Король безгранично любил свою супругу, а она всем
сердцем любила его. Такая любовь просто не могла не
окончиться трагически.
Флоуренс Деланной. «Сказки и предания»
Когда начинаешь читать первые две книги фэнтезийной саги Анджея Сапковского «Ведьмак», то твое лицо не покидает улыбка, а порой ты смеешься во весь голос. Уж больно забавно прикалывается автор над всемирно известными сказками «Красавица и чудовище», «Снежная королева», «Русалочка», «Белоснежка и семь гномов». Однако с третьей книги «Ведьмака» автор вводит читателя в мир Большой Политики, и нам предстоит познакомиться с многочисленными параллелями, аллюзиями, намеками на историческое прошлое уже нашего реального мира — причем прошлого как древней, средневековой, новой истории и даже новейшей истории.
А поскольку в реальном мире многие политические интриги и преступления долгое время для широкой публики остаются загадкой, писатель тоже не торопится приоткрыть перед читателем все обстоятельства политических событий книги, предоставляя каждому самому подумать и порассуждать над написанным.
К таким загадочным событиям саги я отношу убийство короля Эстерада Тисенна, правителя Ковира, Повисса, Нарока, Вельгада и Тальгара. Сам король как действующее лицо повествования появляется только пару раз, в романах «Башня Ласточки» и «Владычица Озера». Самый большой эпизод с появлением этого монарха изложен в романе «Башня Ласточки», в главе, где к нему с визитом прибывает архишпион, глава реданской разведки граф Дийкстра с целью занять денег.
Вместе с Дийкстрой мы попадаем в столицу Ковира, которая напоминает нам не то Венецию, не то Амстердам, и подробно знакомимся с географией и политической историей этого государства. Впрочем, политическая история самого Ковира лично мне напомнила историю США, страну, которая когда-то выступала в качестве нелюбимого пасынка Великобритании (правда, по климатическим условиям и наличием громадных залежей золота Ковир больше напоминает единственный штат США — Аляску, что в принципе тоже сойдет). Там тоже первыми поселенцами были всякого рода авантюристы, младшие сыновья «оторви и выбрось», а то и вовсе преступный элемент от которого избавлялось королевское правосудие. И как США, со временем Ковир обрел силу, которая позволила ему не только покинуть «материнскую юбку», но и на равных вести политику с авторитетными странами. И как США, Ковир обретает свое могущество, поддерживая в мировом военном конфликте обе воюющие стороны: успешно торгует в Нильфгаардской империей, и столь же успешно ссужает новиградские и нильфгаардские деньги другой стороне — Редании. Тут государю Ковира за такой политический пируэт высшего пилотажа хочется аплодировать стоя!
Сам король Эстерад Тиссен, хотя является второстепенным персонажем саги, у автора получился весьма объемной фигурой — очень неглупый король и человек, остроумный собеседник, недурственный воин, осторожный и гибкий политик, соблюдающий «букву» политических договоренностей (именно «букву», а не суть!), прожжённый делец, способный оторвать от хвоста грудинку, хитрюга, ловко отбирающий у Дийкстры взятку, припасенную для министра. И ко всем прочим достоинствам, любящий супруг — большая редкость для королей, что в реальном мире, что в фэнтезийном. Королева Зулейка для него — подлинная любовь, которую не остудили долгие годы брака, и настоящее сокровище, к чьим советам он прислушивается и днем, и ночью. Даже гибнет он, защищая ее от убийц.
