В твоих объятиях.

Pov Кэл.       — Боже мой, Линда! — забираю у жены здорово начатую бутылку с бурбоном — Мне что, запирать тебя на замок?! — проклинаю мысленно все службы доставки.       — Да! И решётки на окна не забудь поставить! — говорит она полупьяным голосом, махнув на меня рукой.       — Неужели тебе проще, сидеть взаперти и заливать своё горе, чем принять помощь? — падаю на диван и устало закрываю лицо руками.       — Какую помощь, Крис?! — начинает кричать Линда — Посмотри на меня! Это всё твоя вина, что я в таком состоянии!       — То есть, по твоему, это я виноват, что ты села не трезвой за руль? — поднимаю на неё глаза, но она демонстративно отворачивается.       — Тебя никогда не было рядом! — продолжает сыпать обвинениями — Эта работа забрала тебя у меня!       — Линда, я не только работал. Я учился, я старался для нас.       — Нет давно никаких «нас», Крис! — сбавляет тон и разворачивается в коляске ко мне спиной.       — Но сейчас я рядом. Не отталкивай меня! Позволь помочь.       — Сейчас мне уже ничего не нужно, — отвечает и не оборачиваясь, уезжает в свою комнату, прикрыв за собой дверь.       Откидываюсь на спинку дивана и опускаю веки, погрузившись в свои мысли. Действительно, в нашей жизни был трудный момент, когда я пропадал сутками. Я продолжал работать патрульным и учился, чтобы получить юридическое образование, а потом сдать экзамен детективов. Сейчас я продолжаю в том же духе, но учеба теперь занимает меньше времени, нежели в первые пару лет.       Тогда я быстро понял, что у Линды кто-то появился. Она стала меньше цепляться ко мне с наездами по поводу работы, да и спать вместе мы почти перестали. И я на самом деле чувствовал свою вину перед ней, поэтому молчал, надеясь, что у нас ещё есть шанс. И теперь я тоже чувствую вину, но понимаю, что если дам ей это понять, то она просто задавит меня своими претензиями и упрёками.       После аварии её обследовали вдоль и поперёк. Помимо ушиба позвоночника, который и спровоцировал, как утверждали доктора, временную неподвижность ног, на ней не было ни царапины. И всё, что происходит с ней сейчас, имеет исключительно психосоматическую природу. Но Линда категорически не желает этого признавать, продолжая всё глубже погружаться в депрессию, упиваясь своей беспомощностью.       Ничего не могу со всем этим поделать и уже не уверен, что хочу. Я и со своими то проблемами ещё до конца не разобрался. Уже несколько лет, как мы с ребятами окончательно уволились с военной службы, но отголоски того, через что нам приходилось проходить в Ираке, продолжают навещать нежеланными гостями.       У меня всё ещё остаются проблемы со сном. Вижу во сне, как укладываю на носилки Егера с оторванной ногой, переживаю снова и снова этот страх и ужас от того, что могу потерять своего лучшего друга, вижу того человека, которому, даже не желая того, пустил пулю между глаз. А проснувшись посреди ночи в холодном поту и пустой постели, уже просто напросто не могу заснуть.       Сегодня мне удалось освободиться пораньше, на улице ещё не успело стемнеть. Взяв из холодильника пару бутылок пива, которое ещё не успела прикончить Линда, предпочитая то, что горит, выхожу на терассу заднего двора. Краем глаза замечаю нашу новую соседку, которая возится с цветами. Хотя, не совсем краем глаза. Скорее, я сижу и откровенно пялюсь на девушку, пользуясь тем, что она вроде бы не обращает никакого внимания на присутствие постороннего зрителя.       Маленькая, ладно скроенная и кажется, совсем ещё юная. Если бы не относительно взрослые дети, старшему из которых наверное лет девять — десять, я бы скорее всего решил, что ей от силы около двадцати. Сейчас девушка стоит на коленях, подложив под них пустой мешок от грунта, в неизменно коротеньком платьице, кажется в мелкий цветочек, в котором она выглядит одновременно и совсем невинной, и до ужаса сексуальной.       Она копается в земле в перчатках, которые явно не по размеру её крошечной ладошке, и тщетно пытается откинуть с лица непослушный локон, выбившийся из тугого пучка на затылке. Ловлю себя на мысли, что мне до зуда в ладонях хочется подойти и заправить этот локон за её ушко. А ещё лучше, совсем распустить её вьющиеся каштановые волосы, позволив им рассыпаться по плечам волнами. Пропустить их между пальцами и зарыться лицом, вдыхая их аромат.       