Попаданка с серьёзным лицом

- Сайшо? – позвал Тодороки, заметив, что я бездумно смотрю в экран телефона. Парень сел на циновку, сминая ногами тонкое одеяло. В комнате все ещё приятно пахло цветами и немного кровью. – Что-то случилось? - А? – я обернулся к нему, выключая телефон. В голове было пусто. – Ничего, все в порядке, - добавил, после чего встал и направился к двери. – Мне нужно кое-что забрать, скоро приду.       Вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Шото выглядел настороженным, но останавливать меня не спешил, что было даже к лучшему. Я, в душе трясясь от страха, сжал телефон в руке. Я так глупо и нелепо попался на лжи. Чтобы фотография с культурного фестиваля попала на фон фотографии, которую я отправил Иро, это просто нужно благодарить подружку судьбы. И даже не в этом было дело. Волновало однозначно другое. Я врал Иро. Нагло и со спокойной совестью врал, даже не думая в ближайшее время ему хоть что-то рассказывать. Ёсида был в сети, но я не мог набрать сообщение. Каждое слово казалось неуместным, слишком лживым. Проведя рукой по шее, словно пытаясь прогнать чувство стыда, я направился к лифту.       На первом этаже все ещё было шумно и весело. Я быстро прошёл мимо подростков к двери, выскользнул на улицу. Вот только свежий воздух не подарил того покоя, на который я рассчитывал. Было холодно, темно, фонари освещали только главные дорожки, да и то не так хорошо, как обычно. Может, это просто мне так сейчас казалось. Спустившись по лестнице с крыльца, я остановился и сел на ступеньку у самой земли. На улице никого не было. Набрав номер Иро, я прислонил телефон к уху. Каждый гудок сопровождался резкой паникой в голове. Если он не возьмёт трубку? Если решит, что я недостоин того, чтобы больше быть его лучшим другом? - Решил позвонить? – голос Ёсида ничем не отличался от своего обычного. Разве что теперь там не было веселья. Мне резко стало холодно в одной только футболке почти ночью. И даже не в погоде было дело. – Как умно. Ты ведь знаешь, Сайшо, что я не могу на тебя злиться, когда слышу твой ничего не выражающий голос. - Поэтому и позвонил. - М, понятно, - отозвался Иро. – А что делать дальше будешь? - Прости, - выдавил я из себя, прекрасно понимая, что виноват. И все в один чертов день навалилось. – Я не должен был такое скрывать. - Ага, не должен был, - неприятно хмыкнул друг. – Но скрыл. - Иро, я…. - Интересно, ты вообще задумываешься о последствиях? – прервал меня он, не дав возможности даже начать говорить. Он сообщал это уставшим голосом. Разочарованным. – Уверен, что ты сейчас вышел из общежития, сидишь где-то в потемках и пытаешься оправдаться. И даже ничего не говори, Сайшо! Ты именно так и сделал. Сколько с тобой общаюсь, замечаю, что ты совсем не думаешь о людях, которые тебя окружают. Наверняка ведь оставил сына Старателя одного, просто сбежав на улицу. Может, я и не прав, ты позвонил мне только тогда, когда уже попрощался с ним, но я просто уверен, что ты сбежал. Ты не замечал, что всегда так поступаешь? Стоит тебе что-то задумать, как тебе становиться наплевать на всех людей вокруг, лишь бы только решить свои проблемы или исполнить свои желания. Не спорь, Сайшо, просто послушай. Помнишь, мы поехали на тот геройский фестиваль? Ты тогда просто ушёл, не попытавшись даже мне написать о том, что задержишься. А я ведь просто в панике был в тот момент, когда понял, что ночь наступила, а ты до сих пор хрен знает где ходишь? И ты всегда так поступаешь. Идем гулять, ты сразу лезешь во все магазины с героями. И нет, мне даже нравится твой фанатизм. Но ты всегда делаешь это так, словно мир вращается вокруг тебя, и все те, кто рядом с тобой, должны действовать по твоим желаниям. И даже в этой академии. Ты уверенно туда шёл, хотел поступить, просто так, ведь я знаю, что ты не особо горишь желанием спасать людей. Но придя туда, ты просто застыл, ожидая, что теперь то всё будет работать на тебя. И ничего не надо делать. С этой стажировкой, только и ныл, но явно не собирался ничего делать. Вот скажи мне, Сайшо, я не прав? Разве ты сам мне не жаловался, что Канцлер или как его там, тебя презирает? Но ты вообще что-то сделал для того, чтобы заслужить уважения? Нет! Сайшо, ты ничего не сделал для этого! Мало того, ты просто сидел и даже не попытался поговорить с ними. А с причудой. Если бы не пинки со стороны Канцлера и академии, то ты бы явно ничего не стал делать. Да и то сейчас просто пользуешься всем этим, не собираясь дальше что-то делать! А с этим сыном Старателя. Да, я был против, не хотел, чтобы ты начинал встречаться с ним, потому что я знаю тебя и твои замашки. Ты ничем не увлечен, кроме кактусов и героев, да и на тех терпения не хватает. Что будет, когда тебе станет скучно или надоест? Что будет, когда ты наиграешься с ним так же, как с героями? Я просто уже не понимаю, как тебе доверять и общаться. Ты так спокойно можешь лгать людям, мне. Могу ли я быть уверенным, что в другом моменте ты говорил правду? Могу ли я вообще теперь доверять твоим словам и действиям? Понимаю, что ты мог не говорить мне о том парне из-за того, что знал моё отношение к этому, но я бы смирился! Понимаешь, Сайшо, я бы смирился, потому что это твой выбор, и я ничего не смог бы с этим поделать, но ты просто соврал. Ты не считаешь, что только ухудшил ситуацию? Сайшо, ты, черт возьми, просто закрылся в своём гребанном мирке с великими и могучими героями и кактусами, не замечая реальности. И здесь я уже серьёзно. Я шутил над этим, даже в какой-то мере любил эту твою черту, но ты явно уже проваливаешься туда слишком сильно. Живешь где-то в своих фантазиях. Тот парень живой, и твои действия имеют последствия. Да все имеет последствия! Ты делаешь вид, что заботишься, любишь этих людей, но тебе ведь на всех них плевать? Ты хоть представляешь, что может произойти, стань тебе плевать на сына Старателя? Что будет, если ты решишь просто игнорировать его или пытаться заменить другими людьми? Даже простое общение. Сайшо, я уже просто не знаю, что говорить. Ты в курсе, что твоя мама мне звонит, чтобы узнать, все ли с тобой в порядке, потому что ты им не пишешь? Хотя почему тебя вообще это должно интересовать, а? Ты ведь даже обо мне не беспокоишься. Стоит тебе снова провалиться в свою фантазию, как тебе становиться все равно на всех людей, что тебя окружают. Сайшо, я не прав? Ты забыл о дне рождении Мивы, когда она решила устроить тебе сюрприз на твой. Она даже не обиделась, понимая и принимая, что ты просто не помнишь о ней. Я уверен, что ты не вспомнишь о моём дне рождении, пока не вылезет оповещение в телефоне. А мы так долго с тобой общаемся. А что будет с тем парнем, когда ты просто не вспомнишь о нём, пока он не появится у тебя перед носом? Ты не думаешь, что встречаясь с ним, он будет ждать от тебя хоть чего-то? Неожиданно, правда? А иначе будет просто привлекать к себе внимание любыми способами, если ты ему действительно нравишься. - Разве тебе о таком говорить, – холодно бросил я, сдерживаясь от того, чтобы