***
12.07.2019Демофобия (охлофобия) — боязнь скопления людей
Выдался экстремально жаркий день для Чистилища. Люди прятались от солнечных лучей в домах или на работе под кондиционерами и за несколькими слоями занавесок и жалюзи, из-за чего город казался опустевшим. Этим и воспользовалась Николь, тем более врач сказал ей почаще выходить из дома для прогулок на свежем воздухе. По началу всё шло хорошо, рыжеволосая девушка одетая в белую широкую футболку и пляжные шорты, с кепкой Микки Мауса на голове, шла по безлюдным улицам. Вдалеке слышался лай собак, со стороны деревьев доносилось пение птиц и в траве громко стрекотали цикады. Девушка шла вдоль кварталов, то ускоряясь, то останавливаясь, периодически осматриваясь по сторонам. Спустя полчаса, Николь почувствовала лёгкое головокружение и тошноту, что неудивительно, потому что такая прогулка эквивалентна самоубийству, когда месяцами сидишь дома и вдруг в такую жару выходишь на улицу. Девушка понимала, что путь до дома составляет не менее трёх километров и очень высок риск не добраться вовремя, и ничего не остаётся делать, как зайти в первое попавшееся кафе, чтобы остудиться и дать себе обещание больше не выходить на улицу. «Клевер» - так называлось заведение, куда зашла Николь. Внутри небольшого заведения всё было оформлено в светлых тонах, стёртые белые скамейки со столами такого же цвета, на сидениях были раскиданы светло-зелёные подушки, деревянный пол был бело-бирюзового цвета, на некоторых окнах были витражи, а каменные стены белого цвета были украшены свисающими растениями, картинами, бюстами знаменитых людей и книгами и почти на каждом столе лежали меню и журналы про веганство и вегетарианство. Да, наша героиня попала в веганское кафе. Заведение было почти пустое, лишь пара человек, попивавшие молочные коктейли. Хот села на ближайшую скамейку около входной двери, а с другой стороны был портал, ведущий в служебное помещение. Усевшись за столиком, Николь начала оглядываться по сторонам и нервно трясти ногой и барабаня пальцами по скамейке. Прохлада, исходившая от кондиционера, облегчила страдания девушки и от солнечного удара осталась только тошнота, и то, это ощущение скорее всего вызвано голодом, чувство, которое рыжая вот уже неделю как игнорирует. - Желаете что-то заказать? - справа от Николь раздался тоненький звонкий женский голос. Рыжая дернулась и посмотрела на подошедшую официантку, - Простите, - извинилась официантка, поняв, что напугала посетителя, - не хотела вас пугать. Хот всё так же молча продолжала смотреть на девушку. У официантки были длинные каштановые волосы, которые опускались ниже пояса, ростом не больше 170, если не меньше, с виду девушка казалась очень хрупкой, но из-за светлой майки с принтом в виде морковки в глаза сразу же бросались рельефные руки, чётко видная линия трицепса с внешней стороны и изгиб бицепса на внутренней. Но больше всего внимание Николь привлекли глаза, большие глаза цвета зелёного турмалина и чёрные расширенные зрачки. - Может желаете воды? - Николь молчала, поэтому официантке пришлось сделать и второй шаг навстречу, но её это не напрягало и не злило, что было понятно по её искренней широкой улыбке.Гаптофобия - боязнь прикосновения окружающих людей.
