Du bist meine Droge

Капли дождя сливаются со скользкими хлопьями ржавого снега. Ветер размазывает по асфальту пожелтевшие листья. Закатное солнце рисует на запотевшем окне затерянный силуэт железного креста. И брошенные в пропасть просьбы бессильно ударяются о кирпичные стены. Du nimmst dich auf die Knie und rufst, barmherzig zu sein. Васильковые озёра растворяют солёные разводы на бледном шёлке юной кожи. В сиплом шёпоте беззаботно играют невинные мотыльки. Закованная в объятья в синюшных отметинах шея тонет в горьком хрусте. А ты повторяешь, что затянутое слюдяным одеялом небо прекрасно. Чувствуя, как металл разрывает тело. В изощрённом порыве завладеть тобой. Подписывая индульгенцию животному инстинкту. Словно слова могут что-то изменить. Алый туман застилает глаза. И руки крепче сжимают твои хрупкие плечи, сдирая рубашку и обжигая покрытую синяками плоть. Наркотик рвёт изнутри. Мне нужна доза, Ивушкин. И эта доза — ты. Der naiver russischer Tanker. Naiv und verdammt begehrt. Ты заворожённо смотришь на меня, будто не зная правды. На залитом мочой кафельном поле грёбаного сортира. Я вытащил тебя из кафе не для прогулки под луной. Das Haus ist weit Weg, und du bist hier und jetzt. Allein mit meiner Obsession. Твои мольбы, срывающиеся на хриплый крик, возбуждают ещё сильнее. Вышибая прогнившую дверь кабинки, забрасываю тебя внутрь. Аромат щепок поглощает сырой привкус. Твои высохшие губы касаются оплёванного потрескавшегося бачка. Кровь окрашивает разгорячённое ненавистью лицо. Ты проклинаешь, вырываешься, но падаешь, ощущая затхлый запах стоячей воды. Быстро расстёгиваю брюки, сбрасываю их. Опуская до бёдер трусы, рывком стягиваю закрывающий твой зад податливый хлопок. Du glaubst immer noch, dass ich aufhören werde. Сплёвываю в твою дырку. Узкую, ещё не растянутую. Член в изнеможении дёргается при её виде, и с головки обильно стекает смазка. Заводя твои исхудалые руки за спину, вгрызаюсь в мочку уха. У тебя нет сил кричать. Пересохшему горлу поможет глоток целительной влаги. Правда, Ивушкин? Вцепившись в твои каштановые волосы, окунаю в грязно-зелёную воду. Через несколько секунд вытаскиваю и, не давая откашляться, погружаю вновь, на этот задерживая дольше. Достаю. Со второго раза ты понимаешь, и едва различимым шёпотом слова благодарности доносятся до моих ушей. Aber nicht vom ersten. Саданув тебя головой о стену кабинки, впиваюсь зубами между выпирающими лопатками. Кладу ладони на твои ягодицы. Спелые. Созревшие для меня. Ты ведь помнишь, Ивушкин, что стало с теми, кто думал иначе. Их нет. Развожу идеально ложащиеся в ладони половины. Ich Liebe deinen Arsch. In Scharlachroten Flecken. Пальцы раздирают твой анус, касаются простаты, и, нащупывая бороздку, надавливают на неё. Ты снова пытаешься кричать, проглатывая подкатывающий к горлу стыд от пульсирующего члена. Повисающая тягучая нитка заставляет твоё тело выгибаться дугой. Ты упрямо твердишь, что не хочешь. Но объятое судорогой тело говорит об обратном. Губы плотно сомкнуты в полоску, и зубы крепко сжаты. Но рубеж прорван, и ты, громко заглотнув воздух, обсасываешь мои пальцы. Подхватываю тебя под подмышки, и член врывается внутрь. Ты невольно зажимаешь горячую плоть, стараясь не пустить. Dumm Ivushkin. Пожар захватывает тело, обращая в пепел любое сопротивление. Твой обмякший член болтается маятником. Все ещё ненавидишь меня. Но безропотно принимаешь удары-поцелуи. Teufel. Dein Arsch ist wunderschön. И прикрытые глаза, высунутый язык, полуоткрытый рот, из которого течёт слюна. Выливающиеся в стоны крики забытья. Ты уже не контролируешь тело. Оно стало моим. Как и обещал. Ich halte immer mein Wort. Сперма врывается в твой разорванный анус. Хлюпая, выходит, скользя по бёдрам. Свернувшись комком, прижимаешь порванную рубашку к груди и смотришь на меня. Запомни, Ивушкин. Du bist meine Droge.