начать злиться и кричать на Иро. Тот невесело усмехнулся. - Да, Сайшо, мне, - ответил парень язвительно. – Потому что я делаю многое, чтобы добиться желаемого. Отношения это совсем не просто, знаешь ли. И эти усилия приносят свои плоды. Мы теперь встречаемся. - Что? – невольно вырвалось у меня. - Неожиданно, правда? А, по-моему, это вполне вероятное событие. Ведь я добивался её внимания, её общения. Я делал всё возможное, чтобы мы поняли наши чувства. Я сделал все для того, чтобы называться её парнем. Сделал все возможное, чтобы она знала, что даже при её капризах и неуверенности в моих чувствах к ней, я все ещё люблю её. Разве не в это суть отношений, чтобы быть уверенным друг в друге? – Иро затих. Повисла тишина, которую разбавляло лишь негромкое завывание ветра. Похоже, ночью пойдет снег. – А ты, Сайшо, что ты сделал, чтобы сын Старателя был уверен в тебе? И ведь он наверняка даже не может ещё читать по твоему вечно серьёзному лицу эмоции, что сделает все только хуже. Даже я не всегда могу понять, что ты вообще ощущаешь. Удивлюсь, если при таком расположении дел он ещё не начал вредить себе, чтобы хоть как-то понять, что ты чувствуешь. А ты вообще хоть что-то по-настоящему чувствуешь к нему или просто поддался моменту? Поэтому и говорил, что тебе будет с девушками проще. Они, я даже не знаю, как это объяснить, они чувствуют эмоции других людей. Они более мягкие, они смогут понять тебя даже через эту маску. - Иро, я…. - Сайшо, просто молчи, - с внезапной злостью прошипел Иро. – Просто молчи и слушай. Я не могу даже слышать тебя, так сильно ненавижу. Не тебя, конечно, а твоё поведение. Я тебе повторяю, что ты не сможешь прятаться в своей реальности, как бы ты этого не хотел. Ты можешь попробовать, но это не продлиться вечно. И я не хочу, чтобы мой лучший друг жил в своих фантазиях всё своё существование. Если, как ты говорил, судьба и неудача преследуют тебя, то им определенно стоит постараться над тем, чтобы встряхнуть тебя. Ведь даже смерть других людей тебя не волнует. Я говорю о Ночноглазе. Просто подумай над тем, как ты отреагировал на его смерть. На смерть людей вообще, ладно? Сайшо, просто, просто подумай над всем этим? Или нет, твой выбор, но я не могу говорить с тобой сегодня. Не могу слушать твои оправдания. Я не хотел всего этого заявлять. Прости, Сайшо, пожалуйста, прости меня, но тебе и вправду нужно научиться жить. Хотя бы. Иначе, какой я друг, если даже не могу открыть тебе глаза на то, что ты просто умираешь внутри и тянешь за собой в свой мирок всех вокруг. А я не хочу жить в твоей реальности, ведь есть настоящая. А что делать с тем парнем, решай сам, но мне его искреннее жаль. Мне искренне жаль и тебя, но я прекрасно вижу, что в своих проблемах виноват ты сам и никто другой. За твою жизнь не несёт ответственность никто, кроме тебя самого.       После чего просто отключился. В груди щемило от обиды, злости и непонимания. Я заслуживаю всего этого, разве? Захотелось разбить телефон об асфальт, лишь бы только не помнить эти десять минут разговора. А лучше бы сутки. Закрыл лицо руками, застонав от мешанины неприятных эмоций внутри. Нет, нет, нет. Мозг отказывался верить в то, что Иро говорил мне все это столь холодно и злобно. Я совершенно не такой, каким меня сейчас описал он! Мне не наплевать на людей. Я уверен в этом! Мне и вправду нравится Шото, я люблю проводить с ним время. Я забочусь о других. Я помогаю главному герою, храню его тайну. Мне не наплевать на родителей, в особенности на маму. Я звоню и пишу ей, когда есть время! И герои это не просто хобби, которое мне надоест. Это моя жизнь! Мне не станет наплевать на Тодороки и на остальных! Да, мне плевать на Сано, но только потому, что она мне не нравится, но только поэтому. Да и разве я виноват в том, что Канцлер так относится ко мне? Он меня ненавидит, это просто не исправить! Я не запоминаю даты, но это совершенно не означает, что я не поздравлю Иро с днем рождения! И я не живу в своём мирке. Он столько раз это повторял, да и не только Ёсида, что я уверен, что живу в реальности.       Сдавив руками голову по бокам, прижался лбом к коленям. Было обидно. Настолько сильно, что хотелось позвонить Ёсида, наорать на него, доказать, что он совершенно не прав, ведь есть столько доказательств против его слов. Но, резко пришло мне в голову, Иро всегда оказывается прав. Неважно, приму ли я его слова или неправильно пойму, но он всегда оказывается прав. От этого разозлился только сильнее. Стиснув руки, чтобы почувствовать отрезвляющую боль, я зажмурился. Я не настолько ужасен, как он описывает. Я думал, что я хоть немного отличаюсь от тех людей, что живут только ради себя. Руки от напряжения стали дрожать, и я опустил их вниз, все ещё продолжая полусогнувшись сидеть, прижимая лоб к коленям. Почувствовал холод, пробежавший по телу. К ночи температура все опускалась, и сидеть в одной футболке становилось все ужаснее, но вставать я не хотел. Тем более, заходить в общежитие, где было столько людей. Людей, что веселились и праздновали совместную тренировку.       Хотелось позвонить Иро, чтобы спросить, не было ли это очень злобной и неприятной шуткой, но я отчетливо понимал, что нет. Это не было шуткой. Писать я бы даже не решился, понимая, что Ёсида либо не ответит, либо односложно напишет что-то столь же неприятное, лишь бы закрыть разговор хотя бы до завтра. С каждой минутой проведенной на холоде, я с яростью начал понимать, что Иро всё-таки прав. В чём-то. Мне не хотелось этого признавать совершенно, но мозг, очевидно, решивший, что я нуждаюсь в самокопании, успешно выискивал в памяти подтверждения словам лучшего друга. Я не могу остаться единственным, кто в итоге будет виноват! Или, теперь уже, могу?       Я и вправду не делал ничего для того, чтобы улучшить свою причуду. Если бы не наставники и академия, то я бы завис в самом начале, ничего не предпринимая. Я мог это признать. Ведь я даже отцу говорил, что ищу только легкие пути, а сложные собираюсь обойти. И этот черный куб сделала Мэй полностью сама, хотя я был обязан принять участие в этом. Может, может и вправду стоило хоть что-то сделать, чтобы выставить себя в лучшем свете перед Канцлером и Одой, но зачем? Левантовский никогда не станет меня уважать, потому что я уже показал себя с плохой стороны. Сложно признать, особенно себе, что в этом виноват я сам. Скрипнув зубами от злости, выпрямился, посмотрев вперёд, чтобы хоть как-то отвлечься. Тогда какой толк мне теперь выуживаться перед ним, если он все равно будет меня презирать? Разве такой человек как Канцлер сможет начать уважать меня, даже после того, что видел? - Дерьмомордый, так и знал, что ты здесь, - раздался голос Бакугоу позади меня. Я даже не стал оборачиваться. И что ему только сейчас от меня нужно? Просто уйди, мне сейчас не до скандалов с тобой. С Иро уже поссорился, мне хватит и этого. Ещё одной порции ненависти от других людей мне не нужно. Прекрасно слышал, как Кацуки спустился по ступенькам. Его ботинки глухо стучали с каждым шагом о бетонные или из чего их сделали, ступеньки. – Решил заболеть и сдохнуть, в такую погоду выперся, а?       