Шумно вздыхаю и делаю глоток из бутылки. Пока таращился на соседку, холодное пиво успело нагреться в моей ладони. Но я продолжаю сидеть, не двигаясь с места, и затаив дыхание, наблюдать за девушкой. Уж не знаю, что тут сказывается, длительное отсутствие секса или просто потребность в женском тепле и ласке. Но с самого первого дня, как их семья переехала в дом по соседству, я с каждым днём убеждаюсь в двух вещах: первая — этот злобный, высокомерный мудозвон точно не пара для такого нежного создания, как она; и второе — чем больше я на неё смотрю, тем труднее мне отвести от неё взгляд. И самое странное, что это кажется на столько естественным и правильным, что я не чувствую ни единого укола совести.       Наконец девушка заканчивает своё занятие и поднявшись с колен, отправляется обратно в дом. Разочарованно вздыхаю и поймав её беглый взгляд, машу рукой, на что она снимает перчатки и робко машет в ответ, так же робко улыбаясь и сразу потупив взгляд.       В один из редких вечеров, когда нам с Линдой удалось просто сесть и спокойно поужинать вместе, без привычных ссор и упрёков с её стороны, мы слышали шум скандала, доносящийся из их дома. Судя по голосу соседа, он явно был пьян в говно и точно не в себе. Голоса девушки почти не было слышно, только плачь их маленькой дочери.       Линда тогда сказала, что было бы здорово, если бы таких уродов, как он, можно было душить ещё в младенчестве. Я конечно ответил что-то, типа того, что это уж слишком кардинальная мера, но в душе поддержал жену на все сто.       Забираю со стола пустые бутылки и возвращаюсь в дом. Выбросив стекло в мусорное ведро, поднимаюсь в свою комнату. Комната Линды на первом этаже. Когда после аварии я предложил, установить пандус, что бы она могла подниматься на верх, она категорически отказалась, как и от моего общества в комнате внизу. А я настаивать не стал.       За окном уже темнеет и я вижу, что в окне напротив загорелся свет. Девушка заходит в комнату и первым делом распускает волосы. Мне отсюда хорошо видно, как они рассыпаются по её плечам. Именно так, как я себе это представлял. Она скрывается за дверью, скорее всего, ванной комнаты, а я сажусь за стол, открыв ноутбук.       Пытаюсь сосредоточиться на учёбе, но постоянно ловлю себя на том, что поглядываю в окно, в ожидании, когда она выйдет из душа. Наконец спустя какое-то время, девушка выходит, обёрнутая в полотенце, с влажными волосами. Видимо забыв о том, что у неё открыты жалюзи, она скидывает полотенце на пол, и я сразу забываю, как дышать.       Чувствую себя зелёным подростком, но всё равно не могу и не хочу отводить взгляд от окна. Я и так прекрасно видел, что у соседки шикарная точёная фигурка, спасибо её платьицам, которые её очень выгодно подчёркивают. Но сейчас у меня ощущение, что я смотрю вовсе не на обычную женщину, а на какое-то божество, лесную нимфу, случайно заблудившуюся в нашем захолустье.       Облизав мгновенно пересохшие губы, продолжаю сидеть и таращиться в окно, приоткрыв рот. Чувствую, как стремительно ускоряется пульс, невольно представляю её под собой, стонущую и извивающуюся от страсти. Сразу проклинаю свою бурную фантазию, как только понимаю, что в штанах уже на столько тесно, что кажется, скоро болты с ширинки разлетятся в разные стороны.       Девушка поворачивается спиной и натягивает беленькие трусики, которые так контрастируют с её смуглой кожей, и не надев вторую часть белья, сразу натягивает свежее платье. Причесавшись и встряхнув волосами, она выходит из комнаты, а я остаюсь, сгорать от стыда и жуткой похоти, не имея понятия, что с этим всем делать. Pov Сара       Ещё недели нет, как мы переехали в новый дом, а уже разбито зеркало в ванной, две вазы, дверь гостиной и столик у входной двери. Подвожу итоги, совершенно не чувствуя ничего. За десять лет брака я уже ко всему привыкла, сейчас меня радует хотя бы то, что во мне нет ни одной поломанной кости, а ведь на месте столика могла оказаться я.       