Да кто такой этот ваш Аслан

— И лев там справедливый, правда, деспотичный. У него своя страна, в которую попадают только хорошие. — Деспотичный, но справедливый лев, говоришь? Кей уже не в первый раз слышал от Финкеля пересказ сна о стране, в которую он попадал. Там правят короли и королевы, деревья и животные разговаривают, а заправляет всем мудрый и вечный лев. Казалось бы, обычный приятный сон. Однако каждый раз, когда Финкелю снилась страна, он весь словно расцветал. В глазах загорался по-детски наивный и яркий огонёк. И Кей слушал. Слушал и думал, что отдал бы всё, чтобы этот огонёк никогда не угас. Он почти что ласково улыбался, жмурился и трепал Финкеля по голове, называя своим маленьким мальчиком. А Финкелю нравилось, он знал, что Кей выслушает, что бы ни происходило в стране, которой он ещё не придумал название. В ней никогда не случалось плохого. Почти никогда. Всё чаще в последнее время лев будто вёл с Финкелем диалог так, будто это не было сном. Он выжидающе и почти что тяжело смотрел на мужчину, иногда не издавая ни звука. Финкелю становилось не по себе в такие моменты, но он гнал все дурные мысли прочь. Во сне не случится плохого… Но почему-то лёгкая тревожность сопровождала его каждое утро после подобных встреч со львом. Однажды он рассказал Кею, что лев зовёт его с собой. Даёт приглашение на пребывание в стране вечного счастья, где никто не стареет и нет войны. Кей не подал вида, что щемящее чувство чего-то неминуемого едва заметно кольнуло в груди. Он шутливее обычного взъерошил волосы Финкеля и оставил поцелуй на кончике носа. Этим он успокоил обоих. Приглашение льва с каждым днём забывалось всё больше. Долгие месяцы страна не появлялась во снах, уступив место огурцам в фартуках и бесконечным опозданиям, когда ты еле переставляешь ноги. Так было ровно до весеннего дня. — Он сказал, что заберёт меня. Сказал, что лодка уже готова. Меня там ждут. Что это значит? Финкель всматривался в лицо Кея, почти отчаянно надеясь увидеть ответ. Тот молчал дольше, чем нужно, вытянул руки, обхватив Финкеля за плечи, и произнёс: «Не знаю, что за лев там тебя дожидается, а вот костюм точно ждать не станет. Пора!» Сегодня был торжественный день. Они столько готовились к нему. Было бы неправильно уступать какому-то царю зверей. Даже его грива не сравнилась бы с тем, что они придумали. — Ты прав. — Финкель ответным жестом обнял плечи Кея. — Никакие львы нам сегодня не помеха. Стоя в своей форме, сделанной по собственным эскизам, Финкель испытал такое воодушевление, что в его глазах негаснущим пламенем возник и не исчезал тот самый детский огонёк. Вместе с Кеем они были непобедимы… Но вот, что-то стало мешать в груди, ноги резко стали ватными, и сердце, кажется, забыло, как стучать. — Кей, я его вижу, — Финкель смотрел куда-то за горизонт, пока жизнь медленно покидала его, — он пришёл за мной, мне не нужно бояться. С ним мне будет хорошо. Я очень люблю тебя, Кей. Я буду ждать тебя, он разрешает. Последняя фраза осела шёпотом во рту. Царь зверей показался в эту секунду царём ада и всего худшего, что есть на свете. Кей смотрел, как огонёк гаснет, как расслабляются мышцы и всё ещё теплом отзывается ладонь в руке. *** Чуть позже он оттолкнёт от себя ДжоДжо и с почти что счастливой улыбкой почувствует тяжесть свинца. Огонь, такой яркий, какого он не видел раньше, встретит его глаза. Лев, может, и деспот, но, пока у него Финкель, это неважно. В стране, в которой никто не стареет и нет войны, львы вообще не указ.