***
тот бой он проиграл — макоа и анита слишком увлеклись спором об очередности использования спецумения и напрочь забыли об истекавшем кровью сокоманднике. он проиграл и следующий, и последующий — вырывался в тройку выживших и умирал в числе первых. он не стремился победить, не стремился помогать и не стремился делать что бы то ни было, чтобы казаться заинтересованным в процессе, как это делали остальные. на него периодически сыпали обвинениями кто только мог — то слишком забылся, то не успел поднять из критического состояния вовремя, то игнорировал слабых соперников и пробегал мимо. даже душа всех команд аджей однажды не выдержала и высказала, что он делает не так и почему именно: сначала «прекрати пялиться в свои игрушки и помоги добить, пока не пришли остальные!» потом «извини, я не хотела тебя обидеть, все в порядке?» затем «а возможно, так и есть, и мне незачем извиняться» для аджей че нет ничего важнее союзников, нет ничего лучше, чем знать, что ты приносишь пользу. она ходячее воплощение совместной работы и внимания к другим, полная противоположность крипто, полагающемуся только на себя — тхэ джун часто действовал в паре и с помощью со стороны, но это тхэ джун, и сейчас не о нем. крипто посмотрел на нее, протянул медкомплект из своих запасов — выглядела она хуже некуда, а д.о.к. заряжался — и продолжил изучать территорию над гейзерами с высоты не летающих на талосе птиц.***
— выход через шестьдесят секунд, — скрежет искусственного голоса доносится отовсюду и ниоткуда разом, следом за последним словом экипаж начинает шевелиться — куда больше обычного. обычное — это выносящая мозги штука. никто из участников игр не любит молча выжидать выдачи джет-паков, прилета на место, очереди на распределение и открытия дверей. они все время что-то так или иначе делают, разговаривают, ссорятся, кормят животных, точат ножи, устраивают шутливые поединки, обсуждают планы — и дальше по списку «социум и как он устроен». можно было бы назвать их попытки дружить и налаживать связи нормальными, если бы не маленькая деталь — тхэ джун видел смерть каждого. сложно ложиться спать с мыслью, что такое считается повседневностью. когда весело вещающий о происходящем патфайндер, как и все остальные толком не изучивший новую постройку, приземляется с ними на корабль, у тхэ джуна на несколько секунд пропадает способность ориентироваться. нос заполняет запах химии и неизвестных напитков, запах чего-то не слишком вписывающегося в лавовую местность, фабрики и поезда. еще с воздуха поняв, чье это сооружение, он не слишком удивляется тому, как оно обустроено. с ними еще полтора отряда, такие же безоружные, поэтому он быстрыми перебежками обчищает доступные глазу места. мимо проносится рэйф, не успевшая вовремя подобрать даже гранату, и через секунду как-то нелепо валится за борт. — дай пять? — патфайндер приземляется рядом с ним откуда-то сверху, убирая за спину винтовку и добродушно протягивая очевидно проигнорирующему крипто робо-ладонь. в плохо сидящем наушнике доносится чуть прерывистое связью и окружным шумом разгоревшейся битвы «слева от вас!». ни на секунду не показавшись растерянным, он целится в сторону присевшей за бортиком бангалор — той бангалор, которая не так давно отдала ему лучший в отряде прицел, — и выстреливает мелкой очередью, отправляя ее беззащитно прикрываться первоуровневым нокдаун-щитом. крипто отправляется в салон. на крыше октейн бешено бегает, стуча по металлу как заведенная игрушка, и защищается от наседающих соперников, попутно описывая ситуацию. счастливчик: его распределили к роботу, внимательно слушающему каждого, кто говорит — даже самую неразборчивую чушь и угрозы скорой погибели. крипто приходится прикладывать усилия, чтобы вычленить из этого ценную информацию, и не всегда есть на это время и нужный настрой. внутри обширно и светло. несколько голокопий миража создают видимость общения между собой, журнально выглядят и подсвечиваются неприродным цианом. избегая их существование — буквально проходя