Смерть короля представлена на последней странице восьмой главы книги «Башня Ласточки», но собственно случится несколько позже, когда закончится основное повествование о приключениях Ведьмака. О ней расскажет внук короля Гвискар, будучи уже древним старцем. Рассказ выйдет возвышенно прекрасным, достойным пера Шекспира. И мое первое впечатление — «Великий король, великая любовь… жаль, такое возможно только в романе или в кино». Естественно, я перечитала эту главу еще раз, потом еще раз, и еще раз. И вдруг поняла, что автор так и не раскрыл нам, читателям, кто же на самом деле стоит за смертью короля? Кто заказал, кто организовал, кто нанес смертельный удар, мы, читатели, так и не узнали. Можем только предполагать и строить теории, используя методологию натягивания совы на глобус. Не скрою, есть у меня такая слабость. И никто мне запретить это делать не сможет. Так что, флаг мне в руки и барабан на шею…
Перечитывая главу несколько раз, я заметила, что если с заказчиками, организаторами и исполнителями еще можно гадать на кофейной гуще, то в пользу кого совершено цареубийство, видно и невооруженным глазом. Сынок короля принц Танкред пользуется репутацией никчёмного человека настолько, что даже его собственный отец давно не строит на его счет иллюзий, а зарубежные гости строят сочувственные мины, когда речь заходит о королевском сыне. И престол Танкреду не светит от слова «совсем», раз уж папаша даже перед Дийкстрой как бы оговаривается …
«если с Танкредом что-нибудь приключится». Конечно, с пьяницами и бабниками вечно что-то случается, но вдруг король пожелает в своем завещании назвать Танкреда «неспособным к правлению»? Тем более есть запасной кандидат, сын дочери, внук Гвискар, которого сам Эстерад предпочитает лично тетешкать на коленях, чтобы хоть таким макаром вбить в юную голову побольше государственной премудрости.
А вот королева Зулейка своего сына обожает (будем ли мы винить материнское сердце за это?) и считает, что для государственного правления он — человек непотерянный. В этом ее активно поддерживает могущественная ложа чародеек — Великая Ложа — у которой возникла счастливая мысль превратить богатое королевство Ковир в могущественную северную империю, способную уравновесить другую могущественную империю — Нильфгаард. И лучший способ привести Ковир к подобному могуществу — королевский марьяж, когда этот самый Танкред женится на креатуре ложи, принцессе и по совместительству чародейке Цирилле из Цинтры. Сам выбор кандидатки собственно недурен, и король признает за невестой определенные достоинства — и рода королевского, и собой премиленькая, и в качестве приданного может принести транзитные пути, которые очень и очень обогатят королевство Ковир. Жаль, только император Эмгыр вар Эмрейс уже положил на нее глаз, а вступать в соперничество с императором… себе дороже. Так что счастливый марьяж с Цириллой король отвергает с самого начала. Как и советы мудрых дам из Ложи чародеек, которых он на дух не переносит.
Этой чародейки (Шеалы де Танкарвилль) я не хочу. Она слишком уж мудра. У меня под боком вырастает вторая Филиппа Эйльхарт. Мудрых баб слишком влечет аромат власти, их нельзя раззадоривать ласками и доверием.
Впрочем, идти супротив волшебных дам тоже себе дороже для любого короля… это вам король Визимир подтвердит! То есть подтвердил бы, если бы мог… Но вот супружница Эстерада, Зулейка могла бы подтвердить, — если чародейки уж что-то решили, стоять на их пути столь же опасно как и на трамвайных путях.
— Принц Танкред расстанется с дурным обществом. Перестанет посещать замок барона Суркратасса, бывать у госпожи де Байсемур. И у жены реданского посла тоже.
— Он никогда не станет бывать у этих персон? Никогда?
— Персоны, о которых идет речь, — в темных глазах Шеалы де Танкарвилль вспыхнул странный огонек, — уже не отважатся приглашать и совращать с праведного пути принца Танкреда. Не отважатся никогда. Ибо будут знать о последствиях таких шагов. Я ручаюсь за то, что говорю. Ручаюсь также за то, что принц Танкред возобновит учебу и будет прилежным учеником, серьезным и уравновешенным юношей, перестанет гоняться за юбками.
Не берусь оценивать волшебные зелья и заклинания, с помощью которых Шеала хотела заставить Танкреда вновь сесть за университетскую парту (смею предположить, что юноша возраста фонвизинского Митрофанушки), но вот приструнить этих самых «баб-с» особого волшебства не надо. Есть вполне традиционные и проверенные способы направить гулящих на путь истинный!
