Музыка хаоса

— слушай, сахарок… — начал Лоуренс, когда они разбирали его вещи, — мне не удобно задавать такой вопрос, для тебя это как никак больная тема, но всё же… каково было твоё прошлое? — тут Бенди просто застыл, — Можешь не отвечать, если не хочешь, я просто поинтересовался. — моё… прошлое?.. А ты какое имеешь ввиду? Кем я работал или про горы? — он сел на ковёр подогнув ноги под себя. — а что тебе не страшно рассказать? И что ты вообще мне можешь доверить больше? — он присел рядом. Рогатик же, вздохнув, просто положил ему голову на колени. — я не знаю, что тебя оттолкнёт больше, а что меньше… расскажу о работе — будешь считать меня опасным и кровожадным монстром, расскажу о горах — будешь думать, что моё проклятье слишком опасно, хотя… так и есть…– Сэм аккуратно гладил того по голове и переодически зарывался в волосы рукой, — я не хочу, чтоб ты меня считал чем-то из этого. Меня все всегда сторонились, никто не обращал внимания, а если и обращал, то только в виде избиений. Меня кроме брата и сестры, а, ну ещё матери, конечно, никто не любил, никто не любил меня по-настоящему прежде, так, как ты, и я никого так не любил, я просто оправдывал своё «прозвище», бесчувственная тварь…– нервный смешок, — а я ведь просто хочу понять, какого это… быть любимым… — всё хорошо. Я не отвергну тебя в любом случае. Знаешь, твой характер весьма странный, это всё так называемые тренировки в горах постарались? — это… сложно назвать тренировками, больше подойдёт слово пытки… и да, это они. Было больно… очень…– он немного сжал руки в кулаки, — но ОН получил по заслугам.! О да, я слышал, он умер жестокой и болезненной смертью.! — его выражение лица было как у маньяка с бесконечной жаждой убивать. Сэм уже давно заметил и привык к таким приступам со стороны рогатика, хоть и прошло ничего времени, несколько дней. — а кто это ОН? Это- — мой дядя, дядя Ник, Николас Штейн. Воспитывает жёстким и жестоким образом наследников, зато вырастают сильными. Мой отец меня отвёз туда, сказал тренировать до 13 лет… жуткие избиения почти всегда чередовались ночь через ночь, ночь с избиениями, ночь без, и всё повторяется так почти всегда… единственными исключениями были те случаи, когда меня на какой-то промежуток времени, чаще всего на месяц, оставляли где-либо и моя задача была просто выжить…– Сэмми страшно было только представить — избиения почти каждую ночь! Он прокручивал в голове под конец «рассказа»: 《 больно было? Страшно было? Господи, он ведь тогда был ещё ребёнком! Как он это вообще пережил?! Теперь я понимаю, почему он так боится боли…》– всё в порядке, это уже закончилось. Этого больше никогда не повторится! — Бенди перевернулся с правого бока на спину и теперь смотрел в глаза музыканту. — ты такой оптимист… слушай, я сейчас не настроен говорить об этом. Может, попозже. Давай лучше разберёмся, спать тут будем или в гостиной хочешь? Ты устал от меня? Если да, то можешь лечь ночью в мою кровать, я в гостиной посплю. Тебя ничего не напрягает? Запахи, обстановка, освещение? — слушай, *вздох* мы будем спать тут, в спальне, вдвоём, в одной кровати, как и обычно, я не устал от тебя, я всегда хочу быть только как можно ближе к тебе, нет, меня ничего не напрягает, обстановка и освещение в частности, а запахи…– он глубоко вдохнул носом, — тут везде пахнет только тобой, а я хочу это чувствовать… я люблю этот запах… — л-ладно… просто я хочу, чтоб ты чувствовал себя комфортно… хорошо, так, я твою одежду всю сложил в свой шкаф, если хочешь, можешь её переложить в другое место. Твою зубную щётку я отнёс в ванну. Все остальные вещи я разложил по соответствующим местам в этой комнате, а некоторые оставил в чемодане или рюкзаке. Я всё сделал правильно? — сэм усмехнулся и начал поглаживать и слегка тискать второго за щёчку, а тот был и не против. — да, всё хорошо. Ты молодец. Хотя… нет, кое-что ты еще не сделал.