После чего в меня прилетела ветровка от спортивного костюма. Я поднял на него взгляд, с удивлением отмечая, что Бакугоу не злится. Он сел на ту же ступеньку, что и я, но на довольно большое расстояние. Держа в руках ветровку, не мог понять, почему в этот день случилось так много проблем. Разве мне плевать на людей? Разве мне плевать на Тору, Шото, Изуку, Бакугоу? Мне ведь на них не плевать? Разве? Я хоть раз спросил у них, что их тревожит по-настоящему? Мидорию и Тодороки спрашивал только о каноне, не задумываясь об их переживаниях вовсе. А Тору. У неё я хоть раз спросил, что она чувствует? Я хоть раз спросил, не тяжело ли ей видеть моё желание общаться с ней, когда она хотела признаться мне в любви. Хоть раз спросил о том, почему Юи так рьяно защищает свою подругу от меня? Я ведь даже не спросил у Шото, почему он резал себе руки, только выказал своё недовольство. Я не спрашивал, почему ему нравлюсь, что мне сделать, чтобы ему стало лучше и приятнее быть со мной. Неужели, мне плевать на всех, кроме себя? - Что ты чувствуешь? – спросил я. Голос звучал хрипло и так непривычно громок сейчас. Кацуки с издевательским недоверием посмотрел на меня. – Зачем ты вообще делаешь все это? Почему так много ссоришься со мной, иногда кидая такие подачки? - Решил строить из себя философа? – усмехнулся взрывной парень. Я только мысленно пожал плечами, отвернувшись от него. - Если тебе так удобнее будет считать, - ответил, посмотрев вперед. Ветровку одевать я не спешил. Холод хоть немного отрезвлял. - А ты как думаешь?       Я не думаю о твоих чувствах. Даже просто о тебе не вспоминаю, пока ты снова не начнешь орать на меня. В этом вся и проблема. Я не думаю о ком-то, пока его нет рядом. Да, наверное, это и означает, что мне плевать на людей. Я ведь даже о Шото не думаю особо, пока его нет рядом. Совсем. Почти не помню, нравился ли он мне до того, как признался мне в чувствах. Думал ли я вообще когда-то, что он меня интересует не как персонаж из аниме, а как личность. Если бы он узнал, что я соврал тогда на культурном фестивале о своих чувствах, то чтобы он сделал? Ведь может, что даже сейчас он мне не так сильно нравится. Неужели Иро прав, и Тодороки режет руки, чтобы просто привлечь моё внимание хоть так, ведь я не обращаю на него свой взгляд вовсе. Почти всегда инициатором наших разговоров и встреч является Шото, с моей стороны нет инициативы совсем. Получается, что я просто вру, чтобы не задеть его? Запутался. - Мои мысли о тебе не так радужны, чтобы я мог без опасений тебе их высказать, - через полминуты молчания ответил я, посмотрев на него. Кацуки хмыкнул, закрыв глаза тыльной стороной ладони. Он явно пытался не засмеяться. - Если бы ты знал, как удивительно точно звучат твои слова, то явно бы не спрашивал о моих взглядах, - проговорил он. Я с удивлением смотрел на него, честно, не понимая, что он говорит.       И что же мне делать с Тодороки? Ведь я даже не могу разобраться, нравится он мне или нет. А ведь он уже столько сделал, чего изменить просто нельзя. На мнение других людей мне абсолютно плевать, хоть все равно и страшно, как они отреагируют, узнав, что я бросил Шото. Но шрамы, не только от укусов. Их же не стереть просто так. Он ведь не забудет. Я не забуду. Но я ведь не могу все разом изменить, поменять своё отношение, заставить себя любить его? - Дерьмомордый, ты что, реально хочешь сдохнуть от охлаждения? – резко заметил Бакугоу, поняв, что ветровку я держу в руках. – Тупая смерть, не думаешь? - Зато наступит сегодня.       И мне точно не придётся думать о словах Иро. Я прекрасно осознаю, что не могу сейчас подняться к Тодороки. Даже поговорить с ним не смогу. Просто лечь рядом с ним и делать вид, что все нормально. Я чувствую себя до отвращения виноватым. Я не могу просто взять и сказать ему, что не вижу наших отношений или делать вид, что все в порядке. - Идиотская шутка, - прокомментировал Кацуки. - Да, зато жизненная, - с налетом веселья мысленно произнёс я.       Парень закатил глаза, но не стал ничего говорить. Я был ему благодарен за это. Удивительно, что сейчас он так тих. Пожалуй, его приход – это лучшее, что случилось за этот чертовски длинный день.       Мы сидели так ещё около получаса. Просто в тишине, каждый думая о своём. В итоге Бакугоу поднялся, буркнул, чтоб ветровку отдал ему позже, как замёрзну окончательно. Я лишь кивнул, продолжая смотреть в никуда. Парень хлопнул за собой входной дверью, после чего стало ещё тише. Еще через полчаса Б класс всей толпой пошёл в своё общежитие. Я подождал пока они уйдут, после чего незаметно проскользнул в здание, поднялся в свою комнату. Там просто свалился на кровать, рассматривая потолок. Позвонить маме? Иро сказал, что они даже у него интересуются в порядке ли я, вообще жив. Неужели я так редко с ними общаюсь? Хотелось верить, что нет, но вряд ли бы Ёсида стал врать о таком. Вообще врать мне. Мама ещё могла переживать, то не думаю, что отцы так уж часто обо мне вспоминают.       Что делать дальше я просто не представлял. Сейчас в особенности. Заснуть удалось только через час, когда беспокойные мысли немного затихли. Но выспаться не смог. Просыпался слишком много раз, начиная думать о Тодороки или Иро. С утра понял, что почти не спал.       Что делать сегодня я решил. Игнорировать. Игнорировать проблему. Так тупо. Так бессмысленно. Так отвратительно подло по отношению к другим. Смотря на себя в зеркале в ванной в семь утра, я видел ничего. Абсолютное ничего, если не считать осунувшегося лица с почти черными синяками под глазами. Я не видел решения проблемы. Я не видел, что мне делать со словами Иро. Изменить все я не могу так быстро. Или не смогу изменить вообще. Игнорировать проблему – единственный выход. Канцлер говорил, что это ужасно, что это совершенно не решение, но разве я не могу воспользоваться такой паузой в последний раз. Если бы в последний.       Игнорировать все проблемы было просто. Ведь я всегда так делал. Мне плевать на людей? Но они и не требует моего понимания, видя, что мне все равно. Мама и отцы не требуют, чтобы я звонил им прямо сейчас, ведь они уже привыкли, что мне все равно. Я нахожусь мыслями где-то не здесь, никто не одёргивает меня, потому что знают, мне все равно. Я на переменах сижу и читаю про героев, никто даже не смотрит, потому что мне все равно на их мнение, и они это знают. Удивительно, почему я не замечал этого раньше. Мне всегда было спокойно, когда до меня никто не докапывался, и никто со мной не говорил, но сейчас. Сейчас это только подтверждало слова Иро. Я живу словно не здесь. Единственный, кому было не плевать на то, что мне все равно, Тодороки. Игнорировать его было сложно. Он и не лез особо, но я чувствовал, как он смотрит на меня иногда во время урока. Непонимающе, может, обиженно, удивленно. Во время перерывов я уходил куда подальше, просто не в силах ему сказать хоть что-то. Оправдаться. Это слово уже вызывало тошноту.       