Но с волшебствами дело тоже обстоит превосходно. В марьяжных делах — они были, есть и будут! Как мы знаем из повествования, королю Эстераду Тиссену постоянно снятся сны, в которых мамаша-покойница убеждает сынка оженить королевича на креатуре чародеек. И как мы знаем, дражайшая половина короля, благоверная супруга Зулейка в курсе того, кто подвергает ее мужа волшебству, и не только знает, но и двумя руками «за!». На что только не закроешь глаза — ради любимого сына!
Однако даже волшебницам не все всегда удается. Ученые люди говорят — «Против Судьбы не попрешь», неученые — «И на старуху бывает проруха». Как нам известно, сама Цири, вроде бы и согласившись на предложение чародеек (предложение, от которого нельзя отказаться!), все-таки оставила и их, и женишка с носом. Но вот вопрос — отказались ли по этой причине мудрые волшебные дамы от своего желания
заставить Ковир плясать под свою дудку сделать Ковир могущественным? Что-то мне говорит, что вряд ли… Тем более есть пример, когда благодаря женитьбе на лже-Цирилле император Нильфгаарда сумел извлечь достаточно выгоды, превратив свое военное поражение в марьяжно-дипломатический успех. Почему бы чародейкам не решиться повторить этот императорский «финт ушами»? Только вот согласится ли король на столь лестное предложение, когда увидит, как его дурачку-сыну подкладывают какой-то эрзац? Сам то он отлично отдавал отчет, почему вдруг та или другая девица начинала испытывать по отношению к нему страстные чувства.
Эстерад, как утверждали, ни разу не изменил Зулейке. Дийкстра не очень-то верил в нечто столь неправдоподобное. Он сам трижды пытался подставлять — а точнее, подкладывать — королю эффектных агенток, кандидаток в фаворитки, незаменимые источники информации. Ничего не получалось.
Впрочем, это только предположение… Быть может, король Ковира в каком-то другом вопросе проявил строптивость столь непростительную, что этим подписал себе смертный приговор. Быть может, зашел вопрос о престолонаследии, и король категорически заявил своей любимой супруге, что не допустит никчемного сынка до престола? Одним словом, повод должен быть очень серьезный, чтобы кто-то решился организовать цареубийство. И это вовсе не никчемный Танкред. В этом деле нужны холодный ум и стальная решимость. И вот этих качеств волшебным дамам не занимать. Тем более, уже не первый раз таким делом занимаются — опыт есть.
И как опытным в таких делах дамам, им не обойтись без наводчика. Который бы позаботился привести короля в условленное место, и чтобы вблизи этого места не было ни стражи, ни слуг, ни досужих придворных, которые любят ошиваться вокруг королей в надежде, что те обратят на них внимание. Ведь королям не свойственно прогуливаться в одиночестве. Они — как актеры на сцене, всегда на публике. Ну разве что в те редкие минуты, что хотят побыть наедине с супругой.
И вот такой случай выдался — на
«широких ступенях мраморной лестницы, ведущей из Энсенады к Большому Каналу». Убийцы идеально подгадали место и время убийства короля, как будто знали, что он будет один. Ну или почти без всякого сопровождения. Только с любимой супругой, у которой меняется голос, стоит только в ее присутствии упомянуть любимого сына, и которая закрывала глаза, когда муж подвергался волшебству.
Убийц было трое, и драка была знатной. Король не пожелал быть овцой на заклании и сражался как лев. Более 20 ран потом обнаружили на его теле. В отличии от тела супружницы. Вот как везет некоторым, кого-то — в клочья, а у кого-то — ни царапины. Но король, как лев, защищал не себя, а свою любимую жену. Защищал… как утверждает сама королева. Поскольку, когда пришла помощь, король уже не говорил и скончался, не приходя в сознание.
