* * *
… — Ваша Светлость, просыпайтесь! — тормошил Себастьян за плечо спящего Сиэля, но тот никак не желал открывать глаза (вернее, глаз). Мальчик сладко спал, откинувшись на спинку мягкого кресла в библиотеке. Губы его были перемазаны шоколадом, а шоколадная голова герцога Неистового с обглоданным ухом валялась перед ним на столе. Глядя на её выпученные глаза и разинутый в немом крике рот, казалось, что она громко вопит от боли и возмущения. — Ну что за невозможный ребёнок… — пробормотал про себя дворецкий. — Совсем ему не жаль моих трудов, мало того, что благодарности никогда не дождёшься! Но на сей раз я этого так не оставлю! С этими словами Себастьян ещё решительней встряхнул спящего: — Вставайте сейчас же, господин! Тот неохотно приоткрыл левый глаз и недовольно пробормотал сиплым от сна голосом: — Ну, чего тебе? Отстань! — Я хочу знать — каким образом вы объясните мне это? — дворецкий указал затянутым в белую перчатку пальцем на лежащую на столе шоколадную голову. Сиэль покосился на неё и пожал плечами: — Ну и что? Ты из-за этого меня разбудил? До полдника было ещё далеко, а мне захотелось перекусить. — Головой полутораметровой шоколадной скульптуры?! — прошипел Себастьян. — И это после того, как вы сами утром велели мне подготовить всё для завтрашнего благотворительного приёма детей из приюта лорда Бартона? Мало мне другой работы в особняке, так пришлось ещё делать уйму тортов, сервировать столы. Из желания удивить и порадовать ваших завтрашних гостей — я воздвигаю огромный шоколадный Биг Бен, ставлю напротив гигантскую конную статую герцога Неистового — и ради чего всё это? Чтобы вы час спустя превратили её во Всадника без головы? Хорошо, что Финни, Бард и Мэйлин заметили и дали мне знать! Как вам вообще могло прийти это в голову — перекусить головой?! — Да что ты так разорался? — поморщился двенадцатилетний хозяин поместья. — Можно подумать, тебе так трудно будет всё восстановить. — Мне ничего не трудно… — сузил глаза дворецкий. — Но проблема не во мне, а в вашем воспитании, точнее в полном отсутствии такового! Вы — граф, а ведёте себя, как несносный капризный мальчишка! Вспомните, кем вы являетесь — для ваших слуг, для жителей Англии, для королевы Виктории, наконец! Какие цели и задачи перед вами стоят! Не пора ли уже оставить позади детские шалости? — Ну ладно тебе, успокойся уже, — примиряющим тоном попросил мальчик, — мне вправду просто захотелось немного сладкого… Себастьян подхватил его, выдернул из кресла и рывком поставил на ноги. — С ума сошёл?! Пусти меня!!! — завопил Сиэль, вырываясь, но его удерживала на месте железная хватка рук дворецкого. — Вам пора уже научиться отвечать за свои проступки, господин, — ледяным голосом сообщил ему тот. — Слишком многое я спускал вам с рук, но сегодня моё терпение иссякло и вы будете наказаны! — Что?! — как громом поражённый, вскричал юный граф. — Да как ты смеешь так со мной обращаться? Я не давал тебе такого права! — он принялся выкручиваться и брыкаться, но Себастьян снова поднял его над полом и удерживал, казалось, без малейших усилий. — Угомонитесь, Ваша Светлость, иначе сюда сбегутся все слуги. Ваши вопли вам всё равно не помогут, — пообещал он холодно. У Сиэля словно мир перевернулся с ног на голову. Происходило что-то невероятное — его всегда послушный и исполнительный дворецкий вдруг взбунтовался! Вместо того, чтобы смирно выполнять любые приказы и поручения — он вдруг пригрозил наказать его, Сиэля, своего хозяина! — Что ты себе позволяешь, Себастьян? Почему ты нарушаешь условия нашего договора? Пусти меня сейчас же! — взвизгнул мальчик. — Я не нарушаю никаких условий. Я стал дворецким молодого графа, и как хороший дворецкий не могу себе позволить, чтобы Ваша Светлость, чьим имением я управляю, вёл себя неподобающим образом и не имел ни малейшего представления о дисциплине и правилах хорошего