***
Он помнил первые дни после смерти. Скитание по месту последней битвы между Старейшиной Илин и заклинателями. Месту его смерти. Он помнил, как боль исчезла, а, открыв глаза, обнаружил, что больше никто не видит и не слышит его. А тело Старейшины Илин безвозвратно потеряно. Теперь он призрак… не лютый мертвец, жаждущий мести; не злобный дух, который мог бы овладеть телом человека…а обычный призрак, о которых даже заклинатели не знают. И Вэй Усянь не представлял, что ему делать или как освободить себя. Позже он вернулся в пещеру, что в последние годы своей жизни называл домом, ведь он был отступником, против которого пошли все кланы заклинателей. Если бы у него был выбор… Он просто хотел защитить своих людей… Но больше не мог взять Суйбянь…не мог использовать духовные силы заклинателей. В дупле дерева, стоящего рядом с пещерой, все еще прятался маленький А-Юань, ожидая когда за ним вернётся бабушка или Сянь-Гэгэ. Бабушка не вернётся, а Вэй Ин уже не способен ему помочь. Он не может подхватить его на руки и унести подальше, не может успокоить его. Он может только наблюдать и понимать, что если никто не поможет ребенку, то тот погибнет. А-Юаня уже бил озноб, ослабевшей от голода организм подхватил простуду. Без оказания помощи она грозилась перерасти в смертельную болезнь. А Вэй Ину оставалось только сидеть рядом на ветке и обеспокоено смотреть на ребенка, проверяя раз за разом дышит ли тот. Так призрак с ребенком провели несколько дней, и когда уже Вэй Ин начал серьезно переживать за А-Юаня, послышались тяжелые шаги. Старейшина Илин обернулся и увидел идущего в их сторону Лань Чжаня. Было странно, что шаги Второго Нефрита были так слышны. Обычно они легки настолько, что их невозможно услышать. Но казалось сейчас для Лань Ванцзи каждый шаг давался с трудом. Что с ним произошло? Почему он здесь? Вэй Ин вглядывался в парня, ища ответы на эти вопросы. И тогда он впервые увидел боль смешанную с безысходностью в янтарных глазах Нефрита. Как будто у заклинателя отобрали все, за что он боролся. Вэй Ин предположил, что скорей всего глава Ордена его послал, чтобы тот нашел тело Старейшины Илин, его тело. Он много раз видел адептов различных орденов, пытавшихся найти его. Но их попытки не увенчались успехом. Да и сам Вэй Ин толком и не знал, где оно. Последнее, что он помнит человеком, это как на него накидываются его собственные марионетки, а потом он очнулся на месте битвы, его тела рядом не было. Так что даже идеальному во всем Лань Чжаню не под силу найти его. Пока Вэй Ин размышлял, заклинатель заметил ребенка. Он сразу узнал в малыше А-Юаня, хотя видел его только один раз, когда нечаянно встретился в Илине с Вэй Ином после охоты. Вэй Усянь грустно улыбнулся, жалея о том, что Лань Чжань его не видит. Он просто хотел сказать ему, чтобы тот забрал А-Юаня и дал ему нормальную жизнь. Но наверное даже если б он мог сказать, то Лань Чжань вспомнил бы очередное правило, которое ему не позволит это сделать. Но парень удивил его. Убедившись, что у ребенка все еще бьется сердце, он взял того на руки и поспешил уйти с этого пропитанного тьмой места. Вэй Ин заметил, что с ношей на руках заклинателю стало еще трудней идти. Он поспешил призрачной тенью за ними, оставлять их совершенно не хотелось и Вэй Усянь все же желал узнать, что не так с Лань Чжанем.***