И что потом стало с убийцами? Убил их король, или кому-то из них удалось сбежать, нам это тоже не ведомо. Однако, любой из этих случаев предполагает, что королева могла оказаться наедине с супругом, когда он еще был в сознании, но смертельно раненый. А может не смертельно? Тогда ей предоставлялся счастливый случай самой нанести смертельный удар. Так сколько раз был ранен король? Более двадцати? Случайно не двадцать три раны… совсем как у того древнего императора, который перед смертью бросил «И ты,
жена дитя мое?». Автор «Ведьмака» Анджей Сапковский так обожает исторические аналогии (их в саге пруд пруди, историческая аналогия на аналогии и аналогией подгоняет), что эта сама собой напрашивается.
Что случится с Ковиром после смерти короля Эстерада? Тут приходится тоже поднапрячь воображение. Или полагаться на маленькие «зацепки», которые разбросал автор по своему повествованию. Все-таки, следующим королем Ковира станет, скорей всего, Танкред. И будет королем слабым и скверным, как предвидел Дийкстра. А вот внук короля Гвискар Вермуллен по своему статусу станет герцогом Крейденским, женится на крейденской княжне и доживет до глубокой старости. И будучи глубоким стариком, продолжит вспоминать своего деда и его королевскую и житейскую мудрость. Самому Ковиру придется столкнуться с обширной экономической экспансией Нильфгаарда. Когда это может случиться? Быть может, когда изменится климат, и Ковир окажется первым государством, на который упал «Великий Хлад». Предпосылки этого события уже проскальзывают в повествовании, о них говорит король Эстерад.
Там говорится, что настанут десятки лет непрекращающегося холода. Некоторые утверждают, что это не более чем аллегория, но я немного побаиваюсь. В Ковире однажды уже случились четыре года подряд холода, непогоды и неурожая. Если б не мощный поток продуктов питания из Нильфгаарда, люди начали бы массами умирать от голода…
Очень интересное сообщение, есть о чем задуматься. Помощь Ковиру в ликвидации голода оказывает государство, расположенное на другом конце света. Только представьте, насколько велик транзитный путь для кораблей Нильфгаарда и Ковира, и по какой цене торгуются хлеб и яйца. Не приходится удивляться, откуда у Нильфгаарда столько финансовых средств, чтобы в одиночку вести Первую и Вторую Северные Мировые войны против других государств континента.
И как далеко зайдет эта экономическая экспансия, и сможет ли Ковир ей противостоять? Жаль, что Эстерада уже не будет во главе государства, а лишь его никчемный сынок-оболтус. А через двести лет Флоуренс Деланной, историк и этнограф-исследователь, секретарь и библиотекарь нильфгаардского двора напишет многочисленные труды о легендах и литературных памятниках северных регионов Империи, где расскажет о Ведьмаке, Ведьмачке, Дитя-Неожиданности, и упомянет историю прекрасной и трагической любви короля Эстерада и королевы Зулейки. А мы зададимся вопросом — «И какие государства нильфгаардский ученый называет «северными регионами Империи»?
И не стоит думать, что этот «Великий Хлад» где-то за горами. Он придется уже на конец тринадцатого века, т.е. событие произойдет уже в правление императора Эмгыра.
Итлина, собственно «Ithlinne Aegli аер Aevenien», легендарная эльфийская целительница, астролог и прорицательница, славящаяся своими предсказаниями, ворожбой и пророчествами, из которых наиболее известно Aen Ithlinnespeath, Предсказание Итлины. Распространявшееся в свитках и неоднократно издававшееся в различной форме, Предсказание в разные периоды пользовалось огромной популярностью, а комментарии, расшифровки и пояснения, к нему присовокупляемые, приспосабливали текст к текущим событиям, что укрепляло веру в величайшее ясновидение Итлины. В особенности считается, что она предсказала Северные Войны (1239–1268, Первая и Вторая войны); Великие Эпидемии (1268, 1272 и 1294); кровавую войну Двух Единорогов (1309–1318) и вторжение гааков (1350). Итлина предвидела также наблюдаемые с конца XIII века климатические изменения («белый хлад»), которые суеверия всегда почитали указаниями на конец света, и связывает с предсказанным приходом Разрушительницы
Первая Великая Ложа чародеек просуществует недолго. Вскоре для ее мэтресс наступят времена гонений, когда выжигали их огнем и каленым железом. Что послужит предлогом для избиения оборзевших от властолюбия чародеек?