тона! — услышал он невозмутимый ответ. — Если сегодня вы отрываете голову у шоколадной скульптуры в собственном доме — что же можете натворить завтра, если вас пригласят, скажем, в Вестминстерский дворец? Я уже не знаю, на что вы ещё способны — а мне потом сгорать за вас от стыда и терять свою безупречную репутацию только потому, что не смог вас достаточно вышколить? — Тебя должна волновать только репутация в моих собственных глазах и то, насколько хорошо ты выполняешь наш договор! — заносчиво вскричал Сиэль, болтая ногами, которыми сейчас не доставал до пола. — А я его и выполняю, — ласково дохнул ему в ухо Себастьян. — Именно выполнение договора меня и интересует. Чтобы добиться желаемого, отомстить всем своим обидчикам — вы должны иметь возможность входить во все знатные дома Лондона, быть принятым в самых высоких кругах. Чтобы ни одно тайное общество, если оно существует, не могло отвернуться от вас. А для этого вы должны стать блестящим молодым человеком безупречного поведения и знающего все тонкости этикета. Тогда для вас везде будут гостеприимно распахнуты двери. Но кто будет терпеть у себя невоспитанного человека, устраивающего скандалы и погромы во время приёма? Если я не буду следить за вашим воспитанием, наш договор вообще никогда не будет выполнен… — глаза его на миг полыхнули алым дымным пламенем. Сиэль перестал вырываться, и дворецкий осторожно опустил его на пол. — Ну хорошо, я всё понял, ты прав, — признал мальчик. — Давай уже забудем про это недоразумение, а я обещаю, что больше не буду так делать. — Эээ, нет, так не пойдёт, — дворецкий погрозил ему пальцем. — Я уже сказал — за свой проступок вы ответите. Не потому, что мне сложно его исправить, а для вашей же пользы. — Ну Себастьян… пожалуйста, — сделал ещё одну попытку умаслить его юный граф. — В чём дело? — насмешливо прищурился тот. — Бесстрашный Сиэль Фантомхайв, «цепной пёс королевы» — испугался порки? Сиэль залился краской: — Ты это серьёзно? — Серьёзней не бывает! — Себастьян стёр улыбку с лица. — Поглядите на это дело ещё вот с какой стороны, молодой господин. Случись так, что вас в очередной раз похитят, как раз в тот момент, когда меня не будет рядом с вами… ведь вы постоянно даёте мне столько поручений, что я просто физически не могу находиться одновременно в двух местах. И до того момента, пока ваш верный слуга не явится, чтобы спасти — похитители вполне могут обращаться с вами не так, как вы этого заслуживаете и как того требует ваш титул. Злоумышленники часто бывают жестоки со своими жертвами. И что вы станете делать, если вас начнут избивать? Будете плакать, канючить и просить о пощаде, как малое дитя? Покажете им свою трусость? — Никогда! — гневно сверкнул своим широко распахнутым голубым глазом Сиэль. — Никто и никогда не посмеет называть меня трусом, и ты тоже не смей! — Неужели? — усмехнулся дворецкий и подпёр подбородок рукой. — А что же вы тогда так испугались наказания? — Я не испугался! Ты просто сильно меня разозлил, — запротестовал двенадцатилетний граф. — Ну что ж. Я рад, что вы так бесстрашны. В таком случае прошу вас проследовать со мной, господин, — Себастьян учтиво склонил голову и указал на дверь. Вдвоём они покинули библиотеку и направились дальше по коридору, затем по лестнице вверх. Сиэль угрюмо шёл впереди, набычив голову, дворецкий неслышно выступал следом. Они направлялись в его кабинет. Хозяин поместья до сих пор не мог до конца поверить в реальность происходящего. Ему всегда казалось, что запасы терпения его слуги-демона воистину бесконечны. Порой так и подмывало проверить эти запасы на прочность; но что бы он ни вытворял, какими оскорблениями не бросался в Себастьяна, тот всегда оставался неизменно вежлив и послушен. Глядя, как дворецкий во всём беспрекословно ему подчиняется, Сиэль почти уже уверовал в своё всемогущество. В случае чего, он всегда мог ткнуть