В канун дня всех Святых

Усталые шаги по дороге в эту ночь кажутся особенно в тягость, хотя казалось бы, все должно быть с точностью наоборот. Обманувший дьявола, но не признанный богом он остался на земле маяться до скончания времен. А всего лишь хотел жизни хорошей, не брезговал в карты смухлевать раз, другой да глупый люд облапошить. Джек криво улыбнулся, глядя на щедро украшенные дома в черно-оранжевые цвета. И словно в один день весь мир сходит с ума, добровольно наряжаясь нечистью. Но он то, Джек, совсем не хотел себе такой участи. А люди… люди как обычно глупые, верят в всякие сказки да празднуют. А чего праздновать то? Себе подобных же провожают, умерших давно. Он подходит, заглядывает в один из домов, на стекле которого нарисованы забавные тыковки да всякая такая дребедень. А внутри то, стол ломится от изобилия конфет да фруктов с вырезанными на них уродливыми рожицами. Напитки разные… Дети смеются, гоняются друг за другом, сладостями в бумажных пакетах мерятся. И наплевать сосем, что духи родственников приходят навестить… в окошко заглядывают тоскливо… а зайти поговорить нет возможности. Джек отворачивается слишком противно видеть, как его историю жизни коверкают, сминают, ломают… а ведь он был. Был на свете. Да только кто верит теперь? Кто помнит его, настоящего, хитрого, охочего до выпивки, девок да карт? Кто помнить старину-плута Джека? Да и репу заменили на дурацкую тыкву. Он вздыхает тяжело. Этот день всегда дается ему с болью где-то внутри, где дано уже ничего не стучит. Каждый год одно и то же, такое безликое и одновременно с дикой ухмылкой на светильнике джековском… оранжево-черное. И кто бы хоть задумался вспомнил о нем, настоящем. Только имя осталось да легенда, которая теперь то ли вымысел, то ли правда. И ведь каждый год приходит в какой-нибудь город или село, тянет что-то… А все остается таким же. Те же тыквы с злобными мордами, те же дети с пакетами, те же сладости и гадости. Вроде столько столетий прошло, а люди как глупыми были так ими и остались. И остается только вдыхать, качать головой да ронять адские угольки из репы – светильника. Оставлять за собой вереницу незаметных следов на дороге и брести от одного города до другого. Меняя континенты, страны, города… но везде видя глупые с кривыми усмешками - ухмылками оранжевые лица.