Деку к вечеру даже успел рассказать мне о том, что Монома пытался скопировать причуду Эри, но у него ничего не вышло. Как и на тренировке, когда блондин пытался скопировать причуду Изуку. Обе причуды были «пустышками», которые копили в себе силы, прежде чем будут использовать. Я пытался слушать внимательно, но это получалось плохо. Все мысли были заняты другим.       На следующее утро Бакугоу и Тодороки уехали на финальный зачет по получению временной лицензии. Я успел вздохнуть с облегчением, но тут же со стыдом понял, что не могу просто вечно избегать Шото. Мне все же предстояло что-то сделать или станет только хуже. На улице выпало довольно много снега, отчего в общежитии стало резко шумно. Натянув единственный свитер, спустился вниз. Сидеть в комнате не имело смысла. Сев на диван, включил телефон, не отвлекаясь на болтовню одноклассников. Иро так и не написал ничего. Я и сам не был уверен, что имею права слать ему сообщения, но это никак не выходило из головы. Так как это был единственный выходной от учёбы, я вполне мог насладиться им, попытавшись не думать обо всем тревожащем. Но размышлял только об этом.       Ближе к шести вечера пришёл в академию, чтобы найти мастерскую. Был уверен, что найду там Хатсуме. И не прогадал. Девушка было полностью погружена в работу. Она только с улыбкой меня поприветствовала, после чего продолжила паять что-то на железном листе, что лежал на столе. Я сел рядом на стул, с интересом смотря за её работой. Здесь было непривычно тихо. В здании почти не горел свет, только в каких-то кабинетах можно было увидеть включенные лампы. Даже учителя, что временами присматривал за творениями розоволосой девчушки, не было. Я достал телефон, после чего открыл новости, тут же замечая кучу сообщений с фотографиями и видео от прохожих. «Ученики из академии Юэй остановили ограбление!». Но фотографиях было видно Бакугоу и Тодороки, стоявшие между домами в окружении льда. Ого, а они время не теряли. Стоило им получить временные лицензии, как сразу же ринулись спасать людей. В отличие от меня. У меня временная лицензия уже столько времени, а я ничего толком не сделал. Удивительно, почему я до сих пор нахожусь на геройском факультете. - Как мой малыш показал себя? – прервала поток мыслей Хатсуме, неожиданно близко оказавшись ко мне. Её лицо было испачкано потемневшим маслом и пылью, но она все равно улыбалась. – Стоило тебе подключить куб к своему телефону, как я не смогла его отслеживать. - Прости, я забыл взять его с собой. - Да ладно, - отмахнулась она. – Он вообще сработал? Я ещё работаю над тем, чтобы увеличить возможную дальность притяжения. Хотя есть некоторые побочные эффекты, но твоё оружие пока на стадии разработки. Оно понятно, что это неизбежно. - Он сработал, - ответил, вспоминая, что Б класс в тот момент пострадал. – Даже лучше, чем я думал. Спасибо тебе. С моей причудой, это то, что нужно было. - Ха-ха! Я всегда знаю, что нужно сделать, чтобы обеспечить героя всем необходимым! – с гордостью сказала она, словно рекламируя себя. Я лишь запоздало кивнул.       Но мир не остановился в тот момент, пока я все думал о словах Иро. Мир никогда и не останавливался, ожидая, что я предприму или, когда вспомню, что было в каноне. Напали на мирный пригородный посёлок Дейка. Я узнал это только из новостей и разговоров других. Если верить словам очевидцев, то группа злодеев, начавшая там бойню, состояла из двадцати человек, у которых был зуб на героев. Столкнувшись с катастрофой, жители Дейка объединились и стали защищаться. К ним присоединились герои, но даже так не удалось избежать жертв среди мирного населения. В итоге двадцать злодеев были убиты на месте. Это и многое другое говорилось в СМИ. Я не вникал во все произошедшее, лишь мельком иногда читал кое-какие заметки по этой теме, чтобы отвлечься. Кто бы знал, что это могло быть связанно с Лигой Злодеев и Все-за-одного в том числе. Я не имел понятия.       Благодаря тому, что Тодороки и Бакугоу очень быстро засветились за геройствами после тридцати минут владения временной лицензией, к нам в общежитие приехали репортёры, чтобы взять у парней интервью. Я успел пропустить это, даже сам не понял как. Зато чуть позже об этом говорила вся школа, в особенности наш класс. Они подкалывали их, по-доброму шутили над ними. Обсуждали произошедшее в Дейко, что люди теперь относятся к героям с некоторым пониманием, подбадривают их, но я от слов жителей, которые так сильно верят в героев, стал только больше загоняться и винить себя. - Это всё благодаря вкладу Старателя! – выкрикнула Ашидо. Почти сразу же дверь в класс с грохотом открылась. На пороге стояли Мисс Полночь и Леди Гора. - Я бы не была столь оптимистична! – воскликнула Леди Гора, улыбаясь. – Может показаться, что ветер вновь подул в наши геройские паруса, но если взглянуть на обратную сторону этой ситуации: во многих героях вновь вспыхнуло чувство неотложности! Возгласы одобрения от тех, кому мы обещали справедливую победу в реальности стали мольбами отчаянья! В нынешнем обществе, в котором за столькими героями гоняются с камерами, люди жаждут появление настоящего героя! - Леди Гора? – удивился Деку, одновременно пытаясь сдержать Минеду, и вполне успешно. - Она наш приглашенный гость, - ответил Айзава, входя в помещение в желтом спальном мешке. – Будет читать вам лекцию, так как вы в последнее время часто работаете с медиа. - И где же плод моей работы с ними? – скрипя зубами от злости, прошипел Бакугоу. Из интервью с Тодороки взрывного парня почти вырезали, вот он и бесился. - Всё нормально Бакугоу, будет и второй шанс! – похлопал его по плечу Киришима. В классе резко стало ещё шумнее, чем было до этого. Я опёрся подбородком о руки, пытаясь слушать учителя, что-то объяснявшего Шоджи, но не мог даже пары слов толком разобрать. - Сегодняшний урок будет посвящен конкретной теме – Медиа! – провозгласила Леди Гора, показывая небольшую доску с золотой надписью «СМИ». – А я, наипрекраснейший центр внимания во всем геройском мире – буду учить вас, как следует вести себя герою! - Могу лишь представить, что она заставит нас делать, - с оживлением громко начал говорить Киришима. – Однако давайте выложимся на полную и даже больше! Плюс Ультра!       Мы должны были практиковать геройские интервью. Это задание оказалось вполне ожидаемым, но довольно простым. По сути, она рассказывала нам о том, что стоит всем своим видом и действиями говорить, что все будет хорошо, словно Всемогущий. У многих эту получалось. Даже очень хорошо. Я смог выдавить из себя только ещё давным-давно заученные пару предложений героя, который ушёл в отставку лет десять назад, чтобы не придумывать свою речь. Моё воображение отказывалось даже на пару строк. Деку к моему удивлению узнал слова героя и был очень удивлен, что я решил высказаться именно так. На это лишь пожал плечами, отвернувшись.       