Укладываю своих любимых малышей спать, читаю им сказку. Они тихо слушают, обняв меня, и в такие моменты я понимаю, почему я терплю весь этот ад. Дети — Саманта и Фокс, они единственная причина, почему я не ушла от мужа.       Закрываю за собой дверь и спускаюсь в гостиную. Убеждаюсь, что убрала все осколки и кусочки мебели. Достаю курицу из холодильника, пока разделываю её на кусочки, мысленно представляю, что это Девид, но вспомнив, что за убийство мне светит нехилый срок, вздыхаю и мариную её. Ставлю курицу в духовку, беру вино и выхожу во дворик.       Сажусь на плетённое кресло и сжимаю прохладную бутылку бёдрами. Радуюсь приятному холоду от толстого стекла, и прикручиваю штопор в пробку. Уже чувствую, как рот наполняется слюной только от мысли, от полусладкого вина, как штопор ломается. Чертыхаюсь, проклиная всё на чём свет стоит, пытаюсь вытянуть эту хрень, но только причиняю боль своей бедной руке, которая толком не зажила после ссоры с мужем, недельной давности.       Вздыхаю, готовая разрыдаться, когда слышу тихие шаги. Напрягаюсь от мысли, что Девид вернулся, а с ним и очередная порция дерьма, но слава Богу, когда поднимаю глаза, вижу нашего соседа.       — Привет, — говорит он — Вам с этим помочь? — указывает на мои бёдра, и я мгновенно покрываюсь мурашками, ни то от его хриплого голоса, ни то от осознания того, что бутылка всё ещё зажата между моих ног. Поднимаю на него взгляд и парень смущённо улыбается.       — Я имею ввиду бутылку, — говорит, убирая взгляд.       — Конечно, — улыбаюсь, слегка развожу колени и буквально отклеиваю от себя стекло. Протягиваю парню — Садитесь пожалуйста.       Он забирает вино и садится за столик. Слышу, как жалобно скрипт под ним плетёнка, и не могу скрыть улыбку. Он действительно большой парень, накачанный и высокой. Я каждое утро смотрю в окно, когда он возвращается с пробежки, конечно мысленно пару раз пускала слюни, но вспомнив мою жизнь, и мужа, сразу отводила взгляд. Пока он осматривает горлышко, я чувствую запах курицы в духовке.       — Я сейчас вернусь, — говорю тихо, он молча кивает. Убавив огонь и открыв алюминиевое покрытие, беру два бокала из шкафа и выхожу, по привычке перекинув кухонное полотенце через плечо.       — Вы криво закрутили штопор, — объясняет он, когда я ставлю бокалы на столик.       — Я так спешила вынуть пробку, что не обратила внимания, — отвечаю, подумав добавляю — Я слышала, что если разогреть донышко, пробка может выйти легко.       — Можно попробовать, — Достает из кармана пачку сигарет и зажигалку.Протягивает второе мне — Вы можете разогреть донышко, а я буду вытягивать штопор.       — Сейчас, — встаю и присаживаюсь перед ним на корточки, забрав зажигалку, и мы начинаем процесс.       В какой то момент я вдруг чувствую, что у меня горит палец, резко одёргиваю руку, ударяю бутылку, и слышу, как горлышко с треском отваливается, разливая содержимое на парня. По инерции хватаю полотенце и начинаю вытирать его. Он замирает и только сейчас до меня доходит, что я весьма интенсивно протираю ему пах. Убираю руку так быстро, что чуть не валюсь назад.       — Прости, — шепчу, уставившись на него. Он смотрит на меня таким странным, затуманенным взглядом, что я невольно ёжусь.       — Всё нормально, — говорит охрипшим низким голосом. По прежнему держит в одной руке бутылку в другой горлышко от неё, — Думаю, здесь ещё осталось.       Наливает содержимое в один бокал, встаёт и отворачивается от меня, повернувшись почти спиной.       — Мне пора, — говорит, шумно вздохнув.       — Спасибо большое, — говорю ему в спину — Меня зовут Сара.       — Крис Кэллахан, можно просто Кэл. Pov Кэл       Зайдя в дом, быстро поднимаюсь в свою комнату, чтобы избежать встречи с женой. В моём нынешнем состоянии эта встреча может закончиться, если не скандалом, то упрёками и издёвками с её стороны. Понимаю, что сейчас степень моего возбуждения видна невооруженным взглядом. И я не думаю, что за то время, что мы не спим вместе, Линда успела забыть, как я выгляжу, когда возбуждён в сексуальном плане.       Скидываю все вещи на пол, включая штаны, облитые вином, и сразу иду в душ. Открыв холодную воду, делаю шумный вдох и встаю под тугие струи, мгновенно покрывшись мурашками. Как только чувствую, что пульс более-менее успокоился, и моё тело дрожит уже от холода, а не от похоти, меняю воду на тёплую.       