- Si, per favore! (ит.«Да, пожалуйста!») - непонятно почему, Николь ответила по-итальянски, на что официантка кивнула и направилась на кухню. Как только девушка скрылась из виду, раздался звук колокольчика, который висел над входной дверью. В кафе зашли две девушки и у каждой был с собой коврик для йоги, через пару секунд колокол опять зазвонил, и опять и опять. Через дорогу от кафе находился центр йоги, в котором только что закончилось занятие и, видимо, вся группа решила зайти в кафешку, чтобы чем-нибудь перекусить. В заведении стало шумно и очень людно, пульс Николь резко поднялся, когда рядом с ней сел какой-то мужчина, случайно задев её плечом, Хот подскочила и забилась в угол, но этого никто не заметил, окружающие продолжали общаться. Дыхание девушки участилось, она вся сжалась, больно впиваясь пальцами в свои ладони, ей очень хотелось либо телепортироваться домой, либо умереть. Внезапно дверь в служебное помещение открылась и чья-то сильная рука затянула рыжую вовнутрь. Николь оказалась в подсобном помещении, вдоль стен стояли стеллажи заполненные разной посудой и униформой кафе. Та же незнакомая рука протянула Хот стакан с водой, на дне которого были дольки лайма, а сверху плавали кусочки льда. - Эти йоги часто забывают о своих манерах, - только сейчас рыжая поняла, что перед ней стоит та милая официантка, - совсем не смотрят по сторонам. Николь осторожно взяла стакан в обе руки и выпила залпом. Сердцебиение и дыхание стали успокаиваться, рассудок тоже начал возвращаться. Испуганными глазами Хот посмотрела в зелёные глаза напротив. Николь хотела поблагодарить девушку за спасение, но какой-то ком встал в горле, а тело как-будто оцепенело. Незнакомка позвала рыжую за собой и привела её в раздевалку для персонала. - Посиди пока здесь, - указала на скамейку в другом конце комнаты, - я скоро вернусь. И девушка удалилась, оставив Николь одну. Хот еле переплетая ноги добралась до скамейки и забралась на неё с ногами, которые прижала к груди, но в руках всё ещё продолжала держать стакан, в котором медленно начал таять лёд. Карие глаза внимательно наблюдали за тем, как лайм не спеша тонул в воде, но не дождавшись окончания этого процесса, вывалила лёд и лайм на язык и принялась его есть. Та самая незнакомка вернулась и застала Николь с набитым ртом, сидящую на скамейке прижав ноги к груди, а в руках всё так и держала стакан. Такая картина вызвала улыбку на лице вошедшей. - Чем занимаешься? - спросила шатенка и села рядом с Николь. - Прерываю процесс сублимации, - рыжая говорила с набитым ртом, поэтому многие буквы были нечёткими, - сублимация в физике это переход вещества из твёрдого в газообразное, минуя жидкое, - Хот смотрела в глаза шатенки, - или в психологии защитный механизм психики, когда снимаешь напряжение через творчество. - И каким видом творчества ты предпочитаешь заниматься? - наклонила голову на бок, предварительно повернувшись к собеседнице лицом. Сначала Николь по-глупому улыбнулась, потому что ей понравился этот вопрос, но после резко сосредоточилась, пытаясь найти ответ и спустя пару минут лицо выражало печаль, и девушка начала слегка покачиваться, отвернув лицо в другую сторону. - Предпочитаю всё держать в себе, - сказала в сторону. - На самом деле многие так делают, - спустя какое-то время ответила зеленоглазая, - думаешь, это правильно? - Думаю, - вернула свой взгляд на девушку, потом посмотрела куда-то вверх и в сторону, - думаю, что каждый сам выбирает, что ему делать, но держать в себе тяжело, - пару раз качнулась взад и вперёд, - а ты? - устремила взгляд в омут зелёных глаз. - Мне нравится рисовать, - всё это время незнакомка с любопытством наблюдала за девушкой. - Красивые картины, - пару раз моргнула. - Откуда ты знаешь? -приподняла бровь. - Потому что у красивых людей — красивые картины и потому что они висят в кафе, - уткнулась носом в колени. - Спасибо, - улыбнулась, - а как ты догадалась про картины? - Между вами много сходства, - повернула голову на собеседницу, - характер и эмоции. И они мне показались красивыми. - Спасибо, очень приятно. Кстати. Меня зовут Вейверли Эрп, - протянула руку для рукопожатия. Николь долго смотрела на протянутую руку и громко сглотнула. Вейверли уже хотела было убрать руку, как холодные пальцы коснулись сначала её ладони и потом обхватив кисть пожали руку. - Николь Райли Хот.***
Наши дни Вспоминая их первую встречу, Хот улыбалась, очень широко, но из глаз текли слёзы. Девушка пытается их вытереть, но ничего не получается, слёзы просто не останавливаются, а улыбка никак не сходит с лица. Николь резко села на корточки посередине улицы и начала кричать: - Хватит, хватит плакать! Уйди из головы, я тебя хочу ненавидеть!***
Гедонофобия — боязнь удовольствия, наслаждения.
- Ну пойдём, - Вейверли пыталась за указательный палец вытащить Николь из под одеяла, - тебе это понравится. - Неет, - Хот сопротивлялась и пряталась под одеялом, - фильм можно и дома посмотреть. - Но там экран в несколько раз больше, - положила руки на девушку и начала её трясти, - и звук хороший. - Вместо этого можно чем-нибудь полезным заняться, - голос был приглушённый, видимо уткнулась лицом в подушку. - А наслаждаться жизнью когда? - шатенка была запыхавшейся, хоть Николь и была худощавой, но против её воли вытянуть девушку нереально. - Там ещё и люди будут. - Да, но ещё и я буду рядом, - вдруг из под одеяла высунулась половина рыжей головы. - Точно? - внимательно посмотрела на девушку. - Точно-преточно, - посмеялась. - Поклянись на мизинчике, - высунула из под одеяла руку и протянула мизинец. - Обещаю, - и девушки переплели свои пальцы.***
Наши дни Николь продолжала кричать на разных языках и бить кулаками асфальт, стирая костяшки пальцев в кровь. Вокруг девушки столпились люди. Кто-то просто смотрел с отвращением и ужасом, кто-то снимал на камеру телефона, некоторые начали звонить в службу экстренной помощи. Но вдруг Николь резко встала и побежала, руками расталкивая окружившую её толпу, побежала как можно дальше ото всех и от себя. Она уже не плакала, а смеялась истерически нездоровым смехом, от которого шел холодок по спине...***
Гимнофобия — боязнь наготы.
