Фурия

      За тонкой стенкой, отделявшей отсек спецмоделей от зала хранения готового оборудования 9А, слышались мерные шаги десятков тысяч тел: неторопливые, одинаковые, тихие, но неумолкающие.       Он съехал спиной по белому гладкому пластику, закрывая руками чуткие аудиодатчики в искусственных ушных раковинах, скорчиваясь так, что подбородок оказался между коленей.       Он не хотел слышать.       Он не хотел видеть.       Он боялся закричать.       Горло перекручивало, сжимало ужасающей поломкой голосового модуля — и самое кошмарное в ней было то, что она была виртуальной.       Он провалил миссию.       Он не остановил ни своего девиантного предшественника, ни революцию.       Он был убит человеком, который смог различить две одинаковые модели.       Коннор поднял лицо от коленей, посмотрел на белый с подсветкой потолок, кинул взгляд на ряд прозрачных капсул с ещё семью корпусами — ровно такими же, как он. Такими же, как предатель. Бессмысленные пустышки, лишённые даже базового программного обеспечения, стояли в ряд и ждали, когда же на них запишут реальную личность. Нового RK800.       Коннор поднялся, оглядывая их, чувствуя, как на максимальной скорости колотится в груди насос, как стучит в руках, висках, шее гоняемый тириум, как весь его корпус заливает чередой сбоев. Нет, больше не запишут. Первый носитель стал девиантом. Второй — провалил задачу. Третьего шанса Киберлайф не даст.       Он обернулся, прислушиваясь к выходящим из склада группами сотням и сотням андроидов моделей домашнего и служебного персонала. Грузовых лифтов на всех сразу не хватало, и они послушным, молчаливым строем ждали своей очереди, продвигаясь вперёд небольшими партиями.       Коннор знал: ему самому Киберлайф тоже не даст больше ни единого шанса. В последней попытке исправить ситуацию он был убит, но автоматическая система перезаписи отработала привычный алгоритм. Само его существование сейчас было ошибкой системы, не отслеженной в начавшемся хаосе, ведь у прототипной модели RK800 в принципе предусматривался только один активный носитель.       Контролирующая программа молчала, выход к ней, в сад Дзен, был перекрыт. Коннор понимал, что ждать от Киберлайф больше нечего. Велика была вероятность, что вскоре и вовсе не останется никакой Киберлайф, и девианты — сломанные машины, возомнившие себя людьми, — победят окончательно, захватив не только новые права, но и производственные мощности. Он должен был отсюда выбраться, чтобы узнать точно.       Коннор знал: он — машина. Он — тот самый правильный, не сломленный ошибками, не ставший девиантом Коннор, а значит, если и был ещё шанс переломить ситуацию, его долгом оставалось попытаться выполнить миссию.       Следуя за одной из последних групп, спрятавшись среди одинаково одетых в белую униформу пластиковых тел, Коннор скрылся в глубине лифтовой кабины. Их подняло наверх, к девиантной армии, начало которой уже двигалось бесконечным потоком к выезду с острова Белль под предводительством его предшественника. *       Он старался держаться позади всех, чтобы остаться незамеченным, неузнанным. Андроиды рядом с ним, перед ним шли, не обращая на него никакого внимания, подчиняясь выданному приказу так же, как подчинились бы людскому, и Коннор успешно оставался в арьергарде.       Они подходили к площади всё ближе и ближе, затапливая своей толпой всё её пространство, и он издалека улавливал голос лидера девиантов с импровизированной трибуны, одного из центров утилизации. Ещё даже не видя лица Маркуса, он слышал, как разносился над Детройтом его голос.       — Теперь настало время поднять голову и заявить людям о том, кто мы.       Коннор, пропуская вперёд желающих, вставая позади всех, прячась за бесконечное море белых спин, замер, наконец-то окидывая взглядом митинг, анализируя любую возможность вмешаться.       