Выхожу из ванной голышом и падаю на кровать, уставившись в потолок. Эта девушка и без того не выходит у меня из головы, а её невольные прикосновения и подавно едва не заставили меня взорваться. Пытаюсь вспомнить то, что у нас было с Линдой, с кем-то, до неё, и не могу и близко припомнить, чего-то подобного. Всё, что я сейчас о ней знаю, это её имя и то, что она, как и я, скорее всего явно не счастлива в браке. Что происходит в моей голове, я понять пока не могу, но уже точно знаю, что реакция моего тела на неё весьма однозначная и ясная, как белый день. Я хочу её просто до чёртиков.       Остаток вечера провожу за ноутбуком, периодически кидая взгляд на окно напротив, но свет в нём так и не загорается. Минут двадцать назад я слышал шум машины, возможно, вернулся её муж и потребовал исполнения супружеского долга. Эта мысль почему-то причиняет такую сильную боль, что я чувствую её буквально физически.       Закрыв ноут, ложусь в постель, но едва опускаю веки, как словно в подтверждение своих догадок, через открытое окно слышу отчетливые вздохи, женские и мужские. Не могу понять, откуда конкретно они доносятся, но так как мы живём в тупике, понимаю, что могу слышать их только со стороны их дома. Мысль о том, что сейчас другой прикасается к её нежному телу, ласкает её, заставляя стонать от наслаждения, буквально доводит меня до исступления.       Встаю и не посмев даже выглянуть на улицу, захлопываю окно. Пол ночи мечусь по кровати, пряча голову под подушку, сгорая от бешенной ревности и желания, выть от бессилия. Наконец от усталости просто вырубаюсь, но спустя какое-то время, вновь открываю глаза и вижу её перед своей кроватью. Девушка развязывает пояс на шёлковом халатике, и тот падает к её ногам, оставив её обнажённой.       Даже не пытаюсь задавать ни каких вопросов, просто схожу с ума от желания. Сара улыбается и сразу седлает мои бёдра на постели. Приподнимается и впускает давно стоящий колом член в своё горячее тело, с тихим стоном насаживаясь и принимая его глубже. Подаюсь бёдрами ей навстречу и сам начинаю стонать вместе с ней. Но в какой-то момент девушка вдруг исчезает, как будто растворившись в первых лучах, проникших в моё окно.       Открываю глаза и понимаю, что всё это был сон. Но тем не менее, моё сердце колотится так сильно, что готово выскочить, проломив грудную клетку, а стояк такой, что я уверен, стоит мне только прикоснуться к члену, как я сразу кончу. С обречённым стоном вылезаю из постели и иду в душ. Открыв воду, едва успеваю обхватить член рукой и сделать пару движений, как кончаю с глухим рычанием, упёршись свободной рукой в прозрачную стену душевой.       Разрядка конечно облегчает моё физическое напряжение, но только не душевные муки. Надев свежий комплект формы, в отвратительном настроении спускаюсь вниз. Линда сидит на кухне и вид у неё, мягко говоря, неважный. Такой чувство, что она не спала всю ночь.       — И какой только чёрт тебя дёрнул, купить дом в конце тупиковой улицы?! — ворчит жена, стараясь дотянуться с кресла до кофеварки.       — Что не так с нашим домом? — спрашиваю, помогая ей налить кофе в чашку.       — Неужели ты не слышал? — смотрит на меня с искренним удивлением — Эти малолетки приехали сюда ещё вечером и пол ночи трахались в машине с открытыми окнами. Наверное слышал весь район, кроме тебя одного, — показывает рукой в сторону окна — А теперь эти сволочи видите ли, спят. А у меня вся ночь полетела коту под хвост, — Линда делает глоток из чашки и разворачивается к телевизору.       — Я сейчас с ними побеседую, — говорю, улыбаясь сам себе и направляясь к выходу. Чувствую, как моё настроение почему-то мгновенно поднимается.       — Ты даже не позавтракаешь? — спрашивает жена мне вслед.       — Не успеваю. Если что, сразу звони, — кидаю ей через плечо и выхожу на улицу.       Машины соседа около дома всё ещё нет, и это заставляет меня улыбнуться ещё шире.       — Молодые люди, пора просыпаться, — стучу в окно старенького Шеви, в котором на заднем сиденье сопят полуголые подростки.