Куратор

Раз. Навести. Поймать цель. Два. Плавно спустить курок. Отдача почти не чувствуется. Но это не потому, что ее нет, а потому, что у него металлическое левое плечо. И для его винтовок инженеры силой отдачи никогда не заморачивались. Раз. Два. И два тела валятся наземь с простреленными головами. Солдат работает. Под стук сердца. Он кладет пули точно по целям. — Четырнадцатый квадрат чист, — скупо отчитывается он в рацию перед тем, как сменить точку дислокации. Старк, как обычно, вставляет свои двадцать центов. Зачистка идет точно по плану и без накладок. Солдат еще не знает, зачем он отправился на эту миссию. Мстители справились бы и без него. Только чутье, неплохо натренированное еще во время войны, а в Гидре так вообще отточенное до совершенства, уверяло, что его присутствие тут просто необходимо. А своей интуиции Солдат привык доверять. Он успевает успокоить еще двоих, пока пробирается к новой точке, и даже пристреляться на новом месте, а Роджерсового «отставить пустой треп!» так и не дожидается. Он еще ни разу не ходил на миссии с Мстителями (всякие мозголомы своего разрешения все никак не давали), но почему-то уверен, что Капитан должен сказать именно это на совершенно лишние и несерьезные замечания Старка. — Кэп? — зовет он, нарушая им же установленный режим почти радио тишины. Приходит понимание: что вот оно! Вот поэтому он здесь. Ответом ему служит тишина. Капитан не отзывается. Немыслимо для него. Не с его манией все контролировать лично. Капитан из эфира никогда не исчезает. Солдат еще не знает, что случилось со Стивом. Не помнит. Зато он точно знает, именно поэтому он напросился на эту миссию, хотя и не было никаких объективных причин это делать. Он нужен здесь не для того, чтобы прикрывать им спины. Он здесь нужен Стиву. Наконец-то Солдат знает причину. Вернулись воспоминания. Тот достаточно объемный пласт воспоминаний, которые все ждали психологи. Про Бруклин. Про войну. А главное про Стива! Мстители, всполошившись, пытаются дозваться Кэпа, но очень быстро бросают это дело и пытаются уже просто запеленговать сигнал с его рации. — Я сейчас слетаю… — начинает Старк, но Зимний его перебивает. Хотя обычно себе такого и не позволяет. — К Кэпу пойду я, — заявляет Солдат. — Все остальные не вздумайте приблизиться к нему ближе, чем на три метра. Ясно?! — рявкает он и срывается с места, привычно отодвигая все всплывающие в голове воспоминания и игнорируя начинающуюся мигрень. Он помнит детали секретного дела под кодовым именем «Художник». Солдат знает, что надо делать. И этого достаточно. — Ой, смотрите! Какая парочка! — гнусно ухмыляется какой-то тип прямо им со Стивом в лицо. Стив багровеет. Да, такие намеки всегда были для него красной тряпкой. Если еще минуту назад у Баки и была надежда уйти без драки, то сейчас… Это бесполезно. Стив после такого не уйдет. Баки начинает деланно неспешно закатывать рукава рубашки. Чтоб не запачкать кровью от сбитых костяшек. Солдат спрыгивает со своей лежки прямо так. И пятый этаж его не смущает. Благо, его модификация позволяет и не такие фокусы. — Стив? — не очень уверенно окликает его Барнс. Роджерс на него все-таки реагирует, выпуская из собственной хватки недодушенного парня. Весь переулок залит кровью. И Баки не уверен, не обнаружится ли там парочка трупов. Это у Стива. Который до последнего пытается словами объяснять шпане правила поведения. У Стива за душой несколько трупов. Потому что зачинщик точно мертв. С вырванной трахеей