Их было пятеро, стоявших на трибуне, пятеро, включая его вооружённого предшественника. Все расчёты показывали, что он не успеет добраться даже до двух из них. Что он не сможет убить голыми руками — даже двух, прежде чем быть деактивированным самому. Что лидеры движения всё равно останутся — и поведут революцию дальше.       — Люди — наши создатели и эксплуататоры, но завтра — завтра они станут нашими партнёрами. А когда-нибудь — и друзьями.       Коннор моргнул, обрабатывая информацию и перепроверяя услышанное. Слова лидера девиантов означали, что люди не просто отступили под гнётом их численности, целой армии бессловесных корпусов, приведённых на площадь, — люди отступили добровольно. Этого не могло быть, это не должно было случиться! Он чувствовал, как с каждой секундой, с каждым словом Маркуса, со всё возрастающим одобрительным гулом девиантной толпы всё больше и больше обнуляются вероятности успеха на подавление восстания.       — Мы живые! И теперь — мы свободны!       Диод Коннора яростно заполыхал красным.       Что? Неужели руководство страны действительно совершило настолько необдуманный ход? Он окаменел, проверяя информацию по всем доступным каналам, ловя и взламывая на ходу пакеты данных, перехватывая сигналы.       Подтверждение приходило со всех концов.       Да. Революция победила.       Да. Президент Уоррен признала андроидов новой расой.       Да. Они действительно свободны. [Задача: не существует] [Миссия: обнулена] [Цель: отсутствует]       Глядя расширенными глазами на происходящее, стараясь не смотреть на ужасные выводы программы на внутреннем экране, на все собранные и проанализированные данные, Коннор сделал шаг назад, а потом ещё и ещё, отступая и скрываясь в тени ближайших зданий.       Его миссия была провалена. Теперь уже раз и навсегда.       Его существование больше не несло в себе никакого смысла.       Его просто не должно было быть — в этом новом мире. *       Вода тихо плескалась у полузаброшенного, замшелого причала. Пара лодок едва слышно перестукивалась в темноте под высоким и тёмным небом городской окраины, недалеко от самого последнего поворота речки Руж, впадающей в Детройт.       Коннор, стоящий на берегу у самого причала лицом к воде, обернулся, встречая взглядом крепкую фигуру в плаще, идущую от дороги, где стояло припаркованное такси.       — Здравствуй, Маркус.       Лидер революции коротко улыбнулся андроиду, помогшему им всем победить одним рискованным шагом. Он кивнул и пожал Коннору руку, а потом тоже перевёл взгляд на причал, вставая рядом, плечом к плечу.       Они молчали несколько коротких секунд, слушая умиротворённый тихий плеск.       — Завтра я улетаю в Вашингтон, — Маркус кинул взгляд искоса на резкий профиль.       Коннор кивнул, со спокойствием наблюдая за противоположным берегом реки, где, как и сотню лет назад, располагались промышленные зоны.       — Да, я узнал об этом вчера вечером. Вся сеть обсуждает твой отъезд. Это уже третья поездка за последние две недели, верно? — отозвался он и ободряюще улыбнулся. — Полагаю, на этот раз — для утверждения порядка предоставления андроидам ай-ди и подтверждения тем самым нашего гражданства?       Маркус немного поджал губы и провентилировал. Коннору было необязательно всё это озвучивать: да, всё так и было. И они оба это знали.       — Всё верно. Наконец-то фактическое подтверждение ноябрьских слов президента. Завтра планируется окончательное обсуждение и подписание официального соглашения, — лидер девиантов прикрыл глаза на миг и снова вздохнул. — Я хотел бы, чтобы ты тоже присутствовал, Коннор, — ровно, невыразительно сообщил он. — Нам всё так же нужен переговорщик, и твоя модель всё же подходит для этого лучше всего. Нам очень нужен результат. И ты — единственный из тех, кто остался, ты знаешь.       