Качели

      Лето. Прекрасная и тёплая пора, когда люди, наконец-то, могут снять с себя все куртки и тёплую одежду, оставаясь в шортиках, юбках или лёгких джинсах. Лето - время игр и отдыха, особенно для детей и подростков. В школу ходить не надо, если только ты не учитель или же у тебя нет летних отработок(чёрт бы их побрал), гуляй, веселись, проводи время с друзьями, времени полно! Делай всё, что тебе хочется. Никто не заставит тебя часами сидеть над какой-нибудь алгеброй, решая квадратные уравнения, или же изучать химию с биологией, если ты этого, конечно, не хочешь. У тебя каникулы. Дети разбегаются по улице или же смотрят фильмы дома, под одеялом, попивая чай. А может и читают книги, разлёгшись на диване. Наш маленький главный герой, Николай Гоголь, был, скорее, первым типом, что проводил всё время на свежем воздухе, гуляя. Парнишка встречает свои первые в жизни летние каникулы как школьник, первоклашка, вернее, уже будущий второклассник. Он считал, что он уже не ребёнок, однако всё его окружение, все взрослые так не думали, увы. Но он не расстраивался. Именно поэтому, вдоволь наевшись мороженного, ведь температура на улице была высокой, что ни капельки не мешало, блондин несётся в ближайший двор с детской площадкой. Он не особо любил все эти горки, лазелки и прочее, но обожал одну вещь, что всегда находилась там. Качели. Его любимыми, кстати, были металлические, а не те, что вились цепочкой. Да, на последних крутиться крайне забавно, однако, всё же, на таких высоко не прокатиться.       Солнце светит, согревая своими мелкими лучиками уже немного загорелую кожу мальчишки, а он со всех ног бежит к качелям, дабы их не заняли раньше. Ведь это лучшие качели, на которых от когда-либо катался. Не скрипучие(не то, что в соседнем дворе, на которые приходилось уходить, если любимые заняты кем-то), осенью там не накапливаются лужи, но грязь никто не отменял, а жаль, да и на них можно долететь высоко, если хорошо постараться(не до полу-солнышка, но хоть как-то). В общем, они были прекрасны и на данный момент не заняты, что не могло не радовать. Он усаживается на тёплое, даже немного горячее дерево, начиная раскачиваться, болтая ногами в воздухе. И так продолжалось долго. Блондин, с россыпью очаровательных веснушек на лице был в своих мыслях, совсем ничего и никого не замечая. И именно поэтому, когда маленький ребёнок запульнул ему мяч в голову, то быстро среагировать тот не смог, мгновенно падая с качель на землю.       Это было больно. Нет, правда. Он не плакса, однако удариться головой о землю и разодрать свои локти в кровь, ведь именно на них он неудачно приземлился - не самое прекрасное, что вы чувствуете в жизни, верно? Вот и я о том же. Мяч, что ударил его, заставив буквально слететь с качель, лежал где-то относительно рядом, так что к нему скоро подбежали. Просто забрали предмет игры, даже не извиняясь. Вот же ж! Их что, дома не учили признавать свои ошибки и помогать пострадавшим, особенно от их руки? Видимо нет.       - Да уж, слетел я с качель как птичка.       - Дурак ты, а не птичка. Вставай давай.       Ан-нет. Кажется, у кого-то, всё же, есть чувства и волнение о других, даже не знакомых тебе людях. Это был маленький парень, тоже примерно его возраста. Взгляд - хмурый, ни капельки не детский и игривый, как у самого Николая. Тот выглядел грозно и сердито, однако был единственным, кто подошёл и помог ему. Что ж, верно ему когда-то говорили, не суди книгу по обложке, а человека по внешности. Как оказывается позже, Фёдор, именно тот мальчишка, что подал ему руку помощи, остановил качели и помог с ранами (мама быстро открыла сыну и помогла отмыть кровь и грязь с локтей нового друга). С такой, казалось бы, неловкой и немного болезненной ситуации началась их крепкая дружба. Дружба, скажем так, не смотря ни на что. То есть, они ведь были разными! Буквально полные противоположности, антонимы в мире людей. Достоевский холодный, даже отчуждённый, с бледной, словно тот вампир, ей богу, кожей, грубоватым характером и нежным, детским сердцем. А Гоголь - маленькое и игривое солнышко, с яркими волосами, что развевались на ветру, если их не заплести в косу или конский хвост, и с очаровательными веснушками. Фёдор никогда не признается, что обожает их считать, рассматривая чужое лицо, и иногда по утрам, когда тот всё ещё спит(они часто оставались друг у друга в гостях, хотя в основном были у Достоевского, ведь мать Коли была той ещё женщиной), а спать Николай очень любил, поэтому тот позволял себе маленькую шалость. Тот считал их, тыкая пальцем по чужому лицу. Наверное, со стороны это выглядит крайне мило, однако для Гоголя, что всегда знал об этом и именно от этого и просыпался, но виду, естественно, не подавал, это было не очень.

