Синдра.

«Вы верите лишь в то, что вы видите. Вы получаете лишь то, что отдаёте.» Падая куда-то в глубины тьмы, хрупкое тело не могло даже пошевелиться, испытывая на себе сковывание цепями страха во всей пугающей красоте. Мрак просачивался ядовитой жидкостью под каждый сантиметр кожи, сменяя легкий румянец на мраморный холод, и туманил каждую мысль, рвущуюся из груди и кричащую о том, что сдаваться нельзя. — Синдра? Синд... — Дрожащий голос, зазвучавший извне, попытался вернуть девочку в реальный мир, вытащить из чьих-то когтистых лап, но оказался тут же бесцеремонно перебит и заглушен. — Так значит тебя зовут Синдрой, дитя? Неожиданно наваждение начало отступать, немного ослабев и тем самым позволив четче разбирать каждый звук, раздающийся в пепельной голове. — Д-да... а кто Вы..? — Я — это ты, только куда более сильная и смелая, способная дать отпор каждому обидчику, веришь, нет? — Прищур фиалковых глаз озарил двумя огоньками мрак вокруг, лишь украшая его величие и загадочность. — Можешь звать меня Темной Властительницей, если пожелаешь. Столько лет я ждала момент, когда же тебе удастся пробудить магию темной энергии и вот, когда этот день настал, мы смогли наконец встретиться. — Я не понимаю... — Пока и не надо, хах, — женский хрипловатый голос стих на секунду, словно о чем-то задумавшись. — Усвой навсегда лишь одно: никто и никогда не сможет заставить тебя опуститься на колени и склонить голову, ведь безграничная мощь, которая дарована от рождения, всегда будет защищать свою госпожу. Запомни и никогда не забывай об этом. Всё стихло столь же неожиданно, как и началось: мягко опустив Синдру на землю, непроглядная тьма исчезла, оставляя за собой лишь несколько крохотных странных сфер, парящих вокруг ничего непонимающей девочки. В нос резко ударил запах гари, вынуждая продолжительно закашляться и оглядеться в поисках спасения от неприятного запаха. Но стоило ей узреть картину, на которой художник постарался всеми силами запечатлеть сожжение дотла призрачной ивы, как внутри всё сжалось от нахлынувших ощущений и проступивших слез, вынуждающих колдунью упасть от боли в сердце на омертвевшие корни. — Ведьма! Она проклята! — Кучка мальчишек с громкими криками уже убегала прочь без оглядки, оставляя пораженную случившимся девочку наедине с самой собой. Такая неповторимо красивая, тихая и изящная, Синдра всегда приковывала к себе восторженные взгляды. Но стоило только странной силе показать свой истинный лик, как всё поменялось: от неё отвернулась даже собственная семья, не говоря уже о более дальних знакомых. Теперь малейший проступок по врожденной рассеянности заканчивался традиционно крупным скандалом; казалось, словно целый мир желает подавить её силу воли и заставить всю жизнь провести в одиноком углу коморки, служащей спальней для брата и сестры. Эвард, белокурый мальчишка на шесть лет постарше, лишь издевательски улыбался каждый раз при виде детских слез и кричал противное: «малявка, твоё место на полу!». Хрустальные капли стекали по белесым щекам и беззвучно разбивались о деревянный пол, ничем непокрытый из-за настигшей бедности — Иония лишь начинала расцветать совместными трудами всех жителей. Синдра боялась, что её вновь ударят, не осознавая, что каждый скандал происходит лишь из-за страха родителей перед лицом темной энергии. Она дрожала и не поднимала зареванные глаза, когда все вокруг мысленно взывали к духам-защитникам континента и молили тех не лишать их жизни таким образом. Вместе с обугленной призрачной ивой, оставшейся в провинции Навори при переезде из родных краев под настойчивыми угрозами перепуганных жителей, не осталось в сердце надежды на то, что найдется кто-то среди людей, способный понять человека, объединившего в себе две души: светлого дитя и темной властительницы. Даже мать смотрела на своё чадо с пренебрежением, будто во всем была лишь её вина, так о какой попытке поделиться накопившимися мыслями могла пойти речь? Ненависть ко всему живому крепчала лишь день ото дня, хоть внешне Синдра никак и не демонстрировала этого за исключением крепчавшего раздражения — ей начало казаться, что стены вокруг давят со смертельной силой и чародейство желает вырваться наружу, но ему это не удавалось из-за недостатка контроля. Тогда семейству и повстречался Кониген, жрец с острова Фей'лор, пообещавший «помочь девочке научиться контролировать и развивать настоящий талант». Десять бесконечно долгих лет, десять проклятых лет она пыталась овладеть собой, овладеть сокрытой в ней силой – но, словно смеясь над тщетными стараниями, вместо подчинения темная энергия откликалась угасанием, а подпитываемые неудачами эмоции лишь обострялись, больно раня душу черными лозами терний сомнений. Даже наставник опустил руки, глядя на такую нерадивую ученицу, и всё больше времени проводил в дальних помещениях храма, пока однажды не нашел в себе храбрость рассказать девушке правду: тьма внутри неё настолько велика, что она способна в порыве уничтожить всё вокруг, стоит лишь потерять контроль. Фиалковые глаза, которые то и дело вспыхивали яростью от разочарования в самой себе, позволили туману ненависти ко всему живому затмить всё вокруг. Колонны пошатнулись, содрогнулся весь остров. Магия, всё это время частично запечатанная печатью жреца, вырвалась наружу, неся за собой лишь месть предателю и сплошные разрушения. Едва ли в целой Ионии осталось хотя бы одно существо, неосведомленное о парящей башне над уровнем моря, где обитала усыпленная духами и лишь через несколько лет пробужденная при помощи нерадивых ионийских солдат страшная колдунья. Многие приходили к ней за союзом в войне, кому-то хотелось помериться силами, кому-то — подчинить такую мощь, и всё равно каждый убирался прочь от полуразрушенных стен, словно побитый кот. Месяцы ежедневных тренировок ушли на то, чтобы после долгого колдовского сна темный дар, бегущий по телу вместе с кровью, вновь обрел совершенный баланс, уже не просто являясь для колдуньи чем-то естественным — дикая магия стала самим дыханием для повзрослевшей Синдры. Она подпитывалась ненавистью к человеческой сущности, ярко проиллюстрированной ещё в детстве и нашедшей свои отголоски в предательстве вместе со страхом от семьи, друзей, наставника… И сейчас, по-царски восседая на тысячу раз разрушенном и вновь воссозданном троне, ионийка ухмылялась, ощущая, как по землям, окутанным её темной энергией, перемещаются два достаточно сильных существа, решивших, что им удастся остаться незамеченными. — Завистливые глупцы. Пусть только попробуют меня остановить!