Муми-тролль и затмение

Муми-тролль зажмурился и осторожно высунулся из оранжевой палатки. По его мордочке скользнул теплый лучик, и только тогда Муми-тролль отважился открыть глаза. Уфф – вот оно, солнышко, светит себе с неба, как ни в чем не бывало. Может, Выхухоль просто болтал? Его лучший друг Снусмумрик уже давно проснулся и хлопотал вокруг костра. - Снова погас? – спросил Муми-тролль, подходя поближе с синей зубной щеткой в лапах. - Полюбуйся, - мрачно отозвался Снусмумрик. – Она опять тут побывала. Обугленные ветки, так весело трещавшие в костре еще вчера вечером, были покрыты инеем, а на поверхности воды в котелке плавала корочка льда. - Чего она все ходит за нами? – рассердился Муми-тролль. – Вчера погасила, сегодня села на угли… чего она к нам привязалась? - Я где-то слышал, - заметил Снусмумрик, складывая хворост «шалашиком», - что у морр бывает сезон повышенной активности. Кажется, именно накануне затмений. - А потом сто повышенно активных морр сядет на солнце, и оно погаснет, да? Снусмумрик оставил этот истерический вопрос без ответа и занялся тестом для оладий. Позавтракав, друзья аккуратно сложили палатку и продолжили путь. До горы, где жили ученые астрономы, было уже недалеко. По крайней мере, профессора скажут им, сколько еще осталось светить солнцу. А оно светило себе и светило, будто и не собиралось гаснуть. Да так радостно, что оживляло весь каменистый склон, выхватывая на нем то одну, то другую веселую деталь: куст лиловых цветов в расщелине, жилку блестящей слюды на горном кряже, маленькую лужицу, густо населенную водными малявками. В конце концов коварное солнце, не подозревавшее, что маленьких путешественников так волнует его судьба, напекло Муми-троллю затылок, и он затребовал привала. Друзья расположились под широким скальным карнизом, в тенечке, и скинули рюкзаки. Снусмумрик достал свою трубку и разжег ее. - Приятный запах, - потянул носом Муми-тролль. – разве сегодня воскресенье? - Само собой, - ответил Снусмумрик. – Ты же знаешь: я курю листья малины только по воскресеньям. Для листьев малины у Снусмумрика был даже отдельный особый кисет. Его вышили когда-то лесные малыши, приемыши Филифьонки. - Их почти не осталось, - Муми-тролль засунул нос в грязноватый мешочек неопределенного цвета, больше похожий на шапочку. - Еще наберу. Здесь все дело в кисете. Вдруг странный потрескивающий звук привлек внимание друзей – казалось, где-то быстро схватывается льдом ручеек или хрустят под чьими-то шагами заиндевевшие листья. - Морра! – крикнул Муми-тролль. Это и впрямь была она. Быстро скользила Морра по серым камням, оставляя за собой морозный след. И она двигалась прямо к ним. Это было ужасно. Даже Снусмумрик вскочил на ноги, готовый в любую минуту отпрыгнуть в сторону. - Что тебе от нас надо, уходи! Теперь и днем будешь нас донимать? – взвизгнул Муми-тролль. Морра молча и неотрывно смотрела на трубку в руке Снусмумрика и жадно вдыхала исходивший от нее теплый ароматный дымок. - Спорим, она хочет сесть на твою трубку и погасить ее, - прошептал Муми-тролль. Друзья смотрели на Морру – а Морра смотрела только на трубку. Терпение ее казалось бесконечным, как и ее ледяная злоба. От всей Морры веяло холодом. Так они сидели друг напротив друга, пока в трубке не погас последний уголек. Тогда Морра с тихим шелестом, похожим на вздох, поднялась и заскользила обратно. Друзья проводили ее взглядами. - Так близко она еще никогда не подбиралась, - задумчиво проговорил Снусмумрик, пряча потухшую трубку. – В прошлый раз она тоже приходила, когда я курил, но сидела поодаль. Наверное, ее привлекает тепло от трубки. - Малина горит хуже, чем табак, - заметил Муми-тролль. - Я знаю, - отозвался Снусмумрик. Вечером Морра явилась раньше, чем друзья успели разжечь костер. Собранный хворост лежал грудой перед палаткой, ярко-рыжей, как солнце (этот цвет утешающе действовал на Муми-тролля). - Ну это уж слишком! – с досадой воскликнул Снусмумрик. – Знаешь что, Морра, давай делиться, если