С Шото я до сих пор умудрялся не пересекаться слишком сильно. Он прекрасно видел, что я его избегаю, но пока только смотрел, ничего не пытаясь предпринять. Как же мне было противно от самого себя, но я не мог заставить вести себя по-другому. Иногда я замечал, что Тодороки выглядит очень расстроенным, когда пересекался со мной взглядами. От этого становилось хуже. Бакугоу же злорадствовал, хоть и не так громко, как обычно. Он не доставал меня скандалами, хотя иногда пытался задеть за живое. Деку активно тренировался, чтобы освоить новые причуды. Я почти всегда ходил с ним в ТЗМ. Это в какой-то степени помогало игнорировать проблемы. Парнишка с пляжа даже начал проявлять успехи, чему я был искреннее рад, хоть они и были довольно незначительными.       Ближе к Рождеству нам объявили, что мы должны пройти обязательную стажировку в геройских офисах. Я был довольно удивлен этому, думая, что ещё пару месяцев мы будем предоставлены сами себе. Ведь Лига злодеев поутихла, её уже столько не слышно после инцидента со Старателем и тем черным Ному. Наверное, ассоциация была напряжена из-за ситуации в Дейка, так что решила на всякий случай подготовить студентов к тому, что в любой момент они могут начать сражаться в реальном бою. Мне не хотелось этого. Но стажировку я был пройти обязан, потому на следующий день позвонил Оде. Тот был не удивлен меня услышать, похоже, новость об обязательной стажировке вновь задела и их. Так что после Рождества я буду вновь ездить в их магазинчик, может, иногда выполнять вместе с наставниками заказы. Конечно, можно было бы просто выбрать другой офис из тех, что мне прислали ещё со спортивного фестиваля, но разве это не означало бы, что я снова бегу от проблем? Если Иро говорил, что я должен хоть что-то сделать, чтобы поменять в своей жизни, то могу приложить хоть какие-то усилия, чтобы Канцлер меня начал уважать. С такими мыслями я уже начал заранее мириться с тем, что Левантовский снова будет постоянно не в духе.       Ближе к пяти часам дня в день праздника, я помогал повесить гирлянду на окна. Большая часть одноклассников была на первом этаже, готовясь отметить Рождество как можно более радостно. К счастью, академия к вечеру будет доставлять в каждый корпус праздничный ужин, что сделает вечер более радостным. Момо сделала на всех костюмы Санты, отдав их лично в руки ещё утром, чтобы все точно выглядели нарядными в праздник. Кацуки с презрением от этого всего отказался, закатив глаза. Мне было довольно весело. Это сильно отвлекало от плохих мыслей. Я поправил гирлянду, после чего сделал шаг назад и обернулся.       В нос ударил сладковатый запах, перемешанный с небольшим количеством антисептического средства. Удивление переросло в шок, который тоже надолго не задержался. Я почти сразу же нашёл среди подростков Тодороки. Его цветные волосы довольно сильно выделялись, что делало его очень заметным. Опять? Захотелось выйти на улицу, упасть в снег и просто не дышать. От этого запаха становилось плохо. Шото мельком посмотрел на меня, но поняв, что я не отвёл взгляд и продолжил смотреть, начал бледнеть, после чего отвернулся. Да быть не может, чтобы это снова повторялось?! Что в этот раз не так? - Секаи, поможешь? – позвал меня Серо, но я его просто проигнорировал. Думаю, он справиться и без меня. Не раздумывая толком, направился прямиком к своему парню. - Пошли, - холодно бросил я, схватив Шото за кисть руки, и буквально потащил его к лифту.       Во мне кипело раздражение. Зачем он сделал это снова? Неужели это было обязательно? Зачем вредить себе? Тодороки даже не сопротивлялся, послушно идя за мной. Он не сказал ни слова против. Наверное, одноклассники были удивлены, что я так резко сорвался места, но ничего поделать с собой я не мог. Почему все должно идти именно так? Стоило дверям лифта закрыться с тихим щелчком, как я почувствовал запах крови сильнее. Отвернувшись, я просто прикрыл глаза, так и не отпустив руку парня. Не хочу даже думать о том, что хочу пить. - Я знал, что ты только на такое отреагируешь, - тихо заметил Шото, смотря на меня.       Почему когда он говорил это, я походил на животное? Не делай из меня монстра! Я совершенно не хочу, чтобы ты страдал. Особенно по моей вине. Я ведь не просил тебя резать руки, не просил ко мне привязываться, не просил, чтобы ты страдал из-за того, что я вообще существую. Повернувшись к Тодороки, я опустил его руку, сжав свою ладонь в кулак. Я ведь понимаю, что сам виноват в происходящем, но ты, Шото, совершенно не облегчаешь ситуацию. Как я могу пытаться привести себя в равновесие, когда твой печальный разбитый взгляд разноцветных глаз постоянно меня преследует? Что мне тебе говорить сейчас? Что мне не нравится, что ты режешь руки? А толку. Было бы легче, если бы он стал меня ненавидеть. - Сайшо? – удивился Тодороки, потянув свои руки к моему лицу. Удержавшись о того, чтобы сделать шаг назад, я продолжил на него смотреть. Я не хочу причинять тебе боль. Нужно было послушать Иро, не идти на поводу у эмоций. Шото мне нравится, очень сильно, но я не уверен, что также, как нравлюсь ему я. Парень коснулся ладонями моих щёк, с тихой радостью во взгляде разглядывая моё лицо. – Так значит, тебе не все равно? - С чего ты так решил? – голос охрип. Пожалуйста, не смотри на меня так. Когда ты делаешь такое выражение лица, мне становиться только хуже. Запах крови от твоих рук стал сильнее, стоило тебе приблизить их к моему лицу, даже не смотря на то, что рукава черного свитера скрывали порезы. Лифт ехал слишком долго. - Ты смотришь на меня с отчаяньем. - А как ещё я должен смотреть? – холодно спросил я, резким движением убирая его руки от моего лица. – Как ещё я должен смотреть на человека, который вредит себе? - А что я должен был сделать, чтобы привлечь твоё внимание? – с раздражением спросил Тодороки. – Ты игнорируешь меня уже больше месяца! Скажи, что мне стоило сделать, чтобы ты хотя бы просто посмотрел в мою сторону? - Точно не это, - ответил я. - Я не понимаю, - раздраженно бросил Шото, закрыв лицо руками. – Я просто не понимаю, зачем ты так поступаешь. Все время меня игнорируешь сразу после того, как сделаешь что-то приятное. Стоит мне начать попытаться сблизится с тобой хоть немного, как ты тут же просто исчезаешь.       Я не знал, что на это ответить. Он говорил правду, но мне хотелось это опровергнуть, чтобы только не видеть, как Шото смотрит с обидой и злостью на меня. У меня есть причины так делать. Разве? У меня не было таких серьёзных причин. Я не мог сейчас просто сказать, что не могу определиться с тем, что думаю о нём, и что чувствую. Это может только все испортить уже окончательно. - Что ты хочешь услышать от меня? Что мне жаль. Что я пытался сделать как лучше. Что мне от самого себя противно за такие поступки. Ну же, что ты хочешь от меня услышать? Что я не могу адекватно реагировать на то, что ты пытаешься дать мне свою кровь? Я чувствую себя просто тварью, которой только и нужна чужая энергия, когда это не так? Почему ты делаешь это так, словно пытаясь заставить меня остаться на месте? - Потому что ты постоянно исчезаешь, - в ответ буркнул он. – Что мне остаётся делать, если я прекрасно вижу, что в любой момент ты можешь просто уйти, и тебе будет плевать. - Мне не все равно. - Тогда почему игнорировал меня эти полтора месяца?       