти. Чёрный цвет слегка поблескивал в искуственном свете кабинетных ламп, и я не мог оторвать взгляд. В каком-то смысле я-бы мог назвать её ногти личным фетишем или что-то вроде… Она была для меня, как ласковое, нежное, ещё не особо жаркое, летнее утреннее солнце, как глоток крепкого кофе по утрам. Крепкий кофе с корицей... Днём она для меня моим личным проводником по этому миру. Вечером, когда обычно мы сидим у неё на балконе и пили чёрный чай, или ночью, когда она засыпала у меня в руках, её окутывала какая-то необъяснимая, сильная аура, в обрамлении которой моя девочка с корицей была похожей на богиню, снизошедшую с небес. В обрамлении этой ауры она умудрялась терять все свои дневные краски – её волосы переставали казаться светлыми и золотистыми, в такие моменты она напоминала скорее прекрасную шатенку, задумчиво склоняющую голову на бок в каких-то своих раздумьях. Её глаза теряли первичный блеск, появляющийся, когда она выходила на солнце. Глаза казались бесцветными. Она будто растворялась во власти холодной ночи... Единственное, что оставалось неизменным – этот чёртов аромат корицы... Но, под утро, едва первые лучи солнца заползали к нам в кровать и касались её лица, намереваясь согреть после ночного мороза, эта аура пропадает. Глаза снова начинают задумчиво блестеть, а волосы искриться... Казалось, что мне нравится в ней абсолютно всё – блестящие в солнечном свете, золотые волосы, задумчивые, чистые голубые глаза, её песни, пропитанные некоей особенной ламповостью, понятной лишь только нам обоим, её одержимость чаем, её чёрные ногти, и, конечно же, этот аромат корицы... Казалось, хотя-бы на день лиши меня этого всего – и я-бы не выдержал. Я стал замечать, что теперь мне начало нравится, НРАВИТЬСЯ, когда она мо своим ароматом заполоняла новые клетки мозга… И я наконец-то понял – это никакие не небесные силы, она никакой не соулмейт, не родственная душа. Она – просто-напросто мой личный наркотик. Она – простая одержимость. Без её глубоких голубых глаз, без её чёрных ногтей, без этого аромата я не продержался бы и дня. Да и, честно говоря, и не надо…