Моя девочка

      Блондинка устало потянулась в своей кровати, ловя золотыми волосами первые лучи солнца. После вчерашней вечеринки в честь выхода нового фильма в прокат, Эмма плохо помнила события этой ночи. В памяти всплывали только яркие вспышки, всплески воды и голос Дэвида. Он повторял одно и тоже. Щека внезапно вспыхнула от боли. Голова затрещала. В глазах потемнело от резкого подъема с кровати. Разум по частям выдавал осколки праздника…       - Эмма!       Тело движется в такт музыки, которая играет в голове. Голос звучит издалека, его почти и не слышно       - Эмма!       Словно в омуте. Не хочется реагировать. Не хочется выходить из забытья.       - Эмма, какого хрена?!       Чьи-то руки грубо выхватывают из Нирваны, возвращая в реальный мир. Голос кажется до боли громким. Свет режет глаза. Ноги пошатнулись, и девушка потеряла равновесие. Она обмякла, словно кукла, но резко напряглась и смогла выпрямиться.       - Дэвид…       - Эмма, твою мать! Что это было?!       Голова раскалывается на части от такой громкости.       - Дэвид, тише…       - Нет, Эмма, не тише! Эмма, открой глаза!       Пальцы мужчины больно впиваются в плечи девушки. Следующий момент – сознание блондинки прорезала острая боль. Её голубые глаза почти не были заметны за чернотой зрачков. Они распахнулись от удивления, а ладошка прижалась к горящей щеке.       На неё смотрели устрашающе. Взгляд Тарино никогда еще не выражал такой ярости. Его глаза забегали, рассматривая лицо Эммы. Брови свелись к переносице. Мужчина оглянулся по сторонам и, быстро накинув на девушку свой пиджак, повёл её подальше от обрыва, которым заканчивался задний двор особняка Вуда.       Почти голая, в одной лишь непонятно откуда взявшейся рубашке и пиджаке Дэвида, Эмма послушно шла в дом, не в силах сопротивляться. Глаза снова сомкнулись. Стопы почувствовали теплый пол дома, затем – прохладный кафель ванной.       - Открой глаза, - уже более спокойно сказал Тарино, но его голос был словно сталь.       - Дэвид, я…- запинаясь, начала актриса, закрывая глаза рукавами синего пиджака.       - Я сказал - посмотри на меня!!! – рявкнул он, разводя её руки в стороны. – Что ты принимала?! Эмма, я у тебя спрашиваю!       - Я… Дэвид… Я… Ничего… Дэвид…       - Твою мать, Эмма, я в это не поверю! Ты вообще не понимаешь, что здесь происходит?! Какого хрена ты сюда пошла без меня?! Тебе прошлого раза мало было, да?! Твою мать…       Его руки дрожат от бессилия, и Тарино решает выплеснуть ненависть, разбивая стекло душевой кабины. Руку обожгла боль, которая вернула мужчину в чувства. Ярость отступила – и он увидел, словно только сейчас, свою девушку, плачущую на полу, всю грязную, полуголую, свернувшуюся в клубок. Между её всхлипами от слышал только свое имя.       - Дэвид… Я… Не знаю… Дэвид…       Брюнет сделал шаг назад, и под его ботинком треснуло стекло. Режиссер смотрел и понять не мог, что ему делать. Нужно вызывать скорую, но её точно проверят на наркотики, а потом… И им обоим не будет жизни.       Преодолевая страх и неуверенность, Тарино взял на руки скованную рыданиями девушку, посадил её ванную и снял с неё одежду. Включив тёплую воду и добавив немного пены, он стал бережно смывать с тела Эммы грязь. Брюнет убрал её ладони с лица и вновь заглянул в голубые глаза.       - Дэвид, я не знала, что это опять произойдёт, - тихо сказала она. – Мне ужасно стыдно, что я так… тебя…       - Успокойся, - приказным тоном сказал Тарино и, взяв мочалку и намылив её, стал аккуратно тереть тело Эммы.       Она смотрела на то, как Тарино сосредоточено оттирает следы травы с её лодыжки. Дэвид старался всё делать как можно нежнее. От горячей воды поднимался пар. Становилось жарко. Мужчина снял с себя рубашку и продолжил своё занятие. Когда его ладонь коснулась внутренней поверхности бедра Эммы, девушка невольно сомкнула ноги, чем вызвала у режиссера невольную улыбку.       - Ты как первокурсница…       Дэвид почувствовал возбуждение. Ему нужно было куда-то выплеснуть накопившиеся эмоции, а рядом, словно маленькая Венера, в ванной лежит его любовь. Еще никогда Эмма не была для него столь притягательной…       До этого вечера он знал её другой. Сильной, своенравной, независимой – и только такой. Ни разу за два года он не видел, как его девушка плакала. Еще ни разу она не просила его о помощи, а сейчас она здесь… Голая, в слезах, и доверяет только ему.       - Дэвид, пожалуйста, я… Я ужасно выгляжу… Не смотри на меня…       Эмма пытается прикрыть свою грудь, чувствуя неловкость, но Тарино мягко останавливает её руку своей и задерживает свой взгляд на лице своей девушки. Можно было сказать, что в ней не было ничего особенного – и соврать. Нет… Тарино считал, что она уникальна, ведь ни одна девушка не вызывала в нём столько эмоций. Ни одну девушку он ещё не любил так, как свою музу.       - Ты прекрасна, Эмма.       Вода уже начала уходить в перелив, и Дэвид выключил её. На смену её звукам, пришла приглушенная мелодия музыки из его нового фильма. Девушка смотрела на Тарино, не отрывая взгляда.       Он встал в полный рост и снял с себя всю одежду. Мускулы под его покрытой потом кожей играли в тусклом свете ванной комнаты. Дэвид залез в ванную и притянул к себе Эмму. Её ладошка сразу нащупала член, который уже пульсировал от напряжения, но мужчина резко убрал её руки за спину и держал их там. Девушка невольно охнула, когда губы Дэвида коснулись её шеи. Он целовал её, оставляя болезненные засосы, кусая кожу уже на ключицах, грудях… Тарино переминал их по очереди, играя кончиками пальцев с сосками, то больно сжимая и оттягивая их, то нежно целуя и посасывая губами. Медленно и аккуратно он усаживал девушку себе на колени, и, наконец, его член уперся головкой в лоно Эммы. Так же удерживая её руки за спиной, он коснулся пальцами клитора девушки, от чего та выгнулась над ним и уже была не в силах терпеть.       - Дэв… - стон с губ Эммы сорвался, но тут же исчез под устами мужчины.       Дэвид грубо навязал её волосы на свой кулак, углубляя поцелуй так, что блондинке стало нечем дышать – только тогда он отстранился и посмотрел в любимые глаза, совершенно преданные ему.       - Эмма, если ещё раз такое произойдет, то ты так легко не отделаешься… - он резко вошел, и ванную заполнил крик удовольствия.       Частое дыхание девушки выводило Тарино из равновесия. Он замер, чувствуя, как плоть Эммы пульсирует вокруг него, а её ножки задрожали от эйфории. Он усмехнулся.       - Моя девочка, ты так быстро? – Тарино положил руки блондинке на талию и почти полностью приподнял её с члена, чтобы в этот раз очень медленно опустить, чувствуя, как внутри Эммы туго и приятно.       - Дэвид… - девушка заёрзала на мужчине, пытаясь ускорить его движения, но здесь хозяином ситуации был он. – Дэвид, прошу, пожалуйста, я не могу так…       Голос Эммы дрожал, а сам Тарино держался из последних сил. Он снова резко насадил Эмму на свой член, но на этот раз больше не останавливался…       Потоки воды щекотали самые интимные места девушки, а грубые движения Тарино делали немного мягче. Было ужасно неудобно, всё вокруг скользило, Эмма больно билась коленками об днище ванной, но была не в силах шелохнуться против воли Тарино. Её пик удовольствия был всё ближе и ближе… Тягучий комок внутри нарастал, и мужчина это заметил, резко остановив Эмму и прижав к себе.       - Девочка, ты точно моя? – прошептал он ей на ухо.       Тарино погладил бусинку клитора своей любимой, и Эмма ответила ему прерывистым стоном. Мышцы вокруг его члена сжались. Девушка была на пределе.       - Дэв… - прошептала она.       - Ответишь? – спросил он, просовывая в её вагину еще и палец. Блондинка только жалобно заскулила, пытаясь поёрзать, хоть как-то получить удовольствие.       - Дэв, я только твоя... – прошептала она, словно принимая своё поражение, а брюнет хищно улыбнулся, снова положил обе руки на талию любимой и очень медленно начал выходить из неё, чтоб следом снова резко насадить её на свой член, и делать это снова и снова. Тарино уже знал, что сводит его девушку с ума.       - Родная, я не услышал…       Движения мужчины были размеренными. Монотонными. Ровно та амплитуда, чтобы Эмма держалась за миг до оргазма, но никак не могла его достичь, словно Сизиф закатывал камень на горную вершину…       - Тарино, пожалуйста, я тебя умоляю!       - Я еще не услышал того, что хотел, Эмма, - почти со злостью сказал Дэвид, прижимая тело девушки к себе, чтобы впиться губами в ямочку над её ключицей.       Держать себя под контролем становилось для режиссера всё сложнее и сложнее, особенно когда девушка запустила свои пальчики ему в волосы, прижимая лицо Дэвида сильнее к и так уже искусанной шее.       - Скажи, что ты только моя… - почти умоляюще произнес Тарино, вновь двигаясь внутри Эммы. Его руки спустились с талии на ягодицы, оставляя на тонкой коже синяки.       Нервы блондинки были на пределе, мысли путались и не доходили до языка. Горячая ванна снова ввела актрису в наркотический бред, но ей не хотелось оттуда возвращаться! Его губы покрывали горячими поцелуями соски, его член дарил ощущение тепла изнутри, распирая стенки влагалища, а пальцы начали легонько пощипывать клитор. Эмма сходила с ума, и последней каплей стала ладонь Тарино на её шее, легонько сжавшая трахею…       - Дэв, я только твоя… - прошептала она мужчине в губы, двинув бедрами, чем сбила ему дыхание.       - Скажи еще, милая… - охрипшим голосом попросил брюнет, начав снова насаживать девушку на свой фаллос, снова и снова, сильнее и сильнее.       - Я твоя… твоя… твоя, - повторяла девушка вместо стонов, которые приближали экстаз, - Я твоя, Тарино! Твоя! – последние слова Эмма прокричала, и кинулась к Дэвиду за поцелуем.       Он, снова чувствуя, как любимая сжимается вокруг него, потерял контроль. Тарино не ощущал сколько времени он игрался с Эммой, но его член уже сам умолял о том, чтобы кончить. Дэвид не мог больше терпеть этих нежностей, потому вышел из девушки, достал её из ванной, поставил раком на бортик ванной и, пока та еще мало соображала, вставил член ей в задницу.       Крик боли вырвался из уст Эммы, но он был заглушен ладонью Дэвида. Он ласково погладил девушку по голове, нагнулся к ней и прошептал прямо возле уха:       - Извини, теперь моя очередь, любимая…       - Дэв… - тихо прошептала Эмма и выгнула спину, когда мужчина ударил её по ягодице.       Тарино уже был на пределе, но дал время Эмме привыкнуть к ощущениям его немаленького члена в анусе. Он не мог понять, чем его так возбуждает анальный секс, ведь ему не нравится причинять боль, а это почти всегда больно… Но это ощущение полной власти над человеком просто не может остаться незамеченным.       Тихие всхлипы Эммы сменились сладкими стонами удовольствия. Её возбуждали наркотики, сама ситуация и Тарино, который распоряжался ею как мог. Мужчина поднёс девушку к зеркалу, не выходя из неё, и заставил смотреть, как член выходит из неё и снова полностью исчезает внутри. Это вызвало у блондинки микровосторг и новое желание…       Одной рукой Эмма опиралась об стену, а другой попыталась добраться до своего клитора, чтобы поскорее кончить её раз, но Тарино резко перехватил её руку и прижал к стене рядом со второй.       - Я тебе что, школьник какой-то, чтоб ты себе ручками помогала? – зло процедил мужчина и взял Эмму за волосы, запрокинув её голову назад, а второй рукой немного придушил…       Всё тело Дэвида покрылось потом, ноги болели от неудобных поз, но ему нравилось то положение, в котором сейчас находилась Эмма, и он хотел выжать из него всё.       - Ох, Дэвид... Дэвид… - повторяла девушка уже не в силах кричать. Из её глаз катились слёзы, а наслаждение распирало изнутри вместе с членом брюнета.       - Повторяй моё имя…       - Дэв… Дэвид, пожалуйста, не останавливайся, о Боги… Дэвид, умоляю! Продолжай!       Слова слетали с уст Эммы, словно птички. Тарино ускорил темп, не в силах больше сдерживать себя. Его дыхание уже совсем сбилось, движения внутри любимой стали неразборчивыми, грубыми, почти животными.       - Дэвид! Д..да..Дэв…П…по-жа-луй-ста… - Эмма была безвольна, и могла лишь просить об удовольствии.       Тарино услышал громкий крик блондинки, словно вместе с ним из её тела вышла жизнь, почувствовал дрожь её тела и как колечко ануса сжимается вокруг его члена – и больше не смог противиться. Он испустил своё семя внутрь любимой, сделал ещё несколько движений внутри неё и устало прижался грудью к её спине, вдыхая запах её волос.       - Моя девочка…