насквозь — он обыскивает углы, заполняет рюкзак и целится в дрона на потолке, заменяющего диско-шар. дрон громко разбивается о твердую поверхность пола, и, как будто не удивляясь внезапной находке, крипто сообщает по микрофону о цифровом алом ключе от хранилища. боевая лавина пошла на спад — тех, кого не подбил их отряд, либо перестреляли другие, либо они ретировались в сторону казавшихся более безопасными сооружений, не планируя ложиться костьми за ценный лут. чувствуя превосходство благодаря наличию приличной экипировки и оружия, крипто расслабляется и достает дрона, облокачиваясь спиной об одну из этих нелепых огромных картин. крипто в принципе считает это строение, построенное на идее восхваления, нелепым от кромки носа до кормы. цитадель несерьезности, «вояж миража», возведенное целиком на средства от предыдущих сезонов и заполненное трофеями побед, навевает не презрение к хозяину, но недоумение касательно того, не тошнит ли его самого от такого избытка себя. думая о том, что весь остаток сезона придется сталкиваться с легендами, стремящимися за лучшим снаряжением, и соответственно бывать здесь еще множество раз, он осматривает нижний дом под килем и отмечает для всех желающих добавить себе убийство в копилку убегающую ваттсон. через пару минут уши разрывает звук салютов, громкой музыки и голосом владельца корабля. в грохоте праздника можно расслышать радостного октавио.***
они работают вместе на следующей вылазке — немного больше обычного раздраженный крипто и распаляющийся без умолку мираж, которому, кажется, совершенно все равно, кто с ним будет, и предпочтений в личных качествах союзников он не имеет. третьим выступает патфайндер, который обрадованно машет крипто рукой, мол, «мы были с тобой вместе позавчера, помнишь? я еще под конец раунда единственным выжившим остался, забавно было». игра проходит по заданному сценарию — они приземлились, они нацепили снаряжение, они нескольких подстрелили, они умерли; даже чемпионами стать не удалось — на браслете красовалась цифра «6». забыв еще один матч как что-то, что следует забыть, тхэ джун садится за свое рабочее место и принимается пролистывать старые сообщения в поисках нужного. в голове — неупорядоченных ворох информации и множество идей насчет этого, того и третьего. он устал и очень хочет понять, что ему делать дальше. — для непосвященного это выглядит, — пришедший минут пять назад эллиот наконец подает голос, — очень неразбр… нерзаб… непонятно. он опирается о край стола и изучающе разглядывает множество однотипных строк на мониторе. посчитав это занятие унылым, принимается за нехитрое окружение, которое можно при желании запомнить минут навскидку за пять — не сравнится с необъятным складом множества мелочей у него самого. внимание способно привлечь откровенное ничего — пыльная картонная коробка с неизвестным содержимым, выключенный дрон на подставке, исписанная стена и несколько тонких экранов, работающих без перерывов на сон и обед. — у тебя тут очень мило все обустроено. бывают фразы из заученного списка, которые можно использовать, когда не знаешь, о чем вести диалог. эта почему-то таковой не являлась и употреблялась в нужном месте и в нужное время, хотя нормального ответа на нее тхэ джун все равно придумать не мог — не выходили у него обычные открытые диалоги. — ты был здесь. — абсолютно точно был, — эллиот смахивает с дрона несуществующие пылинки и после немного испуганно оглядывается на крипто, будто ожидая, что он кинется на него с кулаками. — захотелось тебе об этом сообщить. это же приятно, когда так или иначе хвалят? считай, я похвалил твое умение подстраивать под себя мебель и все такое. — тут из мебели только диван. — это называется практичность. сомневаюсь, что с твоим кругом интересов тебе понадобилось бы что-то, кроме него. посчитав диалог оконченным, тхэ джун оставляет все еще находящегося рядом эллиота и принимается за дело, от которого его оторвали. перебирая пальцами по клавиатуре, монотонно вбивает одну и ту же комбинацию