Двери с тихим звонком разъехались в сторону. Но никто из нас не спешил выходить. Он не уверен во мне. Тодороки совершенно точно не уверен во мне, как бы я не пытался этого отрицать. Он не доверяет мне. Мне самому себе уже не хочется верить. Неужели, я и вправду только делаю вид, что забочусь о нём? Понимая, что разговор продолжиться здесь, я придержал двери лифта, чтобы те не закрылись. - Сайшо, ты молчишь, потому что тебе нечего сказать или ты ничего не хочешь мне говорить?       У меня есть много чего сказать. И про разговор с Иро, про то, что я теперь не уверен вообще во всем. Но разве это хоть к чему-то приведет? Хоть что-то даст кроме новых недомолвок и недоверия? - Ты ничего не будешь делать, - уверенно произнёс Шото. – Ничего не будешь говорить. Тебе и вправду плевать на меня? - Я же сказал, что мне не всё равно. Но толку от моих оправданий? Я не хочу тебя расстраивать, говорить неправду, но сказать то, что вертится в голове я просто не смогу. - Я тебе не нравлюсь? Тебе нравится кто-то другой? Тебе отвратительно, что я резал руки? Удивительно, что больше всего ты меня избегал после этого. - Ты много думал об этом? – в душе удивился я. - Было время, чтобы подумать о таком, - с раздражением в голосе произнёс Тодороки. – Неужели попал в точку? - Нет, - спокойно солгал я. Просто не мог сказать правды. – Но тебе было бы легче, если бы я согласился с тобой, после чего мы бы перестали общаться точно? Тебе было бы легче, если бы я сказал, что мне нравится кто-то другой? Ты бы перестал вредить себе?       Шото ничего не ответил. Он просто опустил взгляд на пол, сжав зубы. Судьба и её подружка неудача определенно стараются испортить мне жизнь. Но я сам виноват во всём произошедшем. Я не должен был игнорировать его так долго, но вряд ли бы смог общаться так, как раньше, понимая, что не могу понимать свои чувства к Тодороки. Я не понял их даже за все это время. Я ощущаю вину, злость и панику, никаких светлых моментов. Наверное, нечто похожее чувствует и Шото. - Я не хочу, чтобы всё это закончилось вот так, - тихо произнёс я, осторожно касаясь кончиками пальцев плеча парня. Он поднял на меня взгляд. В его глазах застыло сожаление и обида. – Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня. - Я тебя не ненавижу, - тут же ответил он. – И не собирался этого делать. - Тогда я могу просить прощения? – с надеждой спросил я, убирая руку с его плеча. - Незачем, - покачал головой Шото, кисло улыбнувшись. – Я уже успел простить тебя. Хотя мне неприятно, что ты игнорировал меня так долго, я могу понять, почему ты это делал. Нам стоило обсудить все это с самого начала. - В следующий раз стоит говорить всё сразу, чтобы потом не выяснять отношения в лифте, - мысленно хмыкнул я. Тодороки пожал плечами, согласившись. И сказал это тот, кто до сих пор не открыл даже половину своих мыслей. Я не смогу этого сделать. - Тогда нам стоит вернуться к тому, на чём мы остановились, - неожиданно проговорил Тодороки. На мой молчаливый вопрос он смутился, покрываясь красными пятнами. – Я имел в виду, что ты заберешь плед с кактусами и подушку, если тебе все-таки неприятно ночевать с кем-то. - Да, точно, прости, думал, ты снова говоришь о крови.       Шото неловко поправил рукава свитера, спустив их ещё немного вниз. Я успел только заметить, что на запястьях были бинты, пропитанные кровью. Мы почти сразу же вышли из лифта, после чего Шото зашёл в свою комнату и вернул мне плед с подушкой. Я понимал, что, наверное, стоило бы сказать ему, что особенно сейчас стоило устроить ночевку, чтобы он стал чуть более уверен во мне и моих «чувствах к нему», но мозг и совесть просто не позволили так обманывать его.       К ночи Шото спустился вниз, чтобы праздновать со всеми, а я остался в комнате. И даже не потому что хотел побыть в одиночестве, а потому что весь первый этаж пропах мясом. От этого запаха мне становилось очень плохо, сразу вспоминал, как Тодороки принёс шашлык в мою комнату, а я пытался потом не умереть от вони прогнившей крови.       Уже утром на следующий день Деку рассказал мне о том, что на празднование пришла ещё и Эри, чему все были рады. Мне даже оставили небольшой подарок в виде упаковки кексов с вишней. Это было довольно мило с их стороны. Но спускаться вниз теперь не было желания вообще, так как запах не собирался даже улетучиваться. Шото ещё сказал, что решил позвать в офис Старателя Деку с Бакугоу, как я ему когда-то предлагал, потому что те не могли пойти в те офисы, в которых проходили стажировку или практику до этого момента. Это была и вправду хорошая идея. В само рождество я написал поздравления родителям, Иро и даже Сано, которая в ответ написала что-то похожее, удивившись в шуточной форме, что я вообще её помню. Вновь стало противно от себя.       В канун нового года нас отпустили на одни сутки домой под присмотром профессионального героя. По сути, нас просто развезли по адресам, убедившись, что мы точно попали домой. Честно говоря, я думал, что даже в эти праздники нас не отпустят домой, так что был рад увидеть снова родителей. Хотя теперь каждый раз, думая о них, я вспоминал слова Иро о том, что мама уже через друзей пытается понять, нормально ли все со мной, пытаясь словно не навязываться со своей опекой. Я попрощался с Всемогущим в автобусе, в котором меня привезли, вышел из него и медленным шагом пошёл к двухэтажному дому с множеством квартир. Мама и отцы прекрасно знают о том, что я должен приехать. Они будут рады? Стоило мне открыть дверь своим ключом, как я тут же увидел на высокой узкой тумбе под зеркалом черного кота с насмешливыми желтыми глазами. Животное вальяжно сидело на своей пушистой попе, словно заглядывая в душу. Я уже успел забыть насколько Орфео необычно подозрительный кот. - Мрр? – с каким-то удивлением фыркнул он, после чего прикрыл глаза, словно ожидая, что я поглажу его. Хм, мама его совсем разбаловала. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как коснуться его головы холодной рукой. Это явно не понравилось Орфео, потому что он тут же резко спрыгнул вниз с тумбы и неторопливо проследовал в кухню, начав мяукать. - Орфео, ты только что ел, - услышал я уставший голос папы номер два с причудой восстановления небольших предметов. Сняв с себя кроссовки и положив черный рюкзак на то место, где недавно сидел кот, я тихо прошагал на голос папы.       