* * *
Себастьян критически разглядывал себя в зеркало. Покрутил головой и потянул пальцами за прядь волос, доставшую аж до плеча. Да, надо бы подстричься! А то вон уже какие длинные отросли, и в глаза лезут постоянно… Подстричься-то надо, да только когда? Вечно эти дела, всё поместье на нём, не говоря уже про постоянную работу на побегушках у графа. Бестолковые слуги. Отвернуться нельзя, как что-нибудь натворят! А потом прибегают к нему с воплями и слезами, смотрят широко распахнутыми глазами, как верующие на святого и ждут, что он опять сотворит чудо. И приходится в очередной раз засучивать рукава, загонять поглубже готовые сорваться с губ ругательства, изображать снисходительную улыбку и брать всё в свои руки. Решать проблему, разгребать очередной погром. И когда тут искать время на парикмахера? Себастьян тяжело вздохнул, умылся и вышел из ванной. Полчаса спустя, уже накормив завтраком Сиэля, напоив его чаем, рассказав обо всех новостях и получив очередное поручение на сегодня, дворецкий вышел из комнаты графа в коридор. Горничная Мэйлин, стоя на табурете, старательно тёрла тряпкой висевшее на стене большое овальное зеркало в золочёной раме. — Доброе утро, — приветливо сказал ей Себастьян, проходя мимо. Она что-то сдавленно пискнула в ответ, обернувшись к нему и замерев. Дворецкий остановился, кинул взгляд в зеркало и, слегка отодвинув в сторону девушку, ещё раз поглядел на свои отросшие волосы. — Нет, это никуда не годится, — заметил он расстроено. Мэйлин забыла, как дышать. Себастьян держал её за ноги! — Вы можете мне помочь? — услышала она его вопрос и часто-часто закивала головой, ему даже показалось, что её круглые очки, совсем запотевшие от волнения, сейчас свалятся. — Тогда идёмте. Он снял её с табурета (сердце Мэйлин подпрыгнуло до макушки и обратно), и они направились в комнату для прислуги. Девушка терялась в догадках — какая услуга понадобилась от неё дворецкому? Она не смела ему признаться, что была заранее согласна на всё. — У вас есть ножницы? — спросил он, когда они вошли. — Я хочу попросить вас немного подрезать мне волосы. Просто подровнять. Справитесь? — Я… ппо…пппробую… — пролепетала Мэйлин, как громом поражённая. Как? Ей будет позволено прикоснуться к этим волосам? Гладким, чёрным, блестящим, как вороново крыло? К прядям, которые так красиво обрамляют голову Себастьяна? Сколько раз она тайно мечтала об этом! Погрузить в них пальцы, ощутить их шелковистую мягкость… — Отлично. Тогда приступайте, у меня мало времени, — дворецкий выдвинул стул на середину комнаты, уселся на него, положив ногу на ногу (Мэйлин залюбовалась их длиной). Горничная достала из шкафа ножницы и приблизилась к Себастьяну. Тот поглядел на её трясущиеся руки, в которых ножницы ходили ходуном, на мокрые стёкла очков — и усомнился в разумности задуманного. Мэйлин сейчас вместе с прядью волос вполне способна была отхватить ему и ухо. Дворецкий отстранил её и решительно поднялся. — Впрочем, нет, — сказал он. — Как-нибудь в другой раз, а сегодня мне уже некогда. Извините, что оторвал вас от дел. Оправив фрак, он покинул комнату прислуги. Оставшись одна, горничная разревелась от горького разочарования.* * *
Перед уходом из поместья Себастьян зашёл на кухню. Повар Бард разделывал на обед огромную форель. Руки его были по локоть в крови, в зубах торчала неизменная сигарета. — Бард, у меня к вам неприятный разговор, — решительно объявил дворецкий. Повар замер. — В чём дело, сэр? — спросил он обеспокоенно. — Позавчера я выдал вам деньги на покупку угля. А вы вместо этого приволокли откуда-то с чёрного рынка очередной огнемёт! Можете объяснить, для чего он вам понадобился? Поместье и так напичкано оружием под завязку благодаря вам! У Барда крутился на языке ответ, что не все же умеют расправляться с бандитами с помощью столового серебра и кухонных подносов, но счёл за лучшее придержать язык. Кашлянув, он перебросил сигарету из одного угла рта в другой и склонил голову: — Простите, Себастьян. Мне хотелось сделать, как лучше. — Если сделаете так ещё раз — высчитаю стоимость из вашего жалованья! — грозно предупредил его дворецкий и раздражённо вышел из кухни.* * *