неработающих шифров; он не устает от подобной деятельности, но здоровски напрягается, не достигая хоть какого-то результата спустя продолжительное время. попыткой понять, что здесь написано, крипто одержим уже неделю, и это сказывается на подготовке к играм — вылететь-то не вылетит, но перенапряжется знатно. файл, присланный анонимом на почту — стандартная схема из прошлой жизни, заказ, за который неплохо заплатят, если он захочет им заинтересоваться дольше, чем того требует рабочий этикет (учитывая сложность декодировки, вполне вероятен положительный ответ). ничем, что могло бы побудить ненужные допросы, в комнате корабля он не занимается — для этого есть база с неотслеживающейся вышестоящими техникой и отсутствием камер видеонаблюдения. тхэ джун не знает, за чем незаконным можно тут кого-то поймать, точнее — из-за чего конкретно можно привлечь кого-то к ответственности. легендам вне арены позволяют заниматься всем, чем они хотят, а все предупреждения касательно оружия и насилия не больше чем пустой звук в прописанных кем-то правилах. на арене же единственное предписание — не выходить за рамки дозволенных способностей. — как ты думаешь, сменят ли они планету в следующем сезоне? — эллиот задумчиво чешет бритый затылок. тхэ джун на несколько секунд позволяет себе прислушаться к тому, что именно спрашивает у него собеседник, и ему немедленно хочется раздосадовано вздохнуть и выложить все как на духу. — я не знаю, — на деле же он не знает, зачем это сказал. повисает короткая тишина, а потом уитт характерно откашливается, будто подавился большим острым гамбургером. — я думал, ты знаешь все, и про все, и про всех и все такое, — тараторит он, запинаясь в повторяющихся словах, — а ты не имеешь представления о следующей карте! эти гады приложили слишком много усилий, чтобы скрыть информацию даже от такого умного тебя, да? — ты же понимаешь, что даже если на самом деле я бы знал что-то, то не стал бы рассказывать это такому тупому тебе? эллиот театрально ахает и прикладывает руку к сердцу, а затем смеется, стараясь расслабить обстановку. из-за ужимок и напущенной дурашливости тхэ джуну сложно понять, что эллиот чувствует, произнося подобные слова, обидно ли ему и купился ли он на столь хреновую попытку замять признание. несмотря на кажущуюся доступной, информацию об его эмоциях понять невозможно, и это приводит в исступление. ну или же уитт действительно дурак набитый, а все остальное — про ум и скрытность — простые выдумки, чтобы хоть как-то его оправдать. — ты хотел что-то еще? — вглядывается в собеседника. — я хотел поблагодарить за то, что спас сегодня мое очаровательное личико дважды — это было очень неожиданно с твоей стороны, — эллиот улыбается самой искренней из своих улыбок. — я не мудак, — фыркает тхэ джун в ворот плаща. — ох, конечно нет, — в мирном жесте качает головой, — просто я подумал, что у нас с тобой не задалось с самого начала, и как-то… ну, ты мог просто оставить меня там лежать грудой отборной добычи. — нам нужно было выиграть, — жмет пробел и сочетание клавиш, уголки глаз дерет усталость. — безусловно. выиграть это здесь самое главное! эллиот бодро соскакивает на пол и поправляет края одежды, будто они могли помяться за такое короткое время. не надеясь на проводы или желание крипто отвечать ему дальше, он направляется в сторону своеобразного выхода с чужой территории и прикидывает в голове план дальнейших действий на остаток вечера. — ты ко всем так приходишь? — немного тише, чем нужно, спрашивает тхэ джун. — а, что? — растерянно разворачивается в проеме двери. — я кажется не уследил за ходом беседы, весь в себе. — mianhe, — он раздраженно выдыхает и щиплет переносицу, жалея, что не оставил это случайной мыслью в голове. — ничего. эллиот немного растерянно моргает и пытается безрезультатно исправить заминку очередной оставшейся без должной реакции улыбкой, потом разворачивается и уходит, пожелав напоследок «спокойной ночи и добрых снов». ничего необычного не произошло — помощь нокаутированному союзнику вещь привычная, собственно как и все остальные механики игр на типа метания осколочной. просто у уитта недостаток внимания, и уитт решил удовлетворить его разговором с первым попавшимся. однако уитт в чем-то прав — поспать тхэ джуну было совершенно не лишним.***