Девушки шли по парку взявшись за руки и ели мороженое, периодически пихая друг друга бёдрами, из-за чего они шатались из стороны в сторону, как пьяные. И дотолкались до того, что забрели в густой лес, где в добавок к соснам было много кустов. А солнце в это время готовилось ко сну и своими последними лучами окрашивало небо в розовые и оранжевые тона. - Николь? - слегка дёрнула девушку за руку, - Почему у тебя почти на протяжении всего фильма глаза были закрыты? - Потому что на протяжении всего фильма актёры были раздеты, - сорвала травинку и сунула её в рот. - Во-первых, меньше половины, во-вторых, - остановилась и развернула девушку к себе лицом, - выплюнь траву и в-третьих, чем тебе так не нравится нагота? - Это же почти как в душу заглядывать, - закрыла лицо руками, - чересчур личное, - сквозь пальцы смотрела на собеседницу. - Значит, - протянула Вейверли, - если я сейчас разденусь, ты не будешь на меня смотреть? - Нет, - покачала головой, - ты это не сделаешь, мы в общественном месте и уже сентябрь. Шатенка начала расстёгивать на себе кофту, у Николь началась паника. Сначала рыжая побежала в одну сторону, потом в другую, потом остановилась около девушки, сняла с себя рубашку и накинула кусок ткани себе на голову и вдобавок закрыла лицо руками. Когда послышался металлический шум от ремня, волосы на Хот встали дыбом и по телу пробежала дрожь. Когда Вейверли позвала рыжую по имени, Николь повернулась к шатенке затылком. Меньше чем через минуту Хот почувствовала на своей талии руки, а потом и вовсе к её спине прижалось тёплое тело. Из-за своей чувствительности Николь, каждой клеткой своего тела ощущала изгибы официантки и отчётливо почувствовала, как соски Вейверли затвердели от холода.Эротофобия — боязнь секса или вопросов о сексе.
Рыжей стало холодно за Вейверли, поэтому развернулась к ней и хотела было накинуть на узкие плечи свою рубашку, как вдруг резко остановилась и начала изучать тело шатенки глазами, иногда отводя взгляд в сторону и краснея, а иногда закрывая глаза ладонями. Когда Николь уже привыкла и спокойнее начала смотреть на девушку, Вейверли осторожно своими руками пробралась под футболку рыжей и начала её тянуть вверх. Хот размякла и позволила зеленоглазой исполнить свой план. Две обнаженные девушки стояли в глубинке леса и смотрели друг на друга. Вейверли руками обняла лицо Николь, а та в свою очередь очень осторожно, еле касаясь положила свои руки на талию шатенки. - Запомни, запомни меня, - Вейверли говорила смотря в светло-карие глаза напротив. - Я всегда буду любить тебя, не оставляй меня, но как только ты полюбишь меня в ответ, то я убегу. И шатенка притянула Николь к себе и поцеловала в губы.***
Наши дниАкрофобия — боязнь высоты.
Николь со всех ног неслась через город не обращая внимания на окружающих людей и пробегая прямо перед машинами, заставляя их резко тормозить и покрывать рыжую благим матом. Спустя минут 15 бега, Хот, пробежав через густые кусты, оказалась на обрыве около озера. Как только девушка осознала, что стоит на краю обрыва, резко упала на пятую точку и быстро отползла назад. Приведя дыхание в норму, начала вслух читать стих:«Я хочу убежать от людей, от пустых и бескрылых слов. Я хочу убежать от идей, от черных и страшных снов.»
Перевернулась на живот, и как солдаты на передовой, поползла к обрыву. Как только взгляд увидел внизу воду, зажмурилась и уткнулась лицом в землю.«Я хочу раствориться в воде, стать деревом или камнем, На самом высшем суде выиграть дело и стать пернатым. »
Потом приподняла лицо и посмотрела вдаль, изучая глазами контур леса и дом, на берегу озера.«Я хочу увидеть простор и не знать, что на нем творится: Что вот здесь-несчастливый дом, а в соседнем-толпа веселится.»
