Она читает в метро Набокова, Я сижу около, веревочки связаны… Маме доказано самое главное, еееее!
Ах, Мерлин, что за совпаденье… Позавчера ты сшивал своего цербера, плюшевого — не живого, но изувеченного рыжим почтовым филином, смотря интервью с этой певицей, талантливой и такой глупой. Пожилой нью-йоркский француз с лицом и повадками как у вкрадчивейшего Сирина, а с очками как у Гарри Поттера, расспрашивал её о жизни и творчестве, а в ответах не только потерянность и растерянность, но и безтолковость… Ты так хочешь дать ему интервью, и я молюсь о твоей мечте. Ох, этот город так легко превращается в ад или рай. Сквозь всегдашний туман в окне кофейни видишь юродивую старушку в дырявом халате и белом чепчике, подкармливающую полосатую хромоножку. Может быть, для старушки кошки — всё что осталось. А, может быть, старушка выглядит убого только потому что устала заботиться о внешности, но вполне здорова телом и духом и её часто навещают правнуки. На магловском престоле сегодня — король Уильям, а завтра — его дочь Шарлотта. Ах, Мерлин, ах, зачем же ты, Драко, согрешил с Кэтрин Кембриджской? Герцогиня хотела от тебя всего лишь дитя-альбиноса, волшебным словом и палочкой останавливающего дождь. Кофейный панк включает страшную “Fermata in Mistic Air” Акиры Ямаока. Астория мертва. Ответственность за Скорпиуса на нищей сердечнице Циссе. Расходы на её лечение оплачивает богатая подружка мальчика. Пряничные человечки в кофейне отвратительные, не то что имбирные гарпии в Хогсмиде. Министерство Магии очень сердито по поводу темпорального инцидента, подсчёт пострадавших в котором открывается Скорпиусом и Альбусом... Primo, из-за афёр лихих восьмидесятых Люциус отправлен в подвал родового мэнора, конфискованного после падения Того-Кого-Нельзя-Забывать, и закован. Товарищей по бизнесу отец уже сдал в девяностом восьмом как Упивающихся Смертью, и его деятельное раскаяние никому не интересно. Secundo, над твоей головой сломали палочку (10 дюймов, боярышник, волос единорога, упс, уже не упругая) и изгнали из волшебного мира, ведь неудачница Кэтти Белл из аутсайдеров “Puddlemere United” подала заявление о покушении на её бесценную жизнь в тот бесконечно унылый октябрь в тот год, от которого ты отрёкся. На столе — выигранная партия в красно-белые, “льюисские”, шахматы. Разбитый нос Каркарова-в-малиновом-пиджаке его же кастетом не меняет ничего. Даже я смогу поставить белыми фигурками мат в два хода. “Я теперь выжившая шишка в магической Британии. Пример, что бывший преступник может раскаяться и выйти из игры, даже без поддержки аврората и Ордена Феникса. Преподаю историю магии, подробно всё рассказываю и кручу ученикам диафильмы про преступления Тома Риддла и его шайки. Меня хвалят: в моём исполнении это слишком замечательно. Многие родственники и даже внуки Упивающихся рыдают в подушку по ночам, так их пробирает весь этот ужас”. Пока ты берёшь ещё две чашки, в Британии — Эквилисткая Эра, время уважения к маглам и всеобщего равенства перед законом, от грязнокровки до вейлы и от эльфа до чистокровного аристократа. С этим курсом можно согласиться, если вместо газет и пропагандистских брошюр кушать деньрожденские тортики в “Норе” под застольные речи мудрой Гермионы. Но: после темпорального инцидента аврорат возжелал отслеживать всех магов. Гермиона и Гарри хотят когда-нибудь отменить Статут и каждое утро подавать эти сводки британской королеве к чаю в знак покорности и почтения. Гермиона могла бы взять аристократическую фамилию “Уизли” для того, чтобы показать обществу почтение к традициям. Семья Уизли прежде всего из “Священных Двадцати Восьми” и только потом предатели крови. Но Гермиона всегда безразлично относилась к желаниям всех, кто ей не Дамблдор. По методике Мародёров картируются Остров, Австралия, Канада, Индия, Новая Зеландия… Через пять лет на запястье каждого школьника, каждого младенца в волшебной семье и каждого обратившегося в больницу для магов будет наноситься охранная татуировка, докладывающая о перемещениях и состоянии здоровья… Желающим такую метку наносят уже сейчас. Преподаватели Хогвартса и служащие Министерства желают обязательно, а как же иначе? А ты сидишь и читаешь превосходные стихи. На тебе — пижонские белые фрачный костюм и перчатки, зеленые туфли и галстук от Джона Лобба, на вешалке — белый цилиндр и серебряная трость с изумрудным змеиным навершием от Мадам Малкин. Ты бил аккуратно, тебя не замарала кровь бывшего директора Дурмштранга.Последнею пожертвовал я пешкой, шепнул: “сдаюсь”, и победитель мой с какою-то знакомою усмешкой, привстав, ко мне нагнулся над доской… Очнулся я. Недвижно рыцарь хмурый стоит в углу с копьем своим в руке, и на местах все тридцать две фигуры передо мной на шахматной доске.