крепче вцепившись в тканевую сумку, тхэ джун глубоко вздыхает и отпирает дверь, стараясь не шуметь и не привлекать к себе глаз посетителей. темное помещение, несмотря на наличие множества маленьких ламп — воздух здесь настолько тяжелый и прокуренный, что из-за него частички света не выполняют свою функцию и меркнут на стадии рассеивания. лавируя между сидящими за столиками, он примечает для себя самый дальний угол и направляется туда. прячет лицо в вороте выходного пальто — еще не хватало, чтобы здесь оказались знающие его как легенду люди или роботы. мнение об играх у таких очень разное — либо они восхищенно полезут за фотографией, либо бесстыдно начнут плеваться на участника послевоенного развлечения, а учитывая специфику и уединенность этой забегаловки, ожидается (и не жаждется) второе. присев за поскрипывающий стул, он достает ноутбук и ставит на стол, предусмотрительно смахнув с него салфеткой крошки неизвестного происхождения. чувствуя себя за монитором, как за безопасной стеной, он принимается распаковывать полученные вчера ночью архивы. вокруг сидят самого разного типа компании. угрожающего вида трое наемников с никогда не заживающими гноящимися ранами играют в карты и неприлично обсуждают пробегающую туда-сюда невысокую официантку, которая, кажется, работает одна на все заведение и не успевает в разные его концы вовремя. неподалеку простенько одетый не примечательный ничем тип облокотился об стену и с кашлем курит отвратительно пахнущие сигареты; на полу образовалась горка из пепла и окурков, так что очевидно, что не первую минуту этим занимается. сбоку расположился упитанный мужчина, удовлетворяющий свое присутствие здесь лишь пожелтевшим стеклянным бокалом кофе. слева около стены стоят два робота и тесно жмутся друг к другу, больше, к досаде крипто, ничего не делая. — что хотите заказать? — даже не пытаясь проявить вежливость и посмотреть на него, спрашивает подбежавшая девушка, попутно забирающая с соседнего столика груду посуды. — два кофе, — отвечает тхэ джун, не отрываясь от прочитывания информации на экране. официантку, кажется, устраивает такой расклад, и она уходит за длинную барную стойку, разбрасываясь ругательствами на неуклюжего работника. среди не имеющего смысла набора слов тхэ джун отыскивает нужные и вбивает данные в браслет. проходит три минуты с назначенного времени, и он начинает нервно потирать запястья, прикидывая, где ситуация могла пойти не так и не были соблюдены все условия для осуществления встречи. атмосфера в баре остается неизменной, не происходит ничего, что выбивалось бы из нее, до самой секунды, когда наемников не перекрикивает знакомый голос «сэмми, дорогуша!» и в помещение не входит эллиот уитт. тхэ джун чертыхается и прикидывает процент вероятности встретить этого человека на другом конце планеты в одном из самых неподходящих мест. это просто невероятно, что именно здесь и именно сейчас — не везет на тихих сокомандников, но происходит вот это вселенских масштабов совпадение. тхэ джун растерянно наклоняет голову ниже и надеется про себя, что останется незамеченным. эллиот разговаривает с сэмми-дорогушей, оказывающейся единственной официанткой на полсотни метров квадратных, и громко (чтобы все расслышали и обратили на него внимание) заказывает всем присутствующим «лучший из возможных напитков» за свой счет. публика широкий жест не ценит и продолжает заниматься своими делами, даже не меняясь в лице — будто такое происходит каждый день. сэмми берет в руки полные кружки и направляется в сторону выжидающего дальнейших событий тхэ джуна. рядом стоящий мираж — ожидаемо — поворачивается в этом же самом направлении и удивленно расширяет глаза, выглядя так, будто напрочь забыл, зачем