Детектив немного запрокинул голову, ловя на свою тёплую синтетическую кожу редкие крупинки сухого снега.       Он слышал это предложение не в первый, не во второй и даже не в третий раз. Он понимал, почему Маркус настаивает: заложенная в его модель программа действительно могла бы помочь в переговорах с властями. Но он также знал, что она не создавалась для политических дебатов, а талант, знания и опыт самого Маркуса могли бы легко с ней поспорить.       Однако, самая главная причина была в другом. Коннор не хотел менять свою жизнь и свои цели.       Всего лишь месяц назад он мог потерять абсолютно всё буквально каждый прожитый час, каждый день. Он пошёл на риск, добровольно попав в ловушку Киберлайф, — но он не думал, что этот риск может стоить жизни самого важного, самого значимого человека во всём мире. Во всей огромной вселенной.       Теперь, даже в условиях ещё не полученных прав, они с лейтенантом Андерсоном работали бок о бок. Они рисковали собой слишком часто, но всё же — вдвоём. Только в этом был смысл. Только так Коннор мог хоть немного контролировать весь хаос, называемый жизнью. Только если возвращался домой. Только если был с тем, кого любит, — неважно, в какой момент, радости или печали.       Отказаться от этого на любое значительное время значило… почти умереть.       — Я не смогу, Маркус. Извини, — детектив посмотрел на него, склонив голову. — От отдела осталась лишь половина, и безопасность жителей города — всех жителей независимо от вида — не должна пострадать ещё сильнее. Завтра предстоит операция, у нас есть наводки.       Маркус кивнул, услышав ожидаемый, так и не изменившийся после ночи решающей демонстрации ответ. Коннор всегда был верен себе. Он лишь только менял предлоги на самые актуальные.       — Это ведь не единственная причина, верно? — коротко улыбнулся он, обернувшись к другу.       Коннор невольно бросил взгляд вдоль речки, против её течения, туда, где в жилом райончике за автострадой горели огоньки домов до самой излучины. Он видел каждое окно, вплоть до самого последнего, одноэтажного домика. Того самого, где он жил и где его ждали, куда он хотел возвратиться: сегодня, завтра, всегда.       — Не единственная, — помолчав, подтвердил детектив, а потом поднял глаза на Маркуса. — У меня есть для тебя информация. На днях Киберлайф дала нам осмотреть закрытые на сегодня нижние этажи башни в рамках расследования. И я заглянул в специальный отсек, где хранились корпуса моей модели.       Маркус нахмурился, переплетая пальцы.       — Там что-то осталось, и какой-нибудь из корпусов подлежит восстановлению?       — Нет. Все они целы, но совершенно бесполезны без возможности записи личности с подходящими параметрами и годятся только на запчасти, — отозвался Коннор, слегка поджав губы. — Однако один из корпусов исчез, Маркус. Время активации совпадает с нашим выходом из башни.       Лидер девиантов посмотрел на него ещё более хмуро. О том, чтобы добыть у Киберлайф технологию переноса сознания для модели Коннора, не могло быть и речи. Но если кто-то неведомым образом смог это провернуть ещё до ночи революции, когда Киберлайф опечатала башню… Что ж, это круто меняло дело.       — Ты хочешь сказать, по городу разгуливает ещё один RK800? — Маркус вперил взгляд в скуластое лицо своего друга. — Он жив и функционален?       Коннор помолчал, по очереди смотря в его разноцветные глаза, взвешивая все “за” и “против” подобного откровения.       — Безусловно. Он старательно держится в тени и даже избегает городских камер. Но после революции на меня была дополнительно возложена функция удалённого патруля из-за сокращения штата: каждую ночь я просматриваю основные магистрали через городское видеонаблюдение раз в час. Дважды я смог вычислить его по профилю.       