***
А Сакура уже как несколько лет пальцы не заламывает. Вместо тихого хруста её суставов Наруто слышит оглушающие звуки ударов о землю. Сакура бьет вполсилы, но одним ударом дробит твёрдый грунт. Сакура успевает вылечить сотни шиноби, при этом даже не изменившись в лице. Сакура заправляет за чуть оттопыренное ухо розовые пряди, которые с годами стали лишь короче. Так практичнее. Так удобнее. Сакура Харуно уже не та девочка, что стыдливо прятала глаза при виде Саске, не та, кто прятался за спинами товарищей. Сакура выросла, расцвела, и Наруто с восхищением замечал это каждый день. Такая Сакура-чан просто сносит крышу. От неё пахнет яблоками и какими-то весенними цветами, а в зелёных глазах сверкает сталь. Она рвётся в бой первой, при этом никогда не совершая ошибки. Её движения отточены до автоматизма, а разум все ещё чист и остр. Сакура-чан не видела Саске несколько лет. Она несколько лет смотрела на всех с вызовом. Никто не смел её обижать. Она бы не позволила. Наруто бы, конечно, тоже. Когда они встретили Саске впервые за долгое время, Узумаки посмотрел на Сакуру со страхом в глазах. Он боялся увидеть в них след прошлого. Боялся увидеть тот самый взгляд, который Сакура-чан никогда не дарит ему. Наруто молился всем Богам о том, чтобы Сакура с вызовом посмотрела на Учиха. Чтобы не боялась, не стыдилась, не любила... Но сердце Наруто, кажется, всё-таки пропустило удар. Нет, конечно, Сакура уже не заламывала пальцы, губы не поджимала, да взгляд зелёных глаз не отводила, но Наруто четко разглядел в этой зелени каплю надежды и океан чистейшей любви. Сакура не изменилась, подумал тогда Узумаки, она все та же, хоть теперь и улыбки в его сторону себе позволяла. Не кричала, что он идиот каждые пять минут, да и куртку его принимала в морозные ночи с большим удовольствием. Так было практичнее. Так было удобнее. И не только для неё.***
Во время самых ожесточённых битв этой ужасной войны на широком лбе Сакуры появляется бьякуго. Знак того, что она сильнее всех их вместе взятых. Если не физически, то точно морально. Наруто распирает от гордости и даже любви. Он с восхищением смотрит ей в спину, когда она точными ударами уничтожает клонов Зецу, когда лечит раненных, когда показывает безукоризненное тайдзюцу. Наруто счастлив. Наруто горд. Наруто любит. Его сердце начинает стучать сильнее, когда отец ошибочно предполагает, что Сакура его девушка. Наруто улыбается во все зубы и радостно кивает отцу. Он думает, что, наверное... Нет, что он точно подойдёт к Сакуре, когда это все закончится, и скажет ей прямо о своих чувствах. Добьётся её. Но его отрезвляют точный подзатыльник и крик Харуно: — Что ты сказал? Какая я тебе девушка? Минато смущенно улыбается, вспоминая Кушину, а с лица Наруто не исчезает улыбка, она становится лишь шире. Сакура похожа на его мать. На идеал. Сакура похожа на сказку. На самую заветную мечту. Наруто наспех благодарит её и стремится в бой, а Харуно почему-то хмурится и поджимает губы, смотря на красную спираль у Наруто на порванной куртке. Война ещё не окончена. Они оба это понимают. Харуно продолжала лечить шиноби, дробить кости врагам и улыбаться самой смерти прямо в лицо. Наруто бросало в дрожь, его распаляла такая Сакура-чан настолько, что, кажется, он именно из-за неё всегда первым рвался в бой, и светилась в нем совсем не чакра Курамы. А потом что-то пошло не так. Наруто был повержен. Он готов был поклясться всем тем, что только у него было и есть – перед тем, как погрузиться во мрак, он видел Сакуру–чан. Те розовые волосы и зеленые глаза. Те блеклые веснушки на чуть вздёрнутом носу и милый широкий лоб. Те немного оттопыренные уши и бледные губы. Наруто тогда был счастлив – перед смертью он видел самое прекрасное. Самое светлое, что только можно увидеть перед вечной тьмой. Но потом Наруто очнулся, ощущая на своих губах чужие. Мягкие, пропитанные вкусом пыли и мёда. Узумаки опешил, когда его ещё непослушное тело сгребли в объятья. Он медленно открыл глаза и наткнулся на спокойный и мудрый взгляд улыбающегося Гаары. Наруто что-то прокряхтел несвязно и, почувствовав Сакуру на своём плече, облегченно вздохнул. Он жив. Благодаря ей. Снова.***