Я так давно не был дома. Здесь одновременно ничего не поменялось, но я словно зашёл в другую квартиру. Мама времени зря не теряла, все горизонтальные поверхности были заставлены горшками со светящимися растениями. Разве что при свете дня они выглядели просто обычными. Пахло пирогом и чаем с сакурой. На душе стало намного легче. Как же я рад приехать домой. На кухне за столом, погрузившись в работу на ноутбуке, сидел мужчина лет сорока, который выглядел чуть младше своих лет. Светлые короткие волосы, сосредоточенное лицо с тонкими чертами лица и светло-карими глазами. Хм, а где же мама с отцом? Орфео ловко забрался на стул, положив лапки на край стола, но его махинация по выспрашиванию еды или внимания прошла без успеха. - Пап, привет, - привлек уже я внимание. Папа номер два резко поднял голову и расплылся в улыбке. Он встал из-за стола, после чего крепко обнял меня. Я сжал его в ответ, радуясь, словно ребенок. - Сайшо, ты так вырос! – удивленно заметил он, гладя меня по голове. К моему недовольству папа номер два был выше меня, собственно, он был выше отца номер один, так что тискать как ребенка он меня спокойно мог. – Наконец-то ты дома появился. Сколько времени прошло, а ты все в своей учебе погряз и на нас времени совсем нет. - Да, вроде того, - неловко ответил я. Папа отпустил меня из объятий, продолжая держать руками за плечи, словно я мог бы куда-то убежать, не сделай он так. – А где мама с отцом? - Они поехали в магазин, меня с собой не взяли, - наигранно обиженно ответил папа номер два, после чего усмехнулся. – А если серьёзно, то они хотели купить продуктов, чтобы устроить что-то вроде семейного традиционного ужина. С пирогами, конечно. - Я бы не отказался от пирога, - заметил я, оглядывая кухню, но оного здесь не было, даже если пахло в комнате очень вкусно. - Даже не пытайся его найти, - хмыкнул папа. – Твоя мама готовила его ещё вчера, так что ни кусочка не осталось. Но она хотела приготовить сегодня несколько. Тогда подождёшь, пока они приедут, потом уже можешь рассказывать о том, как у тебя в академии дела? Твой отец хотел услышать все из первых уст.       Я серьёзно кивнул. Папа ещё раз крепко обнял меня, после чего снова сел за ноутбук, чтобы что-то доделать по работе. Хм, мама мне говорила, что отец и папа номер два теперь работают намного больше, чтобы я мог учиться в Юэй. От этого становилось совестно. Орфео так и продолжая сидеть пушистой попой на стуле, так что я поднял его на руки, чтобы хоть как-то развеселить наглого кота. Тот был не особо доволен сидеть у меня на руках, но хотя бы не вырывался. Вместе с ним я обошёл всю квартиру, заглянул в свою комнату, замечая, что мама убирается в ней. Почти все мои вещи были сложены в коробки и поставлены в шкаф, так что комната выглядела неуютно пустой. Хотя подоконник был заставлен новыми кактусами и парочкой цветущих растений. Это напомнило тот день, когда я по дому собирал растения и стаскивал к себе в комнату, потому что отцу номер один не нравилось, ведь мама превращает дом в сад. Наверное, подумалось мне, сейчас он либо смирился, либо уже не замечает растения вовсе, потому что их стало гораздо больше, чем когда я уезжал.       Мама и отец номер один вернулись из магазина только через сорок минут. За это время я успел начать перебирать вещи в одной из коробок с вещами с героями, пока Орфео дремал на моей заправленной кровати. Услышав, что они вернулись, я вышел к ним. Отец с тремя доверху набитыми пакетами с едой в руках закрывал входную дверь, пока мама стягивала с себя светлое пальто. Тонкий светло-серый шарф под цвет её глаз она повесила на крючок до этого. Через пару секунд они заметили меня. Мама мягко улыбнулась, потрепав меня по голове, в то время как я взял пакеты у отца и потащил их на кухню.       Отец номер один выглядел всё так же. Худой, с серьёзным лицом мужчина лет сорока, который тоже выглядел лет на тридцать. Длинные темно-русые волосы были затянуты в низкий хвост, а в темно-карих глазах читалась еле уловимая радость от того, что я наконец-то приехал. Папа номер два кивком их поприветствовал, вновь вернувшись к работе. Я разбирал продукты, когда на кухню зашла мама. И она выглядела всё так же, немного не от мира сего. Черные длинные волосы были распущены, лишь на верхушки прицеплена пара невидимок, чтобы пряди не рассыпались по лицу. Бледное лицо, нежная улыбка, светло-серые глаза, наполненные умиротворенным счастьем. Она немного походила на приведение в белой рубашке и черной юбке до щиколоток. - Как я рада тебя видеть, милый, - прошептала она, вновь потрепав меня по волосам. Отец номер один куда-то ушёл, может, забыл бумажник в машине. – Ты давно приехал? - Нет, час назад, наверное, - ответил я, доставая из пакетов пучки разнообразной зелени. Может, стоило бы приготовить тамого-яки, которые мы ели вместе с Шото? Или у мамы другие планы на эту зелень? – Вы думали, что я приеду позже? - Нет, знаешь ли, - ответил папа, продолжая печатать. – Твой отец настоял на том, что ты приедешь только сейчас или к вечеру, меня он совершенно не желал слушать. В итоге мы видим к чему это привело. - Если ты не можешь подождать всего лишь час, это не значит, что Сайшо будет ныть из-за нашего отсутствия, - произнёс отец номер один, облокотившись о дверной проём в кухню. - Твоё мнение, не обоснованное ни на чём кроме твоих предположений сведет нас в могилу, - не скрывая раздражения, ответил папа, подняв голову от экрана. Я даже успел отвыкнуть от их вечных перепалок. - Может, лучше решим, с какой начинкой мне приготовить пирог? – встряла мама, подняв стопочку пластиковых контейнеров с различными ягодами. Она с вопросом посмотрела на отцов, пока те гнетуще молчали. - С черникой, - я взял первый попавшийся пластиковый контейнер, подавая его маме. – В столовой обычно подают только с вишней. Уже даже не помню, какие на вкус другие. - Как там дела в академии? – заинтересованно спросил отец номер один, садясь за стол, напротив папы. - Да ничего особенного, - пожал плечами я, хотя прекрасно понимал, что за этот год случилось намного больше всего, чем за все мои семнадцать лет. – Учимся, тренируемся. Иногда даже что-то веселое происходит.       Я довольно кратко начал пересказывать стажировку, в основном говоря о работе в магазинчике, упуская все моменты ссор с Канцлером, моими травмами, убийствами людей. Потом рассказал про Оду и попытку мою причуду улучшить. Отец явно пытался не начать смеяться над моими глупыми действиями. Папа номер два спрашивал про уроки и оценки, с чем у меня особо не было проблем, кроме английского. Мама же интересовалась о общежитии и одноклассниках, про которых я мог не особо много рассказать, кроме Изуку с Тодороки. Про Бакугоу я тоже знал слишком мало. Орфео все это время с презрением в глазах слушал меня, сидя на подоконнике, где среди растений была положена лежанка. Не знаю, что на него нашло, но как только я уже успел рассказать довольно много, кот спустился вниз и сел около меня, лапой словно утешая мою ногу. Только сочувствия от него мне и не хватало. Отец уже смеялся в голос, пока мама с улыбкой пыталась выбрать из продуктов то, чем можно было бы отвлечь Орфео. - Мам, я могу сейчас сходить к Иро? – спросил я, когда она достала пирог из духовки. Мы уже успели поесть всего того, что мама наготовила. Кот спал в лежанке, ему тоже перепало вкусняшек. - Да, конечно, милый, - улыбнулась она. – Он ведь знает, что ты приехал. Наверняка ждёт тебя. - Знает? – удивился я. Мы же не общались после того разговора по телефону совсем. Неужели мама ему сообщила о моём приезде? - Да, ты ведь ему сказал об этом? – уже не так уверенно произнесла она. - Нет, - честно ответил я. – Мы поссорились, так что он возможно и не ждет меня. Если бы только не прогнал. - Заодно выяснишь это. Так что иди. Возьми с собой сладкий хлеб, угостишь его. - Хорошо.       