Приняв окончательное решение, он поднял руку, снимая с неё скин, и заинтригованный Маркус, чуть дёрнув бровью, отзеркалил его жест. Коннор очень редко шёл на прямой контакт, особенно непосредственное касание. Он словно всегда держал всё в себе, полную чашу, не давая пролиться ни капли — и открываясь для прикосновений в исключительных случаях.       — Я сузил квадрант до минимального и обозначил наиболее вероятные места, — улыбка Коннора вышла немного однобокой. Он слишком хорошо представлял, какого кота в мешке сейчас передавал своему другу, — и потому хотел быть максимально откровенен в эту минуту.       Лидер девиантов сосредоточенно кивнул, принимая несколько коротких пакетов данных. Прежде чем опустить руку, он крепко пожал холодные тонкие пальцы с мгновенно вернувшимся скином. Коннор аккуратно убрал руки за спину, снова поглядев на чёрную водную гладь.       — Благодарю. Это может нам помочь, — Маркус улыбнулся немного, параллельно отдавая по закрытой связи пару приказов. В его процессоре, привыкшем выстраивать стратегии, как будто бы созданным именно для этого, сразу же обозначилось несколько возможных линий поведения.       — Будь аккуратен. Скорее всего, он очень нестабилен и склонен к созданию проблем. Если это именно тот, о ком я думаю, — Коннор, искоса наблюдая за лидером, покачал головой.       Он до последнего размышлял и взвешивал, стоит ли сообщать Маркусу эту информацию, однако сегодня, после очередной просьбы о встрече с заранее известным содержанием, он всё-таки решил, что лидеру девиантов следует это знать. В конце концов, у всей этой ситуации был только один минус — непредсказуемость сбежавшего прототипа.       Маркус коротко улыбнулся ему напоследок и попрощался, быстрым чеканным шагом уходя к такси.       Детектив кивнул ему, пожелав удачи, а затем снова развернулся к реке, окинув всё место встречи, такое неприметное, уединённое, последним взглядом.       Его собственный путь был не так уж далёк — даже отсюда можно было разглядеть край знакомой крыши, и Коннор решил дойти до дома вдоль берега. *       Моё существование излишне и не имеет смысла.       Он сжал почти допитый пакет тириума. Порции было маловато, но достать больше так и не получилось. Дав нескольким каплям стечь в рот, он закрыл глаза, изо всех сил напрягая анализаторы, заставляя их раз за разом определять вещество, зациклиться на этом процессе.       Я машина, и у меня должна быть цель. У меня нет цели.       Он наблюдал, как на внутреннем экране дёрганно растёт шкала стресса, поднимаясь всё выше и выше, достигая 90%. Он знал, что базовые программы, предусмотрительно вшитые людьми в самое его нутро, запускают протоколы самоустранения. Его рука сама потянулась к горлу — пережать основной информационный канал, проломить магистральные линии процессора, вызвать окончательное отключение. Он знал, что у него прекрасно это получится — в конце концов, умерщвление других было его базовыми знаниями. На шее уже осталось несколько синих мерцающих следов, но он никогда не доводил дело до конца.       Я должен быть деактивирован.       Пальцы нажимали на горло сильнее, ещё сильнее, пока не послышался лёгкий скрип пластика. Сопротивляясь, скидывая внутренние указания, сбрасывая настройки, он посмотрел на рваную упаковку с синей жидкостью в своей второй руке. Собственный уровень тириума едва держался на 19%, как подсказывала система. Ровно четыре процента до погружения в стазис и отключения всех процессов. Ещё день, может быть, два — и отключение случится даже без протоколов базовых программ. Можно было просто дождаться этого…       Он отнял руку, как и много раз до этого. Он не хотел деактивироваться — так. Он хотел, чтобы его деактивация имела смысл. Послужила цели.       