он здесь. тхэ джун не насмехается — будь на его месте, он повел бы себя так же, потому что какой же это, блять, абсурд. — вот это совпадение! — восклицает эллиот, в мгновение оказавшись сидящим за стулом напротив. — я не мог себе даже представить — а с воображением у меня все отлично, поверь, — что ты куда-то выходишь из своей комнатки, крипто, приятель! внутри все на секунду обрывается, но бесполезно паниковать и стараться вести себя тише — запоминающийся и яркий голос миража слышит каждый из находящихся здесь, даже если кажется незаинтересованным. все было безвозвратно провалено уже тогда, когда он вошел сюда по науськиванию неизвестной личности с призрачной надеждой на решение мучавшей его проблемы. даже если на секунду прикинуть, что аноним появился здесь, то возникновение на горизонте миража стало причиной его поспешного ухода. — ну ты и идиот, — крипто не выдерживает и утыкается лбом в сложенные на столе руки. — да хватит обзываться, я тебе ничего не сделал! — мираж возмущенно вскакивает, и измотанному тхэ джуну хочется не то провалиться сквозь землю, не то ему врезать, но вместо этого он отвечает: — нет, это я идиот, — а затем залпом выпивает кипяток с растворимой пародией на кофе — могли бы хоть сахар кинуть, ради приличия. в следующие несколько секунд происходит сразу множество вещей. рядом стоящая сэмми-дорогуша достает из кожаной сумки револьвер и, разворачиваясь, жмет на спусковой крючок. пуля, обязанная попасть в шею или голову крипто, оказывается в стене позади него, и сэмми громко ругается, обнаруживая, что не заполнила магазин еще хотя бы одной. эллиот, оцепеневший, но быстро сообразивший, что запахло жареным, хватает крипто за руку и тащит к выходу — последнего особо просить не надо. они выбегают под свист пуль из оружия резво присоединившихся к стрельбе посетителей — даже незаинтересованный ни в чем, кроме сигаретной пачки, мрачный тип пытается закрыть собой дверь, но эллиот ловко проскальзывает мимо него и отталкивает в спину. мужчина валится на пол и преграждает своим телом путь метнувшимся за ними. из глубины бара злая сэмми кричит, что здесь «треклятая система возрождения не сработает и все будет с концами». за драгоценные секунды неразберихи эллиот и тхэ джун забегают за угол и мчатся в противоположную от бара сторону, позволяя себе остановиться лишь тогда, когда его очертания скрываются за остальными зданиями, а звуков погони не слышно. эллиот задыхается. опирается о расписанную граффити стену и непритворно хохочет, зажмурившись и потирая лоб от выступивших капелек пота. — вот это ночка выдалась, — говорит, а потом смеется еще громче. первой мыслью тхэ джуна было спросить «что здесь смешного?», но он знает, что нормального ответа он бы не получил, поэтому он запихивает ее куда подальше, поправляет плащ и часто дышит, стараясь прийти в нормальное состояние. — что ты там делал? эллиот, отряхаясь и все еще тихонько хихикая, смотрит на него. как-то слишком внимательно смотрит, будто не доверяет всем тем вопросам, которые когда-либо звучали от его имени. тхэ джун знает, что на него так***
ополчение потеряло истинную суть игр после энного сезона. все из борьбы наемников за куски земли превратилось в цирк — на играх и ставках зарабатывают деньги, легенды не пытаются доказать что-то, а жаждут славы, внешние земли построили гребаную корпоративную империю, возведенную на идее игр. всех все устраивает, все манипулируют происходящим, как могут. цикличность вертится вокруг средств, на арене и вне ее теряется ценность жизни. и при этом все было продумано и уходило намного дальше, чем любой из посвященных мог себе представить. — хэй, малой, задумался о чем-то? — крипто чувствует, как его дергают за рукав плаща. он отстраненно смотрит вниз, а потом на стоящего рядом миража, оказывающегося его сокомандником в очередной раз. на удивление, его компания не раздражала, а общение начало восприниматься как что-то естественное и перманентно всегда существовавшее. единственное, чего, как ни старался, не