не живут. Голыми руками ведь придушил. Баки не знает откуда в друге так много силы. — Ну, что художник? Всех расписал? — шепотом, чтоб не подвел голос, преувеличенно бодро спросил Баки. Прорваться к Капитану оказалось несложно. Солдат даже знал, что он увидит в конце пути. Бойню. Все в лучших традициях Зимнего (теперь он знает, у кого позаимствовал эту манеру) с залитыми кровью не только стенами, но и потолком. Причина дестабилизации Капитана тоже находится здесь же. Прилично развороченное кресло для обнулений. — Знаешь, что мне сказал Эрскин? — Стив-уже-Капитан сидит прямо на земле и, кажется, впервые не беспокоится о том, чтобы заболеть. Несмотря на проснувшееся наследство викингов, Стив до самой сыворотки оставался крайне болезненным человеком. Приступы злости, когда Роджерса не останавливал даже нож в руках противника, только ухудшали ситуацию со здоровьем. После таких вспышек Стив непременно валялся с температурой не меньше недели. «За все надо платить», — отшучивался он. — Хорошее станет прекрасным, плохое станет ужасным, — после паузы продолжил Капитан. — Не знаю, знал ли Эрскин о моей особенности, но… Я чувствую, что меня скоро сорвет. — Обещай, что не дашь мне навредить нашим, — Стив просительно заглянул в лицо. — Хорошо, я присмотрю. Тогда его угнали выцеливать какую-то важную фашистскую шишку, и срыв Стива прошел без него. Ревущие не пострадали. В отличие от всех остальных. Эта бойня и называется секретное дело под кодовым именем «Художник». А следом вышел не менее секретный приказ под кодовым именем «Парочка», который предписывал сержанту Барнсу не оставлять Капитана Америка без своего присутствия больше чем на сутки. — Стив? — окликает Солдат и бесстрашно шагает к нестабильному Капитану. Куратор у Капитана все-таки есть. Просто это был сам Солдат. Теперь он это помнит. Теперь ему понятна эта преданность и желание все время находиться рядом с Солдатом, исходившее от Капитана. Видимо, он был хорошим куратором. Придется научиться быть им снова. Ведь Капитан выбрал себе куратора сам. Какая роскошь! Какое доверие! — Ну что, Художник? Всех расписал? — произносит Солдат код, и Капитана выбивает в свое обычно собранно-разумное состояние. Выпущенный техник валится на пол. Только для того, чтобы получить пулю уже от него. Солдат не собирается оставлять живых свидетелей. Особенно, если они слышали код Капитана. — Баки? — растерянно и как-то беспомощно вопрошает Капитан. — Идем, мелкий, — стараясь воспроизвести ту мягкую интонацию, всегда используемую Барнсом, после таких случаев. — Тебя потеряли. Старк даже хотел самостоятельно идти тебя выручать. Еле отговорил. Солдат старается говорить, это с непривычки достаточно нелегко. Но он знает, как Капитану это необходимо. Пусть код и вывел его из состояния берсерка, но надо еще не скатиться обратно. Закрепиться в реальном мире. Голос куратора подходит для этого лучше всего. Солдат по себе знает. — Никаких резких и громких звуков и не вздумайте подойти ближе, чем на три метра, — напоминает Солдат правила безопасности. Обязанность куратора: проследить, чтоб во время срывов не пострадали свои же. Легче всего, чтоб они просто не нарывались, чем потом останавливать берсерка. На них поглядывают с интересом, но честно не подходят и даже позволяют скрыться им в джете без всяких вопросов. У Солдата есть минут пятнадцать на стабилизацию Капитана. Пока все эти клоуны, под названием Мстители, не закончили зачистку. Солдат знает, что надо делать.