демону под нос их договор. Кто бы мог подумать, что Себастьян найдёт путь обойти его, не нарушая, а просто истолковав по-другому? Надо же, какая-то шоколадная голова вывела его из себя! Чем это всё теперь закончится? Сиэль поёжился. Хорошо ещё, ему хватило ума не продолжать сопротивление, когда он увидел вспыхнувший в глазах демона огонь. Нечеловеческая сила дворецкого была ему слишком хорошо известна, а уж сила разозлённого дворецкого… Лучше не нарываться. Возле кабинета они остановились, Себастьян открыл дверь ключом и, распахнув её, вновь учтиво склонил голову: — Прошу, граф. Только после вас. Сиэль бросил на него убийственный взгляд и молча вошёл в комнату. Дворецкий шагнул следом и плотно закрыл дверь ключом изнутри.* * *
Мэйлин направлялась в спальню Сиэля со стопкой свежего постельного белья, намереваясь его сменить. Вдруг она увидела поднимающегося по лестнице молодого хозяина и идущего следом Себастьяна. Что-то здесь показалось ей необычным, она сразу не могла понять — что именно. Но в следующий момент поняла. Её удивил внешний вид графа. Их господин постоянно бывал хмур и неприветлив, но сейчас на нём просто лица не было. И его одежда… она оказалась измятой и потрепанной, волосы — всклокочены, и шёл Сиэль так, словно бы волочил на ногах ботфорты из железа, а не лёгкие ботинки. Себастьян же шагал, как обычно — грациозной, неслышной, танцующей походкой. Его невозмутимое лицо с невозможными глазами ничего не выражало. Но Мэйлин сразу поняла — что-то случилось. Для чего они пошли в кабинет? В это время хозяин Сиэль обычно любил подремать после обеда, а хозяйственными делами всегда занимались Себастьян да эконом господин Танака. И чем объяснить этот странный вид хозяина, за состоянием волос, одежды и обуви которого всегда тщательно следил дворецкий? Сиэль никогда не позволял себе выглядеть так небрежно даже у себя дома. Услышав, как открылась и захлопнулась дверь, Мэйлин поняла, что не сможет сдержать любопытства, поэтому она быстро заскочила в комнату графа, оставила на тумбочке постельное бельё и взбежала по лестнице. На цыпочках подкралась к двери кабинета и, затаив дыхание, нагнулась к замочной скважине… Она ничего не увидела. В скважине торчал ключ. — Это что же мы тут дее-елаем? — неожиданно раздался сзади сладкий голос. Девушка тихо вскрикнула, ударилась лбом о торчащую из двери ручку и поспешно выпрямилась, схватившись за ушибленный лоб. Возле неё стоял улыбающийся Себастьян, глаза его сложились в две узкие щёлочки. У Мэйлин подогнулись ноги и бешено заколотилось сердце. Она привалилась к стене. — Я... я… я… — кажется, язык у неё отнялся тоже. Дворецкий медленно наклонился к ней, и блестящая чёрная прядь его волос почти коснулась её щеки. Заглянул ей в лицо, она близко-близко увидела эти глаза цвета гречишного мёда, ощутила восхитительный аромат его одеколона — или это был аромат самого Себастьяна? Он взял её за подбородок, и она подумала, что сейчас умрёт — какая это будет прекрасная смерть! — Мисс, вы вздумали подглядывать за нами, или подслушивать? — вкрадчиво осведомился её кумир. — Ввввввв… — почти без сил заскулила Мейлин, начиная сползать по стене на пол. Стерев с лица улыбку, Себастьян грозно нахмурил брови: — Чем вы сейчас должны заниматься? У вас мало работы? И вы уже всю её выполнили? Сменили постель господину, выстирали и высушили бельё, подготовили сервиз для завтрашнего приёма? А вы вместо этого шпионите под дверями? УВОЛЮ!!! — Прос…стите, Себестьян… — пропищала несчастная горничная еле слышно. — Тогда марш отсюда! Мэйлин как ветром сдуло с лестницы. Вбежав в комнату Сиэля, она лихорадочно принялась снимать постель, но руки её дрожали и она бормотала: — Но как? Как он мог выйти через закрытую дверь? Ведь в замочной скважине торчал ключ…* * *