– Бен резко сел с испуганными глазами посмотрел на Лоуренса: — что? Что это? Что не так? — от такого композитор аж удивился. Нет, он, конечно, знает, что Бенди достаточно сильно отличается от обычного человека (как внешним видом, так и воспитанием, невосприимчивости к холоду, его сложно заставить почувствовать серьёзную боль, психикой, и поведением), но такое… — воу, тише, тише. Чего это ты так завёлся? Будто я тебя избивать начну за это…– тут до него дошло, — тебя… били за ошибки больнее прежнего, да?.. прости, я не хотел… — да. Меня… скажем так, «пытали» разными способами в зависимости от того, насколько эта ошибка большая и что я сделал вообще. Если я проявлял слабину, то это сразу плеть, если перечу словам — привет порезы от ножа, глубина и местоположение порезов тоже зависило от того, насколько сильно я перечил, непослушание или весьма весомая для него ошибка… если кратко, у меня есть несколько ожогов от качерги, от неё за непослушание всего лишь один ожог, все остальные — за попытку побега, коих 13… на самом деле, «способов наказания» было больше, но чаще всего эти. К примеру, был ещё способ из-за весьма сильной слабины, это один раз меня оставили в достаточно тесной клетке посреди поля на месяц, я должен был выжить и он сказал «если ты выживешь, то будем считать, что хоть на что-то ты да годен». И, Господи, как это было трудно! И знаешь что? Ты когда-нибудь ел мышиное или крысиное мясо? Сырое? А мне приходилось это делать. Ловить грызунов пробегающих мимо клетки. Если я поймал хотя бы полёвку, уже хоть что-то, обычную среднего роста мышь, уже лучше, а если весьма большую для мыши и полную, то вообще нормально, а если я сумел поймать и вовсе крысу, то это был целый пир. И плевать было, что все они — переносчики заразы! Я просто хотел есть!.. Это было ужасно… конечно, всё это, и плеть, и порезы, и кочарга, и клетка… это были «уроки». В клетке меня чаще, конечно, оставляли на день, на месяц всего раз. А когда оставляли на день, то Ник говорил «перебори холод, Бенди. Если ты сумеешь выжить, будем считать, что хоть на что-то ты способен», а это было холодное, апрельское утро, всё в грязи и слякоти, снег ещё не весь расстаял, солнце почти не грело… я и так был сложно восприимчив к холоду. Я мог постоять несколько часов на морозе в минус 30-40, в футболке, джинсах, ботинках и кофте, а теперь, могу так с лёгкостью в минус 60… извини, заговорился. — всё в порядке, тебе просто надо было высказаться… и как ты только это пережил?..– Бенди усмехнулся, лизнул Лоуренса в щёчку и сказал: — я — наследник семьи Штейн, а это — весьма опасно. Но вот, я жив! Тем не менее… что я не так сделал?..– теперь усмехнулся Сэм, приобнял того за плечи, но всё ещё смотрел ему в глаза. — меня, скажем так, немного напрягает то, что ты до сих пор в этой одежде. Она такая интеллигентная, нет, я не имею ничего против такого стиля, но хочется, чтоб в такой уютной атмосфере ты был более… домашним. Переоденешься? — Бенди кивнул, но потом, решился спросить: — а как бы ты сам хотел, чтоб я сейчас выглядел? Мне не важно, что носить. Может… подберёшь мне одежду сам? Ну, чтобы я так выглядел. Если я дома, то чаще всего ношу… ммм… весьма… открытую и слишком домашнюю одежду: весьма короткие шорты, да либо старенькая маечка, либо ещё старее драную большую футбоку, которая походит на рубашку для крещения.– Сэмми уже хотел было что-то сказать, как его перебили: — да, шкаф с одеждой и вся квартира в принципе в твоём распоряжении.– огонёк улыбнулся, подошёл к шкафу и открыл его. Мда, одежды там не было, конечно, мало, наоборот, её было более чем достаточно, но большинство было элегантная по типу того, что сейчас на рогатике. — мммммм… о! А можно я тебя в своё одену? Тебе, вроде, нравилось.