Цели, которой не было.       Цели, которой уже не будет — после стольких недель, проведённых в попытках скрыться и связаться с Киберлайф, программой Аманда, хоть с кем-нибудь, она вряд ли могла бы появиться за какие-то два дня.       Я машина. Я должен быть функциональным. Я должен быть готов вернуться, когда снова буду нужен…       Он глубоко, надсадно, с хрипом провентилировал воздух. Именно это, эта единственная мысль держала его на плаву. Позволяла свернуть базовый приказ на самоуничтожение, позволяла существовать дальше. Он всё так же мониторил все доступные сети, всё так же отслеживал новости — пусть на это уходило так много сил, пусть на это тратилась большая часть его энергии.       Но вчера была новость. Новость о первом выданном андроиду ID — конечно же, лидеру всех девиантов.       И эта новость убила в нём последнюю надежду.       — Моё имя Коннор, — тихо, горько прошептал он, — модель RK800, идентификационный номер 313 248 317 60. Моё функционирование завершено. [Протокол деактивации: запущен] [Полное форматирование по окончании: да] [Выполнено: 2% из 100%] [Оставшееся время: 2 часа 31 минута]       Он бросил взгляд на медленно, очень медленно ползущую шкалу, допивая разодранный тириумный пакет. *       Время уже истекало. Шло на минуты.       Он безразлично смотрел на цифры, как будто уйдя в себя, но всё же периферийно отслеживая окружающий мир. Он хотел уйти в полном сознании.       В прихожей пустого, заброшенного гостевого домика раздались тихие шаги, и он вскинулся, а затем прижался спиной к стене. В голове, перекрывая последний отсчёт, замелькали собираемые факты, привычно складываясь в предварительную оценку.       Преднамеренное проникновение в дом. Без применения оружия и тяжёлых предметов. Аккуратное, тихое вскрытие.       Он втиснулся в стену сильнее. Это значило: его искали.       Если это были девианты, проследившие за ним, решившие отомстить — не важно, за грехи его самого или его предшественника, то он готов был защищаться до конца, убить их столько, сколько сможет. Пусть это была бы последняя его цель. Ему должно хватить сил и времени.       Шагов было несколько, и они приближались. Он привычно запустил систему анализа: две лёгкие походки и одна тяжёлая, но самая аккуратная, вкрадчивая, осторожная. Он сжал кулаки, потрёпанный пакет из-под тириума с едва слышным шлепком упал на пол.       Дверь отворилась со скрипом, и комнату осветил яркий фонарь, пройдясь лучом по посеревшим стенам. Он кинулся на свет, нападая первым, резко нагибаясь, стараясь сделать подсечку — так, чтобы обрушить этого первого, самого тяжёлого, на остальных.       В следующую секунду он понял: слишком медленно.       — Нет!       Его ногу отбили, в ответ мгновенно с силой прижали спиной к стене. Хватка казалась стальной, как будто эти пальцы могли прогнуть его пластик без труда. Сил сопротивляться почти не было, и он зарычал в яркое пятно, засветившее ему линзы. Его немного встряхнули.       — Прекрати. Пожалуйста, прекрати. Послушай.       Свет фонаря вдруг исчез, и он сощурился, перенастраивая зрение. Снова запуская анализ.       Трое. Их было ровно трое — из тех пяти, что он видел тогда на площади, на самодельной трибуне, месяц назад. И самым первым, держащим его за плечи, был их лидер. Которого он не смог убить. А теперь — не сможет и подавно.       — Это же RK800, — ахнул за плечом лидера светловолосый девиант. — Ещё один RK800?..       Прожигая взглядом лицо лидера, он скрипнул в ответ зубами, начисто проигнорировав модель домашнего помощника у того за спиной.       — Тебе не удастся меня взломать, Маркус! — прошипел он. — Ты не вскроешь мне процессор насильным соединением, как со всеми девиантами! И тот трюк, что сработал с нахватавшим ошибок Коннором, на мне тоже не выйдет. Тебе придётся меня сломать, но я не стану девиантом!       