***

К удивлению Солдата, их не начинают расспрашивать прямо в джете. И даже честно стараются их обходить. Три метра правда не получается. Джет для этого маловат. В их поведении явственно чувствуется рука Наташи. Но это не значит, что у них не выпытают все. Нет, не так. ВСЕ. Это просто подаренная Наташей и ее инстинктом самосохранения отсрочка. — Кодовое название «Художник», — говорит он не столько в благодарность (хотя Наташа любые благодарности принимает только в виде информации), сколько в надежде, что это несколько оттянет время. И даст Стиву несколько отойти от его срыва. Объясняться же предстоит именно Капитану. Романова уже взламывает все возможные базы в поисках указанной Солдатом информации. Старк, несмотря на все Наташино недовольство (она очень не любит делиться информацией, а еще не любит и самого Старка), крутится рядом и вроде даже помогает. Где искать это дело, Зимний не имеет ни малейшего понятия, а потому сказать, насколько долго они с этим провозятся, не может. Но пока они не достигли поставленной перед собой цели, разговора можно не опасаться. Стив весь полет сидит, уткнувшись Солдату куда-то в шею. Ему наверняка неудобно. Кресла для такого не приспособлены, и подлокотник впивается в бок, но Стив упрямо не отстраняется. Солдат по себе знает, как важен тактильный контакт в такие моменты. Оттолкнуть Капитана сейчас — прямой путь к дестабилизации. Из джета они вылезают последними. Солдату даже приходится некоторое время уговаривать его отпустить. — Стив, я никуда не денусь. А в джете мы не можем просидеть вечность, — Капитан что-то чуть слышно бурчит (Солдат не прислушивается) и с явной неохотой отцепляется. Солдат думает, что уже бы раз двадцать получил шокером за непокорность, если бы ему вдруг (!) пришла идея вести себя так же. Приходится напомнить самому себе, что тут не Гидра, а Капитана никто не дрессировал. Сам Солдат до Гидры очевидно был очень добрым куратором. Руку Капитан так и не отпускает. Солдату почему-то вспоминаются всякие парочки, про которых кино показывают. Впрочем, кажется, он видел похожий жест и у обычных людей в парке. Это не важно, одергивает Солдат сам себя. О мире вокруг он все еще имеет крайне однобокое представление. — Стив, я надеюсь, ты не пойдешь вместе со мной в душ? Мы там вдвоем не поместимся, — Капитан наконец-то отцепляется и скрывается в душевой. Солдат же принимается за винтовку, которую надо разобрать и почистить, за пистолеты, за ножи, за… прочее вооружение, которое у него распихано по карманам. Всего этого вполне хватит, чтоб не заскучать, дожидаясь своей очереди в ванну. Нет, конечно, у этого пижона Старка далеко не одна ванная на этаже. У них их целых три. Но они никогда не ходят в душевые одновременно. Почему так? Пока психолог не задала тот же вопрос, он об этом не задумывался. Оказывается, доктор считает, что это профессиональная паранойя. Солдат ее не разубеждает. С помывкой Капитан справляется быстрее обычного. И это тревожный звоночек, по мнению Зимнего. Перед тем, как пойти отмываться самому, Солдат коротко обнимает подопечного и дает задание: — Подумай, что будешь своим друзьям говорить. Солдат знает, так Капитану будет проще вынести его отсутствие в поле зрения. Моется Солдат хоть и тщательно, но быстро. Нельзя надолго оставлять подопечного одного. Пусть даже с заданием. Стив сидит на диване. Прямо напротив двери в ванную. И пусть глаза у него полуприкрыты и вся поза расслаблена, Солдат думает, что он похож на дворняжку. Которую сначала выгнали из дому, потом долго-долго никто не хотел его забирать с улицы, и тут вернулся хозяин. И даже впускает в дом. И Стив вроде как рад снова оказаться в доме, но в то, что ему позволят остаться, не верит. В груди поселяется какое-то непонятное чувство, и чтоб прогнать его, Солдат устраивается рядом с Капитаном на диване. Тот тут же, подтверждая пришедшее на ум сравнение, устраивает голову на коленях. Все еще ждущий удара или окрика, но уже не такой напряженный. — Баки, ты… — он замолкает, видимо, не будучи уверенный в собственном праве спрашивать, но Солдат запускает руку в его прическу, и, кажется, это придает Стиву сил, чтобы продолжить. — Ты вспомнил? — в вопросе столько надежды, что Солдату даже становится неудобно за то, что придется разбить надежды этого человека. Ведь восстановленные воспоминания не гарантируют того, что он станет вновь Баки Барнсом. — Да, — говорит Солдат. — Восстановились. И пытается улыбнуться. Но отражение в стекле беспристрастно заявляет, что получившаяся гримаса на улыбку ничуть не похожа. Что только подтверждает выводы Солдата. Баки Барнсом ему больше не быть. Придется потренироваться перед зеркалом, чтобы привыкнуть и начать получать что-то удобоваримое. — Бак, — приподнимается с колен Капитан и будто читает его мысли. — Я понимаю, что ты изменился, но ты просто не гони меня, ладно? И смотрит глазами побитой дворняги. Кажется, у него в детстве в Бруклине была такая. Как же ее звали?