Синяки родственных душ никуда не пропадут.

      Очередное октябрьское утро. Все торопятся, кто куда. Одни, поправляя лямки рюкзаков на плечах, бегут в школу, а другие, в полу-расстёгнутых пальто со строгими сумками, не спеша направляются по своим делам. Кто-то в столь раннее утро ещё спит, а кто-то уже во всю занят своими делами. Питер, полный суматохи и вечного движения, за последнее время стал ещё более хмурым и серым, а люди в нем все более злыми. Или это только так казалось?       Арсений неуверенно шагал по мокрому асфальту, то и дело, запинаясь или ударяясь о какую-нибудь ветку, висящую слишком низко. Из-за нескончаемой мороси волосы уже успели пропитаться влагой, что выглядело забавно — парень, в строгом костюме, с очень серьёзным видом на лице и растрёпанными по-детски волосами в который раз хватается за собственные ноги и неловко оглядыватся.       Попов приехал в этот город совсем недавно, около двух месяцев назад, и, совсем не зная улиц культурной столицы, шагал на очередное прослушивание. Голубоглазый все пытался найти работу по своей основной специальности, специальности актёра. Но, вновь и вновь его гнали, обосновывая это совершенно разными причинами.       — Так, Арс. Видишь витрину с цветами? Там ещё «Flowers» написано. После неё нужно повернуть налево, за угол и идти прямо до пешеходного перехода. Ну как, понял? — сказал Дмитрий по телефону, поправляя очки. Дима — единственный друг брюнета, что знал об этом городе всё. И он же каждый раз объяснял парню, куда направляться.       Резкая боль в области груди рассекает все рамки сознания, сквозь белую рубашку просачивается алая кровь. Арсений сгибается пополам, кашляя. «Снова. Снова это началось.» — пронеслось в голове брюнета.       Боль, как яд, растекалась по венам, медленно убивая. Очередной приступ.       Что творится с соулмейтом Арсения, никто так и не понимал. Боль постоянно охватывала тело голубоглазого, и тот часто слышал негативные эмоции родственной души. Практически всегда были боль и страх. Парня тянуло к нему, он искренне желал помочь, ведь понимал, что далеко не всё в порядке.       — Кхе. Чёрт… — прошептал парень, начиная задыхаться. На шее проявились следы пальцев.       — Арс? Арс, всё в норме? — в трубке послышался обеспокоенный голос Димы. — неужели снова?       — Блять… Я задыхаюсь, а… Ты спрашиваешь… Всё ли в норме? — Арсений говорил отрывисто, стараясь сдерживаться. Но, может, лучше стоит попросить помощи?       — Здравствуйте, тут мужчине плохо. Резкое кровотечение в области груди, удушение. Адрес? Да, сейчас. — говорила женщина, быстро подбежав к Попову. — Мужчина, постарайтесь продержаться ещё пять минут, помощь уже в пути.

***

      Арсений открыл глаза, оглядывая место, в котором находился. Белая, практически пустая комната, с неприятным запахом и «ароматом» больничных лекарств вперемешку.       Попову с тяжким трудом удалось встать. Он сел на край кровати, для того, чтобы нормально оглядеться. Знакомая больничная палата.       Почему встал он с тяжким трудом? Ну, как минимум из-за того, что голова трещала хуже, чем после похмелья. Ну, и вдобавок, грудь и руки были плотно перебинтованы в самых неудобных местах. Любое движение давалось лишь с огромными количествами боли и усилий, но брюнет лишь томно выдыхал, говоря, что все вновь и вновь по одному сценарию.       За последний год парень столько раз был в больнице, что мог бы уже являться постоянным VIP-клиентом. Врачи больницы знали Арсения так хорошо, что даже с некоторыми последний даже успел подружиться.       — Ох, Арс, снова к нам? — раздался бодрый голос стоящего в дверном проеме Серёжи. Сергей Борисович — зам. Хирургического отделения и друг Арсения.       — Привет, Матвиенко. Да, я снова тут. И, полагаю, надолго. — засмеялся парень, тут же схватившись за живот из-за подступившей боли.       Сергей быстро подбежал к кровати своего пациента, наклоняясь и ставя руки на колени, смотря прямо в глаза другу.       — Попов, чёрт возьми, уже забыл про свою проблему? — Матвиенко улыбнулся. — Ты уж не забывай, хуже ведь сделать можешь.       Арсений усмехнулся, закатив глаза, на что Сережа лишь засмеялся. Да, вид обиженки парню дается слабо, но ведь, это не мешает.       Молчание прервала резкая боль в голове, и пронёсшиеся перед глазами пара слов. «Волнение, страх, боль».       — Арс, ты чего? — недоумевая протараторил Матвиенко.       — Снова. Резкая головная боль и эмоции родственной души. «Волнение, страх, боль». — произнес парень. — что с ней творится?       — Ну, предполагаю, что как самое безобидное — параноидальная депрессия. — заявил Матвиенко, затягивая потуже хвостик на макушке.       — А как «не самое безобидное»? — глухо отозвался брюнет.       — Держат в заложниках. Ну, сам посуди, у тебя постоянные ранения, из разряда насильственных, ты буквально треть жизни пробыл в больнице. Так ещё и эмоции постоянно одни и те же. — рассудил Сергей, поправляя халат. — Кстати, как давно у тебя начали появляться такие «приступы»?       — Около полутора лет, это уж точно. — не громко сказал парень, погружаясь в свои мысли.       «Приступами» парни называли резкую охватывающую боль, что распространялась по телу Арсения. Случалось это так часто, что Попов даже привык, наверное. Привык, но не смирился.       Что творилось с родственной душой голубоглазого было неизвестно. Также, неизвестно было и то, где он, и как далеко находится. Но за полтора года у брюнета на теле появилось достаточно шрамов, но больше всего в области кистей или бедер. Руки и ноги располосили недавно зажившие порезы. Делал ли человек это специально, или же нет — было не важно. Арсений лишь мечтал найти его и как можно скорее помочь. Во что бы то ни стало.       — Я найду её. — уверенно говорил Попов.       — Что? — удивился Сергей.       — Я найду свою родственную душу и помогу ей, во что бы то ни стало.