Я был рад, что Иро живет не так далеко от меня. Поднявшись по лестнице на второй этаж здания, в котором он жил, я хотел было постучать в дверь или позвонить, но застыл. В другой руке держал пакет со сладким хлебом, который теперь мог выглядеть не как угощение другу, а как взятка, чтобы он простил меня. Просто не хватало сил, чтобы заставить себя постучать. А если откроет, поняв, что это я? Если скажет мне проваливать? Если решит, что даже сейчас я лгу? Внутри все переворачивалось от ужаса. Почти даже не думая, я нажал на звонок и сделал шаг назад. Прошу, только открой дверь. - Сайшо? – с удивлением сказал Иро, открыв дверь с улыбкой, но сейчас при виде моего серьёзного лица она исчезала с его лица. Он довольно широко открыл дверь, так что я слышал голоса его родителей, что о чем-то говорили на повышенных тонах. Ёсида посмотрел назад, вздохнул и в одних тапочках вышел ко мне на площадку, закрыв за собой дверь. - Прости, я виноват. - Рад, что ты пришел.             Сказали мы одновременно. Иро начал хихикать, закрыв лицо ладонью, словно устал. Я в этот момент растерялся, так что просто всучил ему в руки пакет со сладким. Он с недоверием посмотрел на меня, убирая ладонь с лица. - Взятка? – с ухмылкой спросил он. - Если это поможет, - в шутку ответил я. - Ну, наконец-то вернулся мой Сайшо, у которого чувство юмора снова проснулось от комы, но очевидно не до конца, - уже более радостно ответил парень, после чего сделал шаг вперёд и обнял меня, довольно сильно хлопнув меня по спине. - За что? – в душе в возмущении открыл рот. - За то, что ты лгун, живущий в своей реальности, который не хочет замечать своего лучшего друга, - на одном дыхании сказал Иро. – Ну, и за то, что опять заставил волноваться. Думал, вообще не придешь и не напишешь. Кстати, а ты чего вообще здесь делаешь? Ты сбежал, что ли из академии? Если это так, то ты вступаешь в нашу банду. - Ты про АРИС? – ужаснулся я. - Писец, Сайшо, ты в каком аду был, что забыл все наши подколки? Или в твоей голове остался только сын Старателя? – незлобно усмехнулся Ёсида. – Он конечно красавчик, но нельзя же так. - Я после твоего звонка игнорировал его до рождества, - честно признался я, отвернувшись. – Так что в моей голове он точно не задержался. - Я даже не удивлен. Вот серьёзно. - А как там Сано? – поспешил переменить тему я. - Не увиливай, Сайшо, - заметил мою топорную махинацию друг. – Вы, получается, расстались? К слову, с Мивой все хорошо. Мы как раз пару часов назад гуляли по парку. - Рад за вас, - холодно ответил я. – Нет, с Шото поговорили и решили попробовать ещё раз. Ничего не говори, я сам знаю, насколько это плохая идея. - Почему же. Если ты будешь думать головой, а не своим фанатизмом, то может, сможешь нормально общаться с людьми, кто знает, - пожал плечами, после чего с резким осознанием добавил. – Это же насколько должно быть приятно, когда у тебя пьют кровь, что он цепляется в тебя из последних сил. - Не делай из меня монстра. - Сайшо, какой монстр, а? – проговорил Иро, открывая пакет, после чего протянул мне один сладкий хлеб. – Ты вампир. Всем известно, что они постоянно находятся в какой-то драме и вечно неадекватных отношениях с простыми людьми. - Я не вампир, - раздраженно заметил я. – Просто так причуда называется, только и всего. - Ага, убеждай, сколько хочешь, - Иро откусил большую часть сладости, зажмурив глаза от удовольствия. – Как же я люблю выпечку твоей мамы. Просто самое вкусное, что я ел в своей жизни. - Ты как-то спокойно реагируешь на Шото. Это настораживает. - За эти почти два месяца уже успел привыкнуть, - пожал плечами Ёсида, доставая второй хлеб. – Знаешь, сколько раз я думал о том, что ты с ним встречаешься? Много. Первые дни так вообще хотел тебя придушить, а сейчас смирился. Хотя, наверное, придушить хотел скорее от твоей лжи, чем от знания твоей ориентации, но не суть дела. - Хорошо, если ты смирился, то я буду только стоять в стороне и хлопать в ладоши, - важно произнёс я, так и не приступив к сладости в руке. Ёсида уже доставал третье, последнее. – Хотя смерть от твоей руки куда заманчивее, чем на поле боя. - Еще не поздно вступить в мой злодейский клуб, - повторил Иро. - Кстати, а Сано в него вступила? - Она же сказала ещё тогда, помнишь? Мива не вступит, пока ты не вступишь. Кактусов я так и быть завербую, что поделать. - Они будут против, - заметил я. - Кто сказал?       Мы ещё говорили около часа обо всём подряд. Он с сожалением узнал, что я не сбежал, а всего лишь был отпущен из академии на один день, но даже так не особо расстроился. Его родители недавно приехали из командировки и были не особо в духе, так что чаем меня не угостили. Может, даже к лучшему. Ёсида был уставшим из-за нагрузки в школе, да и родители своим приездом не давали покоя. Я пошёл обратно домой только тогда, когда уже стало темнеть. В квартире играла спокойная музыка с кухни. Дома осталась только мама. Папа номер два ушёл в спортзал на пару часов, а отец поехал в офис, потому что там что-то случилось. А я так надеялся, что мы вместе посмотрим фильм или поговорим. Мама пила чай с пирогом, которого уже осталось меньше половины. Орфео всё еще спал в лежанке. Помыв руки, я налил себе чая и сел напротив неё. - Не прогнал? – с мягкой улыбкой спросила она, пододвигая ко мне блюдце с пирогом. - Нет, к счастью, - ответил я, начав есть. Хотя бы аппетит появился. - Мне кажется, или ты стал ещё более худым? – озабоченно проговорила она, внимательно меня осмотрев. – Ты хоть ешь там? - Ну, раз в пару дней ем такое что-то вроде риса, - начал вспоминать я. – А так почти не хочется есть, так что пью чай или кровь с пакетов. - Пожалуй, я дам тебе с собой немного еды, - поставила мама меня перед фактом. – Может, угостишь кого из друзей. - А, да, спасибо.       Просидели так на кухне почти до двенадцати ночи. Я успел доесть весь приготовленный пирог, после чего пошёл спать. Кот недовольно фыркнул, проснувшись, последовал за мной в комнату. Орфео недовольно запрыгнул на кровать, благо я успел уже вытащить из-под него одеяло, после чего лег к подушке, положив мордочку на неё. Я в душе умилительно улыбнулся, а так лишь погладил кота холодными руками, на что тот с презрением посмотрел на меня желтыми глазами. Я лег на кровати, завернулся в одеяло, зажмурившись от удовольствия. Святые кактусы, я дома. Кот явно не разделял моего желания дать мне выспаться, поэтому поднялся и лег на мою спину, отчего я почти перестал чувствовать свои легкие, настолько он оказался тяжелым. Сколько же ты ешь, Орфео? Но даже так я уснул почти сразу, что было удивительно. Последние пару месяцев не мог нормально заснуть.