«Когда-нибудь ты ошибешься, — думал жрец Виллемер, глядя на блестящие карминовые губы Филиппы. — Когда-нибудь какая-нибудь из вас совершит ошибку. Вас погубит зазнайство, наглость и нахальство. Заговоры, которые вы плетете. Аморальность. Мерзопакостность и извращенность, которым вы предаетесь, которые составляют вашу жизнь. Все выйдет на явь, развеется смрад грехов ваших, когда вы совершите ошибку. Такая минута должна неминуемо наступить.
Даже если вы ошибки не совершите, отыщется способ обвинить вас. Постигнет человечество какое-нибудь несчастье, случится какое-нибудь поражение, придет какая-нибудь напасть: зараза либо эпидемия… И вот тогда-то вину свалят на вас. Вас обвинят в том, что вы не сумели несчастье предотвратить, не сумели ликвидировать его последствий.
И во всем виновны будете вы.
И тогда распалят костры».
Предлогом, как заметил жрец Виллемер, могут послужить чума, зараза, эпидемия. А вот причиной… ни один здравомыслящий государь не допустит, чтобы его жизни угрожали «хотелки» магических дам из могущественной Великой Ложи. И эти заговоры для королей — не тайная тайна. Знает о них император Нильфгаарда, своей информацией он уже поделился с Дийкстрой. А кто будет следующим государем, с кем поделятся столь важной информацией?
Не случайно, в скором будущем последует разгром Ложи — разгром скоординированный и полнейший… Загорятся костры в Редании, захлопнутся темницы Нильфгаарда… ох скоро.
Следует заметить, что смертельная коса все-таки прошлась не по всем чародейкам. Кому-то удалось уцелеть. Этот вывод нам позволяет сделать следующий отрывок.
Нимуэ уже достаточно долго разглядывала картину, изображающую в мягком кьяроскуро десять сидящих за круглым столом женщин.
— Жаль, — бросила она наконец, — что мы не знаем, как они выглядели на самом деле.
— Великие мэтрессы, — прыснула Кондвирамурса. — Но ведь их портретов — завались! В одной только Аретузе…
— Я сказала: на самом деле, — обрезала Нимуэ. — Я имею в виду не льстивые подобия, намалеванные на основании других, не менее льстивых портретов. Не забывай, было время уничтожения портретов чародеек. Да и самих чародеек заодно. А потом был период пропаганды, когда мэтрессы должны были самою своею внешностью пробуждать уважение, изумление, восхищение и священный ужас. Именно из тех времен идут все Собрания Ложи, заговоры и договоры, полотна и графика, изображающие стол, а за ним десять изумительных, обворожительно прекрасных женщин. А истинных, аутентичных портретов нет. Не считая двух: чудом уцелевший портрет Маргариты Ло-Антиль, что висит в Аретузе на острове Танедд, и портрет Шеалы де Танкарвилль в Энсенаде в Лан Эксетере.
— А написанный эльфами портрет Францески Финдабаир, который выставлен в венгербергской пинакотеке?
— Фальшивка. Когда открыли Двери и эльфы ушли, они забрали с собой или же уничтожили все произведения искусства, не оставили ни одной картины. Мы не знаем, была ли Маргаритка из Долин действительно так прекрасна, как гласит предание. Вообще не знаем, как выглядела Ида Эмеан. А поскольку в Нильфгаарде портреты чародеек уничтожали страстно и старательно, постольку мы не имеем понятия об истинной внешности Ассирэ вар Анагыд и Фрингильи Виго.
Уничтожались портреты, уничтожали чародеек. Однако портрет Шеалы де Танкарвилль уцелел, и естественно, он уцелел в монаршей резиденции в Лан Эксетере. И этому может быть единственное объяснение — волшебница благополучно пережила годы гонений в самом Ковире. А разве могло быть иначе, что могло грозить ей — покровительнице короля Танкреда, наставнице королевы Зулейки, магическому куратору королевства Ковир, на благо которого она трудилась и дни, и ночи?