мог понять тхэ джун — зачем тот вообще с ним общается. — придумываю план, как взорвать эту планету, — крипто отыскивает в кармане точный чок и выбрасывает за ненадобностью, — но сомневаюсь, что у меня получится так, как было с тифоном. — если не хочешь отвечать честно, так и скажи, — эллиот надевает приклад на «длинный лук» и оценивающе осматривает. — я не звучал как лжец. они останавливаются на краю горы и изучают местность на наличие забредших врагов. небесный крюк с приличной добычей они уже обыскали, потеряв не успевшую вовремя спрятаться ваттсон и перебив один полный отряд, и вернулись обратно, решив немного передохнуть и разобраться с дальнейшим планом действий. такая позиция абсолютно устраивала крипто, предпочитавшего не соваться в самое пекло и старающегося работать издалека. эллиот сверяется с картой и многозначительно хмыкает, не стараясь вложить в этот звук ничего особенного. рядом не слышно ничего, атмосфера на хребте снайпера очень спокойная и далекая от того, к чему он привык в горячих точках арены. хаос и неразбериха — лучшее, с чем ему приходилось работать, именно в таких ситуациях он в наиболее выигрышном положении и победить противников не стоит практически никаких усилий. внизу, в огранке горных цепочек, расположены городского типа постройки, имеющие общее название небесный крюк — там неплохой лут и частые гости. в противоположной стороне дальние горы скрывает дымчатый туман, лучи солнца окрашивают их в красноватый оттенок, делая непохожими на все остальное, что находится на арене. — я люблю это место, — говорит тхэ джун, активируя дрона. — здесь почти никогда никого нет. — я, кажется, вспомнил о его существовании только сегодня, а ведь я дольше тебя играю, — мираж садится рядом и вытягивает уставшие ноги. — но может и к лучшему — не все на яхту свою летать. на первый взгляд кажется, что крипто его не слушает — перед лицом у него ярко-зеленый полупрозрачный экран с картинкой, снятой камерой дрона, тонкие пальцы сосредоточенно перебирают куб в неизвестных комбинациях, ни один мускул не дергается. эллиот, пользуясь нечасто выпадающим случаем, откровенно и внимательно его разглядывает, подмечая множество деталей и лучше запоминая уже знакомые — все равно стрелять из «длинного лука» у него выходит из рук вон плохо. — как тебя на самом деле зовут? — он прерывает совсем наскучившую тишину. — мне неудобно обращаться к тебе по прозвищу. — у левого здания бангалор, под баннерами прячется кто-то еще, — говорит крипто, игнорируя вопрос и продолжая немигающим взглядом фокусироваться на камере. — будешь сидеть и пялиться на меня? — пусть сбегутся кучей, пойду вниз, — откашливается мираж и отворачивается, беря в руку отброшенный «сменщик». — не умею я сидеть на горочке с винтовкой и не понимаю, как вы это делаете. они встают с примятой травы одновременно и занимают боевые позиции — крипто перебирается левее, выбирая угол с наилучшим обзором, мираж надевает забитый боезапасами и гранатами рюкзак и подходит к зиплайну справа, цепко хватаясь за его край. — я справлюсь. на крайний случай у меня готово исчезновение и я смоюсь подальше от всех — за мной не заржавеет, — он салютует, ловко соскальзывая; остаток фразы звучит чуть громче и веселее: — прикроешь меня! крипто отзывает дрона. и крипто его прикрывает.***
после неудавшейся встречи с анонимом тот перестает писать крипто, и дело под кодовым «раскрыть истинные планы руководства игр» застревает в одной точке. никаких наводок, никаких файлов, ни информации по текущему статусу, ни карты новой планеты — месяцы пропали впустую, а он не приблизился к хоть каким-то результатам. тхэ джун понятия не имеет, сколько времени у него есть на выяснение правды до того момента, пока одному из узнавших его людей из организаторов не наскучит и его не уберут под предлогом введения новой легенды или чего-то подобного — о том, что его узнали, он не сомневается ни разу: это было бы слишком легко, даже несмотря на приложенные усилия по сокрытию. его личина — не стоящий