Сакура утирает слёзы и лечит их с Саске оторванные руки, а Наруто улыбался через боль на побитом лице. Ненависть к Саске за то, что он бросил их, давно ушла, а вот любовь к Сакуре – точно вечна. Когда она затыкает рот извиняющемуся Учиха, лицо Наруто светится довольной улыбкой – его Сакура-чан показала себя. Наруто распирает гордость ещё сильнее, а глаза искрятся любовью, пока руки Харуно останавливают кровотечение. Наруто блаженно закрывает глаза, чувствуя прохладные пальцы на своей разгоряченной битвой коже. Эти руки заставили биться его сердце. Эти руки не раз приводили его в чувства. Эти руки. Эти волосы. Эти глаза. Эта Сакура-чан.***
Война недавно закончилась. Наруто смотрит в окно госпиталя, за которым снуют толпы людей. Сегодня похороны, все суетятся и нервничают. Скорбят, конечно, тоже, но не так сильно, как могли бы. Не осознали ещё. Узумаки поднимается с больничной койки, бинты на его теле неприятно стягивают кожу. Сакура-чан туго перевязывала все его раны, она ухаживала за ним и давала обезболивающие. За это Наруто безмерно благодарен. И не только за это тоже. После похорон, на которых он встал рядом с Хинатой, что еле-еле держалась на трясущихся ногах, Узумаки вернулся обратно в госпиталь, где работала в поте лица его Сакура-чан. Иногда Наруто даже помогать ей рвался, но его останавливали её сильные руки, намертво прижимающие к постели. — Наруто, тебе отдых нужен, — шепчет она и гладит его по золотым волосам. — А тебе нет? Ты не спишь вторые сутки, — Наруто сверлит её недовольным взглядом, а после мягко добавляет: – Я беспокоюсь. Сакура хмурится и проверяет повязки, тихо отвечая: — Я знаю... Дверь за ней закрывается, и Наруто ударяет кулаком по столу. Опять он позволил ей уйти и терзать себя, опять позволил себя доводить до изнеможения. Но потом Наруто мысленно даёт себе пощечину, ругая себя за то, что недооценивает её. Его Сакура-чан сильнее всех живущих и давно почивших, черт возьми. Она справится. Она выдержит. Ведь, это его Сакура-чан?***
Светит яркое солнце, над Конохой летят тысячи птиц. Наруто шагает за Саске, который решил снова покинуть деревню. За ними идут Сакура и Какаши, молча переглядываясь друг с другом. Узумаки смотрит на небо и понимает – сегодня точно идеальный день для того, чтобы сказать Сакуре обо всем. Сказать, что хочет быть с ней до конца. Любить до предела. Много всего ещё, у Наруто даже слов не хватает это всё выразить. Есть одни чувства к розоволосой девушке с блеклыми веснушками на чуть вздёрнутом носу, восхитительными зелёными глазами и совершенно чудесным широким лбом. Но потом что-то опять идёт не так. Сакура краснеет и опять заламывает эти чертовы пальцы. Губы поджимает и что-то мямлит Саске, при этом краснея. Наруто сглатывает ком в горле. Он готов выть от ненависти к себе. Не успел. А успел ли бы вообще? «Уже поздно, забудь» – раздаётся в голове бас Курамы, когда Саске тычет своими изящными пальцами в широкий лоб Сакуры. Никогда бы не успел. Наруто поджимает губы и смотрит в спину уходящему Саске. Он ушёл, забрав с собой все надежды на светлое будущее, которое часто снилось Наруто по ночам. Там они счастливы все до предела. Он, естественно, хокаге с красавицей женой и несколькими детьми. Они бегают вокруг Наруто и Сакуры, мелькая розовыми и золотистыми макушками. Немного дальше стоит Саске в форме капитана полиции, как, наверное, и мечтал в беззаботном детстве. С Саске во снах всегда кто-то