Ну же, Хелочка, зачем отрицать то, что уже предрешено?

 — Ну же, Хелочка, зачем отрицать то, что уже предрешено? — тихо прошептал он, после чего прикусил ее мочку уха, обжигая кожу горячим дыханием. ***       Поправляя пальчиками свой высокий хвост, что уже так и норовился спуститься по угольно-темным волосам вниз, Хела нервно нервно бегала глазами по салону автобуса, который был на удивление практически пуст. Девушка очень волновалась из-за своего первого дня работы нянечкой. Особенно ее пугал факт сей удачи — такую молодую и неопытную за такие деньги, которые наверняка были мелочью для этой семьи, но никак не для Хелы.       И вот та остановка. Девушка быстро спустилась на землю, при этом чуть не забыв сумку и разок ударившись головой о поручень. Потирая место ушиба, та подняла взгляд и перед ней предстали элегантные, но слегка устрашающие ворота, на которых разросся плющ.       — Миленько, — выдохнула она и медленно подошла к двери с замком, на который она заранее знала пароль. Что ее смущало еще больше, так это собеседование, которое проводилось по телефону, а не как у многих — вживую. Это был простенький и вполне стандартный опрос для нянь, но единственный вопрос был слегка… Странным? *** — У вас есть родственники или друзья в городе? — слышатся холодный голос по ту сторону трубки. — Нет… Но — нервно слготнув, хотела та что-то спросить. — Чудно. Жду вас завтра. В двенадцать. Мы вас ждем, — удовлетворившись этому ответу, перебил он Хелу и положил трубку. ***       Пройдя вперед, можно было увидеть прекрасный сад, который цвет перед домом, и пару фантанов, чья вода переливалась радугой под лучами солнца. — Мило, — тихо подбадривала себя девушка, оглядываясь по сторонам. Вдох. Выдох. Стук. Одинсдотир натянула улыбку и перед ней открыл дверь мужчина. — Добрый день, Хелочка! — с хитрецой в голосе протянул он ее имя. — Добрый, мистер Лафейсон! — слегка наклонила голову в бок та и прошла вперед.       Зал не уступал по роскоши внешнему виду дома, хотя легкий беспорядок прям посреди комнаты выделялся. — Не обращайте внимания. Это Питер развел этот бардак. Ваша задача лишь сидеть с ребенком, а этом займутся уборщицы. А вот кстати и мой малыш! Из-за кресла выглянул маленький мальчик лет 5, руки которого уже были все в разноцветных чернилах, как и, скорее всего, где-то пол. — Не бойся. Это твоя новая няня. Хелочка, это Питер, Питер, это Хела, — вновь улыбнулся мужчина ребенку и подошел к Одиндотир, проведя руками по талии той, спускаясь к изящным бедрам. От этих действий на бледном личике отразился страх и возмущение в виде румянца, но она промолчала и поскорее выскользнула из холодных рук, подбежав к малышу. — Приятно познакомиться, Пити. Все будет хорошо, мистер Лафейсон, не стоит беспокоиться. Ее голос подрагивал, но внешне та улыбалась, глядя на ребенка и уже о чем-то болтая с ним. — Ванна там, — кратко указал ладонью мужчина на дверь вдали, — его комната на втором этаже, он покажет. По всем вопросам у уборщицам, — нервно выдохнул Локи и быстрым шагом удалился наверх. — Пити, идем помоем ручки? — Хихикнула Хела, провожая взглядом хозяина дома, и направилась к двери ванной. *** — Пити, дорогой, давай еще раз, — сидя на диване, с ребенком на коленях, девушка вела пальцем по тексту книги, пока детские глазки внимательно вчитывались в буквы. — Оди-ин, два, три, четр… Чте… Четыри… На каждое правильно прочитаное слово, Одиндотир кивала, но вдруг длинные пальцы стали аккуратно массажировать плечи, которые мгновенно напряглись от этих касаний. Тонкий голосок младшего Лафейсона стал еле слышен, заглушаясь невнятными мыслями той по поводу этой ситуации, пока Локи продолжал свои движения, радуясь своему превосходству пред ею. — М-мистер Лафейсон, будьте добры прекратить, — наконец опомнилась девушка и отодвинулась от спинки дивана. Её голос предательски дрожал, а глаза бегали по телу мужчины. — О, Питер, вы тут цифры читаете? Локи громко произнес эту фразу как ни в чем не бывало, хотя у него было заметно явное разрожение. — Да, папочка. А еще мы сказку читали! Пока семья, хоть и не полная, по словам отца мальчика, из-за смерти его супруги, мило беседовала, Хела сидела в явном ступоре, размышляя о том, что только что произошло. Мысли об уволнении уже мелькали в голове, но возможность безработности пугали не меньше, поэтому няня лишь слегка мотнула головой и вновь натянула улыбку. *** — Спи, моя радость, усни. В доме погасли огни, Дверь ни одна не скрипит, Мышка за печкою спит. Птички уснули в саду, Рыбки заснули в пруду. Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни. В доме все стихло давно, В комнате, в кухне темно. Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит. Кто-то вздохнул за стеной, Что нам за дело, родной? Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни. Сладко мой птенчик живет: Нет ни тревог, ни забот, Вдоволь игрушек, сластей, Вдоволь веселых затей. Все-то добыть поспешишь, Только б не плакал малыш! Пусть бы так было все дни! Спи, моя радость, усни! Усни… Усни…       Услышав тихое сопение ребенка, что лежал под боком девушки, Хела облегченно выдохнула и вышла из комнаты, прикрыв дверь. И только та стала радоваться концу ее первого и вполне успешного рабочего дня, как перед ней появилась девушка, судя по всему горничная. — Вас мистер Лафейсон к себе в кабинет зовет. Говорит срочно. — Но… Хорошо. Спасибо…? — Ванда. — Спасибо, Ванда. А куда мне идти? — Вон та дверь справа. — Еще раз спасибо.       Одиндотир медленно шагала у нужной двери, предпологая обычное обсуждение по ее работе, возможно даже ее отчитают за какие-либо ошибки. — Мистер Лафейсон? — постучавшись, Хела медленно открыла дверь и увидела перед собой мужчину, что стоял в метре от нее, словно глядя прямо в душу. — Хелочка, — Локи с хитрым оскалом взял девушку за руки, потянув ее к себе и быстрым движением приобнял ее за талию, все еще держа на растоянии, — как вы смотрите на то, чтобы остаться на ночную смену? — В каком смысле? Питер уже спит, — девушка попыталась убрать от себя руки, но все ее старания были тщетны. — Так мы сейчас и не про Питера… — Нет! Все, хватит! — возмутилась Одиндотир и оттолкнула от себя мужчину, медленно двигаясь задом к двери. Но он резко развернул ее, уложив грудью на стол и прижав собственным весом. — Ну же, Хелочка, зачем отрицать то, что уже предрешено? — тихо прошептал он, после чего прикусил ее мочку уха, обжигая кожу горячим дыханием.