– он посмотрел на Бенди, тот неуверенно кивнул, — отлично!.. так… кажется, я знаю! — он достал из шкафа светло-охристый свитер с рукавами чуть дальше локтей (они были ещё свободными, но закреплены на резинку), так же, он был чуть короче обычного свитера (внизу он тоже свободный и закреплён на резинку); так же джинсовые штаны коричневого чуть осветлённого оттенка, они были короткие (на самом деле, просто очень сильно подогнутые, подгиб кстати был широкий), они были чуть выше талии; ну и его любимые радужные носочки, где есть ровно 7 цветов (расцветка: чёрный, красный, чёрный, рыжий и тд до самого последнего цвета, каждый через чёрную полоску). Сэм выложил всё это аккуратненько на ковёр и посмотрел на рогатика, — как тебе одежда? — вполне неплохая, мне нравится, правда, не знаю ещё, как это всё будет на мне выглядеть, так что сейчас пойду переоденусь.– он взял одежду в руки и вышел из комнаты в ванну. Лоуренс слегка даже удивился тому, что Бен пошёл переодеваться в другую комнату, хотя переодевался при нём уже несколько раз. Хотя, может, у него была на то причина, так что Сэм просто плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Да, причина у нашего проклятого действительно была — ему надо было бы уже перевязать бинты на теле и обработать раны, так как он почувствовал, что кровь начала окрашивать бинты в красный. Заперевшись в ванной и закрыв на замок дверь, он кинул одежду на стиральную машинку и достал из-под раковины весьма большую аптечку. Открыв её, он достал кучу бинтов и разных кремов и средств для обработки ран. Он ухаживал за своими ранами лишь для того, чтоб они не сгнили, ведь били его весьма часто, тем более плетью и по спине, так что там остались некоторые полосы с застывшей кровью, ну и на груди, животе, да и на всём теле в принципе (включая руки и ноги, да, на ногах тоже всегда были бинты), были подобные раны. Он тщательно обрабатывал их все и вот, наконец, почти закончил, осталось только бинты завязать. Тут ему уже всегда приходилось обращаться за помощью к тени: — завязать бинты?— спросила Тень, Бен кивнул, — ладно, но взамен — твоя кровь, все эти несколько дней у Лоуренса, я получил недостаточно крови, так что, можно мне двойную порцию? ~ — хочешь, чтоб я помер от потери крови?! Я и так её из-за ран достаточно потерял, но я ещё не выкинул бинты, так что можешь с них насобирать, там более чем достаточно.– нет, они не настолько безрассудны, чтоб вот так достаточно громко говорить о том, что Сэму знать ещё рано, ведь он мог услышать. Просто Тень поставила звукоизолирующий «щит-купол», так что всё в порядке. — * вздох * ну да, ты прав, лучше мне приберечь такого хорошего наследника, как ты, не хотелось бы тебя потерять раньше твоего времени. Ладно, встань как пугало, руки раздвинь, мне по-другому неудобно будет перевязывать.— в общем и целом они управились со всеми обработками и перевязываниями за минут 15-20, но купол, который поставила Тень, в нём ещё и время ускоряется, или снаружи замедляется, кто знает, так что для Лоуренса прошло не более пяти минут, так это ещё Бенди и успел переодеться. Он вышел из ванной, держа свою одежду в руке. Он постучал в спальню, когда же послышался одобрительный ответ, то он вошёл. — сахарок, почему ты так долго? — Сэмми отлип лицом от подушки (он лежал лицом в неё) и посмотрел на рогатика 《а ему идёт… погодите-ка… если он достаточно долго носит мои вещи, а это так, так ещё и в его же квартире, где всё пропитано его запахом, то логично, что… моя одежда будет пахнуть им! Божечки, это самое приятное о чём я когда либо догадывался! Я буду постоянно вдыхать этот аромат!》 композитор поднялся на ноги и подошёл к черноволосому, — а тебе идёт… даже очень… — спасибо, мне и самому нравится. Так непривычно носить что-то подобное. Кстати, ты не устал? Мы могли бы передохнуть и поесть. Как тебе идея? — на это Сэмми отреагировал положительно, так что они пошли на кухню, разогревать пирожок с бульбой картошкой, — Сэм, кстати, куда ты тогда ходил? — когда? — Сэмми не понимал, о чём его спрашивают. — ну, помнишь, когда я упал в обморок перед зеркалом… куда ты в тот день ходил? — музыкант наконец понял, что тот имеет ввиду. — а, понял. Я ходил на каток в «ледовый дворец», я занимаюсь фигурным катанием. А почему спрашиваешь? — да так, просто интересно, ты не говорил тогда, куда уходил. А сколько ты катаешься? Ну, всмысле лет и какой твой приблизительный уровень? — катаюсь я большую часть своей жизни, а уровень… ну, если из 100, то, 67.? Хотя, я не уверен. Всю свою жизнь я занимался музыкой, фигурным катанием и рисованием, я не был одинок, у меня была мать, отец, пара-тройка друзей, но постоянные тренеровки и репетиторы… я сам попросил их нанять, так что, всё по моей воле.