стоял: то Ино, то какая-то абстрактная девушка, позднее и та громкая красноволосая, что была с Учиха в команде. Саске во снах Наруто тоже был предельно счастлив и не одинок, что самое главное. Вокруг него тоже были дети, только черноволосые как на подбор. Как и сам Учиха. Других своих друзей и товарищей Наруто тоже видел, но они были более блеклыми и расплывчатыми, но тоже предельно счастливы. Это точно. Сакура ещё долго стоит и смотрит в след Учиха тем самым преданным до безумия взглядом. Наруто стоит вместе с ней, провожая совсем не Саске. Он провожает огромную часть своей мечты. Потом они вместе идут в деревню, на какой-то улице Сакура прощается с ним и бежит к себе домой. Наруто горько улыбается и машет ей в след, провожая свою детскую мечту. Он досадно пинает камень на дороге и суёт руки в карманы. Его загорелую кожу обжигают закатные лучи и запах яблок, все ещё оставшийся на нём. Наруто смотрит на небо и улыбается сквозь ком в горле. Сакура-чан должна быть счастлива. Даже если не с ним.***
Когда человек с Луны похищает Ханаби, Наруто злится. Его очень злит то, что он всё сделал для безопасности и счастливой жизни всех людей на Земле, но тут буквально с неба спускается холодный, овеянный загадочностью Тонери и крадёт сестру его боевого товарища, а потом и самого боевого товарища. Больше о Хинате Наруто почему-то сказать не может. Тогда в пещере он молча слушает Сакуру, которая говорит о том, что он путал чувства. Со слов Харуно Наруто делал вид, что любил её из-за соперничества с Саске. Не мог и отличить любовь к ней и любовь к рамену. Наруто тогда ухмыльнулся и впервые в жизни подумал о том, что Сакура круглая идиотка. — Ты права, Сакура-чан, — заявить в слух о её неверных предположениях он позволить себе не мог. Не восстановился ещё для точных ударов Сакуры, да и её хрупкий мир каких-то своих грёз рушить не хотелось. Позже они спасут Хинату и Ханаби. Наруто заметит, что Хината заламывает длинные пальцы и поджимает большеватые губы, но всё же не убирает за вытянутые уши темные пряди. Они визуально вытягивали круглое бледное лицо, с прямым аристократичным носом. Заметит Наруто и то, как мямлит она в его присутствии, и краснеет сильно. Даже сильнее чем Сакура при виде Саске. Наруто взвешивает все за и против и решает дать Хинате то, что хотел получить от Сакуры, то, что Сакура никогда не получит от Саске. Наруто решает отблагодарить чувства Хинаты поцелуем, а потом и предложением руки и сердца. И Хината соглашается, давясь словами и смотря на него, как на Бога. Наруто даже немного передергивает от этого взгляда мутных глаз. Через год они встречают Сакуру где-то на окраине Конохи. Уже Учиха Сакура гладит рукой свой круглый живот и сжимает локоть хмурого Саске. Наруто улыбается во все зубы и машет им своей широкой ладонью, облаченной в бинты. Сакура машет в ответ и тепло улыбается. Узумаки позволяет себе на пару секунд представить, что под сердцем у Сакуры не черноволосый наследник Учиха, а златовласый потомок Узумаки. Наруто поджимает губы и чуть трясёт головой, отгоняя эти запретные мысли. Он крепче сжимает левую руку Хинаты, другую свою бледную руку она держит на круглом, совсем как у Сакуры, животе. Наруто смотрит в след Саске и Сакуре. У них на спинах зияют веера клана Учиха. Наруто сжимает пальцы и грустно смотрит на небо, пропуская мимо ушей нежный лепет Хинаты. Главное, что Сакура-чан счастлива, а всё остальное совсем не важно...***
