Argumentum ambiguum

—...Иногда мне кажется, что ты вообще не осознаешь серьезности своей работы... Петя съезжает в кресле ниже. Пальцы переплетает, мол, очень внимательно тебя слушаю. Очень. Настолько, насколько позволяет Артем. Почему-то решивший, что лучше всего брать человека на слабо, пока берёшь у него в рот. Не то, что бы Петя жаловался, в любом случае. Вот только с отцом неудобно вышло. Хотя, в общем, не так уж плохо. За шумом крови в ушах почти не слышно гневной отповеди. Над верхней губой выступает испарина. Пете хочется смахнуть её языком, он на миг жмурит глаза, когда Артем легко обводит языком головку, посылая импульс удовольствия вверх по позвоночнику. Почти заставляя задрожать. Почти. — Что глаза закрываешь, стыдно? Нет? А должно быть... Его вновь выдергивают в действительность, не давая полностью погрузиться в жар чужого рта, отпустить себя полностью. Да когда ты уже выдохнешься, нахуй. Раздражение, граничащее с бешенством смешивается с удовольствием, заставляя чуть податься вперед бедрами, толкаясь в этот охуенно талантливый рот. Пете почти чудится задушенный выдох, но Артем знал, что собирается делать. Винить кроме себя некого, как ни крути. В отместку тот легко потирает самым кончиком языка уздечку, заставляя шумно выдохнуть, и тут же притворно закашляться под пристальным подозрительным взглядом отца. Если бы он только знал... Петю вмиг разбирает веселье. Вместе с удовольствием по телу разносится потрясающее чувство лёгкости, которого он давно не ощущал. Ну, как давно. С последнего раза с Темой. — Хватит уже пыхтеть, по делу что-то ответить можешь, а? Он инстинктивно внутренне подбирается, и в этот самый момент Артем заглатывает его полностью, затягивая в горячую влажность рта. Петя выдыхает сквозь стиснутые зубы, на стол разом наваливаясь локтями. — Это больше не повторится. Слово даю, — он чуть склоняет голову вперёд, одновременно смиренно и вызывающе. — Ну, смотри у меня. Вольно, майор. И похуй вообще, что он давно уже не майор, для отца он навсегда останется рядовым. Одним из. Петя переплетает пальцы, с силой сжимает. Скупой прощальный кивок, и точно такой же (хоть в чем-то они похожи) в ответ. Вот и все. Финита, бля, комедия. В какой момент все настолько вышло из-под контроля, превратилось в последовательный фарс с элементами тяжёлой эротики? Петя, уже не сдерживаясь опускает ладонь на коротко стриженный затылок, ближе притягивает, буквально вжимая Артема лицом в пах. А нехуй отвлекать его во время важных разговоров. А если уж взялся, то выкладывайся по полной. — Стрелецкий, ты, — пересохшие губы быстро облизывает, взгляд вниз опуская, — нахуя взялся, если в полсилы сосешь? На меня смотри, когда я с тобой разговариваю. Чуть по щеке хлопает. И задыхается. Артём стонет вокруг члена гортанно, посылая приятную вибрацию по всей длине. С-сука. - Какая же ты сука, Стрелецкий. С восхищением. А как иначе? Если он глазами своими влажными снизу глядит. Если старательно сам ртом на член насаживается. Если уголки покрасневших губ чуть лукаво приподнимает вверх. Знает, стервец, как на него влияет. Хазин, наконец, тихо выдыхает, расслабленно, даже лениво, подается бедрами вперед. Артём глаза прикрывает, позволяя трахать себя в рот так, как им обоим больше всего нравится. Хазин ненавидит спешку. Ему нравится доводить до края, мучить. А это всегда требует времени. И пространства. И его ебаный кабинет совсем не... Вот дома. Он позволяет себе раствориться в почти умиротворяющем темпе влажного скольжения чужого языка, в том, как старательно Артём каждой венки касается, как... Терпения не хватает. Хазину жарко в ебаной модной водолазке, и больше всего на свете хочется нагнуть Тему над собственным столом и хорошенько выебать. Так, чтоб ещё неделю вспоминал. Но он лишь сильнее стискивает убегающие из-под пальцев короткие прядки, глубже, ещё глубже, в самую глотку бесцеремонно толкаясь. Артём давится, рот инстинктивно шире распахивает, брови чуть страдальчески хмурит, и Хазина кроет. Целиком и полностью. Кажется постепенно накапливавшийся внизу живота удовольствием оргазм обрушивается на него с силой горной лавины. Погребая под собой и заставляя лишь растерянно хватать губами воздух в попытках надышаться. Перед глазами пляшут цветные пятна, его с головой накрывает удовольствие. В ушах шумит, ему бы... Хазин сыто откидывается на спинку кресла, переводя дыхание. Отпускает от себя Артема. Тот, сидя на полу, трогает пальцами ушибленный рот. — Иди сюда. Хазин легко вздергивает его на ноги и большим пальцем стирает белесый потек в уголке рта. Ни за что не поверит, что Артем про него не знал. Это же просчитанная провокация. Не то, что дома, когда под теплыми прикосновениями он, наконец, позволяет себе быть собой. — Хочешь кончить? Хазин чуть улыбается. Пальцами его пах накрывает, сжимая член сквозь плотную ткань штанов. Тот лишь шипит в ответ утвердительно, но этого мало. Да, старался, но не заслужил. — До дома потерпишь. Артем чуть голову набок склоняет, смотрит. И улыбается. И кто кого, блядь, переиграл.