Некоторое время спустя Себастьян шёл по одной из улиц Лондона. Мостовая уже начала просыхать от прошедшего ночью дождя, мимо проезжали омнибусы и кэбы. Вдруг из одного кэба раздался удивлённый и радостный крик: — Себас-тян! Неужели это ты? Стой, стой! — второй окрик относился уже к кучеру. Кэб остановился, дверца открылась и из неё выпрыгнул радостный Грелль Сатклифф. Себастьян с недоумением смотрел на него: жнец был в образе дворецкого мадам Ред — в чёрном сюртуке, с хвостиком и в тонких стеклянных очках. Именно так он выглядел, когда они впервые познакомились. Грелль отпустил кэб и они с Себастьяном остались одни. — Что ты здесь делаешь? — спросил у него последний. — Никак в Библиотеке жнецов сегодня ожидается пополнение фонда? — Нет, — Грелль поправил очки. — У меня сегодня выходной. — Позавидуешь вашей конторе! И поэтому ты разгуливаешь в образе дворецкого покойной мадам Ред? — О, мадам Ред! — Грелль вытащил из кармана кружевной платок и приложил его к носу. Из глаз его полились слёзы. — Мне так её не хватает! — Очень трогательно, — сухо заметил Себастьян. — Особенно если вспомнить, кто послужил причиной её смерти. — Не насмехайся, это драма всей моей жизни! — жнец высморкался в платок и попросил: — Пожалуйста, давай найдём для нашей беседы более уединённое место. Собственно, у Себастьяна не было особого желания общаться с болтливым жнецом, но потом он подумал, что тот может быть ему полезен и согласился. Они свернули с центральной улицы, вошли в какой-то неприметный переулок, в котором никого не было. Глухие стены домов были лишены окон, выходящих на эту сторону, во дворе росло несколько дубов. Раздался лёгкий шуршащий звук. Дворецкий Сиэля Фантомхайма обернулся и увидел преображённого Грелля в его обычном обличии. Тот радостно скалился во все свои тридцать три острых зуба, волосы и одежда его полыхали красным, на лице каждую секунду менялись ужимки и ещё он совершенно не мог стоять на месте спокойно. — Себастьян, дорогой мой! — восклицал он, то подскакивая к нему ближе, то хватая за руку, то просительно заглядывая в лицо искрящимися жёлто-зелёными глазами. — Как я счастлив тебя снова видеть! И как рад принять, наконец, свой привычный облик! Это как будто скинуть одежду, которая тебе жмёт под мышками! Ты же меня понимаешь, да? Каково тебе самому постоянно притворяться человеком? — Я к этому привык, Грелль. Хотя ты прав… человеческая личина порой причиняет массу неудобств, — со вздохом признал дворецкий. — Себастьянчик, давай отметим нашу с тобой встречу! — жнец снова схватил его под руку и на секунду прильнул, а потом отскочил. — Мы так редко видимся! И вдруг сегодня… это так неожиданно и приятно! Это знак судьбы! — Не могу, у меня масса дел сегодня. Мой господин дал мне много поручений, не все из которых я ещё выполнил. Грелль обиженно надул губы: — Нуу…уу, почему ты постоянно нянчишься с этим мальчишкой?! — Таково условие нашего контракта с ним, ты же знаешь, — пожал плечами Себастьян. — Но так тоже нельзя! — возмущённо вскричал Грелль. — Ты выполняешь любые капризы Сиэля, пресмыкаешься перед ним, сопли ему вытираешь! А он не даёт тебе передышки! — Я не нуждаюсь в отдыхе. — Но у тебя же нет совсем никакой личной жизни! — Жнец жарко заглянул ему в глаза, обхватил руками. Себастьян стряхнул его с себя. — Грелль, послушай. Сейчас мне действительно нужна твоя помощь. Скажи — те ножницы, что я видел у тебя в прошлый раз — они сейчас с тобой? — О, мои ножницы? Конечно! — тот с победоносным видом выхватил откуда-то из глубин своего развевающегося плаща крохотные ножнички с красными ручками и защёлкал ими в воздухе. — Я подумал, что если уж ты носишь их с собой, то, наверное, умеешь ими пользоваться? — Ха! Ещё бы! — Ты не мог бы подровнять мне волосы, Грелль? У меня совершенно нет времени на парикмахеров. Жнец восторженно завертелся на месте: — Хо-хо! Подровнять тебе волосы Косой смерти?! Ну ты крут, Себа! — Косой смерти, ты сказал? — хмыкнул дворецкий. — Насколько я помню, твою бензопилу отобрал Уилл… — Не отобрал! — обиделся Грелль. — Просто забрал на время. —…А твои псевдоножницы годятся разве что на то, чтобы сделать ими маникюр Гробовщику. Жнец