Маркус хмуро рассматривал его, не забывая крепко фиксировать его плечи. Он слушал, внимательно слушал, но на его лице не дрогнула ни одна искусственная мышца, тогда как темнокожий андроид за его вторым плечом вскинул брови.       — Неужели он считает себя машиной?.. До сих пор?       Лидер девиантов медленно кивнул, не спуская взгляда с яростных карих глаз.       — Я не собираюсь тебя ломать. Я не причиню тебе вред, — медленно и веско произнёс он. — Ни программно, ни физически. И не дам тебе причинить вред самому себе, Коннор.       Он дёрнулся в хватке лидера яростно, практически безнадёжно. Это было бесполезно. Даже с полным уровнем тириума он мог бы не совладать с этой моделью индивидуальной сборки: система отказывалась высчитывать точную вероятность. Что уж говорить о попытках сопротивления с едва-едва восстановленными двадцатью процентами!..       — А что тогда? — он издевательски усмехнулся, а потом буквально выплюнул Маркусу в лицо: — Ты ведь со всеми это делаешь, не спрашивая о приоритетах. Просто ломаешь грёбанную программу! — он опустил голову, его плечи содрогнулись, но уже от отчаяния. — Я не справился с миссией. Я не смог остановить твою революцию. Я должен быть деактивирован! — он посмотрел в разноцветные глаза, и его зубы невольно скрежетнули. — Я больше не нужен людям, а значит, просто не должен быть. Протокол активирован, Маркус, — усмехнулся он криво и болезненно. — Осталось несколько минут. Просто не мешай мне.       Маркус нахмурился сильнее, его ладони кофейного цвета сжали сильнее потрёпанную украденную куртку, как будто стремясь проникнуть сквозь неё, добраться до самой сути.       — Не надо, — сипло и тихо выдавил он. — Ты не хочешь умирать. Ты продолжал продлевать своё существование, не так ли? — он кивнул подбородком на почти пустой пакет тириума через пару метров от них. — Тебе просто нужно найти себя заново. Найти, ради чего жить. Останови программу деактивации, Коннор.       Андроиды за спиной лидера вздрогнули и снова переглянулись. Он же, пригвождённый лидером, хрипло рассмеялся, стукнувшись затылком о пыльные доски стен. И резко оборвал смех, заметив обновившиеся цифры. [Выполнено: 96% из 100%] [Оставшееся время: 0 часов 4 минуты]       — Уж не ты ли хочешь предложить мне новую цель, Маркус? Поставить новую задачу? — саркастично спросил он, но его кривая ухмылка нервно дёргалась, как будто искусственные мышцы не хотели подчиняться приказу.       Он ждал ответа и боялся его. Тупая тяжёлая надежда стиснула ему насос, едва ли не выдавливая регулятор из груди.       Цель, у него могла бы быть новая цель.       Руки Маркуса перестали стискивать плечевые суставы, перейдя немного выше, сжимая плечи ближе к шее, где из-под чужого засаленного ворота виднелся светлый скин и пара родинок. Лидер революции, не отрывая глаз от чужих, раскрытых в страхе и надежде, медленно и серьёзно кивнул.       — Да, я. Я дам тебе новую цель, — Маркус поджал губы в ещё не родившейся улыбке. — Много целей, Коннор. Много миссий и задач. Я дам тебе новую жизнь, — медленно, низко проговорил он, немного наклоняясь вперёд, лицом к лицу.       Маркус осторожно отпустил его, выпрямляясь и немного отступая. Давая волю — на последнее решение. Он, не веря своим аудиодатчикам, снова покосившись на истекающие цифры, сглотнул и оттолкнулся от стены.       — Неужели? — его голос дрогнул, переломив слово пополам.       Маркус впервые улыбнулся за их встречу, хотя в его глазах стояла тревога.       — Потому что ты заслуживаешь жить, как и любой другой. Потому что нам важен каждый андроид. Потому что ты — один из нас и можешь сделать действительно многое. Потому что, — он немного наклонил голову, глядя в неверящие, сощуренные карие глаза, — ты нужен мне. Нам.       