Вэй Ин много ужасного видел в этой жизни (и смерти?), но он замер в ужасе, когда осознал, что беспокоило все это время Лань Чжаня, что все это время приносило боль при каждом шаге парня. Все началось с того, что Лань Чжань с братом удалились в цзиньши первого. Лань Сичэнь говорил, что договорится с дядей насчёт А-Юаня и заверил, что все будет хорошо. Вэй Ин особо их не слушал, но тут его зацепила фраза: — Мне нужно было позже сообщить тебе о его смерти. Может тогда бы ты дал своим ранам зажить. А уже потом бросился искать подтверждение моим словам. — С сожалением сказал Лань Сичэнь. «Он так ненавидит меня, что готов пренебречь своим здоровьем, отправляясь убедиться в моей смерти?» — грустно подумал Вэй Ин. Все знают тот факт, что Лань Чжань его на дух не переносил. Они были, как огонь и лед вместе. Вэй Ин был единственным человеком, который мог вывести Лань Чжаня настолько, что тот переставал сдерживать свои эмоции. И Старейшине сейчас казалось, что все это было не напрасно, ведь ему нравилось видеть на лице парня эмоции, пусть чаще всего это был и гнев. — Самая тяжёлая рана уже не заживет. — Вроде бы безэмоциональным голосом сказал Лань Чжань, но в глазах стояла всепоглощающая грусть. Что? Какие раны ему нанесли, что одна из них останется на всю жизнь? Вэй Ин не мог даже представить, что могло произойти в Гу Су Лань, пока он был в Илин. Слишком далеко, чтобы до него доходили новости из мира заклинателей. И его пугали мысли о ранении Лань Чжаня. — Тебе помочь обработать? — Спросил Первый нефрит. — Мгм. Лань Чжань снял свою белоснежную ханьфу. И вот тогда Вэй Ин и увидел. Его спина. Хоть она и была перебинтована, но в некоторых местах проступала кровь. Лань Сичэнь снял бинты. Вэй Ин осознал насколько все было плохо. Эти кровоточащие шрамы были нанесены относительно недавно родным орденом Лань Чжаня. Да, он узнал следы от дисциплинарного кнута, хоть сам не разу не подвергался такому наказанию. Говорят к нему приговаривают тех, кто совершил жестокое преступление. Что же натворил идеальный, доблестно следующий всем правилам своего Ордена Лань Чжань, что его дядя и брат не смогли закрыть на это глаза и так жестоко наказали? Даже если так, почему Лань Чжань сказал только про одну рану, которая не заживет? На его спине нет живого места. Эти шрамы перестанут кровоточить и болеть, но рубцы останутся на всю жизнь с ним. Может просто оговорился? Да, скорей всего. Проходит довольно много времени и через разговоры других адептов, хотя по их же правилам — нельзя сквернословить и осуждать людей за их спиной, Вэй Ин узнает правду. Лань Чжаню нанесли 33 удара кнутом, по одному за каждого раненого им адепта Ордена Гу Су Лань. И тот человек, которого он защищал от людей его же Ордена совершенно не заслуживал этого и все равно в конечном итоге умер. Самое ужасное, что Вэй Ин совершенно не помнил того дня. Наверное, это был из тех, когда тьма брала над ним верх. Он совершенно запутался. В его голове было столько вопросов. Его… да какое его. Лань Чжань сам постоянно повторял, что они не друзья и не приятели. Тогда зачем?! Зачем он приговорил себя к страданиям из-за него?! Он хотел закричать так, чтобы его услышали. Но он больше не был человеком на этой бренной земле. Похоже даже боль не могла сделать его злобным духом. А он очень хотел, чтобы заклинатели сейчас прекратили его существование.***
И вот сейчас. Сейчас он совершенно не узнавал Лань Чжаня. Он купил несколько бутылок любимого вина Вэй Ина «Улыбка Императора». Ох, был бы он до сих пор человеком, то бы выпил их, но вот Лань Чжань. Он ведь не пьет! Совершенно! А он не просто его купил, он его пронес в свою цзиньши. А ведь в первую встречу он даже не хотел впускать Вэй Ина на территорию Гу Су Лань, потому что у того в руках было вино, а «В Гу Су Лань запрещен алкоголь». Лань Чжань сел на пол, не зная, что напротив него расположился Вэй Ин. Он не догадывался, что кто-то обеспокоенно наблюдает за парнем. Не догадывался он также, что этот человек все еще с ним рядом. Если бы он мог забрать боль Второго Нефрита, то давно б забрал. Если бы он знал источник его боли, то б его устранил. Вэй Ин давно понял, что эта грусть и отчаяния совершенно не связаны с все еще не зажившими шрамами на спине, но не знал, что еще произошло после его смерти, что привело его