On one's way home

Эти секунды, когда стоишь на платформе Кингс-Кросс и ждешь. Пока ты одна, пока ты просто ожидаешь в одиночестве, сжимая в руках сумочку и зонт, а прохожие снуют взад и вперед, мимо тебя... Ты можешь представить, как они думают: о, наверное, это мать, которая встречает своего малыша из частного пансиона на летние каникулы, или еще что. О, наверное, она скучала, но сейчас-то они встретятся. Наверное, это прекрасный малыш едва достающий до ее плеча, с вечно взъерошенными волосами и стесанными коленками. Ну ничего, вот вернется к маме, она-то его образумит. От мысли об этом становится так хорошо внутри, так тепло. Хотя это и ложь, никакого ребенка у меня нет и не будет, поезд привезет только делового партнера, коллегу и соперника, но сейчас я не хочу об этом и слышать, свято уверовав в сочиненную мной же историю. Да, леди и джентльмены. Да, черт его дери, я жду своего мальчика, жду, когда он вернется до... Он выходит. Точнее первым на затуманенную паром от поезда платформу появляется этот ужасный, неисправимый, раздражающий в своей манере растягивать гласные, но все же, такой очаровательный акцент. Это словно бесстыдный вызов всем окружающим его сейчас людям, заставляющий сам Альбион под его ногами скукожиться. Носильщик предлагает сэру свою помощь, сэр отвечает жизнерадостным смехом, словно подчеркивая, насколько нелеп этот вопрос и насколько его забавляет все происходящее. Сэр учтиво отодвигает, а иначе и не скажешь, услужливого работника вокзала, не забыв по-дружески хлопнуть его по плечу, и выносит свои чемоданы самостоятельно. Я смотрю сквозь сгустившуюся завесу, различая только поблескивание линз его очков. Я поднимаю руку, чтобы помахать Алфи, зову того, на чьих чемоданах написано "мистер Джонс", кричу "Америка". Мой голос звучит в разы тише и смущенней, чем голос Колумба, приплывшего к его берегам, но в моем в разы больше любви. Когда я зову его, то все еще надеюсь увидеть того маленького мальчика в ковбойской шляпе, который однажды затащил меня на ярмарку и пообещал выиграть для меня какой-нибудь приз на аттракционах, хотя вскоре просадил все деньги у шарлатана в тире и ушел домой с болью в животе от съеденных сладостей. Мой Алфи, который так долго умолял меня завести собаку, а когда в один зимний вечер ее не стало, вбежал ко мне в кабинет весь в слезах, не понимая, почему его друг не успел вырасти вместе с ним, ведь прошло всего двадцать лет. Мой Алфи, который сбегал с уроков фортепиано, чтобы поиграть с Мэтью в саду. Мой Алфи, который вечно завидовал тому же Мэтью, ведь Мэтью заваливали игрушками, баловали вкусностями и никогда не наказывали. Мой Алфи, который впервые закричал, что ненавидит меня, когда я однажды в порыве злости отвесила ему пощечину, о которой жалею до сих пор. Мой Алфи, который однажды, впервые увидев, как я плачу, пообещал вырасти большим-большим, чтобы защищать меня. Я готовлюсь увидеть его. То, как он оборачивается и глядит на меня своими огромными голубыми глазами, глазами полными небесной синевы над нашими головами. На ней не единого облачка. До грозы еще далеко... Правильно - перестать фантазировать и принять текущее положение вещей. Так решает Англия. Мисс Керкленд, которая топчется в данный момент на одном месте, вытягивая шею и щурясь, выбирает то, что легко. Легко - притвориться для себя и воспринимать раздор многовековой давности как продолжительную разлуку. Он не просто вырос: он возвышается над головами пассажиров и провожающих, подтверждая свою важность и исключительность. Мое лицо остается непроницаемым до того момента, когда вышеупомянутый мистер Джонс сокращает расстояние между нами в пару шагов, оставив багаж где-то позади, и заключает меня в крепкие объятия, приподняв на пару дюймов над землей. Выбив из-под ног почву, он выбивает из меня сдавленный вздох - Америка силен до такой степени, что мог бы раздавить свою бывшую метрополию хоть сейчас. Мое лицо без моего на то согласия вжимает в воротник его куртки, и теперь уж я могу позволить себе покраснеть и прикрыть глаза. Все изменилось. Теперь для остальных я - не мать, ждущая малыша, а чья-то девушка или, возможно, сестра? Кто его знает. Незнакомое лицо создает иллюзию какой-то роли, в которой вы можете его представить. Мне скучна эта игра, так что я перестаю прилагать усилия ради ее продолжения. Лучше останусь в прежней роли и порадуюсь, что мой мальчик вернулся домой. *Кингс-Кросс - железнодорожная станция в Лондоне, а также название одного из его исторических районов.