Подползла чуть ближе к краю и долго боролась со своим страхом, но в конце решила посмотреть страху в глаза.«Я хочу глубину узнать и не думать, что в ней тонули, Что есть нищие, а есть "знать", и что вторые первого пнули. »
Встала на ноги, не отводя взгляда от тёмно-синей воды.«Я хочу убежать от мира, где люди не верят в любовь. У них в головах-пустыня. Им все равно, где льется кровь. »
Подняв с земли камень, кинула его вниз, борясь с желанием оказаться на месте этого камня.«Что там потонул корабль, что мимо беды прошел. Главное-чтобы свет падал с небес и к ним в дом пришел. »
Опять перевела взгляд в даль, за горизонт.«Я хочу убежать от людей, от их лишних, ненужных слов, От неярких никчемных идей, от людей, что не видят снов.»
Вдруг почва уходит из под ног и Николь вместе с грудой камней летит вниз, но в последний момент успевает схватиться за то, что осталось от выступа, царапая в кровь пальцы. - Но она видит сны и очень ярко, - вытягивает себя на землю, - с поистине яркими идеями и картинами, - встала во весь рост, - и с такими правильными словами. Девушка срывается и бежит обратно, обратно к девушке, которая призналась ей в своих чувствах.***
Два часа назадФилофобия — боязнь любви.
- Нет, - в глазах Николь читался страх, - не говори это. Две девушки стояли в лесу, на том самом месте, где ровно полгода назад, в сентябре, они впервые наслаждались телом друг друга. На кустах ещё не успели появиться листья, только бутоны. Лес только-только начал просыпаться от зимней спячки. Изредка были видны хвосты белок, которые сновали туда-сюда в поисках еды. - Помнишь сентябрьские ночи тут? - начала Вейверли после долгой паузы, - На этом самом месте, - посмотрела вниз и Хот увидела, как слеза упала на голую почву. - Помню, я помню тебя, - уголки то поднимались, то опускались, - стоит мне закрыть глаза, я представляю, как ты улыбаешься и не существует ничего, что могло бы заставить меня сожалеть об этом. Но пожалуйста, ne le dis pas (фр. «не говори этого»). - Николь, - Вейверли подняла свои красные, заплаканные глаза на собеседницу, - я… - Тсс, - Хот прервала девушку и подскочив к ней, приложила указательный палец к устам шатенки, - нет, не делай этого. Зеленоглазая лишь крепко обняла девушку и уткнулась в её грудь носом. Николь зажмурила глаза и заткнула уши руками, но это не помогло. - Я тебя люблю, - голос шатенки был приглушён, но для Хот это были как раскаты грома, которые эхом разлетелись в её голове, в её мыслях. Вырвавшись из объятий, Николь не смотря на девушку быстро развернулась и бежала со всех ног, как можно дальше от этих слов, которые засели в её голове, от которых, казалось, не было спасения.***
Наши дни Николь мчится обратно к тому месту, где оставила человека, который излечил её от недугов, с которыми не могли справиться врачи, к той, кому она отдала своё сердце. Хот наконец-то искренне, по-человечески начала улыбаться, в возбуждении и волнении ожидая встречи с Вейверли, как вдруг на неё кто-то накидывается и прижимает к земле. - Я её держу, - раздался мужской голос, - мне нужна помощь, она сопротивляется. - Пусти меня, - орёт Николь и пытается скинуть тяжёлое тело мужчины с себя. Подбежал второй мужчина в полицейской форме и надел на девушку наручники. И не без усилий, словив несколько ударов, мужчины запихнули Хот на заднее сидение полицейской машины.***
Два года спустя, психиатрическая больница - За два года так никаких улучшений не наблюдалось, - двое мужчин наблюдали за Николь, которая была в смирительной рубашке, в камере с мягкими стенами и полом. - Постоянно говорит про какую-то Вейверли, даже указала адрес её проживания, - тяжело вздохнул второй мужчина в халате, - но такой девушки попросту не существует. - Тяжёлый случай, - и мужчины ушли. Николь сидела забившись в углу лицом к стене и, смотря красными от безумия глазами в невидимую точку, покачивалась, а её искусанные в кровь губы шевелились. - Помню... Я тебя помню... Я помню тёмные ночи и черты твоего лица... Вейверли, почему ты хочешь уйти от меня?! Когда закрывая глаза, я вижу твою улыбку и я не сожалею. Ты просила меня запомнить тебя и я запомнила, я помню, Вейверли. Я всегда буду любить тебя, не оставляй меня... Прошу, только не оставляй меня...