— Войдите, — устало тянет Наруто и подписывает очередной документ. Дверь открывается не сразу, что немного настораживает Узумаки. Шикамару обычно входит без стука, другие же входят сразу после разрешения. К тому же сейчас глубокая ночь, кому мог понадобится седьмой? Наруто уже готов подняться с кресла, когда дверь со скрипом открывается, и в помещение вваливается тонкая фигура главного медика деревни. Светлая бровь Наруто ползёт вверх от удивления. Сакура еле стоит на ногах, опустив голову, её лицо скрывают короткие розовые пряди волос. — Саку... — женщина резко поднимает голову, одаривая Наруто отрешённым взглядом, а тот сдавленно добавляет: — ра. Сакура закрывает дверь и пошатываясь плетётся к массивному столу хокаге, который вечно завален бумагами. Наруто всё же приходится встать со стула и молниеносно оказаться подле Сакуры, которая грозилась свалиться на пол прямо у ножек стола. В нос мужчины ударяет тяжёлый запах алкоголя, а в глаза смотрят две затуманенные зелёные радужки с бегающими чёрными зрачками. — Ты пьяная? — он немного трясёт её за плечи, пытаясь привести в чувства. Сакура жмёт плечами и что-то бубнит несвязно. Точно пьяная. — Он мне уже год не отвечает, — шепчет она хрипло, грозясь сорваться на плачь, а потом резко запрокидывает голову назад. Наруто морщится, слыша хруст позвонков. Опять она сидела сутками в госпитале, подолгу не разминая тело. — И мне тоже, но пить-то зачем? — он убирает прилипшие розовые пряди с щёк и лба, на что получает немного оторопелый взгляд бывшей напарницы. Та в ответ на вопрос жмёт плечами и шмыгает носом. Наруто как-то совсем обреченно вздыхает и тянет Сакуру к дивану, но она как будто нашла в себе последние силы не сдвинуться с места. Сакура стоит, смотря в окно, где виднеется душная тьма летней ночи, и неровно дышит, сжимая оранжевые рукава на кофте Узумаки. — Ты чего это? Тебе прилечь надо, я воды... Сакура бесцеремонно затыкает рот Наруто указательным пальцем и слабо качает головой из стороны в сторону. — Не надо, — она закрывает зелёные глаза и вдыхает запах Узумаки. Тот насквозь пропах бумагой и крепким кофе, но от него ещё исходит тот родной запах ветра и рамена из далёкой юности. Как ни странно – домом и теплом от него совсем не пахло, даже лавандовым парфюмом Хинаты не веет. — Хочу постоять. — Как скажешь, — соглашаясь шепчет он и чешет загорелый лоб. Сакуре-чан он отказать, конечно, не может. Это же Сакура-чан. Наруто отпускает руку Сакуры и направляется к столу, где его ждут бесконечные документы, отчеты, соглашения и указы. Все то, о чем он не думал лет двадцать назад, когда смотрел на высеченные в горе лица бывших правителей и, жмуря глаза от назойливого солнца, кричал, что обязательно станет одним из лордов Конохи. — Стой! — Сакура тянет Наруто на себя, а потом говорит немного приказным тоном: — Постой со мной. Наруто изгибает светлую бровь, но повинуется, становясь рядом с бывшей напарницей почти вплотную, предварительно выключив настольную лампу, заметив, как Сакура морщится и отворачивается от источника света. — Спасибо, Наруто, — благодарит она его совсем не за выключенный свет. Узумаки понимает это, кивает и тихо отвечает: — Всегда пожалуйста, Сакура, — немного запнувшись он всё же добавляет сладкое и далекое: — чан. Они стоят на протяжении нескольких минут. Наруто ровно дышит, смотря на пошатывающуюся Сакуру сверху вниз, и глупо улыбается, смутно понимая, что сейчас происходит. Сакура до боли в пальцах сжимает плотную ткань оранжевых рукавов кофты Наруто и смотрит вниз, пытаясь собрать хмельные мысли в кучу. Выходит у неё паршиво. — Мне это так надоело, Наруто, — шепчет она, не поднимая замученного лица. — Он, сука, об меня ноги вытер... Мразь. Брови Наруто ползут вверх, последний раз браные слова он слышал от тогда еще Харуно на войне, когда она залечивала свои раны, шипя и кусая губы до крови. — Ребёнка мне оставил, а сам свалил куда-то. — У него миссия, Сакура... — Какая к черту миссия? — Сакура делает резкий шаг назад, от чего у неё перед глазами всё плывет. Она хмурит свои розовые брови, ища взглядом лицо Узумаки. — Миссии не могут идти по десять лет без перерывов! Да он мне не