Бесконечно

я теряю дням счёт — за неделей идёт неделя. мой единственный спутник — гнетущее чувство боли.

Джордж аппарировал в Нору, когда на небе зажглись яркие звёзды. В нос сразу ударил знакомый запах вереска отчего внутренности парня сжались в очередном спазме. Этот запах навечно ассоциируется с домом, теплом. С Фредом. Этот запах отбрасывает его назад, где они все ещё живы. Там они с Фредди запершись в комнате изобретают свои товары, ежесекундно прислушиваясь не идёт ли ма, которая на дух не переносит их деятельность. Джордж скомкано дышит и на дрожащих ногах делает первые шаги к дому в котором не был уже несколько месяцев. Не мог. Да и сейчас всё взрывается от боли, от чудовищной безнадежной тоски. Хочется упасть и биться головой о влажную после дождя траву на склоне холма. Выть поднимая голову к черному полотну неба. Хочется… Джордж тяжело дышит через нос и вздрагивает, когда взгляд устремляется на поляну, где теплыми летними днями они с братом тренировались в полётах на метлах, разучивали новые финты, и весело смеялись уверенные, что у них впереди грандиозное будущее. Обгрызанные ногти впиваются в ладони, оставляют следы, но Джордж не чувствует боли. Он вообще способен чувствовать? После случившегося он словно сквозь пелену на мир смотрит, будто его разорвали на части и он стал неполноценным. Разрушенным, уничтоженным. Таким непривычно одиноким и беззащитным, что страшно. Он ведь никогда не был один, а сейчас словно побитый маленький котёнок, который лишился всего. Целого мира лишился. По мере приближения к дому шаги Джорджа становятся всё мельче пока он не замирает у крыльца. Сердце раненой птицей бьётся внутри, сил нет чтобы проглотить ком в горле, а потому, когда дверь настежь распахивается и наружу выбегает мама, Джордж не слышит её шагов, не слышит, что она говорит пока обнимает его. У него в висках грохочет пульс, он облизывает вмиг ставшие сухими губы и неловко обнимает её в ответ. Она лишилась сына, ей также как и ему больно, а он за это время ни разу не навестил её. Утонув в себе, в своём отчаянии Джордж забыл обо всех на свете. — Прости… прости… — бессвязно шепчет он зарываясь носом в её потускневшие волосы и сдерживаясь чтобы не разрыдаться прямо тут, на пороге дома, который сейчас видеть не может. Они так и стоят цепляясь друг за друга чтобы хоть на немного отодвинуть ту пожирающую пустоту, что поселилась после ухода Фреда. А после, оставив мать на кухне готовить поздний ужин на котором настояла она, Джордж поднимает наверх по скрипучей лестнице. Он идёт медленно, сгибаясь под тяжестью воспоминаний, а когда заходит в их с Фредом комнату его накрывает. Он сползает по стене и обхватив голову руками, чуть ли не вырывая себе волосы, теряется в пучине острой боли, что выбрасывает его в открытый космос, чужой и бескрайний, где не за что зацепиться, где один лишь мрак и кажется он в нём вечно парить будет. Джордж не знает сколько проходит времени, сколько он так скорчившись пытается взять себя в руки, но когда ему это хоть немного удаётся, за окном всё также простирается ночь. Джордж практически вываливается из комнаты и путаясь в ногах сбегает вниз. Там он застаёт изнурённую женщину, что облокотившись на стол видит тревожные сны. И Джордж знает, что именно ей снится. Это им всем не даёт покоя. Каждый из них сполна расплачивается за то, что остался жив. Джордж аккуратно будит её и не смотря на протесты заставляет подняться наверх и лечь в кровать, а сам заняв её место долго смотрит на огонь весело освещающий кухню, что раньше покой и умиротворение нёс, а сейчас сжигает заживо, ничего не оставив. Он сидит так долго, пока спазм сжавший горло не перекрывает доступ к кислороду, тогда парень встаёт и наливает давно остывший чай, пьёт его жадными глотками. Упёршись ладонями в поверхность стола Джордж опускает голову и борется со слезами, когда невесомое прикосновение к плечам заставляет вздрогнуть всем телом. — Дред, — знакомый хрипловатый голос вспарывает не зажившие раны, пустота сжимается в нём до маленькой точки грозя в любую секунду разорвать, теперь уже навсегда. Джордж хочет обернуться, но руки удерживают его, чужое дыхание опаляет холодную кожу шеи. — Не двигайся, брат, давай постоим так немного. — Пожалуйста, — хрипит Джордж сотрясаясь всем телом и чувствует как Фред прижимается к нему, заключает в объятия, собой закрывая края рваных ран. — Всего минуту, Дред, — шепчет он и Джордж всхипывает, сил вмещать в себя израненную душу больше нет. — Я ведь не успел попрощаться. Шум в гостиной бьёт по ушам, следом слышится голос, что ругается на свою неуклюжесть, а после — нет папа, нет, мне надо ещё минуту, всего одну — недоуменный, но звучащий с таким облегчением: — Джордж… сынок, ты дома. Джордж вскидывается опрокидывая стул на котором, как и мать прежде, уснул. Это был очередной сон. Мучавший кошмар. Не отпускающий. Бесконечный. Как космос, в котором потерялся Джордж.