– Бенди пока слушал достал из шкафчика плитку шоколада и понемногу ел её и одновременно слушал (стоя на полу, он не сидел на стуле). Сэм, увидев как рогатик ест и слегка посмеялся. — фто? — ахах… да ты просто как-то странно ешь, вот и всё.– да, у черноволосого действительно был весьма интересный и даже слегка забавный способ поедания шоколада: он сначала просто брал в рот кусок (не отламывая от плитки), грел его там, а затем доставал и слизывал поддтаявший. — а, ну да, есть такое… а, и да, огонёк, мне надо будет уйти сегодня ближе к вечеру на час, дела есть. Ты посидишь один? Я дам тебе чем заняться. — конечно, а куда ты уходишь? — на этот вопрос Бен промямлил что-то вроде «сказал же, дела», — ну ладно. — спасибо. Мне просто действительно нужно будет уйти срочно.– он подошёл к нему и чмокнув того в лобик, посмотрел на Сэмми нежным взглядом и такой же нежной улыбкой и тихо прошептал: — я люблю тебя. Я искренне рад, что ты сейчас со мной, правда. И я рад, что ты не докапываешься до меня, как многие. Я обещаю, что ты не пожалеешь о том, что приехал сюда. — я уже не жалею. Мне правда нравится проводить с тобой время. Я уверен, что ты внутри, что ты настоящий не такой уж и замкнутый. И ещё, я тоже тебя люблю, больше всего на свете.– после этого, он просто обнял теневого, чем заставил того пошатнуться, не привык он, чтоб его обнимали, но всё же обнял в ответ, — я рядом, я всегда буду с тобой, навсегда, что бы не случилось.– на это рогатик лишь ещё крепче обнял его, — знаешь, я могу дать тебе дельный совет. Ты же ведь говоришь, что у тебя иногда проскальзывают попытки суицида? Знаешь, просто живи, улыбайся и люби. Это не так уж и сложно, а помогает до невозможности. — я примерно знал этот «рецепт», но у меня не было любви, поэтому не было и причин улыбаться, но теперь, последний компонент есть… *** Маленькие дети и их родители на прогулке. Что может быть лучше? Вся семья в сборе, даже ещё мама. Они на данный момент находились в небольшом лесочке, но он был ухожан, так что это стало что-то вроде парка. Маленький рогатик немного отстал от всех. — братишка! А ты чего не идёшь? — на веселе спросила братца Алиса. Но тот не отвечал, он просто осматривал, смотрел и рассматривал наиболее ухожанную часть леса, где есть несколько скамеек и даже небольшой фонтанчик, ну и плитки вокруг него. Это был центр лесочка, — ты чего на скамейку уставился? — с уссещкой спросила Алиса. — я не только её рассматриваю. Я рассматриваю всё это. Всё, что сделал человек. Ты только подумай, раньше вообще ничего не было! Раньше у нас были только палки да камни, вот орудия труда, и посмотри, чего достиг человек… мы и диких животных приручили, и можем убить даже самое сильное, можем возводить гигантские дома, небоскрёбы, вырубать леса, покорять горы и моря… а потом… этого вдруг не станет, скорее всего. Люди либо вымрут, либо загадят планету окончательно и большинство от этого умрёт, либо улетит жить в космос, оставив нашу Землю самовосстанавливаться после всего этого хаоса, либо мы научимся жить с природой… но если последний вариант, то… рано или поздно, Солнце всё равно взорвётся… то есть… это всё в пустую? — сестра легонько ударила его кулачком в бок. — эй, рано об этом ещё думать, когда это ещё произойдёт, мы, думаю, найдём выход. Зачем так сильно усложнять жизнь такими мыслями, если можно просто радоваться тому, что ты живёшь задолго до того, как Солнце взорвётся?.. разве не так..?– тут родители их позвали и они побежали к ним, а Бен ещё долго прокручивал слова сестры в голове. ***