Хотя магловские правительства никогда не умели договариваться, в магическом мире всегда гегемония Англии, поэтому свои решения Гермиона и Гарри продавят всюду, будьте уверены. Ты плачешь в раю, Святой Севастьян? Я тоже плачу. Каждые полвека появляется новый темный лорд. Это очень неприятно, только план миссис Грейнджер ничем не лучше. Черная метка — возможность убить на расстоянии. Метка святого Мунго — мгновенной высылки бригады авроров или колдомедиков. Введен запрет на многие заклинания и технологии в дисциплинах от астрологии и травологии до защиты и трансфигурации, включая даже некоторые лечебные заклинания и безобидные методы продления жизни. Миссис Грейнджер действительно параноидальна. Гарри Поттер утопил в крови восстание ирландских великанов и тролллей, а гринготтские гоблины покинули банк и ушли в подземные ходы, захватив всё вымороченное золото. Хогвартские кентавры начали бы партизанскую войну, если не табу на убийство жеребят. Приходится охранять школьников только от русалок и тритонов. Что же явится из подземной тьмы? Когда маги пропадали без вести, очарованные вейлами и лепреконами, расследования иногда показывали: эти колдуны приобрели магловские паспорта. Кровавая, хмельная… хоть пой, хоть волком вой! Страна моя родная, ах, что ж ты делаешь со мной? Ох, медовый раф. Решил побаловать внутреннюю тринадцатилетнюю девочку, охочую до сладостей-сладостей? Ты вспоминаешь, как по просьбе покойных супругов читал их любимые книжки… “As late as the start of the 1954-1955 school year, with Bel nearing her thirteenth birthday, I was still deliriously happy, still seeing nothing wrong or dangerous, or absurd or downright cretinous, in the relationship between my daughter and me. Save for a few insignificant lapses — a few hot drops of overflowing tenderness, a gasp masked by a cough and that sort of stuff — my relations with her remained essentially innocent”. “Harry stopped in front of the desk and gazed down at his fifteenyear-old father. Excitement exploded in the pit of his stomach: it was as though he was looking at himself but with deliberate mistakes. James’s eyes were hazel, his nose was slightly longer than Harry’s and there was no scar on his forehead, but they had the same thin face, same mouth, same eyebrows”. И сочинял, выпив огневиски для творческого раскрепощения и вдохновения, свои страницы… Старики — хвалили их. Ещё три чашки доппио? Прости, но ты точно извращенец. Сегодня ты популярный писатель, тысячи девочек по всему миру влюблены в твой роман “Дым над тёмной Летой”, в котором с неловкостью Микки Мауса в пещере околпаченного чародея ты путаешь перемещения по времени и по пространству, но лишь в художественном смысле. А роман, который ты пишешь — об отражениях в Еиналеж… Реформы не по вкусу старейшим волшебникам, и никто не знает, где и что замышляет яга Гризельда Марчбенкс. Гермиона Грейнджер и Том Риддл — два величайших дурака. “Кто в шестнадцать не был революционером — лишен сердца, а кто в сорок не стал консерватором — лишен мозгов”. Неужели Риддл считал, что это мало: оказаться на лягушачьем вкладыше с длинным списком заслуг и со столетним или двухсотлетнем тире между рождением и смертью? Или его так обидел отказ Армандо Диппета “я уже импотент, и мне не нужен молодой любовник, поэтому забудь о преподавательской должности” ? А, возможно, старый Диппет на самом деле был Николасом Фламелем? Иначе с чего бы нашему маразматику Никки считать Хогвартс более безопасным чем Гринготтс и умереть через несколько месяцев после уничтожения философского камня в не очень правдоподобные, но официальные 355 лет? Осенью девяносто второго газеты писали не только о смерти Фламеля, но и о смерти Армандо. Две минуты тебя мучает ипохондрическое предчувствие, что на каникулах в балтийском лукоморье заболеешь драконьей оспой. Затем наслаждаешься кофеиновым блаженством и иллюзией, что сердце бьется медленно и тихо, а не как всегда. Улыбаясь, платишь за кофе. В твоей голове крутится новая постановка мерзкой пьесы, где взбесившаяся Гермиона орёт на весь зрительный зал “МОИМ ОТЦОМ БЫЛ РУССКИЙ ИМПЕРАТОР”. А, как только выходишь за порог в дождь, тебя сбивает вызванный тобой “Ночной Рыцарь”. 2018.