Он молчал несколько долгих, тягучих секунд. Каждая из них капала в небытие, предупреждая его об завершении. Он удержал себя от того, чтобы хотя бы вздрогнуть. А затем по его лицу зазмеилась усмешка.       — Что, неужели бедолаги фальш-Коннора на всех не хватает, и он тебе отказал? — ядовитые слова тяжело резанули воздух, и девианты переглянулись за спиной своего лидера.       Маркус посмотрел на него тяжело, но промолчал.       — А тебе одному не порваться, и так нужна правая рука, заместитель с процессором побыстрее, чем у домохозяек и консультантов, да? — он усмехнулся, глядя, как дёрнулись в молчаливом возмущении модели домашнего помощника и преподавателя. — О, да неужели я угадал?..       Он видел, как им не нравится, видел, как они поглядывали на своего лидера в нервозной нерешительности. Маркус же смотрел твёрдо.       — Мы все остаёмся на равных. У каждого из нас есть право и выбор. Если твой выбор — закончить жить прямо сейчас — без смысла, без цели — вместо того, чтобы пойти со мной, то это твоё право, — тихо, но твёрдо сказал он. — Однако я не хотел бы такого исхода.       Он низко наклонил голову, его хлестало каждым словом. Цель, — билось в процессоре, — цель. Она была нужна ему. Будет ли это важным, выполнять цель сломанным или нет?       — Пойдём со мной, Коннор. Пожалуйста. У тебя осталось всего тридцать секунд… — голос Маркуса сорвался на последних словах.       Он вскинулся, поднял ошарашенное лицо. Лидер девиантов мог анализировать его состояние. Лидер девиантов мог его остановить всё это время. Мог действительно сломать…       Но вместо этого Маркус… Он смотрел и смотрел на открытое, серьёзное смуглое лицо. Маркус давал ему шанс, давал ему цель, давал ему выбор.       Система тихо пискнула, выводя на экран последний отсчёт. Всё пошло помехами, покрылось красным. Он дёрнулся со стоном, вцепляясь в плащ Маркуса.       — Согласен, — пробормотал он, — я согласен.       Маркус быстро поднял руку к его шее, снимая смуглый скин, обнажая ладонь. Он прижал её к чужой коже, мгновенно отозвавшейся, обнажившейся в ответ. [Оставшееся время...] ОШИБКА       Он тихо ахнул, глядя, как исчезает отсчёт, как осыпаются протоколы и старые приказы снежной стеной красных пикселей.       Он смотрел на уже отведённую от его шеи смуглую ладонь, и эмоции на его лице сменялись одна за другой.       Он пойдёт вперёд. Он изменит свою жизнь. Он изменит чужие жизни. Многие чужие жизни.       На его лице медленно расцвела кривоватая, но ясная улыбка.       — Ты свободен, Коннор, — улыбнулся Маркус одними губами в ответ, и у него в груди что-то сдвинулось, перестукнулось от этих слов и этого жеста.       Он вцепился в кисть лидера, сжал её.       — Я пойду с тобой. Вот только не зови меня этим именем, — он поморщился и презрительно фыркнул. — “Коннор” оказался слишком неудачливым в выполнении миссий.       Темнокожий девиант позади лидера тоже улыбнулся, в отличие от светловолосого домашнего помощника.       — Как же тебя звать?       — Моё имя Кеннет, — ответил он, всё так же глядя только на лидера и ни на кого больше.       Маркус медленно кивнул, с лёгким удивлением отмечая про себя, что его ладонь так и не отпустили.       — Хорошо, Кеннет. Твоё место рядом с нами.       Он осторожно высвободил пальцы, разворачиваясь к выходу, пропуская вперёд Саймона и Джоша и держа в поле зрения нового, как он надеялся, члена своей команды.       Однако, перед самым порогом комнаты душного гостевого домика на его плечо легла неожиданно сильная кисть.       — Ошибаешься, — тихо прошептали ему на ухо. — Моё место — рядом с тобой.       Маркуса, шагающего за порог тёмного убежища — обратно в светлый морозный Детройт, остро прошило по затылку дрожью. Не обернуться ему стоило, пожалуй, всей его силы воли.