захохотал так, что слёзы выступили у него на глазах: — Ох, Себастьянчик! Зря ты так про Гроби, он гордится своими ногтями! — Давно хотел узнать, — задумчиво проговорил дворецкий — зачем они ему нужны, такие длинные? Могилы он ими копает, что ли, вместо лопаты? Грелль всхлипнул от смеха: — Дорогой мой, а меня так же давно мучительно интересует одна загадка: что такое ты сказал или показал Гроби, когда мы все приходили к нему по делу Джека-Потрошителя? Он попросил его рассмешить… ты выгнал нас за дверь… а потом наш общий друг хохотал так, что все стены в его заведении ходили ходуном! И сказал, что увидел нечто такое, что всю жизнь мечтал увидеть! А? Что ты показал ему, признайся? Я с тех пор спать не могу ночами, всё гадаю… Себастьян усмехнулся. Он всего-навсего показал Гробовщику — какая на нём бывает обувь, когда он принимает свою истинную форму. Но показал он это, находясь в обычной своей одежде дворецкого. Гроби действительно ржал так, что повалил свой любимый гроб… — Это к делу не относится. Грелль, ты не забыл про мою просьбу? — Хорошо, Себастьян, я тебя подстригу… — глаза его возбуждённо заблестели. — Если ты потом подаришь мне прядку своих волос! — Это ещё зачем? — дворецкий недовольно нахмурил свои изящно очерченные брови. — Ах… я вложу её в медальон и буду носить здесь! — жнец прижал обе руки к сердцу. — Ну уж нет, обойдёшься! — решительно отказался он. — Ты жестокий! — обиженно надул губы Грелль. — Даже нескольких волосинок тебе для друга жалко… Боишься, что я сделаю на них приворот? «Ну вот, только влюблённого жнеца мне и не хватало, — подумал Себастьян, — нет, пожалуй, зря я к нему обратился с этой просьбой. Лучше поспешу завершить задание Сиэля». И он исчез, не прощаясь, а Грелль ещё долго вопил, причитал и ругался ему вслед.* * *
Покончив с делами, Себастьян вернулся к особняку Фантомхайвов. Подходя к лестнице, ведущей на крыльцо, он увидел Финни, который большими садовыми ножницами подстригал кусты. На минуту призадумавшись, дворецкий всё-таки не стал останавливаться, а сразу поднялся и вошёл в особняк. Сиэль окликнул его с верхней галереи раздражённо: — Где ты был так долго? Себастьян озадаченно извлёк из нагрудного кармана серебряные часы на цепочке, щёлкнул крышкой и взглянул на циферблат. — Господин, меня не было ровно час сорок. Осмелюсь напомнить, я доставлял ваши приглашения на бал, который вы устраиваете через неделю. Мне пришлось посетить более пятидесяти домов в Лондоне и пригороде. — И что, тебе понадобилось на это столько времени? — недовольно проговорил Сиэль. Дворецкий прижал руку к сердцу и низко склонил голову: — Прошу прощения, Ваша светлость. В следующий раз буду расторопнее. А сейчас я немедленно займусь приготовлением обеда для вас. Себастьян понимал, что, интроверт по натуре, Сиэль Фантомхайв люто ненавидел балы, на которых ему нужно было общаться с огромным количеством гостей, а ещё улыбаться и танцевать, то есть делать две вещи, которые он терпеть не мог. Но от необходимости время от времени давать балы он никуда не мог деться. Своё раздражение в преддверии этого события он третий день срывал на своём безотказном дворецком и других слугах. Вот и сейчас он сразу же мрачно заявил: — Не хочу я обедать, отстань! — Даже если это будет фаршированная форель, запечённый фазан, карри, яйца пашот и фруктовый пудинг? — вкрадчиво спросил дворецкий. Мальчик призадумался. — Пожалуй, ладно, неси. — Сию минуту, граф! — поклонился Себастьян. Несколько минут спустя он уже прислуживал молодому графу за столом, а когда обед был окончен, дворецкий наконец решился спросить: — Молодой господин, разрешите сегодня пригласить в поместье парикмахера. Мне необходимо подровнять волосы, я не могу с такой копной принимать гостей на вашем балу. Сиэль отложил салфетку и уставился на своего дворецкого бирюзовой голубизны глазом: — Ты что, хочешь подстричься? — Да, хочу. Мне волосы в глаза лезут. — Наклонись ко мне, Себастьян… Дворецкий подчинился. Сиэль тронул его волосы, погладил и попросил негромко: — Не надо, не стригись. Я привык к тебе такому… — Правда, господин? — тихо переспросил Себастьян. — Да, и… не оставляй меня надолго… 4 февраля 2020