так! Вот это будет наш костер, - он отгреб в сторону добрых три четверти веток, - а это – твой! Делай с ним что хочешь! Понимание мелькнуло в бесцветных глазах Морры. Она терпеливо ждала, покуда Снусмумрик запалит обе кучи хвороста, а потом подошла к «своей». Муми-тролль и Снусмумрик с интересом наблюдали за ней. Как ни странно, Морра не спешила усесться на огонь. Вместо этого она принялась кружиться вокруг пламени, не сводя с него взгляда. - Да она… танцует! – прошептал Муми-тролль. Вместо ответа Снусмумрик вытащил из кармана губную гармошку. - Как думаешь, это ее не спугнет? Странный вопрос! И пусть бы спугнуло! Но Снусмумрик уже поднес гармошку к губам, и раздались первые несмелые нотки. Морра вздрогнула и на минуту остановилась, но тут же продолжила свой нелепый танец вокруг костра. Было странно видеть, как она не в такт кружится под веселую песенку Муми-дола «Все зверюшки привязали бантики к хвостам». Когда песня окончилась и Снусмумрик опустил губную гармошку, Морра, помешкав мгновение, села в самую середину своего костра. Раздалось шипение. Костер погас. Морра поднялась и серой тенью заскользила в вечерний туман. - Смотри, инея почти нет, - заметил Муми-тролль, наклоняясь над потухшими углями. Костер друзей ярко светил в ночи, а над ним закипал котелок с кашей. В горах осень приходит раньше. Чем выше забирались друзья, тем яснее было, что лето проходит. Деревьев тут было немного, но те, что были, почти совсем пожелтели. Ясно было, что до обсерватории уже рукой подать – повсюду, как и в тот раз, когда друзья искали спасения от кометы, валялись окурки, но теперь к ним прибавились фантики от леденцов. Похоже, за эти годы среди профессоров появились некурящие. Дверь обсерватории была заперта. На стук никто не отозвался. Тут откуда-то послышались голоса и шум, и друзья поспешили туда. Все профессора галдели и курили на небольшой нависавшей над пропастью террасе позади астрономической башни. Они устанавливали там шезлонги и раскладывали на них темные очки. - Дяденьки, вы собираетесь загорать? – спросил Муми-тролль. - Не мешай, - буркнул один из профессоров. – Мы должны все подготовить к затмению. - А зачем вам очки? - Без них нельзя! Закопченные стекла есть? - Нет, - пробормотал Муми-тролль. - Тогда держите! – профессор сунул ему и Снусмумрику по паре черных очков. – И идите, идите отсюда, малышня, не мешайте. Да не забудьте: завтра, ровно в шестнадцать часов десять минут. - Ну вот, теперь мы знаем, - Муми-тролль уселся на пожухлую траву. – Солнце погаснет завтра. Ровно в шестнадцать часов. Д-десять минут. - Но у нас есть очки! – весело воскликнул Снусмумрик. – Профессора уж, верно, знают, что делают. Если они считают, что с помощью очков можно спастись – значит, можно. Муми-тролль примерил очки. - Ничего не видно! – воскликнул он удивленно. – Все черным-черно! Но ведь когда солнце погаснет, и так наступит темнота, зачем еще и очки? Снусмумрик рассматривал свою пару. - Но сейчас-то светло. Наверное, когда светло, в них и не увидишь. Это очки для темноты, понятно? Наденем их в шестнадцать-десять и сами все поймем. Морра опять явилась вечером и воззрилась на оранжевую палатку и на хворост. - Да по тебе часы можно проверять! – изумленно воскликнул Снусмумрик. Он уже отделил кучку веток для Морры, оставалось только чиркнуть спичкой. – Спичек мало осталось, - пробормотал он, пряча коробку. - Сыграешь? – спросил Муми-тролль, лениво поглядывавший на неуклюжий вечерний танец Морры вокруг костра. – Кто знает, доведется ли нам еще услышать губную гармошку, после того как завтра, в шестнадцать десять… - Шестнадцать десять! – Снусмумрик вдруг подпрыгнул и бросился куда-то в темноту. - Ты что? – прокричал ему вслед Муми-тролль. - Очкиии! – донеслось до него, - Забыли взять пару для Мооооррыыы…. Когда Снусмумрик, запыхавшись, вернулся к палатке, Морра уже сидела на своем погасшем костре, греясь последними чуть тлеющими углями. - Вот, - сказал Снусмумрик, протягивая Морре пару черных очков. – Профессора