пишет даже! Он даже Сараду с днём рождения не поздравляет! В глазах Сакуры блестит давно пропавшая сталь, и сердце Наруто пропускает удар. Вот она, та Сакура-чан – живая, взвинченная, пламенная... — Она же ребёнок его! Мы же семья, черт возьми! Но потом Наруто хмурится присматриваясь, и видит, что блестит не сталь, а горечь обиды. Сакура не пламенная, а раненная; не взвинченная, а разочаровавшаяся; не живая, а существующая... — Ну, чего молчишь? — в её глазах застыли слёзы, сама она хрипит слова дрожащим голосом. — Зачем ты позволил ему уйти? — Я не позволял. Наруто со свистом выдыхает воздух и косится влево, пряча глаза от Сакуры. Та дергает плечами и шмыгает носом. Да, Наруто Узумаки прав – Саске никогда не нужно было чьё-либо разрешение. Женщина убирает короткие розовые пряди назад и зажимает голову между ладоней. Она тяжело вздыхает и смотрит в пустоту, ощущая давно забытое чувство страха. Ей действительно страшно, и она не знает, что дальше делать... Не знает, как ещё соврать Сараде о похождениях её отца; не знает, как избежать косых взглядов матери и тяжелых вздохов отца; не знает, как перестать носить герб клана Учиха, который после стольких лет ещё сильнее стал жечь её спину косыми взглядами людей вокруг. Сакура, кажется, вообще ничего не знает. Опять. — Верно, — Сакура остывает окончательно и опускает плечи, обнимая себя руками. — Только на кой черт он так... Так... Делает всегда? Бежит от нас, не могу понять... Женщина прикрывает зелёные глаза, пытаясь вспомнить то, что когда-то видела в чёрных глазах мужа. На ум приходит лишь пустота. Саске Учиха потерял всю жизнь во взгляде очень давно. — Я не знаю, но, — Наруто запинается и позволяет себе лёгкую улыбку. — Главное, что ты счастлива, Сакура-чан. Всё остальное и все остальные – совершенно не важны. Сакура резко открывает глаза. Она смотрит на Узумаки, который печально улыбается, смотря на неё. В Сакуре сначала просыпается непонимание, оставляющее след влаги на распахнутых глазах. Потом приходит ярость, проявляющая себя через сведённые брови и летящий в сторону лица лорда седьмого твёрдый кулак... Слышится звонкий шлёпок, и женский кулак сжимают смугловатые пальцы Узумаки. На лице Сакуры отражаются страх и непонимание. — Сакура, иди домой, — не отпуская кулака бывшей напарницы цедит Наруто так, как когда-то это делал Саске. — Тебя Сарада ждёт. Сакура моргает несколько раз и даже не пытается скрыть оторопь на своём лице – Наруто чертов Узумаки впервые в жизни не дал ей себя ударить. Наруто отпускает её кулак, от чего Сакура слегка пошатывается. Медленно кивнув, она поворачивается к Наруто спиной и неуверенно направляется к двери. Чем ближе она подходила к выходу, тем тяжелее становился ком в горле, а в глазах все ярче блестели горячие слёзы. Когда дверь захлопывается, Сакура себя уже не сдерживает, из-за чего в кабинете Наруто слышится громкий плач, переходящий в вой. Узумаки сжимает челюсти, стараясь не обращать внимания на Сакуру, и подписывает очередной документ. — Главное, что Сакура-чан счастлива, а всё... Он осекается на половине фразы, которую вдалбливал себе два десятилетия. В ушах его гудит плач Сакуры, а перед глазами плывут строки проклятых им документов. Наруто поворачивает голову в сторону двери, где слышны сдавленные женские хрипы. Мужчина тяжело вздыхает и сжимает пальцы рук до боли. Фото семьи Узумаки в гладкой зелёной раме оказывается перевёрнутым, из-за чего люди на изображении почти счастливо смотрели в черноту стола под собой; кресло седьмого хокаге немного скрипит, когда с него встают, и мягко ударяется о белую стену под окном. Сам Наруто, пряча глаза от предыдущих правителей этого селения, что безразлично смотрят со своих портретов, идёт к двери, где приглушенно хнычет его идеал. Его любовь. Его мечта. Самая заветная.