***

      В шестнадцать лет ты получаешь метку. Вернее, когда либо тебе, либо же твоей родственной душе первой исполняется, шестнадцать, оба получают слова.  Слова, что становятся татуировкой и остаются на теле всю твою жизнь. Слова, которые тебе впервые скажет твой соулмейт, ну, знаете, человек, что предназначен тебе судьбой. Ну не бред ли? Как могут люди верить в то, что человек, с которым их свела эта самая "судьба" будет знать другого человека? А что если эти люди были заклятыми врагами? Что тогда? Они устроят перемирие и влюбятся друг в друга без памяти? Нет уж, спасибо, нам такого добра не надо! Именно таковыми были мысли пятнадцатилетнего блондина с скверным, всё-таки же детским и шутливым, характером, но с мозгами. Он не особо понимал всю суть соулмейтов, поэтому не шибко в них и верил, тем более, не собирался искать. Однако всё не так просто. Тех, кто не ищет, судьба сведёт сама. И ей будет плевать на мнение людей. Прекрасно.       Вот оно, утро. Ему шестнадцать лет, вау! Совсем взрослый. Да уж. А что эта самая взрослость, собственно, дала? Смелость, которая выползла из своей норы единожды, когда он попытался защитить мать от пьяного отца, однако, лишь навредил себе, оставив шрам на одном из глаз. Метку, которая прямо сейчас немного щипала, хах, кажется, он старший в этом дуэте, на которую даже взглянуть не хочется? Прыщи, половое созревание, экзамены и прочие прелести жизни? Хах. Лучше бы он не взрослел. Лучше бы он остался ребёнком, когда всё было хорошо, радужно и весело. Нет, сейчас, конечно, тоже неплохо, парень живёт в удовольствие и развлекается, однако детская наивность уже ушла, хлопнув дверью. Взрослеть - не всегда приятно.       Усталый и обречённый(он что, постепенно превращается в Дос-куна?), уже с утра, взгляд падает на левое руку, рассматривая. Ох... То, что он увидел, привело его в шок. Даже нет, не так. В чертовски огромный ахуй, если говорить по-русски. На его руке была прекрасными, прописными буквами выведена лишь одна фраза, которая с самого детства была в его голове, как приятное и забавное воспоминание: "Дурак ты, а не птичка." Хах. Да уж. Так мог сказать только Достоевский! Именно поэтому он, со всех ног, не обращая внимания на, как всегда сердитую и недовольную чем-то, мать, он надевает куртку, всё таки, на дворе апрель, зашнуровывая кроссовки, и выбирает на улицу. Туда. На место их первой встречи. На те самые качели, что всё ещё стояли и, кстати, исправно работали, катая детей, да и не только. И вот, добравшись и прокатавшись на них всего с полчаса, время летит чертовски быстро, особенно с громкой музыкой в ушах, он видит до боли знакомую фигуру, что направляется к нему.       - С качель бы слез, птичка ты моя.       - Да ну! Я же дурак, а дуракам можно всё.       Парень улыбается ярко-ярко, всё ещё не вставая с качель, словно зовя родственную душу, своего Фёдора, к себе. Что ж, ладно, судьба, плюс очко в твою копилку. Гоголь лишь совсем недавно осознал то, что был влюблён, да и не просто в кого-то, а в лучшего, чёрт побери, друга детства! И сейчас свести их вдвоём было самым забавным и, для Николая, естественно, радостным решением.         Судьба выиграла этот бой. Выиграла ведь буквально через пару минут взглядов, неловких касаний и просмотра чужих меток эти двое целуются. Целуются на чёртовой детской площадке, на которой ещё с пять лет назад играли в песке, читали на лавочках книги и ставили себе синяки, стараясь сделать какой-то трюк на тренажёрах и прочих штуках, предназначенных для детей. Губы у Фёдора мягкие, даже лучше чем Гоголь мог себе только представить. Целуется тот неуверенно, хах, тот украл его первый раз? Как мило.        Возможно для вас самый обычный предмет может быть чем-то совершенно незначительным, однако он хранит у себя много огромных историй. Эти качели, к примеру, снова увидели зарождение, сначала весёлую и невинную дружбу, а затем - жаркую любовь.