сначала рассердились, что я их разбудил, но я объяснил, как это важно. – Завтра, в шестнадцать-десять, наденешь их, слышишь? Обещаешь? Морра протянула лапу и схватила очки. Потом медленно кивнула и исчезла в темноте. В ее костре дотлевала красноватая головешка. - Три… два… один… Надевай! – скомандовал Снусмумрик, и друзья дружно надели черные очки. На всякий случай они заранее забрались в маленькую уютную расщелину, где цвели мелкие желтые цветы. Ничего не происходило. По-прежнему припекало, только в очках ничего не было видно. Кроме – как неожиданно обнаружил Муми-тролль, вертя головой – самого солнца, казавшегося сквозь очки маленьким белым кружочком. - По крайней мере, оно явно не погасло, - пробормотал Муми-тролль, на всякий случай поближе подвигаясь к Снусмумрику. - Подождем, - откликнулся тот. – Не зря же профессора ставили для себя шезлонги, значит, это займет некоторое время. - Мумрик, смотри! – закричал вдруг Муми-тролль, от нечего делать снова поглядевший на солнце. – Оно… стало не целое! И правда, солнце выглядело так, будто кто-то откусил от него кусок. - Значит, его съедят по чуть-чуть… - прошептал Снусмумрик. Повеяло холодом, и что-то скользнуло в расщелину, дотронувшись до лап Муми-тролля. Бррр! Он вздрогнул и отодвинулся. - Что это?? - Спокойно, - отозвался голос Снусмумрика. – Это Морра. Ей страшно. Она побудет с нами. Так они и сидели втроем, а от солнца все откусывали и откусывали невидимые черные пасти. Сильно похолодало, но это, наверное, было из-за Морры. Муми-тролль почувствовал запах листьев малины и встрепенулся: - Мумрик, но сегодня же не воскресенье?! - Ошибся кисетом впотьмах, - отозвался Снусмумрик. Наконец, наступила темнота – полная темнота, потому что от солнца не осталось совсем ничего. Муми-тролль разрыдался. Он сорвал с себя очки и горько плакал, вытирая глаза лапами. Солнце пропало навсегда. Снусмумрик нащупал его лапу и крепко ее сжал. Рядом в черных очках тихо сидела Морра. И вдруг… Муми-тролль сначала не поверил своим глазам. Черный блин, заменивший солнце, сдвинулся в сторону, а на небе вместо него на миг просияло что-то вроде кольца с ярким белым камнем – и на ослепительное солнце снова стало невозможно смотреть. - Оно вернулось! – закричал Муми-тролль. - Отлично, - пробормотал Снусмумрик, стягивая очки. Муми-тролль подскочил к другу и закружил его в объятиях: - Вернулось! Вернулось! Опасность миновала! Когда они обернулись, на серой скале, в том месте расщелины, где сидела Морра, никого не было. Только валялись ненужные черные очки. - Интересно, в Муми-доле очень испугались? – проговорил, ни к кому не обращаясь, Муми-тролль, глядя, как Снусмумрик крошит в котелок последнюю картофелину и несколько попавшихся им на склоне грибов. - Они могли переждать в пещере, чтобы не было страшно, - откликнулся Снусмумрик. – Он чиркнул спичкой, но она погасла на ветру. Снусмумрик полез за новой – и присвистнул. - Спички кончились… - Вот это да! А как же… - Ну, у нас есть теплые одеяла, а пообедать можно хлебом и консервами. - Но как же… костер для Морры? – робко напомнил Муми-тролль. - Не будет никакого костра для Морры, - хмуро ответил Снусмумрик, вытирая не пригодившийся котелок. И тут явилась Морра. Она в ожидании воззрилась на две груды веток, – побольше и маленькую - но Снусмумрик нетерпеливо помотал головой. - Сегодня костра не будет! Спички кончились, понятно? Морра не уходила. Она подошла поближе к «своей» куче хвороста… и вдруг принялась танцевать вокруг нее, не обращая никакого внимания на то, что огонь не горит. - Сыграй «Все зверюшки привязали бантики к хвостам», ладно? – попросил Муми-тролль. - Ну вот и Муми-дол! Пока! - А разве ты не пойдешь со мной? - Понимаешь, уже осень… вы скоро впадете в спячку, а я наверное пойду поброжу. Весной вернусь, жди меня, как всегда, с первой кукушкой-утешительницей! Не грусти! - Ага, - пробормотал Муми-тролль, стараясь казаться веселым. – Ты только тогда погоди, я сбегаю в дом, принесу тебе спички.