Вновь появившись в кабинете возле Сиэля, Себастьян сказал: — Ну-с, надеюсь, больше нам никто не помешает. Теперь займёмся вами, господин… Он расстегнул и снял фрак, оставшись в рубашке, жилетке и брюках. Потом подошёл к письменному столу, открыл один из ящиков и извлёк оттуда длинный хлыст с кожаной нашлёпкой на конце. Похлопал им по ладони, не снимая перчаток. Отодвинул от стола тяжёлое кресло, обитое чёрной кожей. Сиэль исподлобья смотрел на эти приготовления, стоя возле окна. Душа у него ушла в пятки, ноги мелко дрожали, хотя он делал всё, чтобы этого не выдать. Дворецкий, судя по всему, был настроен серьёзно. — Подойдите сюда, Ваша Светлость. Мальчик сглотнул и сдержал в себе готовые уже рвануться мольбы о прощении. На деревянных ногах приблизился к своему неумолимому экзекутору. — Нагнитесь и лягте животом на поручень кресла, — приказал тот. — Руки вытяните вперёд и положите на второй поручень. И не убирайте, пока я не разрешу. У Сиэля от стыда заложило уши, но он стиснул зубы и подчинился. Себастьян шагнул ближе и положил свой хлыст на сиденье. А потом наклонился к Сиэлю, быстро расстегнул и спустил с него бриджи. — Ай! — вскрикнул тот. — Ты что?! — и сделал попытку выпрямиться, но дворецкий твёрдой рукой намертво припечатал его поясницу к подлокотнику. Вывернуться из-под этого железного пресса не было никакой возможности. — Стойте, как стояли… — процедил его палач сквозь зубы. — И верните руки на место! — Себастьян, не надо так! — отбросив свою гордость, всхлипнул мальчик. Сзади раздался смешок дворецкого: — А в чём дело, молодой господин? Я столько раз готовил для вас ванну, купал, вытирал полотенцем, помогал одеваться… — наклонившись, он прошептал ему в ухо: — Я чего-то ещё не видел? Выпрямившись, сказал холодно: — Получите двадцать ударов. Считайте вслух, чтобы я не ошибся. И ожёг хлыстом испугано сжавшиеся ягодицы Сиэля… Через несколько минут всё было кончено. Себастьян, конечно, старался соизмерять свою демоническую силу с физическими возможностями мальчика, но порой ему было очень трудно удержаться от соблазна не ударить в полную силу — очень уж заводили его вскрики-всхлипы Сиэля, судорожные вздрагивания тела в ответ на каждый удар, а пуще всего — пунцовые полосы, разрисовавшие ягодицы. Он почти пожалел, что решил ограничить наказание таким небольшим количеством ударов… Но мальчишке, похоже, и этого хватило с лихвой. Полюбовавшись на плоды рук своих, дворецкий с трудом удержался от соблазна снять перчатку и провести голой рукой по яркому заду Сиэля. Вместо этого он вернул хлыст в ящик стола и разрешил: — Можете встать и одеться, господин. Мальчик отлепился от подлокотника и морщась, натянул бриджи на исполосованный зад. В его огромном голубом глазу стояли злые слёзы. Он избегал смотреть на Себастьяна, только сейчас осознав, что слишком плохо знал его до сих пор. С такой стороны тот никогда ему ещё не показывался. Пожалуй, стоит теперь попридержать язык, да и хорошенько думать отныне над целесообразностью того или иного приказа, отдаваемого дворецкому… а то он ещё до выполнения контракта всю шкуру с него спустит… Себастьян уже успел надеть свой фрак и упал перед Сиэлем на одно колено, склонив голову: — Прошу прощения, хозяин, за то, что вынужден был сделать. Мне не было это приятно. — Кто-то кажется, обещал мне никогда не врать, — буркнул мальчик. Дворецкий сверкнул улыбкой и поднялся: — Вы очень мужественны и выносливы, господин, я горжусь вами. Трусость — действительно качество, которое вам не ведомо… Только один вопрос — как вы дотянулись до головы герцога Неистового? Эта скульптура гораздо выше вас. — Я попросил Танаку, — признался мальчик. — Танаку, значит… — задумчиво проговорил Себастьян. — Ну ладно. К Танаке у меня претензий нет. А сейчас возвращайтесь в библиотеку. Через минуту я принесу вам чай Ахмад и кусок шоколадного торта. — Спасибо, не надо. Шоколадом я наелся теперь надолго, — мрачно отказался Сиэль Фантомхайв. 2 февраля 2020г.