и одной монеты маневр. он вздыхает и заряжает остатки патронов. слева от него, где-то за скалами, падает лайфлайн, не успев даже вскрикнуть. цифры на табло показывают два отряда, но тяжело так назвать куцые обрубки, старающиеся привести себя в порядок и еще раз напасть — в этот раз до победного. у крипто насквозь пробита пулей правая часть живота, и он, придерживая дыру сырой от крови рукой, сползает по острому камню, царапая лопатки и даже не предпринимая заведомо провальные попытки восстановить дыхание. медкомплекты кончились, аджей мертва, щит — без уровня легендарный — безнадежно сбит. в его дрожащей ладони — «r-99» с полупустым магазином, куски дрона искрятся электрическими разрядами неподалеку. shibal. — он впереди тебя, за камнем! я вырубила их бладхаунда! ты справишься! — я верю в тебя, пацан! тхэ джун выдергивает наушник. грузом давит обратный отсчет, предупреждающе-красным мелькающий на браслете. раны и невыносимо ноющий бок перестают существовать и отодвигаются куда-то на периферию; крипто выискивает признаки жизни в дымовой завесе. глаза дерет газ и пыль, болезненно хочется умыться — или вымыться, чтобы отодрать от себя грязь и чужие смерти (и потом ночами не спать из-за того, в чем ты даже участия не принимал). он находит эллиота припавшим к земле среди груды погибших и негнущимися пальцами цепляющимся за «еву-8» как за спасательный круг. на нем с нулевым зарядом синий щит и ни одного живого места. нужно очень постараться, чтобы застать его еще более жалким — на знатно потрепанном лице ни следа былой уверенности, лишь осознание и смирение. «почему ты не привык к этому за три гребаных сезона, ведь каждый раз — каждый. раз. — сценарий не меняется, все идет так же, как и до этого, не взаправду, не по-настоящему, не ломай комедию». крипто медлит, а потом мажет. мысленно он уже плетется на непослушных ногах в свою комнату, где никогда не включается верхний свет, и игнорирует раздосадованные возмущения от других легенд. мол, как можно было не попасть с трех метров в такую цель (он не цель, он-не-цель, оннецель). мол, как можно было растеряться в такой момент. мол, что с тобой, блин, не так. последнюю фразу он слышит слишком отчетливо, и ему становится не по себе. параноидально-привычным рывком он тянется к уху, но это не гибралтар. — ты стрелять разучился? — мираж отхаркивает вязкую красную мокроту. — или пожалеть решил? в его песочных радужках нет удивления — как будто знает, чем все закончится, читает каждое движение тхэ джуна, видит в этом закономерность, размышляет, просчитывает — когда у самого тхэ джуна на просчеты ни сил, ни терпения не осталось. это неправильно. это бесполезно, неправильно и ничего никому не докажет, лишь добавит и без того немаленьких поводов для подозрений со стороны. ты дурак набитый, если думаешь что твое промедление хоть как-то изменит происходящее, что твой поступок спасет кого-то — ты никого уже не спасешь. двадцать секунд до окончания последнего раунда. — у меня даже патронов нет, — почти жалобно. — ты уже делал это, малой, ну. хочется собрать остатки сил и заткнуть его; или заставить говорить больше — самую обычную, такую уиттовскую, словесную чушь, означающую, что все в порядке, что он в порядке, что можно выдохнуть и жить в привычном темпе. тхэ джун слишком умен, чтобы уповать на «проснуться и все как раньше», но у всего есть пределы. и он стоит, как оцепеневшая статуя, и контроль ускользает, подчищая за собой следы и калеча свою внешность в угоду надежде, что никто его не узнает. цикличность заключается в том, что он убивал и что ему придется убивать еще и еще. цикличность заключается в том, что это тупик и что он в нем застрял. разбитый без возможности на восстановление тхэ джун опускается на покрытый винно-красными пятнами снег, откидывая двадцать неиспользованных легких боеприпасов. они друг от друга на маленьком расстоянии — можно протянуть руку и умереть, вцепившись в чужое плечо. эллиот смотрит в небесную синь и устало смеется. их сжирает кольцо.